— Конечно. Война — это тоже конфликт. Но есть одна важная особенность.
— Масштабы?
— Отсутствие судей. Если обычный конфликт слишком разгорится, можно обратиться к генералу стражи или старейшине, чтобы рассудили по законам или по традициям клана. А в войне городов обратиться не к кому — потому, что нет авторитетов, стоящих над городами. Все решается силой и только силой.
— Выходит, международного права у вас не существует?— спросил капитан Брэкет.
— А кто будет следить за его соблюдением, кто определит виновных, кто их накажет? Судей-то нет. Единственно, что можно с большой натяжкой отнести к этому разряду — ограниченную войну.
— Что значит ограниченную?
— Видите ли, основная боевая сила любого города — это маги и, отчасти, стража. От гражданского ополчения толку ноль. Поэтому Цитадели и стража враждующих городов могут договориться о решающей битве вдали городских стен. В назначенное время, в назначенном месте собираются две армии. Потом начинается битва — более или менее кровавая. Нередко — просто мясорубка, после которой почти не остается живых. Страшное дело, но мирные жители не страдают, погибают только те, кто не боится крови, сознательно идет в бой.
— А их что, не жалко?
— Жалко, конечно, но на то они и воины, чтобы рисковать собой.
— А потом?
— Потом победитель получает то, ради чего ставил на кон свою жизнь — чужой город — нетронутый и беззащитный, поскольку те, кто мог бы оказать серьезное сопротивление, уже уничтожены или взяты в плен.
— И что случается с горожанами?— продолжал допытываться капитан.
— Их грабят.
— ...насилуют, убивают, жгут, угоняют в рабство...
— Это еще зачем? — не понял магистр.
— А что, разве нет?
— Если война ограниченная, то весь смысл именно в том, чтобы все обошлось грабежом. Зачем тогда вообще выходить в чистое поле для битвы, выводить город из-под удара? Если войска одного из противников имеют дурную славу, то на ограниченную войну не соглашаются, и начинается война тотальная. Тогда все намного хуже: город берут штурмом, мирные жители гибнут, Цитадель противника превращается в руины, а добыча оказывается меньше, гораздо меньше — настолько меньше, что поход может оказаться убыточным для города-победителя.
— Но ведь победители могут передумать и не удовольствоваться только данью. Получается, побежденные вынуждены полагаться на великодушие победителей?— заметил капитан.
— Всякое бывает. Выбор между тотальной войной и ограниченной — всегда тяжелый. Это обширная тема, на которой издавна строится визанская политика, рассказывать о ней можно долго. Вот только пара замечаний для примера. Если Цитадель решает перенести битву за стены города, то это резко увеличивает популярность самой Цитадели. Считается, что армия заботится о безопасности жителей, не подставляет их под удар. Та же армия является стражей в мирное время, а авторитет стражи, сами понимаете, серьезно влияет и на преступность, и на коррупцию, а те в свою очередь — на экономику. В случае победы в ограниченной войне работает своеобразная договоренность: победители избегают насилия по отношению к мирному населению, а побежденные не прячут и не уничтожают свое имущество. Таким образом добыча увеличивается многократно. Однако обороняться за стенами может быть проще. Используя укрепленный периметр, меньшая армия способна сдержать более крупную, и в случае успеха некомбатанты не понесут даже материальных убытков. В общем, все непросто.
— А эта война?
Колдун ответил с тяжелым вздохом:
— Она хуже всех прежних. Захваченные города не просто грабят, там творится кровавый террор. И даже после этого побежденный город не оставляют в покое (как случалось всегда), но с помощью террора насильственно меняется весь уклад жизни,— глаза старого колдуна сверкнули молниями, он начинал злиться.— Это нечто принципиально новое, даже хуже, чем тотальная война. Побежденную армию натравливают как собак на другие города. Мирных жителей превращают в солдат: как они смеют топтать священное право человека самому выбирать путь воина либо созидателя? А как можно создавать такую пирамидальную иерархию власти и сажать на самый верх немага? Разве это допустимо? И не усмехайтесь!— грозно прикрикнул он, хлопнув ладонью по столу.— Думаете, во мне говорит кастовая солидарность? Нет же! Это просто дикость! Система Цитаделей создавалась десять тысяч лет, шлифовалась и шлифовалась. Зачем разрушать то, что было достигнуто поколениями предков? Зачем!? Я бы еще понял, если бы они предлагали какие-то усовершенствования, но разве в городах орды живется лучше? Хуже! И простым жителям, и магам, разве что элита купается в роскоши и упивается властью. И ради этой горстки маньяков устраивать такое?!— магистр перевел дух, снова тяжко вздохнул, и добавил уже спокойнее.— Да что я говорю, вы сами видели по крайней мере один город орды.
Кей, который в течение полугода штудировал книги по земной военной истории, "вдохновился" на ответную речь:
— Если для вас это нечто новое или хорошо забытое старое, то у нас нечто подобное было в не таком уж далеком прошлом. Поверьте, орда — это еще цветочки. То, что вы называете "священными правами", мы называем "свободами". Все может стать намного хуже и по части кровопролития, и по части свобод. Ради спасения жизни люди становятся рабами, а потом оказывается невозможным повернуть назад. Остается только ждать, когда диктатор отдаст концы. Тогда вся пирамида становится непрочной и может рассыпаться.
