— Просто считается, что огнестрельное оружие несравненно сложнее, чем холодное, и даже, чем арбалет. И считается, что это исключительно оружие профессионалов. Почему тебе захотелось именно пистолет?

— Потому, что в моем мире нет ни мечей, ни арбалетов, а огнестрельное оружие самое ходовое и привычное. И я имею о нем представление, я занималась спортивной стрельбой. Правда, недолго и не особо успешно, и не из пистолета, а из винтовки, но все равно... Сама увидишь, пройдет еще десяток лет, и луки с арбалетами отойдут в прошлое.

Ольга наклонилась к ручью, чтобы зачерпнуть воды и умыться, и тут с противоположного берега послышался треск ломаемых кустов, и Эльвира вдруг пронзительно завизжала. Ольга поспешно выпрямилась и схватилась за пистолет, оглядываясь по сторонам.

С противоположного берега на них несся здоровенный волк. Их разделяли ручей и узкая полоска песка. Эльвира бросилась бежать, немедленно наступила себе на платье и рухнула, не пробежав и двух шагов. Ольга поспешно навела прицел и выстрелила. Мимо. Еще раз. Зверь споткнулся, выровнялся и продолжил свой бег. Он уже вошел в воду, и до него было метра четыре. Рядом продолжала визжать Эльвира, пытаясь не то встать, не то отползти на четвереньках. Ольга судорожно вцепилась в рукоять обеими руками и выстрелила еще пару раз. Она увидела, как полетели клочья окровавленной шерсти, но волк так и не остановился. Визг Эльвиры достигал границы ультразвука. Уже в полной панике Ольга всадила последние два патрона прямо в оскаленную морду и поспешно отпрыгнула на шаг, продолжая судорожно давить на спуск, не замечая, что вместо выстрелов раздаются только сухие щелчки. Но волк больше не нападал. Он лежал на боку и скреб лапами по песку, дергая головой и все еще пытаясь дотянуться оскаленной пастью хоть до кого-нибудь.

Эльвира перестала визжать и просто села на мокрую жухлую траву, издавая короткие сдавленные всхлипы.

Когда спустя несколько секунд примчались люди, привлеченные визгом и стрельбой, их взору предстало живописное зрелище. На земле сидела перепуганная до истерики прекрасная дама, крайне нуждавшаяся в помощи. Рядом стояла еще одна дама, далеко не прекрасная, но весьма живописная в своих мужских штанах и сапогах и с пистолетом в руке. А у ее ног рычал и хрипел издыхающий волк.

Первыми к ним подбежали трое мужчин в форменных голубых с золотом плащах паладинов. Один из них немедленно бросился к Эльвире, подхватил на руки и куда-то поволок, а двое других остановились, с удивлением взирая на неподвижную девушку с пистолетом и зверя у ее ног.

Следом примчалась целая толпа охотников, слуг, и прочей публики и остановилась, расступаясь перед его величеством, вопрошавшим издали, что тут происходит. Паладины, наконец, очнулись, и осторожно поинтересовались, не нужно ли Ольге какой-либо помощи.

— Нет, наверное... — неуверенно ответила она и обернулась, увидев приближающегося короля. Король мельком оценил обстановку, на ходу сунул в кобуру пистолет и хлопнул Ольгу по плечу.

— Поздравляю. Хорошо поохотилась?

— Ага... — невпопад ответила Ольга, у которой немедленно всплыл в памяти протяжный голос питона Каа из отечественного мультфильма: "Сла-авная была охо-ота!" Король засмеялся и снова хлопнул ее по плечу.

— Испугалась?

— Не то слово...

— Как тебя зовут, помнишь? В обморок падать не будешь?

— Не буду.

— Спрячь пистолет и отступи на пару шагов. А то ты так и будешь стоять. Пусть наши доблестные воины добьют зверя. А тебе, кажется, надо срочно что-то выпить.

— Спасибо, — сказала Ольга и сунула в карман пистолет. Ее не покидало ощущение, что это происходит не на самом деле, что сейчас она проснется в родной общаге или вовсе где-то в травматологии и выяснится, что все это королевство с его волками и придворными дамами ей приснилось спьяну или привиделось в бреду.

— Простите, ваше величество, — подал голос один из доблестных воинов. — Ведь это ее волк. Она сама должна его добить. Если, конечно, желает считать его своей добычей.

Король заинтересованно посмотрел на Ольгу.

— Желаешь?

— А есть какая-то разница?

— Конечно, есть. Если это твой волк, которого ты сама убила, ты, во-первых, получишь шкуру, и во вторых, сможешь похвастаться Элмару своей добычей и принять участие в их геройской пьянке, я знаю, ты это любишь.

