— Да, да, я думал, что госпожа Елена может подсказать людей, кто мне поможет, — сдался я под их взглядами. Со стуком поставил на стол ларец.
— Если я правильно поняла, то здесь, — Елена показала пальчиком на ларец, — нет ничего специфического. С этим могу разобраться и я. Законы наследования мне известны. Как и положения касающиеся передачи земли. Зачем привлекать посторонних? Обещаю, если я не смогу ответить на твой вопрос по этим бумагам или не смогу разобраться, то мы пригласим графиню Лавинье́. Она не их тех, что болтает зря, и умеет хранить чужие секреты.
— Тогда я рассчитываю на Вас, — понимая, что в любом случае будет так, как хочет супруга Императора, сказал я. Если она хочет быть в центре событий, пусть. И её помощь не будет лишней. Она не из тех, кто просто молотит языком обещая помочь — в этом я уже убедился. — Только вечером я должен буду вернуться к Лоури. Просмотрите хотя бы бегло, что там. Чтобы я мог выработать стратегию.
— Хорошее слово — 'стратегия', — улыбаясь, ответила Елена. — Тогда не буду терять время. Уважаемая Адан как раз привезла мне своды законов за последние двести лет.
Я обратил внимание на стопку книг в два локтя. Каждая в ладонь толщиной и в локоть длиной. Такой можно и убить, если по голове стукнуть.
— А пока госпожа Елена занята, мы поговорим, — Рикарда встала. — В твоём кабинете.
— Поговорить всегда можно, — согласился я, но в голосе промелькнула обреченность, которая не укрылась от умудрённых жизнью женщин. Каждая из них улыбнулась по-своему.
Рикарда, словно хозяйка в доме, пропустила меня в кабинет, вошла и щёлкнула ключиком, чтобы нам не мешали. Активировала амулет от прослушивания, повесив его за ремешок на спинку одного из стульев.
— Эх, Берси, — вздохнула она, прошла по кабинету. — У тебя были неплохие учителя. Научили магии, думать, рассуждать. Но не смогли научить держать удар. Мне надо было исправить это раньше. Но у тебя такой характер, — она поморщилась. — Не надо мерить всех окружающих по себе. Ты в этом огромном городе один такой. Поэтому дочери Великой матери и тянутся к тебе. Плохо, что ты не привык, чтобы тебя хитро оскорбляли, и говорили то, что ты не хочешь или не желаешь слышать. Молчи, когда старшие говорят, не перебивай. Запомни, не каждое направленное против тебя действие требует немедленного ответа. Не каждый оскорбивший заслуживает сиюминутной смерти.
Она подошла, взяла меня за предплечье, поднимая руку.
— Давай, схвати меня покрепче за рог.
— Зачем? — не понял я. — Вот давайте без этого.
— Так надо. Для примера, чтобы ты понял, о чём я говорю. Смелее, это не унизительно — на подобное я бы не пошла. Это неприятно, очень обидно, оскорбительно, но не более.
Я поворчал, говоря, что это глупая затея, но встретился с ней взглядом и ухватил её за рог.
— Крепче держи, — по её лицу прошла гримаса. — Действительно, неприятно. Ох, как паршиво-то... Ну что ты как за ручку двери держишься, потяни в сторону.
Я попытался, но, как и ожидалось, без результата. Я мог на роге повиснуть, но не сдвинул бы её ни на миллиметр.
— Как же я хочу тебя стукнуть, — сказала она. И таким тоном, что я поверил — да, очень хочет. И возможно сейчас стукнет. — Руку сломать. Ты же целитель, вылечишь. Или пару рёбер. И ещё ногу. Вот был бы на твоём месте кто другой, сердце бы вырвала. Демоны, Берси! Видишь же, что мне неприятно — рог отпусти!
Я разжал руку, и она резко отошла на пару шагов. Её даже дрожь пробрала. Она с силой потёрла лоб, затем сам рог.
— Мне теперь надо кого-нибудь убить, чтобы в себя прийти. И это не шутки, — она оскалилась, демонстрируя клыки. — Но вместо этого мы будем говорить о серьёзных вещах. Садись, не стой, — она ещё раз потёрла рог, дёрнула щекой, передвинула свободный стул и села напротив меня.
Почти минуту она сверлила меня взглядом. Подняла глаза на дверь, к которой с той стороны приложила ухо Бристл.
— Это да, — сказал я, — она у меня любопытная. Как и все оборотни. Даже сквозь амулеты от прослушивания может слышать.
Бристл отошла от двери, обернулась и скорчила рожицу, передразнивая кого-то из нас, затем направилась в гостиную.
— Берси, — сказала Рикарда, — посмотри, как изменились наши отношения за последнее время. Когда я тебе последний раз что-то приказывала? Мы с тобой ушли от этой формы общения. Ты единственный, с кем я разговариваю, кого могу о чём-то попросить, а не выдать приказ, который надо выполнять, а не обсуждать. Даже представители старшего рода, задирающие нос до потолка и смотрящие на тебя как на нашкодившего ребёнка, выполняют то, что я от них требую. Скрипят зубами, рассыпают искры из глаз, в надежде спалить тебя, но выполняют. Мы с тобой никогда не перейдём на общение 'ты мне, я тебе'. По крайней мере, пока я жива, никому этого не позволю. Даже старейшинам.
— А раз так, — она сделала небольшую паузу, — давай относиться друг к другу с уважением и взаимностью. Сколько ты доставил мне неприятностей и хлопот. Я что, должна обидеться на тебя, сделать оскорблённый вид, не разговаривать неделю? Хотя совсем недавно ты, по своей наивности и глупости, серьёзно обидел меня. Как и многих из гильдии. Подумай на досуге, когда и чем. Это полезно — задумываться над поступками.
— Но давай вернёмся к насущным делам, — продолжала она. — Кларет чаще всего сначала говорит, а потом думает. Бывает, что она просто говорит. Но как мне, по-твоему, готовить толковые кадры? Где брать тех, кто хотя бы способен вот столько, — она показала просвет между пальцами, — думать, а не махать оружием? Половина из нас вообще никогда людей не видела. Пусти любую из старейшин на большой столичный бал, хотя бы как у Блэс, и закончится всё оторванными головами и кровью. Не потому, что они дуры и не умеют держать себя в руках. А потому, что не понимают людей, мотивы их поступков, скрытый смысл сказанных слов.
Снова молчание.
— Давай переиграем, — сказала она. — Представь, что вместо Кларет я приехала туда лично. И ты вывалил на меня всё, что вывалил на неё. Готов?
— Готов, — глубоко вздохнул я.
— Ты в своём уме?! — заорала она так, что я едва со стула не свалился. — Какого демона ты творишь?!
Она встала, схватила меня за грудки, подняла и встряхнула пару раз, отчего я едва язык не прикусил. Затем с силой опустила обратно.
— Когда герцоги делят золото, всё вокруг залито кровью, — она нависла надо мной. — Ты же это видел в Рагусе? Только там не поделили клочок земли, а здесь на кону не самая бедная провинция. Да нас с тобой просто сметут, закидают телами, будут жечь, вылавливать по одному и убивать. Пока мы публично не откажемся от претензий на землю. А потом ещё придушат немного, для верности, чтобы уж точно не подняли голову в будущем.
— Ну, нравится тебе эта девка белобрысая, — бушевала Рикарда, — бери её. Вытащить из всей этой круговерти можно. Ты хочешь втянуть в эти разборки Блэс? Не получится. Тогда против них объединяться уже все герцоги, чтобы Даниэль не стал слишком сильным и влиятельным. Он это понимает и не пойдёт на конфликт. И тебе не даст.
— Что ещё? — не дала она мне вставить и слово. — Допустим, что гильдия втянется в эту войну. Зачем? Вот зачем это нам нужно? Сколько молодых и перспективных пар мы потеряем, пока будем доказывать, что эти земли важны для нас? Да и важны ли они для нас? Учёл ли ты, что асверов ненавидят и не позволят владеть землёй в центре Империи? Просто не позволят. Если бы нас было в десять, да хотя бы в пять раз больше, чем сейчас, мы бы сами заявили своё право на земли. Расширили бы влияние вокруг Холодного мыса. Ты же лучше других знаешь, в каком мы сейчас положении.
Она села на стул, тяжело дыша. Её переполняли эмоции и чувства. Но не злость или ненависть, а что-то похожее на бессилие, когда не можешь объяснить кому-то простую истину.
— Посмотри в зеркало, — сказала она. — Что ты там видишь? Молодого мужчину, барона, человека, связанного семейными узами с Блэс. А что видят окружающие? Они видят рога у тебя на лбу! Ты для них асвер полудемон в человеческом обличии. Никто уже не считает тебя нашей марионеткой. Ты сам в этом виноват. А значит, всё, что ты делаешь, ты делаешь в наших интересах. Это же так просто, — её голос немного упал. — Три четверти всей элиты Империи — это маги. Потомственные, новоиспечённые, какие угодно. И кто мы для них? Кто ты для них?
В комнате повисла тишина. Я не знал что сказать, поэтому молчал. А что говорить, если она права.
— Кларет, хоть и дура, но она это понимает, — сказала Рикарда. — Только выбирает не те слова, чтобы донести до тебя эту мысль. А ты слухи пустить хочешь, — ехидно заметила она. — Объявить во всеуслышание, что претендуешь на целую провинцию. Кто бы тебе её вот так отдал? Преподнёс на золотом блюде?
— Как у Вас так получается — сбить на взлёте и мордой в грязь? — спросил я.
— Это жизнь. Она имеет привычку макать тебя в то самое.
— Вы не думайте, что я эгоистичный ребёнок, который только и может, что помыкать гильдией. А вот за то, что я не подумал, мне надо надрать уши. И почему я решил, что моим противником будет только герцог Янда? Нет, с ним я бы разобрался. У меня даже план... был. Зараза!
— Обычно в таких ситуациях следует задавать закономерный вопрос: 'Что мне теперь делать?' — передразнила она меня.
— Для начала надо подумать. И извиниться перед Кларет. Кстати, что за странное имя? Мне Матео сказал, что так называется сорт винограда, из которого красное вино делают.
— Имя как имя. И извиниться ты успеешь, если поторопишься. Послезавтра она возвращается к Холодному мысу. Она сама так решила. Вот если она овец пасти будет, я тебе этого никогда не забуду.
— Всё исправлю, — виновато отозвался я. — Уговорю её рыбу ловить. Вроде это престижней.
— Тебе не говорили, что шутки у тебя глупые?
— А вы точно не хотите подраться за кусок земли?
— Не раньше, чем через сто лет, — отрезала она.
— Что предлагаете делать? — все-таки спросил я.
— Откажись от претензий на землю и титул, если таковой тебе предложит Император. Скажи, что баронство на границе Империи тебя устраивает. Намекни, что как только закончишь учёбу, уедешь туда жить. Этого делать не обязательно, но пусть всё немного успокоится. И, самое главное, советуйся со мной, если затеешь что-то грандиозное. Как минимум, я дам тебе хороший совет. Видишь, я даже не требую от тебя ничего. Ну что, договорились?
Я глубоко вдохнул, выдохнул.
— Договорились.
— А насчёт бумаг, которые ты привез, нам никто не запрещает их использовать. Мы можем их продать. Половина отойдёт Лоури, половина — наша. Это приемлемая цена за покровительство. Хотя я бы с ними не делилась. Они всё, что могли, потеряли сами. И ещё. Завтра во дворце Император лично проведёт Совет. Будут присутствовать представители всех наместников. Ну и тебя пригласили. Для прояснения ситуации с герцогом Крус.
— Мне нужно присутствовать?
— Решай сам, — хмыкнула она.
— Ага, как же, сам, — я ответил ей тем же. — Вы не торо́питесь? Пока госпожа Елена разбирает бумаги, расскажите мне о герцоге Янда. Что это за семья, чем владеют, с кем воюют.
Следующий час Рикарда рассказывала мне о третьей по влиятельности семьи Империи. Всё было примерно так, как я и ожидал. Богатые земли, через которые проходили две судоходные реки. Золотые прииски, несколько крупных городов. Сейчас, когда со сцены ушли Теовины и Лоури, они набрали силу. Причём так, что Вильяму надо было срочно задуматься о том, чтобы найти им противовес. Радовало только одно. Армия вторжения прошла по касательной к их землям. Им удалось легко отделаться только благодаря тому, что они выставили армию на границе своей земли. Это немного скорректировало движение иноземцев, направив их к столице. Но, из-за манёвра армии генерала Бруну Фартария, иноземцы остались без припасов, поэтому они стояли перед дилеммой. Либо идти на штурм столицы с тем, что есть, либо поживиться на землях Янда, сделав приличный крюк.
Рикарда ставила на то, что захватчики пройдут по земле герцога Янда. Во-первых, укреплённых городов и крепостей там почти не было. Во-вторых, напасть на столицу с юга было более выгодно, чем с запада или юго-запада. Больше открытых полей, больше места для манёвра. А может Вильям специально отправил Фартария в обход, подвергая его риску, чтобы немного сбить спесь с Янда и сделать его более сговорчивым? А предвидя огромные финансовые потери, герцог решил восполнить их за счёт земель Лоури. В любом случае, пока на этот счёт можно только гадать.
Когда мы спустились в гостиную, то стали свидетелями очень забавной картины. Супруга Императора читала какой-то документ, сверяясь с толстенной книгой. Рядом же сидели её дочери, и у каждой в руках было по бумаге. Мы сели на диван, решив не мешать им.
— Это не ответ, — говорила Елена.
— Карьер и карьер, — пожала плечами Кара, младшая из принцесс. — Отделочный камень. Право на добычу выкуплено за двадцать тысяч золотых. Ну и что? Земля по прежнему принадлежит барону, а продажа камня, дерева и другого строительного материала возможна только с разрешения герцога. Зачем платить такие огромные деньги за камень, который добывать ты можешь, а продавать нет? Надо было покупать землю, тогда и разрешение на добычу не нужно, и согласие герцога. Сплошные убытки. Наместник вообще может перекрыть тебе доступ к карьеру и пошлину брать такую, что проще карьер ему подарить.
— Не так, — подсказала ей старшая сестра.
— Что не так?! — возмутилась она. — Купи у меня право кушать, а я тебе тарелку не дам и на кухню не пущу. Кушать ты можешь, и еда есть, но голодной тебе быть!
— Наследство, — сказала та. — Земля переходит по наследству. Значит, это может быть оспорено наместником и бароном. После смерти того, кто купил землю, её могут вернуть бывшему владельцу. Скорее всего, сразу так и сделают. Это ведь земля провинции. Почему она должна быть во владении не пойми кого? А у тебя в руках купчая на исключительное право добывать камень. Купчая! Право на добычу у того, кто владеет бумагой. Золото барон съест или пропьёт за пару лет, а камень будет там лежать вечно. Пока ты его не выкопаешь. Да, с тебя возьмут деньги за дороги, охрану, ещё за что-нибудь. Но если сумма будет непомерна, ты плюнешь, и не станешь добывать камень. Всё. Пусть лежит ещё сто лет. На что жить барону, если вокруг болото и всего один карьер, на котором работают и кормятся его, повторяю, его! земельные люди. Без работы они разбегутся. С чего тогда платить герцогский налог? Откуда деньги брать? Да он тебе сам доплачивать будет, лишь бы ты его людей кормила и работу давала. Кто же в здравом уме душить тебя станет? Работай, приноси малую денежку его людям и плати барону за дороги. Все счастливы.
Старшая улыбалась от уха до уха, а младшая принцесса посмотрела на бумагу по-новому, оценивающе так.
— А у тебя что, тоже 'право' на что-нибудь?
— Ага. На добычу руды из шахты, — Лейна рассмеялась. — Только тут не сказано, что это серебряная шахта и руда серебряная. По закону её добывать можно, но скупает руду исключительно наместник. Он же перерабатывает её и передаёт Имперскому казначейству серебро. Там его распределяют для чеканки монет, продают для ювелиров, ну и ещё что-то. Ты представь, герцог Лоури купил сам у себя право на добычу серебряной руды. И сумма стоит в три сотни тысяч серебром. С ума сойти!
