Однако вскоре пришлось прерваться. Видя ошалевшие от количества информации глаза моего друга, Дмитрий вздохнул, и открыв, небольшой шкафчик, извлек оттуда настойку обостряющую восприятие. Антон благодарно кивнул и одним махом прикончил бутылочку, блаженно сощурившись. Все-таки молодец Илья, варит не только полезно, но еще и вкусно. Такое дорого стоит.
Через некоторое время, мастер понял, что мне это все уже известно, а то что благополучно забылось с годами, то уже успело снова всплыть из глубин памяти. Поэтому, выдав моему другу десять книг, необходимых прочитать и выучить к следующему занятию, приступил непосредственно к практике.
К приятному и большому удивлению, теория слияния нашла себя не только в биологии, но и в перестроении металлов. Поэтому общая суть и схема работы была понятна. Вот только выходило все далеко не сразу. Ведь металл, все-таки не живой организм и требовал к себе совершенно другого подхода, чем к той же самой мышечной ткани, например.
Несмотря на подробнейшим образом описанные способы преобразования, нам никак не удавалось их применить. Первым и самым легким заданием, было преобразовать кусочек стали так, чтобы его прочность повысилась в три раза. Кусочки были заботливо напилены из куска арматуры и лежали в большом пакете в углу. Поначалу я недоумевал, зачем нам столько, но уже после того, как первый образец рассыпался железной пылью у меня в руках, понял, что перестраховка была совсем не лишней. Металл ни в какую не хотел менять свою решетку, и на все мои в теории правильные действия реагировал одинаково — рассыпался прахом. Немного поразмыслив над данной проблемой, я вспомнил, что структурные превращения могут происходить только тогда, когда им это термодинамически выгодно. Энергию Гиббса и количество степеней свободы ведь еще никто не отменял, поэтому, недолго думая, решил просто напросто нагреть металл, увеличив колебание молекул и в этот момент изменить его как надо. Однако, к моему удивлению, ничего кроме обожженных рук и загоревшегося ковра не получил. Образец, как и многие, другие до него, рассыпался пылью.
— Да как же так, — возмутился я, глядя на улыбающегося учителя, — ведь я же все правильно делаю!
— Правильно, — кивнул он.
— Тогда почему все так происходит?
— Потому, что ты забываешь, что работаешь со сталью, а не с мясом. Ты сливаешься с металлом и тупо давишь на него своей энергией, а это не нужно. В нем ведь нет генетической программы, которая должна мгновенно активироваться на подобное воздействие. Используй дислокации, иди по их механизму, помогая превращению своей энергией, а там где это невозможно, меняй структуру. Причем заметь, чтобы это сделать, вовсе не требуется нагревать материал, достаточно просто напрямую воздействовать на атомы. Конечно, с нагревом все намного быстрее и удобнее, но это не всегда полезно, особенно в некоторых ситуациях, — он покосился на заживающие ожоги на моих пальцах и свой испорченный ковер.
Слегка покраснев, я извинился и начал пробовать снова. Обалдеть, полиморфное превращение не требующее нагрева. Впрочем, энергия на преобразование все-таки нужна, пусть и не в таком виде, в котором мы привыкли.
Энергии весь процесс жрал и впрямь немерено. Уже к концу второго часа мне наконец-то удалось справиться с задачей, и маленький кусочек металла сменил свою структуру с феррито-перлитной на мартенсит. У Антона тоже наметился прогресс. Однако, посмотрев на его труды, Дмитрий только покачал головой.
— Молодой человек, я, кажется, просил вас изменить структуру, а не уплотнять до предела образец. Конечно, подобное рвение похвально, но к этому превращению мы с вами приступим только на будущих занятиях, а не прямо сейчас.
И действительно, в руке моего друга, лежал маленький стальной шарик, в три раза меньший по объему, чем тот кусочек, что был у него в начале. Лихо. Как это у него получилось? Решив попробовать тоже самое, я взял из мешка новый образец, и, влив в него остатки своего резерва, сосредоточился. Некоторое время металл отчаянно сопротивлялся, но потом дело пошло как по маслу, и вот у меня в руках точно такой же шарик, только существенно более плотный и маленький, чем у друга. Восхищенно вглядываясь в его структуру, я прошептал:
— Обалдеть, да это же просто Адамантий какой-то!
— Хреномантий это, — буркнул учитель, скептически рассматривая мое творение, — обычная перестроенная сталь. Но вещь неплохая, надо сказать, молодец. До Адамантия, конечно, далековато, но свойства весьма приличные.
— Так он что, реально существует? — выпучил глаза спецназовец.
— Ну... называется он, немного по другому, но свойства очень близкие к американскому аналогу. Сплав Х-2, как его называют там, изобретен и выпущен в производство примерно два года назад. Химический состав нам узнать так и не удалось, как, впрочем, и заполучить себе его образец, однако свойства его прекрасно известны. Весьма — весьма, перспективный материал. Жаль только, что дорогой в производстве и полностью направлен на военную промышленность.
— Как будто у нас по-другому, — буркнул я.
