Пелли очень хорошо научилась говорить "Не может быть!", "Невероятно!" и "Я потрясена до глубины души!". Эти фразы она весь день повторяла много раз с разными интонациями. Селян было жаль. Сначала они пробежали пять кругов вокруг Замка. Айшак им в этом очень помогал. Потом учились бить "копьями". Потом подползали к врагу, а теперь лежали в засаде. Вайола оказалась не просто воинственной, а очень воинственной. "Замки сначала надо научиться захватывать. А защищать — потом". Хотя... Кажется, это сказал Нофер Руалон. Он очень переживал, что при "защите" стен селян завалит.
Крист Руалон, в самом приятном расположении духа, шёл по саду, чтобы пригласить дев к ужину, и попутно осматривал урожай яблок. То есть, смотрел вверх. Естественно, он отдавил какому-то селянину руку. А вот селянин заорал зря. На него тут же напустилась Вайола. Из её речи Пелли усвоила, что всякий воин, лёжа в засаде должен умереть, но себя ничем не выдать, даже если на нём будет пастись Айшак. Айшак стоял рядом с хозяйкой. Не бегал, не брыкался — лошак лошаком. Даже Нофер Крист спросил, не заболел ли он? Вайола деловито ощупала животное со всех сторон, потрогала тут и там, даже за губу потеребила.
— Нет! Здоров. Даже животом не бурчит. Это он по Тёмному скучает. Пре-да-тель! — рявкнула в ухо Айшаку Воительница. Она была совсем не в духе. — Ладно. На сегодня всё! Гарнизон, ко мне! Строиться!
Крист Руалон не ожидал такой толпы крестьян. Сад неожиданно ожил. Молодые парни и мужики — все из одного села — спотыкались между деревьев, спеша к Хозяйке. Еле ноги волочили. Вайола дала указания на завтрашний день, расседлала Айшака и отпустила его пастись. "Пусть травки и яблочек покушает".
— Вайола, а может, селяне устали? И не надо с ними так строго и долго?
— Пеллиэ! Ты слишком добра. Гарнизон в Замке должен быть. Я же не совсем необразованная, чтобы по разным сёлам бегать и собирать местных бездельников. На те деньги, что им предложены за службу, они наймут работников. Очень даже неплохие деньги. А вот потом... — Воительница потёрла носик. — А потом — посмотрим. Как только они привыкнут к тому, что они воины и на них работают другие, то начнут ценить службу. А не начнут, значит слабые. А слабых нам не надо. Как говорила моя Достойная Мать: "Отсев и выбраковка — это больше, чем всё!". Знаешь, как у меня каждый мужик дрался за место в гарнизоне?! О-о! Сначала у себя в селе, потом они на ярмарках сходились, и только лучшие приходили просить службы. Так мои гарнизонные сначала и этих, победителей, по-полдня в грязи валяли. А только потом — я с Айшаком. Понимаешь?!
— Я потрясена до глубины души! Это... должно получиться очень хорошее войско!
— Лучшее! Сегодня же только первый день. И ну их! Сейчас поедим и пойдём дальше писать. Тебе понравилось?
— Очень! Особенно "С". Эта руна подходит сразу двум братьям. И... она красивая.
— Ага! — Вайола опять вспомнила Оружейника. — Сульсу тоже подходит. Как тавро. Я даже знаю где. Ну, негодяй, а? Вместо того, чтобы Замок содержать, он просто в нём жил! Неслыханно!
Воительница ещё долго перечисляла грехи позорно бежавшего "жениха". Пелли, которой не нравились только портреты и свиньи, поняла, что в деле поддержания порядка в ноферате она понимает даже меньше, чем Сульс.
После ужина все искали Айшака. Даже Нофер Руалон присоединился. Вайола звала своего "коня" и обещала много вкусного. Не нашли. Скотина как в воду канула. Воительница ушла рыдать на конюшню. Она уткнулась в гриву Крысаку, который мог стойко сносить любые объятия. Но и там, девица не нашла сочувствия. Пока она орошала слезами его шею, бесчувственный мерин жевал сено. Ему было всё равно. Тогда она пошла в Замок, потрясая уздечкой сбежавшего друга и обещая ему страшную судьбу. "Вот только вернись, я тебя...". Пелли даже ужаснулась тем способам казни, которым должен был подвергнуться Айшак.