Колдун посмотрел на землянина долгим взглядом и уточнил:
— Значит, если исходить из вашего исторического опыта, слабое место такой системы — единственный человек, вождь?
— Если только ему нет равноценной замены. А так обычно и бывает, поскольку диктатор устраняет сильных конкурентов. Но если постаревшего диктатора смещает более молодой и опасный мерзавец, тогда...
Старик задумчиво теребил свою бороду.
— Ты говорил, у вас нет войн?— спросил он.
— Нет. С недавних пор.
— И как вы этого добились?
Землянин развел руками:
— Никто не знает причин.
— Но ведь что-то же происходило перед тем, как...
— В том-то и проблема, что тогда много чего происходило: крушение империй, изменение моральных устоев, появление и угасание религий, научно-техническая революция, потом космическая экспансия, потом... в общем, много чего. Кто знает, что из этого было настоящей причиной? Войны — по крайней мере большие — постепенно становились все короче и бессмысленнее — и сошли на нет.
— Так, может, это временное затишье?
— Многие опасаются, что так оно и есть,— ответил визанцу капитан Брэкет.
— Понятно...
Микола, который все это время помалкивал, опустив глаза и вертя в руках какую-то железяку, вдруг посмотрел прямо на гостя и спросил:
— Я вот тут подумал... вы ведь пришли не для разговоров о политике?
— Да... это точно...
Сейчас был самый подходящий момент, когда все мужчины оказались в одной комнате, а дамы отлучились в оранжерею, Икен перешел к делу, обратившись с вопросом к капитану:
— Вы собираетесь вернуться на Землю?
— Если возникнут благоприятные обстоятельства.
— И когда это произойдет?
Капитан переглянулся с остальными.
— Может быть, никогда.
Магистр задавал вопросы быстро — один за другим, как будто заранее продумал все возможные развилки, по которым мог пойти разговор.
— Вам нравится в этом захолустье?
— Ну... как бы... жаловаться не на что...— уклончиво ответил Алексей, переглянувшись с Миколой.
Микола уже выздоровел, и оба готовы были на стенку лезть от безделья, даже развлечение виртуальными играми в компании с Кеем осточертело. Казалось бы, а как же месяцы ожидания во время космического полета? А вот так... вынужденно потерпеть они могли, а сейчас рядом оказалась целая неисследованная планета. Капитан хотел еще немного выждать, но теперь, если их все равно нашли...
— Пребывание в привычном окружении, конечно, предпочтительнее для среднестатистического субъекта,— добавил Кей.— Но, если игнорировать фактор вынужденной эмиграции, то специфика нашей социальной группы, и менталитет вашего социума обеспечивают комфортную среду пребывания и требуют минимальной адаптации...
— Короче, псих хочет сказать, что в гостях хорошо, а дома лучше,— подытожил Микола.— Но и в гостях тоже... хорошо. Вот только войной попахивает... или даже подванивает.
— Именно!— подхватил магистр.— Война. Вы думали о том, что случится, если орда захватит Столицу? Можете забыть о той бравурной патриотической чуши, которую несут барды на улице. Падение Столицы гораздо вероятнее, чем благополучный исход.
Он сделал тщательно выверенную короткую паузу, чтобы слушатели хорошо осознали то, что он сказал, но не успели перебить его вопросами, и продолжил гнуть свою линию:
— Как вы думаете, что станет с вами, когда в городе установится власть орды? Очень скоро они прознают, что здесь поселилась странная компания — например, проболтается ваш хозяин или соседи. Затем будут допросы, и чем больше вы будете отвечать, тем больший интерес вызовете со стороны следователей. Это Цитадель пыталась с вами торговаться. У орды методы проще. Вас схватят и не оставят в покое до тех пор, пока не выжмут до капли. Какие секреты вы больше всего боитесь раскрыть? Из памяти будет извлечено все, до последней запятой.
— "Чтение мыслей"? То, чем вы грозили Вэй Лин?— сердито напомнил Джексон.
Первая встреча с магистром прошла не в теплой и совсем не дружественной атмосфере. Икен принял землян за вражескую диверсионную группу и сходу начал грозить страшными карами, включая и это заклинание, которое навсегда сводит с ума.
— Честно говоря, я тогда совсем недолго угрожал всерьез,— признался магистр.— Конечно, запугивание — мой любимый прием, но вы меня сразу сбили с толку своими эмоциональными реакциями, и я засомневался. А невиновных трогать нельзя — по крайней мере у нас. Что же касается орды... у них другие законы, и они не будут столь щепетильны. Если они посчитают, что вы владеете полезной информацией, вас допросят с применением принудительного "чтения мыслей", и вы превратитесь в безмозглых идиотов. Впрочем, не думаю, что надолго — я плохо представляю себе ордынских следователей, которые заботливо пристраивают вас в приют для умалишенных. Очевидно, сразу после допроса вас отправят на корм червям. Вы, конечно, можете предложить свое полное сотрудничество — и тогда у вас возникнет слабая надежда на самый лучший исход — провести остаток жизни в подземельях.