— Вы удивитесь, мой юный коллега, но в некоторых сферах нашей страны, это действительно по-другому. Все зависит от начальника и собранного им коллектива. Нам в свое время очень повезло с Митровым. Он конечно еще очень молод и многого не знает, но это талантливый и умный молодой человек, подающий большие надежды.
Я только покачал головой, вспоминая этого "молодого человека", уже разменявшего пятый десяток. Впрочем, для ученого, сидящего сейчас напротив меня, он и вправду был молод.
— И что самое главное, — продолжил он, — слова "честь и долг" для него не пустой звук. Я знаю, как сейчас ругают нашу милицию и МВД. Взятки, разборки, убийства коллег и конкурентов, торговля наркотиками и полная безнаказанность многих ублюдков. Да, это все есть, но опять же у нас работают и над этим. От таких структуру стараются чистить в первую очередь. Поэтому не стоит грести всех одной гребенкой. Достойные своих должностей люди есть везде. Но сейчас не об этом. Х-2 существует, но существенно проигрывает нашему аналогу из Д12Н3. Название чисто инвентарное, поэтому можешь не мучиться с расшифровкой. Состав проходит по высшей категории секретности, поэтому доступ к нему имеет только ограниченный круг лиц, в который вы, к сожалению, пока не входите.
— То есть нас не научат его делать? — уточнил Антон.
— Ну почему же, — после обучения и полного составления вашего характеристического портрета вы получите определенный уровень доступа, который будет зависеть от занимаемой вами должности. Обычно у аналитиков он существенно выше, чем у оперативников, но это уже детали.
— А можно хоть посмотреть на этот сплав? — спросил я.
— Почему бы и нет, — легко пожал плечами мастер, — в любом случае секрет его изготовления не понять даже по слиянию, поэтому ограничений по демонстрации ученикам нет. Наоборот, это даже полезно.
Открыв очередную дверцу шкафчика, за которым прятался небольшой сейф, он приложил глаз к сканеру сетчатки и, дождавшись зеленого сигнала, ввел код на приборной панели. Щелкнул замок и на свет появился обычный кинжал в каких-то странных ярко блестящих, но простых ножнах.
Улыбаясь, мастер выудил из угла приличный кусок арматуры, примерно, метровой длины и протянул его мне:
— Сможешь согнуть?
Пожав плечами, я взял пруток из его рук и напряг мышцы. Естественно, что ничего не получилось. Нахмурившись, и врубив усиление, я резко напрягся, и сломал его пополам, после чего с ожиданием уставился на учителя.
— Ну-ну, молодой человек, — покачал головой он, — я вовсе не требовал хвастаться перед нами своей мускулатурой. Достаточно было просто убедиться в его прочности. Впрочем, неважно. Смотрите.
Подняв с пола один из обломков, он положил его на стол, и вытащив кинжал из ножен, принялся спокойно нарезать кусок арматуры, толщиной в мой палец как докторскую колбасу. аккуратные кусочки со стуком катились и падали на пол под нашими откровенно охреневшими взглядами.
— Это как так? — выдохнул Антон, заворожено глядя на это действо.
— А вот так, — довольный произведенным эффектом улыбнулся мастер, — эффект нейтрино помноженный на энергию одаренного и толщину слоя, плавно истончающегося в краю лезвия. На это изобретение в свое время, меня вдохновила пара очень интересных и талантливых писателей. Результат вы можете наблюдать перед собой.
— А можно попробовать? — загорелся я.
— Можно, — добродушно кивнул Дмитрий, — только убедительно прошу, не трогайте руками лезвие и делайте все на верстаке.
Кивнув, я аккуратно взял протянутый мне кинжал. Тяжелый зраза, вроде бы маленький, а весит как хороший меч. Подобрав кусочек металла, я подошел к верстаку, обитому толстыми стальными полосами. Положив кусок на наковальню слесарных тисков, я поудобней перехватил рукоять кинжала, и резко рубанул им сверху вниз. Сверкнуло лезвие. Остро заточенная сталь, или из чего он вообще там сделан, разрубила образец, прошла наковальню насквозь и разрезав стол остановилась в миллиметре от моей ноги. Фуу... спасибо Владимиру за мою новую скорость реакции. Не останови я этот чудо-нож вовремя и прыгал бы я сейчас по комнате без ноги. А энергии-то тю-тю. То-то радости было бы учителю меня штопать и чистить потом от крови напрочь испорченный ковер. Нет, ну каков кинжал-то а! Это же надо!
— Как такое вообще возможно?! — повернулся я к Дмитрию, — это... это просто читерство какое-то! — не находя слов от избытка чувств перешел я на игровой жаргон.
— Это называется наукой, — с улыбкой поправил он, — наука и кропотливый труд, порой рождают удивительные вещи.
— Но как?!
— Очень просто, если знать некоторые закономерности и проявить малую толику фантазии. Надеюсь, про уровень секретности вам не стоит напоминать?
Глядя, как мы задумчиво качаем головами, он кивнул и продолжил:
— Вот и отлично. Простейшие азы вы уже освоили, на этом не смею вас больше задерживать. И да, кстати, Дмитрий, потрудитесь перечитать все те книги, которые я дал вашему другу. Лишний раз освежить память бывает полезно.
