Лекарь

Как бы то ни было, пусть и с черепашьей скоростью, но мы продвигались в направлении лагеря врага. Местность была неровной, это сильно осложняло перекатывание пушек, зато позволяло дольше избегать обнаружения. Наконец, когда мы уже валились с ног от усталости, впереди показался лагерь противника. Присутствовали здесь не только шатры, но и капитальные постройки из камня и дерева. Явно не просто военный лагерь, скорее, торговая фактория, где есть склады для товаров и удобная пристань для кораблей. Пушки были заряжены, расстояние сочли приемлемым, двигаться дальше, значит, гарантированно быть обнаруженными. Мушкетёры строились в каре, собираясь расстреливать нападающего противника. Где-то за нашими спинами разворачивалась конница, готовая из последних сил атаковать. Я со своим пулемётом занял позицию чуть в стороне, чтобы вести огонь по диагонали. Так я никому не мешаю.

Принц Дорн, такой же изнурённый и бледный, как все остальные, но полный решимости, отдал приказ. Десятки фитилей подожгли запал, бронзовые стволы выдохнули клубы белого дыма, звук ударил по ушам, а ядра со свистом полетели в сторону вражеских построек.

Привычно взяв в руки бинокль, я стал рассматривать результат попадания. Получилось неплохо. Несколько шатров были снесены, в большом каменном здании появилась дыра, в которую мог проехать грузовик, а через полминуты, под собственной тяжестью рухнула крыша. Паника на улицах поселения была видна невооружённым глазом. Люди метались из стороны в сторону, кто-то тащил за поводья перепуганного коня, кто-то размахивал копьём и звал на помощь. Посреди улицы лежал человек в кольчуге с оторванными ногами и тихо истекал кровью.

А тем временем раздался новый залп, разрушений и убитых на улицах прибавилось. Тут нужно заметить, что лагерь этот находился у подножия невысокой скалы, которая сейчас мешала им собраться и обойти нас по широкой дуге. Но и фронтально они атаковать могли. Паника прошла довольно быстро, нас обнаружили и вскоре пойдут в наступление. Так и вышло. Под прикрытием уцелевших зданий, в нашем направлении показался конный отряд. Небольшой, всего в пару сотен копий, но и их, по всем вводным, должно было хватить, чтобы смести орудийную прислугу и этих непонятных пехотинцев, у которых даже пик нет.

Вообще то, десятка выстрелов картечью хватило бы, чтобы эти конники, поджав хвост, убежали обратно. Но артиллеристы не стали даже снижать прицел. Как говорил Чапаев: "В одного человека из орудия стрелять не будут". У пушек своя цель. Мушкетёры приготовились, подняли ружья. Расслабьтесь, ребята, у меня оружие понадёжнее будет.

Пулемёт ровно застучал. Первые ряды конных словно напоролись на невидимую стену. А через них падали следующие ряды. Десятка длинных очередей мне хватило, чтобы конница противника превратилась в непонятную мешанину из людей, коней, крови и сломанных конечностей. Ни о какой атаке не могло быть и речи. Несколько уцелевших удирали обратно, нещадно хлеща коней. Да только пулемётная очередь нашла и их тоже. Из атаки не вернулся никто.

В перерыве между залпами я услышал канонаду в стороне. Это подошли наши корабли и начали бомбардировку пристани. Сейчас они потопят всё, что там стоит, лишив противника возможности удрать по морю, а потом и саму пристань обратит в руины. Вот и всё, господа купцы, нет у вас больше колонии на материке, да и людей этих вы потеряли.

Краем глаза я увидел, что конница наша снялась с места и, огибая позиции артиллеристов, направилась на окраину лагеря. Правильно, скорее всего, противник уже просачивается в сторону от построек, только бы не нарвались на засаду, если есть ещё, кому её сделать.

Ещё через два залпа обстрел прекратился, количество пороха и ядер тоже не бесконечное. Кроме того, возможно, что сейчас мы уничтожаем ценные трофеи. На торговых складах можно было найти много интересного. Правда, тут же снялись с места мушкетёры, которые медленно, строевым шагом пошли в сторону врага. И это тоже правильно. Разрушений достаточно, теперь только прочесать все здания, обрушивая ураган огня на любой чих. Я тоже снялся с позиции, точнее, меня сняли, я продолжал лежать на телеге, держась за ручки пулемёта, а парни толкали меня вперёд. Так и шли, телега вместо танка и пехота прикрытия.

Оказалось, что далеко не все враги мертвы. Уже на подступах нас встретили контратакой, которая, правда, ни к чему не привела. Те несколько десятков воинов с копьями, что из-за руин кинулись в атаку, были сметены залпами мушкетов. Выучка солдат вызывала невольное уважение. Не хуже моего пулемёта.