— Вайола, так может, он опять к кобылкам побежал? Вернётся.
— Нет. Не к кобылкам! Ты его прокисшую морду видела? Вот! — Подытожила Воительница. — Пошли учить руны. Не прощу!
В этот день Пелли написала своё первое слово под руководством подруги. Слово было совсем не такое, как хотелось. Не очень хорошее. Но простое. "Гад". В конце, концов, будет ещё много слов.
Глава 14
Полутёмный дремал на грани сна и яви. Завтра они окажутся на дороге в Дрешт. Нервы были напряжены до предела даже в таком, полусонном состоянии — слишком давно они расстались с людьми в плащах. Вдруг, они только делали вид, что едут в Дрешт, а сами свернули с дороги? Чуткий слух Даэроса и лошадей уловил новые для ночного леса звуки. Чалый всхрапнул. Солнце уже давно село. Неужели их последователи идут ночью? Визгливый скрип колеса подтвердил догадку. Медленно, но идут. Значит, есть причины. План возвращался к первоначальному замыслу. Завтра они нагонят и обгонят телеги. А, может быть, встретят и других преследователей. Так что, не станет он сегодня брать на себя лишнего и жалеть спутников. Сульс будет сторожить, как положено, в самый тяжёлый час. А ему надо выспаться. Светлая голова будет утром совсем не лишней. В смысле — ясная.
Утром Даэрос рассказал о проехавших ночью телегах.
— Лошади у них устали. Будем ехать неспешной рысцой и любоваться природой. Никуда не спеша. Понятно? Никакого азарта. Сульс, можешь клевать носом. Расти, молчи! Я знаю, что для тебя это подвиг, но ты постарайся, хорошо? Брат... Ты сам сообразишь по обстоятельствам. Тронулись.
Следы на дороге доказывали, что Полутёмный как всегда прав. Он осмотрел следы и сообщил спутникам:
— А у них проблемы. Одна лошадь потеряла подкову. Телеги по-прежнему гружёные. Хорошо.
Отряд неспешно двинулся по дороге на Дрешт. Сосны всё ближе и чаще теснились к тракту. Ещё немного, и по обе стороны дороги лес будет стоять стеной. Тракт петлял, огибая огромные валуны. Даэрос внимательно смотрел на уши Пегаша. Жеребец иногда притопывал и шумно втягивал носом воздух. Конечно, ни он, ни Пегаш не ошибаются — телеги впереди и очень близко. За очередным камнем открылась вытоптанная придорожная полянка. Следы телег, кострище, всё говорило о том, что плащеносцы провели здесь ночь. Вот, оказывается, в чём была причина их почти ночной поездки. Они довели телеги до единственного места на тракте, куда можно было съехать. Если не завернули в лесок, "на Руалон" для ночёвки, значит, стремились в привычное место. Как, оказывается, часто из-за Предела гости хаживают...
Расти поднял руку и показал пальцем вперёд.
— Не дёргайся. — Прошептал Даэрос. — Мы все его видим. Ну, идёт человек и идёт. Сульс, человек не из благородных. Поздороваешься, как положено. Нэрьо, ты помнишь ещё, какое у тебя лицо в Малерне было? Сделай такое же.
Отряд шагом приближался к одинокому путнику. Путник услышал и обернулся. Ничего особенного — средних лет мужчина, одежда добротная, в меру ношенная. Даэрос скользнул взглядом по человеку и отвлёкся на своего жеребца. Пегаш нервничал, мотал головой и фыркал, чувствуя опасность.
— Нэрьо, давай-ка, ты с Чалым — за мной. Человек не один. В лесу кто-то шуршит. То следом идёт, то вперёд забегает. Судя по шороху, кто-то очень легкий. И быстрый.
Путник оказался воспитанным человеком. Когда эльфы почти поравнялись с ним, он учтиво поклонился.
— Доброго Вам дня, Благородные господа!
Даэрос кивнул. Нэрнис и Чалый дёрнули правым ухом. Одновременно. Расти фыркнул тихо, но всё-таки слышно. Сульс погрозил ему хворостиной.