— Тогда конечно желаю! — Ольга слегка оживилась. Перспектива поменять общество прекрасных дам на общество Элмара и его товарищей могла бы воодушевить ее и на более опасный подвиг. — А как это делается?

— Очень просто. Ножом по горлу. Господа, подайте ей нож и дайте перчатки, а то еще укусит... Ты крови-то не боишься? А то Жак боится.

— Не боюсь, — пожала плечами Ольга, ныряя в огромные перчатки, которые ей протянул все тот же паладин. Перчатки доставали ей до локтей, а пальцы в них вообще болтались так, что неудобно было держать нож. Она оглянулась на толпу, с величайшим интересом наблюдавшую за ней, и присела около волка, крепко наступив коленом ему на голову. В толпе произошло небольшое шевеление — некоторые дамы поспешили убраться с места событий. Краем глаза Ольга заметила, что графиня Монкар, напротив, протолкалась поближе. Видимо, тоже не из слабонервных.

— Ну, давай, — поторопил ее король, наблюдавший за ней с нескрываемым интересом. Ольга придавила голову изо всех сил, чтоб, не дай бог, не вздумал тяпнуть напоследок, и, поднапрягшись, кое-как перепилила жесткую шкуру. — Глубже, глубже, — посоветовал король. Ольга погрузила нож глубже, и из раны хлынула кровавая волна. Вокруг зааплодировали и закричали что-то приветственное, она не разобрала, что.

— А теперь что? — спросила она, стоя с ножом в руках и не зная, куда его девать.

— Отдай кавалеру Мэнсору его нож и перчатки, — объяснил король. Ольга поспешно протянула паладину нож и наткнулась на его улыбку и заинтересованный взгляд. Кавалер взял нож и сам вытряхнул ее руки из перчаток, продолжая бросать на нее все такие же заинтересованные взгляды.

— Большое спасибо, — сказала она и улыбнулась в ответ. Паладин моментально просиял и хотел что-то сказать, но король не дал.

— Точно не боишься? — весело спросил он. — Совсем-совсем?

— А ее что, еще и пить надо? — уточнила Ольга. Король снова засмеялся.

— Я уверен, если бы я сказал что надо, ты бы и это сделала, не колеблясь. Как тебе такое в голову пришло? Это же волк, а не дракон.

Он наклонился, макнул палец в кровь и слегка мазнул ее по щекам, по лбу и напоследок немного по губам. Затем положил ей руку на плечо и велел:

— Пошли.

Она прошла сквозь толпу, направляемая уверенной рукой короля. Она слушала приветственные крики и видела, как ей улыбаются и машут руками, и улыбалась всем в ответ. И хотя колени у нее до сих пор дрожали и подгибались, ее переполняли гордость и восторг.

Задернув за собой полог шатра, его величество указал на некое подобие низкого диванчика, застеленное шкурами.

— Садись. Коньяк или водку?

— Мне все равно, — призналась Ольга. Король открыл походный бар, уставленный разнообразными бутылками, и наполнил для нее бокал.

— Ну как, ощутила высокое вдохновение битвы? — насмешливо спросил он.

— Да, похоже, мне оно доступно, — согласилась Ольга. — Но почему-то приходит с опозданием. Спасибо, ваше величество.

— Да на здоровье. "Высокое вдохновение!" Ох уж этот Элмар, поэт-самоучка... Так складно обозвать обычный выброс адреналина! — он сел напротив, вытянув ноги, видимо, чтобы колени в подбородок не упирались, и спросил: — А как все случилось?

— Быстро, — ответила Ольга и отпила, на сколько хватило дыхания. Это оказалась все-таки водка, и пришлось отдышаться, прежде, чем говорить дальше. — Затрещали кусты на том берегу, закричала Эльвира, я посмотрела и увидела, как он к нам бежит. Выхватила пистолет и стала стрелять. Четыре или пять раз попала, а он все равно бежал до последнего. Последний раз уже с вот такого расстояния. — Она показала расстояние.

— А убежать тебе не приходило в голову?

— А разве получилось бы? Звери же быстрее бегают. Или нет? А что, надо было убежать?

— Ты не перестаешь меня удивлять, — покачал головой король. — А удивить меня крайне трудно. Признайся честно, ты не убежала действительно потому, что сравнила скорости человека и зверя, или просто ноги отнялись?

— Да нет, просто как раз перед этим мы с Эльвирой говорили про мой пистолет, и я первым делом вспомнила про него, а насчет бежать подумала после первых двух выстрелов, но тут уж бежать было поздно. А Эльвира вообще в платье запуталась.

-Ты хоть целилась? — усмехнулся его величество.

— Обижаете! Конечно, целилась! Фиг бы я попала, если б не целилась!