Мне оставалось только пожать плечами и согласиться. За последние месяцы наша скорость восприятия существенно возросла, и теперь на прочтение книжного разворота у меня уходило не больше двух — трех секунд. Не знаю, чем был вызван этот эффект. То ли постоянным приемом настоек, то ли постоянными тренировками, заставляющими проглатывать кучу информации, но факт оставался фактом: редкая книга могла продержаться против нас с Антоном больше двадцати минут.
После нашей встречи с тезкой, тренировки у Владимира вышли на новый, совсем неожиданный уровень. В один совсем не прекрасный день, он, довольно улыбаясь, сообщил нам о том, что с сегодняшнего дня добавятся еще и бои на мечах. На кой ляд нам сдались мечи в век скоростного стрелкового вооружения и высокоточных ракет он толком не пояснил. Сказал только, что это очень хорошо развивает наше тело, внося последние штрихи в незаконченную им композицию. Да и вообще умение довольно полезное, так что нечего морду кривить, пока усиленная тренировка не прилетела. Таким образом, бунт был задавлен в зародыше и мы были вынуждены смириться с такой непростой судьбой.
Надо сказать, только здесь, на этой базе я в полной мере понял фразу о том, что человек привыкает ко всему. Казалось бы, что может быть больнее каждодневного получения травм, переломов и увечий различной степени тяжести. А ими заканчивался практически каждый поединок с мастером, за редким, очень редким исключением. Но к моему удивлению привыкнуть удалось даже к этому. Уже на третью неделю занятий я выходил в бой без противной дрожи в коленях, в панике ожидая, что вот сейчас уже совсем скоро меня ожидает новая вспышка боли или потеря сознания. Не было, впрочем, и чувства обреченности. Наоборот, проснулась жажда победы и дикое желание достать-таки хоть разок этого гада, чтобы он тоже смог почувствовать тоже, что и мы, выходя каждый день на заведомо проигранный поединок. Наверное, именно поэтому мастер и ввел групповые тренировки, когда мы нападали на него уже не по одному, а вместе, постепенно снижая количество своих противников, исходя из роста их мастерства. В любом случае это помогло нам хоть немного почувствовать вкус близкой победы и, сцепив зубы, усиленно заниматься, стремясь догнать его уровень. Ни о какой депрессии теперь уже не могло быть и речи. Дождавшись подобной реакции у всех воспитанников, Владимир одобрительно кивнул, и попросил Алису научить нас контролировать боль разумом.
Что тут началось! Не находя слов от избытка чувств ребята, а дело происходило как раз на тренировке, молча засучили рукава и перешли в атаку. Завалили мы его не сразу, но все равно уложились почти в рекордное для нас время — двадцать секунд, при этом потеряв всего двоих. Не помогло даже ускорение. Над неудачно подставившимся Альфиром, сейчас заботливо квохтал наседка-Илья. Антон же, сцепив зубы, регенерировал сам, лежа на полу и все пытался достать последней уцелевшей ногой до мастера, валяющегося неподалеку. Превратившись в один большой синяк, с заплывшими глазами и сломанным носом, вбитыми внутрь ребрами и вывернутыми под непонятными углами руками, он дико хохотал, уставившись в потолок и не спеша регенерировать.
Только потом, уже лежа в своей кровати на втором этаже, я запоздало подумал, почему хитрожопый учитель не стал приводить себя в порядок сразу. Ведь в бою на это нужно время. Пусть и не много, всего пара секунд, но кто ж ему их даст? Поэтому вздумай он такое осуществить, то так легко бы уже не отделался, продлив свое избиение на порядок. А так ведь у нас люди сочувственные. Видят, что человеку уже и так хватило и отходят. Даже в Германии, куда вошли наши солдаты, зачастую потерявшие все и дома и родных и смысл жизни, не было тех зверств, что творили у нас фашисты. Даже в таких страшных условиях, и после всего того, что пришлось перенести, советский солдат всегда оставался человеком.
Посреди ночи ко мне в комнату, неожиданно, приперся мастер. В дупель пьяный и еле стоящий на ногах, он плюхнулся ко мне на кровать, откуда я уже успел соскочить, готовясь к возможной обороне, и продемонстрировав литровую бутылку водки в руках, предложил выпить. Моя челюсть со стуком упала на пол, не спеша возвращаться на место. На всякий случай я посмотрел его ауру, и удостоверившись, что передо мной находится действительно сам Владимир, а не кто-то в его личине (нет, ну а мало ли), окончательно выпал в осадок. И это тот самый мрачный человек, который до упора гонял нас на тренировках, приучал к дисциплине и не давал никаких поблажек на счет спиртного?!
Только сейчас я заметил стоящих в коридоре своих товарищей, жестами отчаянно пытающих мне сказать, чтобы я соглашался на все и ни с чем не спорил. Это они, в каком смысле?
Мастер тем временем, совершенно не обращая внимания на группу поддержки, видимо уже разбуженную его посещением до меня. Сбиваясь и извиняясь через раз, что-то рассказывал и снова предлагал выпить мировую.