— Доброго дня Достойнейший! В Дрешт? — Сульс радостно оскалился, изображая улыбку. Вот, скольких он встречал на этой дороге и ничего. Здоровались, болтали — за разговором дорога короче. И щёки так судорогой не сводило.
Мужчина кивнул.
— И Вам, Доброго дня достойнейший. В Дрешт! Куда ж тут ещё-то? Или туда или оттуда! — Путник хохотнул.
Действительно — дурацкий вопрос. В этом месте больше никуда и не свернёшь.
— А, ну да, конечно! — Сульс не знал, что делать дальше.
Разговор на этом бы и закончился. Но тут из леса, чуть не под ноги Перезвону выпрыгнула девчонка, лет десяти, не больше. Мерин шарахнулся. Сульс натянул поводья. Жеребцы под эльфами гнули головы и закладывали уши. Даже Черенок пошёл боком. Расти прикрикнул на него. Не помогло.
— Да, тихо ты! — Оружейник справлялся с мерином. — Вот, ведь пугливый какой! Ишь, ребёнка испугался, а?
— Уж простите, выскочила она быстро! — Путник прижал девочку к себе. — Племянница моя. Несмышлёная совсем.
Племянница выглядывала из-под дядиной руки и несмышлёной не казалась. Нахальные и очень большие голубые глазищи пожирали коней, людей и эльфов. Даэрос обернулся. Н-да! Как девочку не ряди в длинное платье, а она — такая же "племянница", как Пегаш — мерин. Вот, она, значит какая — посылка от гномов. Удивили, так удивили. Мужчина — хозяин-проводник, а девочка... редкая птаха, если можно так выразиться. Даэрос нетерпеливо передёрнул плечами — ни дать ни взять, капризный господин.
— Сульс, поторопись! — Проворчал он, посылая Пегаша рысью.
Нэрнис поспешил следом. Ему очень хотелось отъехать от этой парочки подальше.
— Счастливо добраться! — Попрощался Сульс и стегнул Перезвона хворостиной. Расти уже нагонял эльфов.
Только оставив за собой три поворота дороги, отряд перешёл на шаг. Проныра, конечно же, не выдержал первым:
— А чегой-то кони-то, а?
— Ты хотел спросить, почему кони шарахнулись и испугались? — Полутёмный обернулся к брату. — Нэрьо, как тебе эта парочка, а? Чудеса на каждом шагу!
— Даэр, я даже не знаю, что сказать. Не ожидал! Вот так девочка! Интересно, как им это удалось?
Расти подпрыгивал в седле от нетерпения.
— Так, я может это... хотите, так я вернусь. С девчонкой поболтаю. А то можно сказать, что вы её катать велели. Малая же... — Мальчишка жаждал действия.
— Понравилась? — Даэрос ухмыльнулся.
— Тьфу, да на кой она мне. Ну, раз она вам интересная. Так я могу разузнать, что и как...
— И зачем ты нам без головы, ребёнок?
— Это ещё почему? — Расти обиделся. Называли его по-разному, всякого наслушался. Но безголовым — никогда.
— Это не девочка, малыш. Это вполне взрослый и, возможно, голодный птицеед.
— Не-а! Какой же она взрослый? Этот... как его...
— Понятно. Сульс! Ты знаешь, кто такие птицееды? — Даэрос поравнялся с Оружейником.
— Это такие люди... Далеко живут. За морем. Говорят, мелкие шибко.
— Слушайте оба. Мелкие-то они — мелкие. А "девочка" для этой породы даже крупная. И главное: птицееды — не люди. Только выглядят похоже. А эту взрослую самку ещё и раскормили, чтобы костями не пугала. Раньше птицееды встречались по всему миру. Где больше, где меньше. Очень давно. Их всех уничтожили.
— А как не попутали-то? — Расти не мог себе представить, чтобы в эти давние времена, кто-то гонялся за девчонками, пусть даже они только птиц и едят...
— Малыш, если бы "девочку" не обрядили специально в эту длинную рубашку, и ты бы ни за что не перепутал. У неё выгнутые назад колени и очень мощные ноги. Представляешь? Ляжки, ну... чуть поменьше, чем у Чалого, и при этом — очень лёгкий верх. А когда такая "девочка" подпрыгнет и откроет пасть... То у тебя перед смертью вообще никаких сомнений не останется.