Больше желающих испытывать судьбу не нашлось. Зато появились первые пленные, которых, открыв в рядах солдат коридор, пропускали в конец строя, предварительно обыскав и отобрав всё, похожее на оружие. С другой стороны в городок уже заходила наша кавалерия. Они успели поучаствовать в схватке с пытавшимися уйти по степи врагами, да только схватка эта, по причине численного превосходства, напоминала избиение маленьких. Впереди они гнали примерно три десятка пленных. Это те, кто догадался бросить оружие. Ещё около сотни осталось лежать в степи, заколотые копьями и порубленные мечами. С факторией союза купцов на территории королевства было покончено. А, учитывая погибший в речной битве флот, то и сил у купцов поубавится ощутимо. В ближайшем будущем следует ожидать нового посольства, на этот раз более вежливого и сговорчивого. И речь на переговорах пойдёт не о возврате денег, а о новых условиях торговли. Если же они не образумятся, то можно повторить процедуру, только уже на их берегу. Думаю, воинственный принц будет не против.

А солдаты, постепенно расслабившись (не до конца, разумеется, часть продолжала стоять с ружьями наизготовку) начали сгонять в кучу пленных и потрошить склады на предмет трофеев. Снова отличился Крейцер, он, сняв шлем и размахивая окровавленным мечом, быстро нашёл (подозреваю, по запаху) винный склад. И пусть несколько бочек пострадало от случайного ядра, но в остальных хранился такой запас вина, эля и чего-то похожего на ром, что всей нашей маленькой армии хватило бы на неделю лютого запоя. А скоро нашли вещи ещё интереснее. Точнее, даже не вещи. Разгребая завалы, мы услышали крики в подвале одного из домов. Оказалось, что там было помещение для живого товара. Союз купцов не брезговал работорговлей, так что тут нашлось около двухсот рабов. Мужскую их часть тут же освободили, объявив подданными короля, а вот женскую, которую составляли молодые рабыни, предназначенные для плотских утех, тут же расписали "по полкам, взводам и эскадрильям". Нашлась и казна, немного, примерно, двадцать тысяч талеров, это если брать по весу, валюта здесь была другая.

Короче, можно было смело заявить, что поход удался. Кое-кого было откровенно жаль. Это солдаты, выставленные дежурить в первую смену. После изнурительного похода, им пришлось стоять, опираясь на ружьё, бороться со сном и слушать, как товарищи ликуют и развлекаются с вином и женщинами на руинах вражеского лагеря. Развлекались они, впрочем, недолго. Уже через пару часов весь личный состав храпел вповалку. Никто при этом не расставался с оружием, так и спали, в одной руке держали ружьё или меч, в другой — женщину или кувшин с вином.

Веселье длилось три дня, за это время запасы еды и спиртного были ополовинены и, чтобы не пришлось на обратном пути голодать, решено было отправляться в обратный путь. Пленных согнали в кучу, поручив надзор за ними бывшим рабам. В степи, кстати, разведка отловила табун приличных лошадок, голов на двести. Сейчас их навьючили трофеями и забрали с собой. Мне, как не последнему лицу в среде командования, предоставили верховую лошадь, а моим людям выделили упряжную, так что теперь тачанка уже была настоящей. Остальные шли пешком. В степи, несмотря на осень, было жарко, но, к счастью, наличие рядом реки избавляло нас от проблем с водой. И пусть вода эта была не совсем чистой, у меня нашлось достаточно дезинфицирующих средств, чтобы не бояться вспышек инфекций. Всё, что было тяжело тащить по суше, отправили по реке. Теперь, когда кораблям не нужно было никого ждать, они двигались гораздо быстрее. Думаю, уже через неделю, а то и меньше, будут в столице и привезут весть о славной победе наследника престола.

А мы, неторопливым шагом шли посуху. Ничто нас не задерживало. Жара, по мере продвижения на север, сменялась прохладой, а выжженная солнцем степь перешла в редколесье, дающее отличную тень. Кто-то развлекался охотой, отъезжая подальше от основной массы войска. Отстреливали степных антилоп, которые здесь водились во множестве, так что свежее мясо у нас водилось.

Скоро стали попадаться деревни и возделанные поля, тут население было ещё редким, но всё равно можно было вздохнуть свободно. Уже не умрём с голоду, да и спать всё чаще приходилось под крышей крестьянского дома. А когда до стен стольного города оставалось два дня пути, навстречу нам вышла делегация. Несколько десятков благородных господ в чине не ниже герцога выехали нам навстречу. Приём был торжественным, но на лицах встречающих было видно беспокойство и грусть.

После всех обниманий и поздравлений слово взял герцог Берг, тот самый, что отличился в битве, командуя пехотой. Собственно, то, что он скажет, тайной уже не было. Не требовалось обладать великим умом, чтобы понять, что произошло. Тем не менее, добавив в голос трагизма, он, словно по шпаргалке пересказал заученную фразу:

— Ваше Высочество. Два дня назад, после долгой болезни, ваш почтенный отец, король Аллен II, скончался.

В воздухе повисла долгая пауза, нарушить которую решился только я. Вставив избитую фразу:

— Король умер, — я повернулся к Дорну, — да здравствует король. Ваше Величество.

Все присутствующие глубоко поклонились. На Дорна было жалко смотреть. Он давно к этому готовился, да и отец никогда не баловал его лаской. Вряд ли они были по-настоящему близкими людьми. Но и потеря единственного родного человека, даже если она сделала тебя королём — удар тяжёлый. Подготовиться к этому нельзя. Сглотнув, принц, то есть уже король, проговорил:

— Что-то ещё? Что он говорил перед смертью?

