Я ошибся два раза из трех возможных.
Когда шар начал плавно перетекать чуть ближе ко мне, то стало видно, что это и не шар вовсе. Больше всего это походило на человеческую фигуру, нарисованную акварельными красками на листе мокрой бумаги. Только общие, размытые черты кого-то, отдаленно напоминающего человека. И эти очертания были не красного цвета. Вернее, не только красного. Присутствовали все оттенки — от густого бордового, до ярко-желтого, почти белого. И фигура была не одна. Вначале — две, а потом из темной зоны выплыла еще одна.
Мысль заработала размеренно, как метроном — щелк-щелк, щелк-щелк... Что там Айгуль говорила? Может это и есть "кое-какие способности дроу"? Кто бы это ни был, или что бы это ни было, но появилось оно здесь не для того, чтобы узнать который час или осведомиться о моем здоровье. Будем исходить из худшего — это нечто живое и недружелюбное. Правая рука тихим ужом скользила по траве. Где-то здесь должен быть заряженный арбалет. Не поворачивать голову. Не привлекать внимания. Если я вижу это, значит это может видеть меня. Или чувствовать. Или ощущать. Или еще чего-нибудь. Сколько их? В зоне видимости — трое. Значит в "мертвой зоне" тоже как минимум трое. Может, больше. Рука нащупала арбалет. Выдох-вдох. Начали.
Мое положение никак нельзя было назвать идеальным даже для защиты, только выбирать было не из чего. Правая рука соскользнула с арбалета и уперлась в землю. Раз. Тело чуть перекатилось, и левая рука тоже уперлась в землю. Два. А вот "три-четыре-пять" смешались в какую-то кашу. После резкого толчка я должен был подняться на колени, но зацепился ногой за корень... или камень... не знаю, за что, и начал падать вниз лицом. Чтобы хоть как-то приостановить падение, выставил вперед правую руку, а арбалет пришлось хватать левой. Позиция для выстрела было была отвратительной — в темноте, с левой, извернувшись, как угорь на сковороде... Но и медлить было нельзя. Лучшего момента уже не будет — я продолжал заваливаться влево. Так что просто разрядил арбалет из этого, весьма сомнительного положения стараясь попасть болтом в самое светлое пятно размытой фигуры. После этого с чувством выполненного долга, упал лицом в землю и крутнулся волчком. Подцепил меч. Вскочив на ноги, я чувствовал себя настолько хорошо, насколько это было возможно в данной ситуации. Присутствие привычной железяки в руке, всегда каким-то образом успокаивало.
Одно светящееся пятно прекратило движение. Второе плавно скользило, то исчезая, то появляясь из-за деревьев, а третье неслось прямо на меня, хаотично двигая в воздухе своими руками-ногами-обрубками. Времени, чтобы посмотреть, что творится у меня за спиной, не было вовсе. Я перекинул меч в правую руку, пригнулся и ринулся навстречу приближающемуся свету. Если уж эта встреча должна произойти, то пусть происходит скорее. Не скажу, что я собирался драться с ним. Я вообще не представлял, что происходит, и уж точно не знал, почему ноги понесли меня именно в этом направлении. Но чем больше сокращалось расстояние между мной и этой фигурой, тем больше я убеждался, что за мерцающим светом скрывается что-то более реальное. Темный человеческий силуэт. Тень, окутанная сиянием, как паутиной. И не только окутанная — мерцающие нити просто-напросто проходили сквозь нее, пронизывая насквозь и заплетаясь хитроумной вязью. И при всем том, это был не богли, а вполне реальный человек. Просто настолько черный, что сливался с ночью. Или я еще не проснулся и все это сон, или тут попахивает такой магией, о которой я даже не слышал.