Расти затаил дыхание. Вот так зверь! Посмотреть бы, что там под платьем!
— Даэр, я, конечно, слышал, что некоторые отчаянные головы специально отправляются на Скальный Материк за птицеедами. Вроде бы берут самых маленьких и приручают. Если, конечно, успеют уйти с детёнышем. И используют их потом на манер гончих для дикой охоты — от зверя всё равно ничего не остаётся... Ну, и зачем гномам гончая? — Нэрнис нисколько не сомневался, что проводник преследует плащеносцев.
— Гномам? — У Сульса голова шла кругом.
— Гномам. — Полутёмный понял, что в такой ситуации, чем дальше, тем больше придётся рассказывать слугам о людях в плащах. — За плащеносцами отправили слежку гномы. Но мы об этом как будто ничего не знаем. Понятно? День работы такой парочки стоит дорого. Проводник очень, очень сильно рискует. Попробую объяснить. Допустим, Пегаш сейчас почует поблизости кобылу в охоте. Ты его удержишь, Сульс?
— Нет, не справлюсь.
— Вот и этот "путник" может не справиться. Удержать птицееда сложно. Особенно, если он голоден. Где же он для неё еду берет?... А "гончая" — это не совсем правильно, Нэрьо. Травля зверей и дикие забавы — просто россказни и слухи для особо любопытных. Птицеедов используют не совсем законопослушные гильдии людей именно для слежки. Если задание — выследить. Эта самка будет держать след днями и ночами. Нюх у них прекрасный. Зрение, правда, не очень, но это им не мешает. При той скорости, с которой они бегают, можно отпускать преследуемого хоть на двадцать сатров вперёд. Птицеед всё равно не собьётся. По поведению зверя, хозяин ещё и будет знать, как далеко их жертва. То есть, такое ограничение, как слежка — редкость. Обычно проводник и птицеед сначала идут по следу, а в каком-нибудь глухом месте подбираются поближе. И тогда проводник даёт команду. Проще говоря, отпускает тварь кормиться. Всё, чему можно выучить птицееда, это — не есть без приказа. Посидит такая "птичка" ночь над телом, и нет тела. Никаких следов.
— А почему они тогда птицееды? Раз они сами — "птички"? — Расти передёргивал лопатками. Когда такое за спиной бегает, как-то зябко становится.
— Потому, разумный ребёнок, что на Скальном материке ничего кроме птиц не водится. Там огромные гнездовья в скалах, но не до всякого гнезда можно добраться. Вот и выживают. Птички. Если бы птицы не умели летать, то птицееды вымерли бы от голода, съев всё, что движется. Почему самцов не приручают, рассказывать?
— Не. Я понял. Ноги не спрячешь.
— Правильно, Расти. Именно поэтому. Как думаешь, Нэрьо, гномы могли пойти на такое... преследование? С последующим обедом?
— Вряд ли. Смотри, впереди телеги.
— Это мы все видим. Наши дорогие и незабвенные "плащеносцы", наконец-то! — Ар Ктэль подобрался в седле и поторопил Пегаша. — Есть у меня одна идея. Но времени её излагать нет. Давайте-ка их нагоним.
Отряд нагнал телеги. Дорога не располагала к поездкам толпой. В этом месте и две встречные повозки с трудом бы разминулись. Один из возниц хлестнул хворостиной мерина и покатил вперёд и в сторону, давая дорогу всадникам. Даэрос придержал коня, пропуская спутников вперёд, и обернулся к любезным плащеносцам, которые дружно желали доброго дня проезжим господам.
— Добрый, добрый. Знать бы ещё насколько этот день — добрый... — Полутёмный вёл себя, если не вызывающе, то очень странно. Обозникам его пристальное внимание не нравилось. Но он пошёл и дальше. — Расти, прими коня, я хочу поговорить с этими людьми. — Даэрос спешился и пошёл рядом с телегой.
"Опять что-то "решил". Нэрнис смотрел на брата и восхищался. "Сейчас что-то новое вытворит". Он не ошибся. Полутёмный шёл рядом с телегой молча, никакого разговора не начинал и не сводил глаз с возниц. Плащеносцы почувствовали себя совсем неуютно. Один из них, тот что был на второй телеге, всё-таки не выдержал.
