В голове слегка зашумело, мир стал привычно милым, загадочным и ярким.
Усевшись на самый край скалы, опустил ноги в пропасть, поставил кружку рядом и принялся осматриваться по сторонам.
Пока я возился с помойкой, стиркой и готовкой, дождь, разбудивший меня, уже оказался далеко на севере, промывая там все, до чего дотянулись его звонкие капли. Два светила быстро высушили и нагрели кварц, на котором я приземлился, а стоящие в отдалении деревья, хоть и пованивали пока еше горелым, но уже вполне себе оправились после устроенного мной пожара.
Учитывая положение светил, до вечера совсем не долго, так что и выходить в дальнюю путь-дорогу, не имело смысла. Отбивая каблуками незатейливый мотив, типа "Собачьего вальса", курил, хлебал горячий настой и строил планы. Ведь, должны же они, хоть иногда, у меня сбываться? Не век же мне, постоянно импровизировать, гордясь этим своим даром, а?
Вернувшись в пещеру, запалил маленький костерок из того огромного запаса дров, что у меня были, подложил под голову скатанный плащ и закинув руки за голову, принялся делать то, чем уже давно не занимался.
Мечтать...
Мечты не кормят и не поят, зато — двигают мир. Без них — застой, болото и развал. Хочешь научиться повелевать народом, превращая их в послушных рабов — преврати мечту в быль. Или, просто помани своей собственной мечтой, демонстрируя свое превосходство...
И, пусть ты совершенно точно знаешь, что до мечты твоей не одно столетие путешествий — кто-то пройдет этот путь вместо тебя, по твоим следам, а то и — вопреки тебе.
Так ведь тоже бывает, ни куда от этого не деться.
Чуть повернув голову, наблюдал за танцем пламени, вгоняя себя в дремотное, пограничное, состояние.
Пламя вновь и вновь рисовало замок, с разрушенной башней, дырой в стене, в которую поодиночке, а то и по двое, влетали вооруженные люди и замирали с раскрытыми ртами, не понимая на кого нападать и от кого ждать подвоха: от длинной вереницы ослепительно-белых статуй или оранжево-красного дракона, спящего на каменной аллее, в облачках сероватого дыма, вырывающегося из его ноздрей, при выдохе.
Дракон, конечно, опасней... Но статуи, статуи! Такие... Идеальные! Такие, словно человек запрыгнул на постамент, да и замер, изображая памятник себе самому. Первый из вояк, наконец-то решился: подкрался к спящему дракону и воткнул ему копье в ноздрю, стараясь протолкнуть деревяшку с тяжелым и острым наконечником, как можно дальше.
Дракон исчез, а статуи спрыгнули со своих мест и мгновенно покрылись красными пятнами крови, пройдя сквозь строй нападающих столь же неотвратимо, как раскаленная игла проходит через кусочек масла. Дойдя до пролома, статуи воздели к небесам свои окровавленные руки, склонили головы и... Замок начал преображаться, залатывая пробоину валяющимися рядом, кирпичами. Взметнулась вверх, массивная, сторожевая башня. Вдоль стены побежали извилистые мостки из грубых бревен, на таких же грубых, бревенчатых лесах. Еще мгновение и камень, облитый пылающей смолой, разбился на мелкие кусочки, встретившись с радужным щитом, закрывшем крепость своей непробиваемой силой.
Статуи опустили руки и рассыпались мелкими крупинками бриллиантов, теряясь в траве и лишь изредка, поймав солнечный лучик, отбрасывая во все стороны свои лучики-блики.
Огонь продолжал рисовать картинки, от вида которых хотелось взять в руки карандаш и, пока виденье не растаяло, сделать один, два, десять, набросков, пытаясь сохранить увиденное на бумаге.
Вместо этого, я задал пламени один вопрос...
И вскочил на ноги, понимая, что пламя отозвалось и, вот прямо сейчас я вижу то, что очень видеть не хотел бы!
Шунговый экран, с черным отпечатком человеческой фигуры.
Моей, фигуры!
Вот только картинка, картинка, картинка!
Не было на этой картинке ни пляжа, ни моря.
А было — бесконечно-черное небо с красными и розовыми туманностями, холодными кристаллами звезд, колючими, как дикобразы, и синяя планета с серыми плешами, от которых веером расходились черные нитки дорог...
Спрашивается, кто мне помешал поставить именно эту картинку?!
"Никто". — Мягкий, женский голос. Чуть рыкающий, чуть хриплый. Не раз и не два слышанный мной. Иногда, всплывающий в голове, на строках знакомых песен. — "Лучшая защита, это нападение, да?"
Как и в тот раз, не нашелся, что ответить. Точнее — не рискнул ответь именно то, что думаю.
Так всегда с ней, как ни крути. Как не доказывай, как не строй счастливую жизнь, но, если в душе мира нет, мира не будет ни в семье, ни в жизни.
Ах, как же мне захотелось надраться-то, кто бы знал?!
Усевшись перед костром, шмыгнул носом и, по неистребимой привычке, клацнул зубами, обкусывая неровный ноготь на большом пальце.
Вот, смотри ж ты, никуда не пропали дурные привычки, хоть ты в другой мир сбеги, хоть на край света, а грызть ногти, курить и мечтать о собеседнике, которому можно выговориться, словно в кровь вошли, дополнительной ниткой, оплетающей весь геном.
Через полчаса, час, понял — спать я не хочу, а сидеть в пещере — не хочу еще больше.
Ее стены давят на плечи и голову, сжимают меня и пугают серебристым отблеском, дрожащим и плывущим в неверном свете костра.
"Серебристым?!"
В три шага пересек пещеру и замер у дальней стены, рядом с проломом в маленькую пещерку-кладовую.
Файербол, привычно использующийся вместо фонарика, полчаса тяжелых физических упражнений и...
Стародавний обвал замуровал чудную, серебристую дверь, от обвала словно и не пострадавшую, на первый взгляд. Облазив ее снизу доверху, любовно оттерев от пыли, едва не облизав, замер в восхищении: дверь оказалась вполне рабочей! Стоило влить малую толику сил, как она спокойно пропускала сквозь себя мою ладонь и совершенно не сопротивлялась, если я двигал рукой из стороны в сторону, пытаясь почувствовать, что меня ждет с той стороны. Голову, пока, я совать опасался — мало ли... Может, с той стороны притаилось странное нечто, готовясь нежно закусить моим, не очень правильно функционирующим, мозгом.
Ну, да... Трусил я, трусил!
Правда, не долго.
Собрав вещи и затушив костер, вышел под козырек, покурить. Где-то вдалеке, в той стороне, куда я собирался идти, бушевала гроза, играя разноцветными молниями, длинными, ветвистыми, опасными даже на мой, совсем не притязательный, взгляд. Это была не совсем правильная гроза, совсем без грома, словно звук, понимая, что со светом ему не соперничать, обиделся и спрятался в облака, повернувшись к молнии спиной. Я даже представил себе Гром-мужчину, высокого, осанистого, с лопатообразной бородой и мелкими, бегающими глазками, стоящего у окна и морщащегося при каждом разряде небесного электричества.
А вот для молнии, образа не нашлось. Ни женского, ни мужского. Даже зверем я ее представить не смог.
Тучи вдалеке вновь пришли в движение, закрутились во вселенском хороводе и скачком приблизились, не так, чтобы сильно, но — заметно.
Покрутив в руках свежеоткрытую пачку, сделал то, о чем уже давно размышлял: подбросил ее в темное небо и спалил файерболом, ставя точку в своей жизни курильщика.
Говорят, в новую жизнь нельзя тянуть старые привычки. Особенно, если они тебя самого тяготят.
Подхватив с пола пещеры "сумку путешественника", закинул ее за спину. Накинул капюшон. Проверил, как вынимаются их ножен кинжалы и, положив лезвие "Дикошарика" на правое плечо, подошел к "двери".
Влил в нее примерно половину собственного резерва сил и сделал шаг вперед, навстречу новому в своей жизни.
Мир встал дыбом, как норовистый конь, пытающийся сбросить не опытного седока, потом упал на колени, понимая, что если не удалось скинуть назад, так может, прокатит спихнуть вперед?
"Нет, однозначно, на драконах летать интереснее!" — Признался я самому себе, пытаясь удержать в желудке свой недавний перекус. — "Там хоть есть на кого наорать, после презимления!"
"Сам пожадничал — вот и терпи теперь!" — Ответила мне серебристая прямая, по которой я перемещался из известной точки "А", в совершенно неизвестную точку "Б". А, быть может, сразу и "Я"! — "Ты что, не знаешь куда идешь?!"
В восклицании было столько удивления, что я не придумал ничего более умного, чем ответь положительно.
"Псих. Как есть — псих!" — Бормотнула себе под нос прямая, вновь закладывая адский вираж, словно пыталась пойти одновременно на все четыре стороны. — "Тебя кто учил, невежда?!"
"Нужда и учила!" — Просипел я, понимая, что "дикошарика" зря с собой потащил, надо было его в сумке оставить.
