— А я что, непонятно выразился? — повернулся к нему Раласс, демонстрируя ледяное спокойствие — Я её отпускаю. Разоблачённые агенты, с прибором заложившие своих прежних хозяев, не видятся мне, как большая опасность... У вас есть возражения, майор?

Найц открыл рот, явно намереваясь ответить, но тут из самолёта выскочил сидевший "на сенсорах" капитан-лейтенант Алаз:

— Товарищ обер-полковник! Неприятности!

* * *

Хотя Идгу усердно глушили радиоэфир, прервать сообщение полностью им не удавалось — Сиара была большая, и чтобы покрыть всю планету помехами, понадобились бы гораздо большие силы, чем те, которыми располагали разумные нечеловеки. Затерянная в лесу "Лаоза" смогла принять от имперской космической группировки обновлённые параметры орбит кораблей Идгу, и сейчас, посчитав безопасный маршрут, сидела со включёнными движителями, дожидаясь, когда наконец откроется "зелёный коридор". Правда, передать что-либо назад было по-прежнему неосуществимой мечтой — их сразу бы засекли, да и мощности самолётной антенны всё равно не хватит, чтобы достать до своих. Поэтому, с капитаном Прозао пришлось распрощаться — он ускакал на лошади полчаса назад. Таким образом, если собьют "Лаозу", и все на борту погибнут, то останется хоть какая-то надежда, что добытая информация не пропадёт.

Коридор открылся.

— Внимание, отрыв! — предупредил Алаз, и наплевав на ритуальный обратный отсчёт, плавно передвинул рукоятку мощности.

Челнок взлетел с места, но уже не так быстро, как в прошлый раз — после осмотра корпуса, пилот однозначно постановил, что повторного рывка транспорт точно не выдержит — слишком сильно расшаталась обшивка. На их счастье, теперь такой необходимости не было — место, куда они летели, находилось всего в пятистах километрах от Ралэны. Информация, полученная у приспешницы неизвестных существ зияла многочисленными пробелами — например, Раласс так и не выяснил, как выглядели пришельцы — но самое главное — координаты их опорного лагеря, Ильри сообщила с предельной точностью.

Поднявшись над кронами деревьев, "Лаоза" сменила вектор движения, и продолжила полёт в горизонтальной плоскости. Первые две минуты протекли в тишине и спокойствии — шестикратная перегрузка казалась детским аттракционом. Потом самолёт с грохотом сотрясся, чуть не сорвавшись в неконтролируемый штопор, но порыскав, выпрямился. Лампы освещения подмигнули, и погасли — похоже, что навсегда. Из кабины донёсся тревожный гудок зуммера, а за бортом стало отчётливо подвывать — нарушилась звукоизоляция пассажирского салона.

— Разваливаемся потихоньку! — крикнул Скавьер, и немного убавил тягу — Посадка через одну минуту!

Судить по его интонации о серьёзности поломки было трудно, и Шорл прижался лицом к иллюминатору, пытаясь лично выяснить, какая деталь только что отлетела от самолёта. Ничего не увидел. Тут "Лаозу" опять тряхнуло, и Лийер звонко треснулся о стекло. Откинувшись в кресло, он зажал ушибленный нос ладонями, и под циничный смешок Азъера, сидевшего рядом, покачался взад-вперёд, унимая боль.

— Садимся! — донеслось спереди.

Знакомый со стилем вождения Алаза, каперанг почти не испугался, когда самолёт провалился, натужно треща всем корпусом, не выдерживающим такой экстремальной нагрузки. Шум воздуха резко усилился — это выдвинулись из брюха посадочные лапы — и "Лаоза", приняв горизонтальное положение в метрах от поверхности, бесцеремонно шлёпнулась оземь прямо во дворе одинокостоящего лесничего дома. По заверениям Ильри, нанявшие её существа отирались именно здесь. И здесь же, гратах в трёх к нуну, прямо среди леса, стоял один из малых стоунхеджей, что в свете всего прочего, было трудно назвать совпадением... И это не было совпадением. Ещё перед отлётом из Ралэнского леса, Азъер сделал капитану недвусмысленный намёк:

— Страдаете? — подошёл он к Шорлу со спины, когда до открытия "зелёного коридора" было двадцать с небольшим минут. Все офицеры разбрелись по поляне, кто бездельничая, а кто перекусывая просроченными консервами, отыскавшимися в самолёте. "Как коровы на пастбище." — родилось в голове каперанга поэтическое сравнение.

