После Пламени. Корона Севера

— Мы напрасно теряем время, — не выдержал Финарфин. — Он же нарочно задерживает нас!

— Ты прав, — хмыкнул посланец Валар. — Но уйти и оставить этого майа на свободе мы не можем, а разделяться слишком рискованно. Придется развоплотить.

— Подожди, — торопливо заговорил пленник. — Тебе нужно доказательство? Используй, — он едва заметно поморщился, — Ангайнор.

— Он так тебе дорог? — изумленно покачал головой Эонвэ.

— Ангайнор?!

— Нет, твой Властелин. Может, ты и в Мандос готов вместо него пойти?

— Дорог, — признался самозванец. — Очень. Но есть кое-что более ценное.

— Ладно, давайте цепь, — вздохнул Эонвэ. — Зря стараешься: Ангайнор на тебе не удержится. Его ковали исключительно для Мелькора.

Пленник вытянул вперед руки. Лицо его заметно напряглось. Похоже, он действительно верил, что стальные браслеты замкнутся...

И они замкнулись, на мгновение вспыхнув багрово-красным. Стыки на металле наручников исчезли, словно их никогда не было.

— Ангайнор ошибиться не может, — ошеломленно признал Эонвэ, с подозрением разглядывая пленника. — Но... почему ты сдался?!

— Вы победили, — Враг бессильно опустил скованные руки. — Войска у меня не осталось.

— Ты мог попытаться бежать, — посланец Валар кивнул воинам, чтобы довершили начатое.

— Я утратил способность сбрасывать облик, — устало объяснил Восставший. — Так что не мог.

Да уж, более сокрушительное поражение трудно было себе представить! Эонвэ невольно отвел взгляд от того, кто когда-то был самым могущественным среди Поющих, а теперь потерял все.

— Идем, — скомандовал посланец Валар, когда оковы надели полностью.

Мелькор сделал несколько шагов, сильно хромая и с явным трудом волоча цепь, потом оступился и тяжело грохнулся на пол.

— Помогите ему, — распорядился Эонвэ.

Происходящее тревожило его все больше. Очень уж легко покорился Враг, слишком слабым выглядел, значит, наверняка затевал какую-то подлость. Понять бы еще, какую, пока не поздно!

33

— Кончено, — тихо проговорил Нэртаг.

Сила, защищавшая Белерианд от полного разрушения, внезапно исчезла — словно разорвали незримую сеть. Распад еще не начался: ни извержений, ни подземных толчков. Но я чувствовал, как бегут по каменной оболочке Эндорэ крошечные трещины, пересекаются, расширяются, и жидкий огонь устремляется в них, пытаясь пробиться к поверхности. Мы знали заранее, что произойдет, и готовились к этому, но сейчас я невольно усомнился, что задача, за которую мы взялись, выполнима.

— Не кончено! — жестко сказал я. — И не будет кончено, пока мы здесь.

Нельзя терять уверенность, а главное — нельзя позволить это соратникам!

— Ибригас не выдерживает, — хмуро бросил Нэртаг.

Он был прав: один из самых крупных разломов прошел через Синие горы, и несколько нитей металла могли лопнуть в любой момент.

— Выдержит, если мы поможем, — отрезал я.

— А как помочь?! — взорвалась Дэрт. — Что ты предлагаешь, Саурон?! Соединить расходящиеся края щели ибригасом? Так разорвет все равно, слишком сильное напряжение.

— Здесь — разорвет, — согласился я, — а вот если укрепить землю восточнее Синих гор, трещина дальше не пройдет. Так что бери балрогов и действуй. Только очень быстро!

— Лучше я, — предложил Нэртаг.

— Нет, ты мне нужен здесь. Дэрт справится.

Рыжеволосая майэ пожала плечами, но спорить не стала.

— Синие горы укреплены достаточно хорошо, — продолжил я.

— Это мы так думали, — возразил Нэртаг. — Но одна брешь уже образовалась.

— Новых не будет, если мы приостановим распад Белерианда.

— Ага, пустяковое дело! — фыркнула Дэрт. — Давайте уж заодно всю Арду перепоем заново, зачем мелочиться!

Я пристально посмотрел на нее.

— Ладно, иду, — рыжая отвела глаза. — Надеюсь, твоя идея сработает, Саурон.

— Заодно мы дадим Воплощенным время убраться из Белерианда, — я обвел взглядом оставшихся майар.

— А это зачем? — удивился Талло. — Орки и выбравшие нашу Тему люди или погибли при штурме Ангбанда, или уже в безопасности. А смерть врагов нам только на руку.

— Измененные Эонвэ люди обязательно должны выжить, — объяснил я. — Это часть плана.

— Они создадут нам массу проблем, — мяукнул Тевильдо. — Явятся на восток: деваться им больше некуда. А здесь живут наши народы. И что — новая война?

— Забот у нас будет много, — кивнул я. — Но эти люди того стоят. Они — наше будущее оружие, Поющие. Против Амана.

— Они же выбрали Запад, — недоверчиво покачал головой Талло.

— Выбрали, — усмехнулся я. — И помогли Владыкам Валинора победить. Но сражения закончились. Теперь эльдар уплывут в свои земли, и так называемые Верные люди почувствуют себя обманутыми. Им дали необычно крепкое здоровье и долгую жизнь, и все-таки они будут умирать. И рано или поздно они зададутся вопросом: почему? И — кто виноват в том, что они смертны? Злой Вала Мелькор повержен, а тех, кто его одолел, все равно неумолимо настигнет старость, в то время, как их соратники-эльдар в своем цветущем краю будут наслаждаться вечной юностью. И тогда Верные поймут, что их просто использовали.

— И придут к нам? — подняла голову Тарис, до сих пор сидевшая с безучастным видом.

— К нам вряд ли, а вот к Владыкам Запада — вполне возможно. С очень неудобными вопросами. И совсем не с добрыми намерениями. Кстати, размножаются люди гораздо быстрее эльдар, так что их к тому времени станет существенно больше, чем сейчас.

— Но доберутся ли они до Валинора?

— Доберутся, — усмехнулся я. — Барьеры Ульмо рассчитаны на уже существовавшие народы, а хозяева Амана, увлекшись борьбой с нашим Валой, создали нечто новое. Вряд ли победители станут теперь укреплять преграду: они больше не видят угрозы в Эндорэ.

— Очень ненадежный план, — заметил Талло. — Слишком много случайностей, которые могут на него повлиять. Да, Мелькор мог отчасти управлять вероятностями, но Венец теперь в руках Валар.

— Только в руках Эонвэ, — поправил его я. — И причем ненадолго.

Перехватил умоляющий взгляд Тарис и едва заметно кивнул.

— Какое-то время я буду занят, Поющие. Вам придется справляться самим. Нэртаг?

Горный Мастер сумрачно улыбнулся:

— Это может потребовать всех наших сил, но... Мы удержим Белерианд, по крайней мере, до твоего возвращения. Иди, Саурон. Удачи тебе. И... ему.

34

— Прекрати это! — потребовал я, подойдя к пленнику.

Тот словно и не услышал. Полулежал, привалившись к обломку скалы и дыша тяжело, как раненый Воплощенный. Но я-то понимал, что это притворство. Мы все понимали.

— Прекрати! — потеряв терпение, я схватил Мелькора за плечи и сильно встряхнул.

Восставший скривился, словно от боли, и приоткрыл глаза.

— Это твои земли, Старший! — я сильнее сжал пальцы. — По крайней мере, ты их объявил своими! И ты же их разрушаешь?!

— Ты способен сам... остановить, — если бы я не знал, с кем имею дело, поверил бы, что пленнику трудно говорить.

Как ловко он научился подделывать Музыку! Такая беспомощность, такое непритворное страдание! А ведь никто его и пальцем не тронул.

— Уходите... из Эндорэ, Эонвэ, — он неуклюже заворочался, приподнимаясь. — Пока вы здесь, распад не... кончится.

Я выпустил его, резко повернулся и быстро зашагал прочь. Нестерпимо хотелось ударить это чудовище. Если бы он не был закован...

А закован ли? Я остановился, пораженный страшной догадкой. Что, если это жалкое существо, пойманное нами, все же не Мелькор? Майа с измененной мелодией и обликом. А сам Восставший на воле и продолжает вершить зло!