Меч, а скорее саблю, я увидел в последний момент. Даже не то, чтоб увидел, а скорее догадался о ее существовании — стал различать пальцы на руках, увидел, что они что-то сжимают, а остальное придумал сам. С воображением-то у меня небогато, так что ничего, кроме оружия я вообразить просто не смог бы. И мне повезло, что я успел это придумать за секунду до того, как хозяин силуэта снес мне башку напрочь. Он среагировал чуть раньше, а я опоздал. Удар был не особо умелым, но сильным. Отбить его у меня получилось с трудом. Чуть запястье не сломал и все равно чужая сабля прошла так близко от предплечья, что я ее волосками на коже ощутил. Его оружие ушло куда-то вбок, но совсем не туда, куда мне хотелось. Из такого положения меня еще можно было продырявить. Во всяком случае, будь я на его месте, то попытался бы это сделать. Потому просто рухнул вниз и перекатился ему под ноги. Трудно назвать этот фокус хитрым военным трюком, но я сейчас я пытался сам уцелеть, а не его достать. Впрочем, достать тоже попытался, наугад ткнув мечом вверх, в то место, где должен был находиться мой ночной гость. И промазал — шустрый посетитель уже успел переместиться на пару шагов назад. Боковым зрением я успел отметить, что оба пятна остались на своих местах, но если первое не делало никаких попыток двигаться, то второе продолжало свой безумный танец. Больше всего эти плавные и быстрые движения походили на то, будто какой-то колдун накладывает на меня заклятие... или... или лучник натягивает лук. Я взвился вверх еще до того, как успел додумать мысль до конца.
В какой-то момент показалось, что мои хранители сверху сжалились над Питером Фламмом и чуток подкрутили колесико зрения, наводя резкость. Одновременно с этим вспомнилась и фраза Айгуль о способностях дроу. Я стал лучше видеть. Во всяком случае, уже мог различить темные тени, опутанные светящимися нитями. Только после этого до меня дошло, что на самом деле начало светать. Где-нибудь в чистом поле сейчас были бы досветки — густые предрассветные сумерки, предвещающие первый луч солнца. Здесь было вовсе не чистое поле, так что густой сумрак на моей полянке располагался какими-то неравномерными пятнами. Но и это было лучше, чем непроглядная темень. Кроме меня и трех фигур на поляне никого не было. То ли их было всего трое, то ли остальные смылись под шумок, хоть и непохоже на то. Одна фигура лежала на земле и не шевелилась. Вторая, согнувшись, стояла слева от меня, сжимая саблю, и нападать вроде бы не собиралась. Так что я рванул к третьей, которая была справа и держала в руке лук... Я уже видел, что это именно лук. Правда, маленький, игрушечный, скорее всего — эльфьий. Добежать не успел — фигура опустила лук и стала стремительно удаляться во тьму леса. Я туда не собирался, потому, развернувшись на ходу, побежал к владельцу сабли. Тоже опоздал. Его мерцание между деревьями еще было видно, но время уже было упущено. На ходу я подобрал свой арбалет, колчан с болтами и упал в небольшое углубление на земле. Мне крайне хотелось избежать встречи со стрелой, которая запросто могла прилететь из тьмы леса, а другого укрытия на этой поляне не было. Ложбинка была настолько маленькой, что тут, скорее всего, даже дождевая вода не собиралась. Правда, я так вжимался в землю, что должен был увеличить ее глубину раза в два.
По холодной земле я елозил часа полтора, утрамбовав ее настолько, что на этом месте теперь лет сорок ничего не вырастет. При этом еще и пытался смотреть сразу во все стороны, так что уже одно то, что не заработал себе косоглазие, было небольшим чудом. Подумать было о чем, но мне в голову лезли только две мысли. Кто это, черт возьми, такие? Где мой животный? Баньши то есть. Разумного ответа ни на один вопрос я не нашел.
Когда полностью рассвело, я решился покинуть свое условное укрытие. Перво-наперво осмотрел себя. Ничего фатального и непоправимого. Разве что карманы забиты грязью, травой и веточками. Куртка была порвана во многих местах, но одна прореха заслуживала особого внимания — от кисти и до локтя с рукава была срезана тонкая полоса кожи. Аккурат по этому месту чужая сабля чиркнула. Острая должно быть штука. Кожу куртки гномы дубили. Это вам не эльфья не-магическая одежка... В той сплошь пыльца, паутинка и фантазии... А такую кожу не всякая стрела на излете пробить могла.