— Да, — герцог немного растерялся, — Его Величество перед смертью издал много указов. Среди прочего он повелел, чтобы отныне во всех крупных земельных владениях, у всех королевских вассалов присутствовал управляющий. Человек подконтрольный только воле короля. Он будет осуществлять административную и судебную власть. А для поддержания порядка там будут размещены военные гарнизоны численностью от ста до пятисот мушкетёров с несколькими пушками. На них лягут полицейские функции. Под этими указами он заставил расписаться почти всех своих вассалов. Кроме того, указы Его Величества были объявлены народу, зачитаны на площадях столицы и других крупных городов. Сказать по правде, нас слегка обидело такое недоверие.

— Это должно было случиться рано или поздно. В конце концов, землю у вас никто не отбирал и доходы с этой земли тоже. Отобрали только властные полномочия, так ведь это дело хлопотное, а теперь оно легло на плечи королевского чиновника.

Герцога я не убедил. Да и чёрт с ним. А покойному королю аплодировал стоя. Не имея перед глазами готовый пример из истории более развитого общества, он, тем не менее, интуитивно понял, как следует бороться с сепаратизмом и укреплять вертикаль власти. На местах теперь будут управлять люди, далёкие от аристократии, а власть их будет даже больше, поскольку "именем короля...". Кого-то отдельного можно будет купить или запугать, но далеко не все покупаются, а запугивать человека, у которого под рукой батальон солдат — дело заведомо неблагодарное. Теперь ещё постепенно налоговую политику перевести целиком под руку короля и можно ставить крест на феодализме. Тогда феодалы, те, кто поумнее, с головой уйдут в хозяйство, стараясь увеличить свои доходы, в результате они очень быстро станут аналогом британских джентри. Одворянивание буржуазии и обуржуазивание дворянства. Или обуржуазение? Неважно. А те, кто поглупее, разорятся и будут жить на жалованье со службы королю.

Дорн нас покинул и уединился в присланном специально для него экипаже. Да, ему нужно подумать, собраться с мыслями. Он не только потерял отца, на него ещё и королевство свалилось. Причём, не в самом благополучном виде. Нет, сил и воли ему хватит. Собственного дядю без разговоров обезглавил, так что и с остальными недовольными не станет миндальничать. Что весьма правильно. Есть феодал, есть проблемы, нет феодала, нет проблем.

А сейчас мы вместе двинули в сторону столицы, где всё было готово к приёму нового короля и обряду коронации. Старого короля похоронили, не дождавшись нас. Его бренные останки теперь лежали в фамильном склепе, где так же хоронили много поколений его предков. Дорн навестил место захоронения сразу после прибытия, приложился к плите, на которой выпуклым барельефом мыл изображён старый король в доспехах, короне и с мечом в руках. Немного всплакнул, стараясь не поворачиваться к сопровождавшим его аристократам. Потом он встал и, тяжело вздохнув, отправился во дворец принимать корону. Правильно. Мёртвым — память, живым — жизнь. Все там будем.

Процедура коронации была длинной и запутанной. В моём мире этим занимались представители религии. Они венчали на трон, подтверждая, что власть монарха от бога. Да только в королевстве присутствовало несколько разных культов, и ни один из них не мог даже претендовать на средневековый авторитет католической церкви. Соответственно, местного аналога папы римского или хоть кардинала, просто не существовало.

Часть церемонии я пропустил, прибыл уже тогда, когда читали молитвы, причём каждому богу по очереди. Здесь я мог полюбоваться на жрецов, которые поочерёдно славили каждый своего бога. Потом, когда эта нудная процедура, занявшая примерно два часа, была окончена. Король прошёл в тронный зал, где на столе стоял какой-то очередной магический камень. Дорн положил на него руку, а окружающие начали скандировать "Король! Король!". Никаких магических эффектов я не заметил, хотя глава магической Академии присутствовал и стоял рядом с важным видом. Потом новоиспечённый король сел на трон. На него водрузили корону. Причем железную, начищенную до блеска. Кто-то из жрецов побрызгал на него водой и, вроде бы, вином. В руки ему один из герцогов вложил старый меч, сильно попорченный ржавчиной. Как я понял из сопроводительной речи, это был тот самый меч, которым один из его предков когда-то добыл себе этот самый трон. Трон, кстати, был понятием условным, простой деревянный стул с высокой спинкой, явно сделанный недавно и почти без украшений. Просто возвышенное место, на котором восседает монарх и свысока поглядывает на подданных.

А дальше был праздничный пир, где я так напился, что ничего больше не помню. Проснулся утром в своих апартаментах. Рядом сидела Алиса и обиженно надувала пухлые губы. Оказывается, она пол ночи пыталась меня воскресить, но все её старания и опыт не справились с мощной дозой алкоголя. Я, конечно, рад был её утешить, но похмелье не вызывало никаких чувств, кроме головной боли и непреодолимого желания блевать.