Но Ангайнор узнал его. Если только... можно ли обмануть творение Ауле?

— Здесь плохое место для лагеря, — я вздрогнул и рывком обернулся на голос.

Артано?!

— Стой, не дерись! — ближайший сподвижник Врага предупреждающе поднял руку. — Я пришел с миром.

— Как ты подкрался? — я напрягся, готовый в любой момент вступить в бой.

— Да я и не прятался, вообще-то, — Артано пожал широкими плечами. — Просто ты закрываешься от Музыки, вот и не услышал.

— Иногда закрываюсь, — сдержанно согласился я. — Но в лагерь ты бы все равно не пробрался.

— Значит, мне повезло, что ты сам вышел навстречу.

— И зачем ты здесь?

— Затем, что вы тут застряли, — заявил Артано. — Все разваливается, и твои силы уходят на попытки этому помешать. Иначе вы ни дня не остались бы у развалин Ангбанда. Но пока Мелькор здесь, Диссонанс будет только нарастать. А увести пленника ты не можешь, потому что занят. Ты в ловушке, Эонвэ. А я могу освободить тебя.

— Твой расчет очевиден, — я брезгливо поморщился. — Мы возвращаемся в Аман, забираем с собой Восставшего, а ты становишься новым Властелином Эндорэ. Так... Саурон?

— Не Саурон, — тихо возразил он. — Артано. Саурона больше нет. Мне надоела война, Эонвэ! Война, ложь, бессмысленная жестокость. Я мастер... был мастером и еще могу стать им снова! Я хочу вернуться в Хор. К Ауле. Как думаешь, он простит меня?

Этого я не ожидал. Взгляд отступника был прямым, голос искренним, а мелодия... Пусть странная, неприятная, но не лживая. Этот майа действительно был встревожен и очень устал.

— Не знаю, — сочувственно сказал я. — Но попробовать стоит. Кузнец добр, вполне возможно, что он не оттолкнет тебя.

— Я хочу искупить то зло, что творил, — голос Артано дрогнул. — Я был глупцом, Эонвэ! Петь с первым из Валар... когда-то это казалось счастьем. Поводом для гордости. А Мелькор просто растратил свою мощь — бездумно, впустую! И себя погубил, и всех, кто пошел за ним. Но Эндорэ я ему не дам уничтожить! Это я еще могу.

— Ты сумеешь сдержать Диссонанс? — недоверчиво спросил я.

— Ненадолго. И возможно, это потребует всех моих сил. Но вы успеете уйти с пленником. Из Амана он не сможет вредить: Хор не позволит.

— Восставший уже закован.

— Он придумал, как обойти силу Ангайнора, он говорил мне. Но есть кое-что, способное обуздать Старшего и сделать ваш путь безопасным. Вы ведь не вынули Сильмариллы из его венца?

— Пока нет. Там металл такой...

— Я знаю этот металл, — улыбнулся Артано. — Меня он послушается. Венец выковал я, Эонвэ. И я же сделаю из него ошейник, который окончательно лишит Мелькора возможности действовать. Только... когда я приду в Аман, ты замолви за меня слово.

35

— А как увидел Хозяин Метелей, что побеждает войско Запада, так сразу оземь ударился и огромным крылатым змеем перекинулся. Зубищи у того змея в локоть, а хвост такой длинный, что за три дня на коне не обскачешь. А Эонвэ тогда обернулся громадным белым орлом. И так бились они, что земля пуще прежнего трястись начала, а все реки из берегов вышли. Наконец одолевать стал Эонвэ. Так ударил клювом, что змей камнем полетел вниз, и Трехглавая гора рассыпалась в пыль от его падения.

— Да не Северный это был, а один из его драконов!

— Слыхал ты кукареканье, дружок, да не знаешь, где курятник! У Хозяина Льдов драконы бескрылые. А этот — летучий, один такой. Сам Владыка Метелей и есть. Так вот, упал он, только не убился, бессмертный же. Обернулся малой ящеркой, да сквозь щели между камнями в свою крепость и уполз. Не растерялся Эонвэ: призвал на помощь ветра могучие, снесли они башни Ангбанда, все крыши сорвали, солнце в подземелья впустили. От света все орки поразбежались, и войско Запада без помех до самого Тронного зала добралось.