Где Баньши? Если нападали эльфы, то убивать его они не стали бы. Да и забирать тоже. Городские и полукровки верхом ездят, а вот лесные предпочитают на своих двоих передвигаться. Не знаю уж почему. Как-то повода не было спросить. На всякий случай я свистнул и подождал немного. Баньши не появился. Дальше видно придется идти пешком. Хреново.
Потом я пошел к лежащему телу. С первого взгляда эта бесформенная куча ничем не напоминала тело, но я на нее полтора часа пялился из своей ямки, так что успел рассмотреть все детали.
Как оказалось — не все.
Далеко не все.
И, откровенно говоря, лучше бы я не видел этих деталей вовсе. Умер бы в счастливом неведении. У меня в голове уже давно завелась мыслишка о том, что на самом деле моя реальность — вовсе не реальность, а кошмарный сон, горячечный бред, наркотические галлюцинации. А в действительности я сейчас нахожусь... Да где угодно я мог находиться — пускать слюни на грязной мостовой, нашаривая в кармане монеты для покупки очередной дозы грибов-паутинок... Лежать в муниципальной больнице, накрепко привязанный простынями к кровати... Ползать по земляному полу ле-корновского каземата в компании с Максимом Лэном и мечтать о Солнце... А может быть и не было ничего — не было двенадцатилетнего ада войны, не было Фортенсберга, Хаттори, Гвалд Ир Хава, безымянных городков и городишек? Были только Пиковые болота... Девять человек из четырнадцати выживших свихнулись... А что, если их было не девять, а десять? А если вокруг только кошмарный сон, то кто мне скажет об этом?
Не думаю, что меня поразил именно внешний вид тела. Да если бы я до этого не узнал о существовании дроу, и не получил их описание, то и не удивился бы особо. Необычно? Да. Никогда не видел? Да. Ну и что? Это Лимба. Кто может знать, сколько рас здесь обитает? И многие из этих рас не горят желанием общаться с кем бы то ни было. Трудно их обвинять — большая часть жителей, какой мерой их не мерь, — редкостные уроды... Я сейчас не внешность имею в виду. Хотя... и внешность тоже.
Я минут десять глазел на покойника, и за все это время у меня в голове не появилось ни одной мало-мальски конструктивной мысли.
Каким-то исключительно недобрым было это утро.
Вздохнув, я обыскал карманы мертвеца. Ничего. То есть вообще ничего. Меня это почему-то даже не удивило. Ничего — так ничего. Какая разница-то? Если бы я нашел какую-нибудь замысловатую фиговину непонятного назначения, то мне что, легче бы стало? Сомневаюсь. Оставлять тело на виду не стоило — окрестности обитаемы, значит какой-нибудь местный охотник может сюда забрести. На моральные переживания бродяги мне было наплевать, но внешний вид покойника он запомнит наверняка. Такое вряд ли забудешь. Пойдет бродить слушок, который в свою очередь вырастет в очередную невероятную байку. Хоронить покойника у меня не было ни времени, ни возможностей. К тому же не думаю, что его сбежавшие приятели оценили бы этот душевный порыв. Так что я просто перетащил тело в "свою" ямку и закидал его дерном, который срезал мечом. С одним делом разобрались.
Пока я таскал пласты земли к месту упокоения ночного посетителя, еще пару раз пробовал подозвать Баньши. Конь не появился. Трудно сказать, что меня расстроило больше — потеря соратника (пусть соратник был на четырех ногах и с хвостом, но все-таки...), или тот факт, что дальше придется передвигаться на своих двоих. Потому я забросил в кусты уже ненужную сбрую, в который раз ополовинил содержимое мешка и быстро зашагал навстречу грядущим неприятностям.