— Страдаю? В каком смысле? — приподнял он голову, демонстрируя Азъеру своё непонимание.

— От информационного голода... — пояснил Раласс, и устремил свой взор вдаль — А хотите, я вас накормлю?

— Ну, коли бесплатно... — растерянно протянул Шорл.

— Я думаю, вы уже догадались, что малые стоунхеджи ведут к Вокзалам? — невинно спросил обер-полковник, обходя вокруг собеседника, и не спуская с него внимательных глаз.

Признаться, это было новостью. Шорл знал о Вокзалах только то, что сказал ему утром сам Сабирь. Вокзалы были... вокзалами. С их помощью Древние осуществляли межпланетное сообщение, и с их же помощью Партия надеялась поддержать свой заговор. Действительно: появись у Партии способ мгновенного перемещения любого предмета в любую точку пространства — а по некоторым данным, Вокзалы были на такое способны — и Империи придётся несладко.

— А теперь давайте представим, что логово наших новых друзей расположено рядом со стоунхеджем не по воле случая... — продолжил свою мысль Азъер — Что из этого следует? Из этого следует, что как минимум один Вокзал находится в рабочем состоянии, и что они имеют к нему доступ... Так?

— Но ведь вы их все проверяли? Стоунхеджи? — заинтересовался Лийер. Он давно оставил попытки понять мотивацию действий обер-полковника, и сейчас даже не гадал, зачем Сабирь начал эту просвятительскую беседу, но раз уж всё-таки начал, то из неё следовало вынести как можно больше пользы.

— Проверяли. Аж три года назад. С тех пор наши спутники не зарегистрировали никаких изменений, но как вы видите, внешность оказалась обманчива...

— Хм... А скажите, к малым тоже нужны ключи?

— Ключи? А откуда вы... Ах, ну конечно. — Раласс усмехнулся, и нашёл взглядом Глора. Тот сидел на поваленном стволе в двадцати метрах от них. — Ну да, ключи... Ключи нужны ко всему. Планета, в некотором роде, законсервирована. Заперта на замок. Источник работает, но доступа к нему нет, как нету доступа и к Вокзалам...

— И тем не менее, они этот доступ получили... — протянул капитан — Как?

— Как. — Азъер улыбнулся, и показал на Лийера пальцем — Видите? Это правильный вопрос. А правильный вопрос, это, как известно, уже половина ответа... — он подмигнул, и отошёл, оставив капитана наедине со своими догадками.

Как... Как открыть дверь, если от неё нет ключа? Как вообще подойти к двери, если на входе стоит охрана — ведь Сиара была обвешана спутниками наблюдения, как новогодняя ёлка — елочными игрушками ... Шорл вздрогнул, и с ужасом посмотрел на удаляющегося обер-полковника. Как? Очень просто. Надо изначально находиться внутри...

...Все четыре двери разом отъехали в стороны, и шесть пассажиров, сопровождаемые единственным членом экипажа, высыпали из транспорта. Что орехи из банки. Теперь, когда отпала нужда прятаться от аборигенов, таллцы щеголяли в одних штурмовых костюмах, которые, в отличии от сиарских шмоток, совсем не сковывали движений, и не шелестели, как дерево на ветру. Вооружились, в сравнении с Ралэнской операцией, тоже не в пример основательнее — каждый из семи держал в руках по ШВР-5, и был обвешан "карманами" с амуницией.