Вот входит Эонвэ, глядь: стоят перед ним сто дюжих молодцев, на лицо одинаковых, и говорят: угадай, мол, кто из нас Хозяин Метелей. Сумеешь — твое счастье, празднуй победу. А ошибешься — убирайся ни с чем за море.

— И что, согласился он?

— Куда ж он денется? Ему Владыки Запада строго-настрого приказали без Северного не возвращаться. Велел Эонвэ принести Ангайнор-цепь и начал ее по очереди всем молодцам примерять. А как до настоящего Хозяина Льдов дело дошло, вспыхнуло зачарованное железо багрянцем, и замкнулись волшебные оковы. В тот же миг все другие молодцы исчезли, а Северный как летучей мышью обернется, как прянет к окну, да цепь не пустила. Тут его обратно в людской облик вернули и на пол повалили. Из черной короны ошейник сделали и притянули Северному голову к коленям.

— Это... Он же идти не сможет так, согнутый.

— Сможет, не сможет... Значит, разогнулся потом. Здесь же что важно: слово надо держать, а Владыка Метелей сбежать хотел, вот и поплатился. Так-то, парни!

36

Мне хватило одного взгляда на осунувшееся лицо Властелина, чтобы сообразить, что Мелькор, мягко говоря, не в лучшей форме. Даже в мелодию вслушиваться не потребовалось. Едва ли в таком состоянии Восставший сумел бы предпринять хоть что-то. Наш план был на грани провала.

— Вели принести Венец, — распорядился я, демонстративно оглядев пленника и повернувшись к Эонвэ.

Ну, то есть не то, чтобы распорядился... попросил.

— Саурон! Ты?! — Восставший открыл глаза и уставился на меня с таким ошеломленным видом, что я поверил бы, если б не знал. — Я же приказал уходить...

— Я здесь по доброй воле, — невозмутимо заявил я и тихо добавил, обращаясь к Эонвэ. — Ангайнор слабеет. Мы успели вовремя.

— По доброй?! — Вала рывком приподнялся, откуда только силы взялись. — Ты... предал!

— Я? Нет, это ты предал! — со злостью бросил я. — И меня, и собственную Музыку! Ты уничтожишь все Эндорэ, если только тебе позволить.

— И ты полагаешься на него? — Восставший криво улыбнулся Эонвэ. — Смотри, он и вам будет столь же верен.

Я только пожал плечами. И принял из рук подошедшего квендо ларец, очень знакомый. Надо же! Доблестные воины Амана не поленились как следует обыскать и разграбить Ангбанд, а башня этого нолдо была, значит, еще цела. Похоже, посланцу Валар не очень-то хотелось любоваться Сильмариллами. Или гвэтворном.

Я откинул крышку и осторожно, стараясь не коснуться Камней, достал Венец.

Властелин молчал, закусив губу и неотрывно глядя на свое творение. То ли и вправду прощался, то ли старался для Эонвэ.

Гвэтворн послушался меня легко и сразу: мы с Мелькором хорошо все подготовили. Освобожденные Сильмариллы со стуком скатились в ларец, я захлопнул крышку и вручил изделие нолдо посланцу Валар.

— Тебе нужны инструменты? — запоздало спохватился Эонвэ.

— Я же майа Ауле, — усмехнулся я. — А этот металл — моя мелодия.

Я запел, придавая бывшему Венцу новую форму. А закончив, подошел к Восставшему. Тот попытался отстраниться, но за спиной был камень, не подергаешься.

— Ты заплатишь за это, — с ненавистью выдохнул Мелькор.

И, едва ошейник коснулся его горла, мысленно потребовал:

"Докладывай!"

Получилось! То есть, не все получилось, часть, но это уже что-то! Ангайнор не только не позволял пленнику слышать мелодии или влиять на них, он блокировал и возможность осанвэ. Гвэтворн пробил брешь в этой глухой стене, хотя для мысленной речи нам с Мелькором нужно было одновременно касаться его.

Я быстро показал Восставшему образ: места наибольших разрушений, лопающиеся жилы ибригаса и те точки, в которых мы собирались остановить распад.