* * *
Во дворе у Альфа обычно было людно, но не в этот раз. Выяснять в чем тут дело, я не стал, а просто пошел в дом, предварительно вытащив меч. Вся компания сидела в большой комнате (там, где камин) и о чем-то беседовала. Вид у всех был мрачный, Ясмин даже плакала. Сама компания немножко увеличилась — в стороне от стола, в кресле, сидел Эрлик и внимательно рассматривал свои ногти. Он мрачным не был... Или был? У него постоянно такой вид, что догадаться о том, чего у него внутри творится, просто невозможно.
— И что у вас тут произошло?
Если бы в комнату вдруг ворвалась артель гномов и начала отплясывать джигу, то эффект, пожалуй, получился бы меньшим.
Все одновременно повернули свои головы в мою сторону. Карелла вскочил на ноги, а Ясмин просто побежала мне навстречу, попутно разметая в стороны все предметы интерьера, попадающиеся на ее пути. Обычно такие горячие чувства при виде моей скромной персоны просыпались у людей, которые хотели значительно сократить мое пребывание на этой земле. Ясмин я не успел сильно насолить... Пока что... Или уже успел? Я, конечно, не считал, что она подбежит ко мне и сразу же попытается выписать пропуск в пантеон мертвых героев... но, к сожалению, и такой вариант приходилось учитывать. Я крепче сжал рукоять, и рука чуть дернулась, принимая привычное положение для защиты. Ясмин подбежала ко мне и крепко обняла. Манипуляций с мечом она не заметила. А если и заметила, то не придала им никакого значения. А Эрлик заметил. И истолковал правильно. Да и Карелла тоже, вроде, заметил и все понял. Только Альф не заметил, но он не особо-то наблюдательный парень в этом плане.
Я приобнял Ясмин левой рукой и повторил свой вопрос:
— Что у вас творится?
Вопрос прозвучал несколько растеряно. Карелла подошел и протянул руку для пожатия.
— Третьего дня тут появился Баньши — весь в ссадинах, в мыле, без упряжи и вас. Мы всерьез считали, что Питер Фламм покинул мир живущих. Так что лучше расскажите, что с вами произошло.
Подошли Альф и Эрлик. Я обменялся рукопожатием с Альфом. Эрлик тоже пожал мою ладонь и внезапно произнес:
— Я знал, что это не так.
Во как! Надо будет момент запомнить — Эрлик нечасто снисходил до произнесения слов, так что эта фраза по его шкале вполне могла считаться долгой и логически завршенной беседой.
— Расскажу, конечно, — куда денусь. Пойдем только Баньши навестим.
Ясмин отлипла от меня, подняла голову и сказала:
— Питер, мы думали, что ты... что тебя...
— Я понял уже. Пошли в конюшню.
Баньши действительно выглядел очень ободранным и... как бы это сказать... взъерошенным, что ли? Хвост и грива у него, конечно, дыбом не стояли, но какое-то общее ощущение взъерошенности и ошалелости было.
— Жив, значит, курилка, — только и сказал я. О чем еще мне с конякой разговаривать? Похлопал Баньши по крупу и добавил то ли для него, то ли для себя:
— Нормально все. Все уцелели — уже нормально.
Банньши скосил на меня свой черный глаз и промолчал. Зато Виктор решил, что он хранил молчание слишком долго.
— Да что у вас такое там случилось?
— Каждому овощу — свой фрукт... или свое время. Как-то так, вроде. Сейчас — время завтрака.
— Обеда вообще-то.
— Это кому как. Пойдем — расскажу, что сумею.
Я рассчитывал, что вначале удастся поговорить с Виктором, рассказать об Айгуль, чтобы избежать ненужных вопросов. Как бы я не относился к Карелла, но он был дошлым проходимцем, въедливым, как ржавчина. Вопросы у него возникли бы обязательно. Как обычно, мой план был хорошим, но жизнь внесла в него свои коррективы. Потому я уселся возле Виктора, пнул его под столом и прошипел:
