Я не люблю пятницу /final edition/

— Кривая улыбка Карелла больше походила на судорогу.

— — Вы хороший друг, Питер.

— — Вы еще у меня на плече поплачьте. Все это — одни сопли и те жидкие. Не знаю, какой я друг, но враг я хороший. Таких, как я больше не выпускают. Да где ж наши приятели?

— — Успокойтесь, Питер. Вон они на корме — только поднялись.

— Успокойтесь! Как же! Это ведь меня сейчас убивать будут. У остальных есть шанс вывернуться, а мне даже сбежать некуда.

— — Вы были правы.

— — В смысле?

— — С их корабля сигналят, — Виктор поднял бинокль...

—

* * *

— Через сорок минут мы с Виктором плыли в шлюпке к "Золотому окуню". Так назывался корабль Донара. Я был уверен, что корабль принадлежит Донару хотя бы потому, что шестеро гребцов и рулевой были точно его людьми. Следующей партией шлюпка должна была перевезти Альфа и Алису. Потом — Эрлика и последним — Александра. Когда я спустился в шлюпку, то почувствовал себя, словно меня в первый раз подняли на эшафот и уже надели петлю. Как ни странно, но именно это меня успокоило. Не знаю уж почему. То ли это было уже испытанным ощущением, то ли просто фатализм обуял. Все мысли, которые всполошенными мышами сновали по голове, разом утихли. Я уселся на банку рядом с Карелла. К нам подошел рулевой и протянул руку:

— — Попрошу ваше оружие, господа.

— Судя по выправке и речи, служил он как минимум лет семь-восемь и совсем не в пехоте. Я со вздохом отстегнул портупею:

— — Что ж вы все от меня самого плохого постоянно ждете...

— — Ну что вы, господин Фламм, мы ждем только самого хорошего. Просто готовимся к самому плохому.

— Ну да, как же. Команда веселых висельников.

— Карелла сидел рядом в расслабленной позе, полуприкрыв глаза. Он прямо источал умиротворение, но я знал, что Виктор натянут как струна.

— — Успокойтесь, — вполголоса сказал я. — Просто успокойтесь. Теперь уже все будет, как будет.

— — Да, — снова вклинился в разговор этот весельчак. — Вы же не собирались жить вечно?

— Карелла открыл глаза и одарил рулевого мягкой улыбкой.

— — Нет, конечно, — голос был таким, будто он малышу сказку на ночь рассказывал. — Просто хотелось бы дотянуть до Самхейна. У меня день рождения, а я очень подарки люблю.

— Рулевой чуть напрягся. Совсем малость. Мимоволи подражая интонации Карелла, он начал:

— — Я хотел бы дать вам совет, господин Карелла...

— — А ты себе сначала новую голову отрасти, а потом советы давай, — дружелюбным тоном посоветовал ему Карелла, еще раз мягко улыбнулся и прикрыл глаза.

— Я мысленно аплодировал. Конечно, эти дурацкие пикировки ни малейшего значения не имели и рулевой забудет о них минут через несколько, но это единственное, что оставалось мне и Виктору. Очень мало, но пока еще наше.

—

* * *

— По веревочной лестнице я поднялся первым, ожидая удара по голове. Удара не было. Но руки все же связали, хотя Виктора, который поднялся за мной, оставили свободным. Поставили нас рядом и немного в стороне от остальных. Всего на палубе находилось двадцать семь человек. Еще четверых я увидел на вантах. Может, там их было больше. Вначале я хотел устроить заварушку, но, посмотрев на свое окружение, понял — не стоит. Смысла нет. Тертые ребята. Убивать не станут, но покалечат и обездвижат мгновенно. Колдуны были тут же. Как я и думал — двое. Донар редко брал больше двух. Альфред Квинт был приятным и еще вполне нестарым человеком. Поглядев на него поближе, я понял, от кого Альфу и Алисе достался нос и непокорная прическа. Наверняка, при других обстоятельствах он был само обаяние и любезность, и от него млели знатные дамы всех возрастов без исключения. Да он и сейчас был обаятелен и любезен, просто у меня было не то настроение. Донар тоже был тут. Со времен нашей последней встречи он отрастил усы и небольшую бородку, которая все равно полностью не скрывала уродливый шрам, тянувшийся из правого угла рта и до мочки уха. Барбаракар неторопливо подошел ко мне.

— — Ну, здравствуй, Питер. Вот и свиделись.

— — Даже не надеялся на это, Донар. Ты б бороду побольше отрастил, а то шрам все равно видать. Я тебя по нему узнал.

— — Помнишь, значит?

— — Такое разве забудешь?

— — А разве, ты только мне рот порвал?

— Стоп. Вот тут я что-то недопонял. Видимо это отразилось на лице, и Барбаракар засмеялся, толкая под ребра ближайшего ко мне стражника:

— — Глянь-ка, Джет, он забыл. Много, видать, грехов насобирал... Баззарвал. Сорок шестой.

— Вспомнил. Вот черт! Как же я его в первый раз-то не узнал! Тогда под Баззарвалом меня второй раз взяли в плен. Накрыли грамотно — не подкопаешься. Отпираться и рассказывать какие-то сказки было бессмысленно — пока я пытался оторваться, петляя по этим болотам, троих убил. Морская пехота Четырех королевств. Да. Знали бы, кто я такой — там бы и повесили. Приказ такой у них уже был. А так в Баззарвал повезли. Я этот долбаный канат восемь часов по волоконцу перетирал. Девять откормленных и вооруженных кабанов на одного босого и избитого — чуть больше, чем требуется. Вот они и расслабились.

— У нас половина народа была родом из Нижних городов. Там правила драки несколько отличаются от правил, скажем, Средних городов. Там людей не бьют. Их калечат. Пальцы ломают, рот рвут, глаза выдавливают... Все, что угодно, лишь бы обездвижить, а в идеале — убить. Побеждает самый хитрый и жестокий. Если стража кого-то ловит, то на дыбу вешают обоих и бьют плетьми до полусмерти. Впрочем, бывало, что и до смерти. Так вот, если считать всю армию городом, то глубокая разведка — это самый нижний подвал Нижнего города. У нас все этими приемами владели. А те, кто не владел — быстро учились. Или умирали.

— Сделал я их тогда. Ни проверять, ни добивать не стал, не до того было — успеть бы ноги унести. Двух последних я мечом убил, а остальные, значит, могли и выжить. По крайней мере один выжил. Во попал-то! Я ведь думал, что он на меня зло держит за то, как мы его скрутили, а все оказывается сложнее немного.

— Барбаракар смотрел на меня. Несмотря на улыбку глаза у него были холодными и колючими.

— — Вспомнил?

— — Да. Как ты из тайной полиции сбежал?

— — Никак. Сами отпустили. Кстати, я теперь гражданин Федерации. И я рад. В королевствах у меня все равно приговор. Семь лет каторги. За тебя, между прочим, приговор. Так что — ну их! Да здравствует свобода предпринимательства! Вива ла федерасьон! Я — патриот!

— — Слыхали, Виктор? — я говорил Карелла, но смотрел на Донара. — Он патриот. Я помню — вы ведь любите Федерацию. Можете что-нибудь сделать для патриота?

— — Повесить под звуки государственного гимна? — невинным голосом заинтересовано осведомился Виктор.

— — Вообще-то я намекал на ваш способ общения с фоморами, но этот вариант мне нравится куда как больше.

— Кулак Барбаракара впечатался мне в живот так глубоко, что я его просто позвоночником ощутил. И упал. Когда легкие со свистом втянули первую порцию воздуха, я услыхал голос:

— — Давайте, ребята. Только не запыхайтесь. Вы мне нужны. И он тоже нужен.

— Потом меня слегка побили ногами. Не особо сильно, будто выполняя будничную и надоевшую работу. По сравнению с тем, как мне иногда доставалось, это было что-то навроде жесткого массажа. Может потому я и воспринимал происходящее несколько отстраненно. Потом поднялся какой-то гвалт, меня перестали бить и подняли на ноги. Ребята, видимо, опасались, что я упаду и поэтому крепко держали меня за руки с двух сторон. Кровь заливала глаза, и я видел только расплывчатые силуэты. Сплюнув сгустки, я сказал:

— — Вы б хоть водой, суки, окатили, а то не по правилам получается.

— Отпускать меня не стали, видимо боялись, что я очень быстро убегу куда-нибудь, новоду принесли. Она смыла розовую пелену и первое, что я увидел — Алиса, перелезающая через борт.

— — Папа! — она подбежала и обхватила отца обоими руками, спрятав голову у него на груди.

— Сквозь всхлипы доносились какие-то слова, но я не прислушивался. Показалась голова Альфа.

— — Отец!— он обвел глазами палубу, увидел меня, Виктора и замер.

— Полагаю не из-за вида Виктора, который выглядел хоть и унылым, но все-таки целым. На несколько секунд Альф просто застыл. Потом он решительно спрыгнул на палубу и, не отрывая от меня взгляд, направился к отцу. Я не слышал, о чем он спрашивал и что говорил — пока меня ногами катали по палубе, мне в голову случайно залетела одна мысль и сейчас я ее усиленно обдумывал. С одной стороны мысль была не ахти — я мог очень сильно подставить под удар Виктора. У него-то пока, вроде, все нормально и осложнений не предвидится, если сам Виктор не исхитрится все изгадить. С другой стороны — мне крайне надо было избавиться от веревки на руках. На дальшее я пока не загадывал, но с веревкой шансов у меня не было просто никаких.

— Алиса резко повернула голову и обвела взглядом палубу. Вначале на мне взгляд не задержался, скользнул к Донару, который стоял у мачты, затормозил и медленно вернулся назад. Когда Алиса разглядела меня, то ее глаза увеличились вполовину и она, оттолкнувшись от груди отца, рванулась в нашу сторону. На ее пути, конечно, стояли какие-то люди Барбаракара, но никто из них не знал, сколько концентрированной энергии хранится внутри маленькой девушки по имени Алиса. Трое первых просто разлетелись в стороны, как кегли. Я прекрасно отдаю себе отчет, что в любом контактном виде спорта каждый из этих солдат десяток таких алис смял бы, даже не заметив. Просто никто из них не мог предположить, что в девушке, едва доходящей им до груди, таится такой вулкан. Лет десять назад где-то возле Ди Крайта с неба упал камень... Мне в тех местах бывать не доводилось, но рассказывали, что две деревни просто исчезли, а пожар в лесах удалось только через четыре месяца потушить. Ну, и тут было примерно то же, только в меньших масштабах. Четвертый солдат расставил руки, но Алиса, остановившись на секунду, со всего маху врезала ему ногой по самому дорогому и, перепрыгнув через упавшее тело, попала прямо в охапку пятому. Тот подумал, что дело сделано, но я-то знал, что нет. Вырваться из захвата Алиса бы не смогла, но она и не пыталась. Просто размахнулась ногой насколько смогла, и стукнула носком сапога ему в коленную чашечку. Солдат взревел от боли и, придерживая ее одной рукой, отвел вторую для замаха. Удар этого парня просто сломал бы Алису пополам. Мы с Виктором одновременно рванулись на помощь и также одновременно получили по удару под колени. Карелла не связывали, так что он упал на выставленные вперед руки. Мне было хуже, потому что я упал на выставленное вперед лицо. Хоть там и мало целого оставалось, но все-таки...

— Барбаракар поднял руку и вполголоса сказал:

— — Нет.

— Дисциплина тут была железной. Солдат мгновенно опустил руку и стоически вы выдержал град Алисиных ударов. Наконец она как-то извернулась и вцепилась зубами ему в руку. Я глянул ему в лицо и увидел, что солдат только зубы крепче сжал. Тут ему на помощь ринулись наши охранники. Я быстро повернул голову к Карелла и сказал:

— — В правом сапоге с внутренней стороны нож.

— Карелла мгновенно все понял и извлек нож за пару секунд. Но наши охранники уже разворачивались, и он с той же скоростью сунул нож в карман... Трое солдат сражались с Алисой. Поскольку им ясно дали понять, что откровенное насилие тут неприемлемо, то возможности у них оказались сильно ограничены, чего никак нельзя было сказать об Алисе. Она напропалую использовала весь свой арсенал, не прекращая орать:

— — Папа! Папочка, что ты делаешь! Зачем это? Что они хотят от тебя?

— Постепенно солдаты взяли верх, и тогда Алиса переключилась на них. Я уже имел сомнительное удовольствие ознакомиться с богатым словарным запасом наследницы династии Квинт, но тут она сама себя превзошла. Самым вежливым было обращение "шлюхи цинготные". Наконец солдатам удалось затолкать ее в каюту, и звук стал на порядок тише. Альф пошел за ней добровольно. На отца он не смотрел, но от меня взгляд не отрывал до последнего. К сожалению, я так и не понял, что именно он хотел мне этим сказать, если и хотел что-то сказать. Я уже успел подняться на ноги и к нам подошел Квинт-старший. Лицо у него было красным, и выглядел он уже не так импозантно, как раньше. Обаянья тоже поуменьшилось. Как раз в это время мимо проходили солдаты, доставлявшие Алису в каюту. До нас долетела фраза:

— — ...сучка эльфийская, в каких борделях она этого нахваталась...

— Квинт сделал вид, что ничего не услышал, но бордового цвета в нем прибавилось, а ноздри затрепетали.

— — Здравствуйте, Виктор. Не имел чести быть лично знакомым с вами, но, полагаю, что вы знаете, кто я такой?

— Карелла промолчал. Это не смутило Альфреда.

— — Поверьте, я прекрасно понимаю ваше отношение ко мне, но все-таки должен вам сказать, что проигрывать тоже надо уметь. Вы , к сожалению, не умеете.

— Карелла снова промолчал.

— — Знаете, Виктор, а я ведь раньше вас нашел портал. Да. И был на Земле. Да. Можете мне верить, можете не верить, но там нет ничего. Ни-че-го. Только песок. Очень много песка. Но вы ведь не торгуете песком?— Он засмеялся. — Никто не торгует песком. Это все равно, что торговать воздухом или водой.

— Я думал, что Карелла не сдержится, но он снова промолчал.

— — Я понимаю, что я вам не нравлюсь, но потерпите немного. Мне очень хочется похвастаться, а вы — единственный человек, который может оценить масштаб. Остальные просто не поймут. На Земле нет ровным счетом ничего, но зато есть здесь. Перед порталом есть о-огромная база, где раньше жили первые люди, прибывшие на Лимбу. А там... — он мечтательно закатил глаза. — Там, Виктор, есть все. Все вещи, которыми пользовались те, первые люди. Оружие, чертежи паровозов, которые во много-много раз быстрее тех, что делаем мы. Чертежи кораблей, которые могут переплыть море Рифф за неделю.

— Карелла сделал вид, что подавляет зевок, но это ничуть не обескуражило Альфреда.

— — Вы, Виктор, не глупы, конечно, но простоваты. Вы потратили столько времени и влезли в такие неприятности... А чего вы добились? Спросите у своего приятеля, — небрежный кивок в мою сторону. — Он вам скажет — если вы стучите, а вам не открывают, то надо влезть в окно. Или пробраться через подвал. Или просто сломать стену. Вы столько времени искали, а нашел я. Но я постараюсь быть справедливым. Я ведь прекрасно понимаю, что для вас это значит. Хотите, мы организуем какую-нибудь общую компанию, по разработке этой базы? Я даже согласен пятьдесят на пятьдесят. Но и расходы тоже пополам.

— Виктор хранил глубокомысленное молчание, но я был спокоен насчет него. Карелла, может, и был слегка не в себе, но дураком-то он точно никогда не был. Этот рыжий не просто мед на булку намазывает, а накладывает его поварешкой. Или врет или чего-то хочет. Или убьет потом.

— — Но мне понадобится от вас услуга...

— Добрались наконец-то.

— — ...и я считаю, что это справедливо. Базу все-таки нашел я. Держу пари, что вы даже о существовании ее не знали. Дело в том, что база закрыта. Конечно, мы можем ее открыть, но мне крайне не хотелось бы привлекать к делу колдунов. Сами понимаете...Но если придется, то привлечем, конечно. Или колдунов, или гномов, или цвергов, чтобы сделали подкоп. Время, деньги, утечка информации... Однако есть еще один путь. Ключ. Он есть у Александра Блока. Сомневаюсь, что я смогу уговорить его, а вот у вас это может получиться...