— Говорите, запугивание — ваш любимый прием?— ехидно подметил Микола.
— И стал бы я об этом напоминать непосредственно перед запугиванием?— парировал магистр.— Нет. Пугаю не я, а сама жизнь. Мне достаточно перечислить факты, которые выглядят угрожающе без всяких усилий с моей стороны. Я хочу, чтобы вы поняли: как бы вы ни ценили свои секреты, но рано или поздно они станут чьим-то достоянием. Возможно, вы хотите, чтобы это была именно орда?
— Нет конечно!
Это Брюс ответил за всех, но никто ему не возразил.
— И вы явно не хотите говорить нам. Можете не говорить — теперь, когда я высказал это вслух, я вижу в ваших аурах четкое тому подтверждение. Что ж, тогда остается третий и последний вариант.
— Какой?
— Бежать,— сказал колдун.— Бросить этот дом и уходить как можно дальше от Столицы и орды, причем безопасных направлений не так много — куда-нибудь на северо-восток через Ихтанваль до Таиля, а потом — на север.
— Скрываться всю жизнь...— с сомнением пробормотал Брюс.
Он только вчера познакомился с одной местной женщиной, намечалась, как минимум, интрижка, но для Брюса это было событием, сопоставимым с открытием Виза, поскольку он не пользовался успехом у женщин из экипажа "Колониста" из-за "неандертальской" внешности и угрюмого характера. Ему было уже за пятьдесят — то есть даже старше капитана — тот возраст, когда желание осесть где-нибудь рядом с чьим-то мягким теплым бочком начинает одолевать даже космических бродяг.
— Но у вас все еще остается возможность поделиться секретами со Столицей,— напомнил магистр.— Это значит, что для Цитадели вы станете такими же ценными персонами, как другие люди, посвященные в важные военные тайны. Вас поселят в Цитадели, как своих, обеспечат охрану и "непробиваемые" легенды. Вы войдете в круг посвященных. О такой мелочи, как разрешение на работу с опасными амулетами и говорить не приходится.
Магистр многозначительно покосился в сторону капитанской кладовки, и тот мысленно чертыхнулся: "кажется, старик способен чуять такие вещи на расстоянии". А тот не скупился на посулы:
— Вам предоставят доступ к нашим историческим архивам. А представьте себе биологические исследования не на свой страх и риск, но при участии наших специалистов? Помнится, Вэй Лин пыталась собирать каких-то букашек, а представьте себе, какие зверинцы есть в Цитадели! Я не пытаюсь вас подкупить. Я объясняю, какие потенциальные возможности вы теряете, и хочу, чтобы вы определились: чьи вы? С кем вы? Если за вами никогда не вернутся, вам придется выбирать новое место, которое вы назовете своей отчизной. Со временем возникнут патриотические чувства и желание помочь.
— Прямо вот так вот возьмут и возникнут?— переспросил Джексон, не скрывая иронии.— Патриотические?
— А вы думаете, что вы первые из чужаков, для кого наш город стал новой родиной?— спросил Икен.— Почему Столица постоянно растет за счет переселенцев? Все приезжают и остаются потому, что видят: мы — лучшие! Но проблема не в этом.
— А в чем?
— В том, что у меня нет времени ждать, когда все произойдет естественным путем, когда вы полюбите Столицу настолько, что добровольно захотите помогать ей или даже воевать за нее. У меня совсем нет на это времени. Я вынужден торопить события и обращаться к вам задолго до того, как все произойдет естественным путем. Из-за войны. Вы из другого мира, и вы говорили, что раньше у вас тоже были войны. Меня интересуют технологии, уловки, тактика, стратегия — то, что мы могли бы применить. Думаю, вы понимаете, что все это нас интересовало и раньше... но больше нет времени ждать, когда вы "созреете"!
Космонавты молча переглянулись.
— Что, если мы откажемся?— спросил Брюс.
— Тогда, повторяю, вам лучше бежать, пока орда не окружила Столицу. Или пока ваши вас не нашли. Вы знаете, что генерал Мейер направил Совету Цитадели официальный запрос о вашей выдаче?— космонавты снова стали беспокойно переглядываться.— Насколько мне известно, Совет пока тянет время, раздумывает и неясно, что решит. Поэтому, если вы откажетесь, советую вам бежать еще и по этой причине. Но зачем отказываться? Какой смысл?
— Постойте-ка...— переспросил Кей.— Вы говорили, что Совет может выдать нас?
— Может. Необязательно, но может — если посчитают это выгодным.
О том, что кое-кто в Совете всерьез рассматривает вариант с "чтением мыслей", магистр говорить не стал — иначе разрекламированная Столица может показаться землянам не лучше орды. Икен надеялся, что, в случае чего, сможет отговорить иерархов от такого шага, но отнюдь не был в этом уверен.