— Тоже верно... Ты пей, пей, а то у тебя до сих пор руки трясутся, не иначе, от высокого вдохновения... хотя, по-моему, с перепугу. Посиди, приди в себя, чтобы, когда тебя будут поздравлять и чествовать, никто и не подумал, что столь выдающийся подвиг был совершен с перепугу. Как, впрочем, и многие подвиги в истории... Не загордись только. Тебе ведь просто повезло, это не значит, что ты теперь сразу станешь лихой охотницей на волков.

— Да я и не собираюсь, — засмеялась Ольга и полезла в карман за сигаретами. — Я все-таки выяснила, что мне не нравится охота. А разве это считается подвигом?

— А как же! Ты что, забыла, что ты была не одна? Ведь Эльвира и в самом деле в своем платье далеко бы не убежала. Да и вообще, ты вела себя достаточно геройски для перепуганной девчонки. Так что, твоя слава — твоя по праву. Вот еще Эльвира отойдет от потрясения в объятиях барона Палмера, и придет тебя благодарить... Ты сама, кстати, не надумала еще расстаться со своей белой занавесью? А то я заметил, кавалер Мэнсор так на тебя поглядывал...

— Не знаю... — неохотно отозвалась Ольга и поспешила перевести разговор на другую тему. — А что вы сами делаете на охоте? Ну, Элмар там за хищниками гоняется, придворные — за оленем, дамы ваши сидят, как куколки, и о шмотках треплются... А вы?

— А я присутствую, потому что обязан присутствовать, — вздохнул король и достал трубку. — Королевская охота — это своего рода церемония, и есть некоторые моменты, где требуется мое участие. А в остальное время я сижу вот здесь, в своем шатре, на этих страшенно неудобных скамейках, и читаю книжку.

Ольга бросила взгляд на книгу, на которую кивнул король, и прочла название — "Особенности сравнительной психологии классов"

— Ух ты, интересно, наверное! — оживилась она.

— Ты интересуешься психологией? — поднял брови его величество.

— Да, — подтвердила Ольга. — Так мало того, у вас же, наверное, совсем другая психология, не такая, как у нас. Вот, к примеру, эта самая психология классов. У нас нет такого. Дадите мне как-нибудь почитать?

— Зачем? Запишись в Королевскую библиотеку, и бери себе, что хочешь. Я тебе в виде особого расположения пожалую бесплатный абонемент.

— Спасибо! — обрадовалась Ольга и залпом допила свой бокал.

— Да не за что, — снова усмехнулся король. — Значит, не понравились тебе наши дамы?

— Не понравились, — решительно ответила Ольга. — И ваши любовницы — в особенности.

— А как же Эльвира?

— Нет, Эльвира ничего. А остальные — не понравились. Где вы их таких набрали? Они вам правда нравятся? Эта ваша официальная фаворитка — она же дура. Вы такой умный и образованный человек, как вы с ней общаетесь?

Король вздохнул и пригорюнился, по привычке подперев кулаком подбородок и пристроив локоть на колене, за неимением стола.

— Общаюсь я с тобой, — объяснил он. — С Жаком, с Элмаром... Ну, еще с некоторыми людьми... А своих фавориток я трахаю. Извини за прямоту.

— А совместить это как-нибудь вы не пробовали? — поинтересовалась Ольга.

— Не получается, — кратко ответил король, помолчал немного, попыхивая трубкой, потом вдруг спросил: — Кстати, ты ничего не хочешь у меня спросить?

Ольга подумала, что бы это он мог такое иметь в виду, но ничего подходящего не придумала.

— Уж простите мне мою тупость, — призналась она, — это, наверное, либо с перепугу, либо спьяну, но не понимаю, на что вы намекаете.

— Тебе рассказывали последние придворные сплетни?

— А как же! А, вы имеете в виду, насчет вас и Жака?

— Я полагал, что ты не постесняешься спросить меня об этом прямо, но то ли ты с перепугу забыла, то ли я в тебе ошибся.

— Ни то и ни другое, — засмеялась Ольга. — Просто Эльвира мне уже сказала, что это неправда. Конечно, если вам так хочется, могу и у вас спросить, но я вполне верю Эльвире.

— Что ж, спасибо, милая Эльвира... Хоть кто-то вступился за напрасно оклеветанного короля... Хотя, скорей всего, Эльвира вступилась за милого ее сердцу Жака... — король на мгновение задумался, и его светлые глаза вдруг хитро блеснули. — А скажи, если бы это было правда, что бы ты подумала?

— А я бы не особенно удивилась. Вы достаточно эксцентричный человек, чтобы выкинуть и не такой номер. А в остальном... Это ваше личное дело. В нашем мире, во всяком случае.

— Ну у вас и мир... — хмыкнул король. — Лютеция в мировом масштабе... Это занятно... И что, вот так вот запросто?..

— Ну, кто как. Кто-то такие вещи скрывает, а кто-то наоборот... Помните вот эту вещь?.. — Ольга напела пару тактов из "Богемской рапсодии". — Вот он, например, ни капельки не скрывал. Весь мир знал.

— Мда... — снова хмыкнул король. — Достаточно откровенный у вас мир. Судя по тому, как ты прозвала бедную Камиллу...

— А Элмар вам сказал? А мне строго-настрого велел не говорить, чтобы вас не смущать...

— Ну, знаешь, если бы это сказала ты, я бы действительно мог смутиться. Но с Элмаром у нас все немного по-другому. Это еще что, он же теперь на радостях всем товарищам расскажет... Похоже, сегодня вечером на Камиллу будет большой спрос... Ты не устала? Может, хочешь отдохнуть?

— Нет... Но если вы хотите спокойно почитать, я вам не буду мешать.

— Напротив, мне приятно с тобой общаться. Просто я вижу, ты какая-то вялая, глаза трешь...

— Это у меня высокое вдохновение кончилось, — пояснила Ольга. — Ваше величество, а вы обещали рассказать, как Элмар научил вас смеяться.

— Собственно, это он не совсем правильно выразился. Я сам научился. Он просто вызвал у меня желание научиться смеяться.

— А что, до того вы не умели? А как же вы жили до того? Разве так бывает?

— У нас и не то бывает. Видимо, меня все-таки кто-то хорошенько проклял еще до рождения. Я не умел ни смеяться, ни плакать, ни многого другого. Всему мне пришлось учиться на протяжении жизни. К примеру, очень хорошо помню, как меня научили состраданию. Мне тогда было лет семь или восемь, и я замучил кошку в каких-то познавательных целях, уж не помню, что я хотел узнать, но бедная киска этого не пережила. А я даже не понимал, за что меня ругают. Мэтр Истран тогда поступил очень правильно. Вообще-то, телесные наказания применительно к принцам запрещены, но он наплевал на этот запрет, затащил меня в свою лабораторию, обездвижил и выпорол так, что я неделю не мог сидеть. Зато после этого я очень хорошо понял, что такое боль, и никогда больше не мучил животных. И охотиться до сих пор не люблю... Но я отвлекся, я ведь обещал про Элмара. Я с ним познакомился у ворот дворца, в которые он ломился, а стража его не пускала. Выглядел он тогда — красивее некуда. Длинный лохматый мальчишка в грубой рубахе распахнутой почти до пояса, в кожаных штанах и меховом жилете, на поясе меч, на шее ожерелья из каких-то зубов и когтей в три ряда, в волосах перо... И при всем этом еще конь и здоровенная собака. Живописный был парень, до сих пор помню. Я проходил мимо и заинтересовался, по какому поводу скандал, так, слово за слово, выяснилось, что к дядюшке прибыл его законный бастард, с браслетом, все как положено, а стража его не пускает. Ну, я тебе уже описал, в каком он виде явился ко двору, неудивительно, что его не пускали. Я настоял, чтобы его пропустили, и пообещал сам проводить его к королю. Настаивать пришлось долго, но, в конце концов, я убедил стражников. Они пропустили Элмара вместе с его конем и собакой, ворча себе под нос, что принц Шеллар такой зануда, что с ним лучше не связываться. И тогда-то он посмотрел на меня и улыбнулся. Он уже тогда был симпатичный парень, мой кузен Элмар. Лохматый такой, загорелый, синеглазый, с потрясающей улыбкой во все лицо. "А ты правда принц?" — спросил он. "Да", — ответил я. Он загорелся каким-то неземным восторгом и радостно вскричал: "Так мы — братья?" "Мы кузены, — ответил я. — Но братья у тебя тоже есть. И сестры". И в тот момент, стоя напротив него и серьезно глядя на его восторженную улыбку, я сам себя почувствовал действительно каким-то занудой рядом с этим простодушным варваром. И почувствовал, что я тоже должен улыбнуться в ответ, иначе кузен сочтет меня невежей и задавакой. Не сказал бы, что это у меня получилось с первого раза, Элмар потом говорил, что не будь он мужчина и воин, сбежал бы сразу же от такого улыбчивого родственника. Но поскольку он все-таки был мужчина и воин, он мужественно промолчал. А я еще успел перепугать тетушку и обеих кузин, прежде чем мои зверские гримасы заметил мэтр Истран и понял, что это я так улыбаюсь. Он меня тихонько отвел в сторонку и посоветовал посмотреться в зеркало и потренироваться. Потом весь двор три дня изумлялся — ах, принц Шеллар улыбается! Не иначе, случилось какое-то чудо! А все чудо было в одной искренней улыбке наивного варвара...