Ожидать от отряда особо слаженной работы было наивно, но азы тактики были знакомы всем, и никакой передышки, вызванной несыгранностью группы захвата, обитатели дома не получили. Повинуясь чётким командам майора, двое людей стали оббегать избу справа и слева, а все остальные, не очень умело друг друга прикрывая, ломанулись сквозь заднюю дверь, оказавшуюся от "Лаозы" всего в двух шагах — лётному мастерству Скавьера можно было лишь позавидовать. Загремели вышибаемые ногой двери комнат, послышались матерные крики, и сочные звуки прикладных ударов. Шорл, вбежавший в дом предпоследним, опередив только Азъера, очутился в широком неотделанном коридоре. Из промежутков меж брёвнами свисали неопрятные клочья изоляционной пакли, а на полу лежала длинная ковровая дорожка, постеленная неровно, а местами — протёртая до дыр. Капитан первого ранга и обер-полковник взяли на прицел самую дальнюю дверь, и обменявшись серией жестов, быстро зашагали к ней по скрипучим доскам.

По левому бедру Лийера как будто вдарили кузнечным молотом — ногу едва не вывихнуло из сустава, а сам офицер чудом сохранил равновесие. По подбородку чиркнуло что-то острое и горячее — по всей видимости, один из осколков разлетевшейся при ударе о броню пули. Ещё с десяток выстрелов веером просвистели на уровне живота, но промазали, и с тупым стуком ушли в толстые бревенчатые стены — пробив их насквозь, как бумажные. Шорл упал на колено, и боком откатился в ближний дверной проём, успев сделать лишь несколько неприцельных выстрелов.

Раласс же, шедший немного позади, камнем свалился вниз, и стал разряжать обойму одной длинной очередью, планомерно водя стволом из стороны в сторону. Раскалённые стальные шарики безжалостно кромсали сухое дерево, с треском выбивая россыпи щепок, и облака удушливой пыли. Ровно через десять секунд, выплюнув все сто восемьдесят пуль, Штурмовая Винтовка Раннеля в руках обер-полковника издала характерный щелчок, и затихла. Азъер вскочил, и на ходу заменяя магазин, скрылся в другой комнате, уходя из под возможного обстрела... Но никакого обстрела не последовало. Вообще ничего не последовало — ни лязганья затворов, ни криков, ни топота ног. Тишь опустилась ватная, как в усыпальнице.

Воспользовавшись таймаутом, капитан дотронулся до саднящего лица, и взглянув на руку, ужаснулся — пальцы были залиты кровью. Приказав себе не беспокоиться, он привстал, и не сходя с места, осмотрел помещение. Комната. Бревенчатая, как и коридор. В углу — кровать, на полу — круглый истёртый ковёр, у дальней стены — писчий стол, и два угловатых стула... Сквозь мутные окна, неопрятно завешанные грубыми серыми тряпками, пробивался неяркий свет — из-за витавшей в воздухе пыли, лучи были видны невооружённым глазом.

Решив, что отдохнул достаточно, капитан прислонился спиной к косяку, и с опаской выглянул в коридор — как знать, атаковавший их человек мог быть ещё жив... Если, конечно, это был человек... Не заметив никакого шевеления, Лийер неслышным призраком вынырнул из укрытия, и начал красться к издырявленной Азъером дверце. Когда он был в шаге от цели, за спиной показался Найц — майор вышел из другой комнаты, в которую ворвался в начале штурма вместе с ещё одним костоломом... Встав на колено, он взял дверь на прицел, и одобряюще кивнул каперангу. Шорл размахнулся, и вышибив дверь тяжёлым пинком, тут же отскочил с сторону, уходя с линии огня майора. Но тот не выстрелил. Побыв три секунды недвижимой статуей, Найц встал на ноги, и гуськом пробежал до двери, держа оружие наготове. Поравнявшись с Лийером, сделал ему приглашающий знак, и офицеры вместе ввалились в тёмную, пропахшую плесенью каморку.

Убедившись, что оказывать сопротивление больше некому — единственный защитник "крепости" лежал на полу с четырьмя смертельными пулевыми ранениями — майор опустил винтовку стволом вниз, и включил коммуникатор:

— Раласс, живой?! Сюда, быстро! — крикнул он одеревеневшим голосом.

Шорлу пришлось потрудиться, чтобы не подпрыгнуть от удивления. Фраза Найца не только грубо нарушала субординацию, но и была пропитана совершенно не свойственным майору чувством... Это чувство называлось страх. Майор боялся — боялся того человекообразного существа, что распласталось у его ног — и даже не пробовал этого скрыть. Капитан растерялся. Глядя на пахнущее йодом тело неизвестного чужого, он не испытывал ничего, кроме лёгкой неприязни — вроде той, которую испытываешь по отношению к гнусному насекомому — и уж чего он точно не испытывал, так это страха. Да, шестипалые конечности существа имели по лишнему суставу, да, его рот был чрезмерно широк, ресницы и брови отсутствовали, а уши были посажены несколькими сантиметрами ниже, чем у людей... Ну и что?

Азъер с шумом ворвался в комнату, но наткнувшись взглядом на мёртвого, мгновенно остановился, и зло выдохнув через нос, до малейших деталей скопировал мимику майора. Некоторое время в обер-полковнике словно бы копилась некая энергия, а потом, когда он должен был вот-вот взорваться подобно паровому котлу, Раласс широко замахнулся, и вложил всю душу в сокрушающий пинок — бездыханное тело чужого подпрыгнуло аж на полметра ввысь, хотя на вид в нём было не меньше восьмидесяти килограммов веса. Звериная ненависть, излучаемая в этот момент обер-полковником, напрочь отбила у капитана желание задавать вопросы, и он немо следил за сценой, стараясь не шевелиться.

— Так ведь и знал... Чувствовал! — сплюнул Азъер, покраснев как рак, и наклонившись, выдернул из расслабленных рук существа Г-образную металлическую штуковину, как две капли воды походящую на рельсовый пистолет.

За их спинами, в коридоре, послышалась возня, и звуки болезненных оплеух — остальные бойцы подразделения вытаскивали на свежий воздух захваченных "лесников", работавших, как теперь стало очевидно, в содействии с существом.

— Товарищ майор! — подошёл к ним один из амбалов Найца.

— Слушаю. — Найц, взяв себя в руки, повернулся к вошедшему. Сейчас он был снова бесстрашным лидером, а не увидевшим удава кроликом.

— Когда стреляли, Паларра... зацепило. Смертельно.

— Жетон. — майор невозмутимо вытянул ладонь. Забрав алюминиевую побрякушку, он зачем-то взвесил её на руке, и только тогда одел себе на шею. — Похоронить по всем правилам.

— Сделаем... — кивнул боец, и вышел.

— Все мы смертны... — риторически сказал обер-полковник, посмотрев ему в спину, и сместил взгляд на Шорла — А что у вас с лицом? Как из живодёрни... Может медика?

— Пустяки. — отмахнулся каперанг, машинально трогая рану. Кровь перестала лить, и теперь медленно засыхала, образуя по лице жутковатую чёрную корку.

Тело чужого конвульсивно дёрнулось, и все трое — Шорл, Раласс, и Найц — синхронно отступили, вскидывая винтовки. Пришелец кроваво откашлялся — совсем как человек — и полежав несколько секунд неподвижно, порывисто сел, морщась от боли. Из пулевых ран снова потекла кровь. Открыв глаза — они оказались неправдоподобно белыми, с овальной радужной оболочкой, и вертикальными зрачками — существо покрутило головой, и улыбнулось, в буквальном смысле, до ушей — кончикам рта не хватило до мочек всего пары сантиметров. Шорл посмотрел на его белые зубы, и глубоко задумался — точная копия человеческих, только на каждой челюсти по две пары клыков...

— Когдат... эт, дожно был... случьиться. — выговорил пришелец на ломаном таллском — Ну и шт... теперь?