"Ну... Раз нужда..." — Прямая хмыкнула. — "Тогда... Твоя остановка!"
Получив увесистого пинка под копчик, воланчиком вылетел на просторную поляну, залитую лучами восходящего светила.
"Передай нужде, пусть лучше учит!" — Серебристая прямая хихикнула и испарилась из моей головы, оставляя в одиночестве и недоумении.
Понятно, что пинок под зад был эфемерный, но менее оскорбительным от этого, он не стал. Да и вообще, от "Дороги Драконов" проход отличался значительно. Ну, например, как поездка на вовсю коптящем дизельном локомотиве и стремительном, но несколько тряском, истребителе.
В поезде поспать можно, зато самолетом — однозначно — быстрее!
Вот я и прилетел, осталось понять, куда и чем мне это грозит.
В то, что оказался я в соседнем полушарии, можно было и не гадать, достаточно посмотреть на восходящее светило и прикинуть время полета по "трубе". Оставался вариант, конечно, что летел я намного дольше, но представить себе, что провел в пути больше 12 часов... Это уже для меня как-то слишком!
Разглядев не вдалеке темное пятно леса, решил пройтись до него, а там... Там уже видно будет.
И ведь знаю, что я и "загадывать" — вещи не совместимые, тем не менее, продолжаю это гнилое занятие!
Слава всем поднебесным, небесным и занебесным силам, хватило мозгов не бежать к лесу, а размеренно топать, изредка прислушиваясь и восхищаясь открывающимися видами. А, если бы у меня хватило мозгов не только любоваться, но и признать в этой невзрачной, зеленой травке с тяжелыми колосьями, обычную рожь, так я, быть может, и вовсе насторожился бы, как положено.
Но... Не судьба!
Тяжелая арбалетная стрела прилетела откуда-то справа, скользнула по плащу и ушла в густую траву, развернув меня лицом к стрелку, на девяносто градусов.
Второй болт больно боднул в грудь и, хоть с плащом тоже не справился, зато повалил меня на спину, выбив, заодно, дыханье.
Пока отдышался, пока прислушался к ощущениям — синяк будет на всю грудь, однозначно! — две легкие тени накинули на меня сеть и, изящно перепархивая с места на место, замотали меня в ней так надежно, что не то что двигаться — дышать можно было с трудом.
Одна из фигур, попала в поле моего зрения и, угостила от всей души, полновесным ударом по черепу, отправляя в далекое путешествие, видимо, за спичками.
Последнее было совершенно зря!
Взметнулось к небесам "Кольцо огня" и запах паленого мяса, совсем ненадолго, но успел порадовать мои ноздри.
"Не бейте Кису по голове — это его самое слабое место!" — Вспомнил я слова турецкоподданого, придя в себя. Я сам, как Киса Воробьянинов, лежал на спине, любовался чистым, без единой тучки, небушком, размышлял о смысле бытия и задавал себе один-единственный вопрос: Почему человек — человеку, всегда, волк?
Слегка подташнивало и под носом засохла кровь, однозначно намекая, что в этот раз без сотрясения я не остался.
Остался такой маленький, но гаденький момент — как снять чертову сеть?!
Руки — прикручены к бокам, а зубами тут делу не поможешь. Подергавшись, изображая из себя гусеницу, подкатился к стене пламени, надеясь пережечь веревку, хоть и больно будет, конечно, но свобода дороже.
"Кольцо огня", почувствовав приближение создателя, чуть изогнулось и сдвинулось в сторону, напоминая, что оно — "именно кольцо огня", с центром, в виде человека, а не просто так, кольцо огня.
Мне даже послышался человеческий вскрик, с той стороны пламени, но могло и почудится, мало ли, сотрясение мозга коварная штука, там что угодно примерещиться может, а не только человеческий крик, наполненный болью и ужасом.
Закрыв глаза, поставил мысленный эксперимент, сколько путей к освобождению найду за 60 секунд.
Реальный выход нашелся на 61 секунде, как обычно.
Очередная активация "Кольца огня" и, ругаясь, тороплюсь сбить язычки пламени с накидки. Пару раз, обжёгшись, снова дал себе слово научиться магичить, раз уж думать так и не научился — можно было ведь и файерболом, аккуратненько, а я, как всегда — от всей души, чтобы никому, и мне самому, в первую очередь, мало не показалось.
Отшвырнув обгорелые остатки сети в огонь, задался вторым вопросом, тоже очень важным — снимать кольцо или обождать пару часиков?
С одной стороны — сил оставалось не так уж и много, а с другой — ведь вполне в засаде могли притаиться еще супостаты с арбалетами. Луками. Да хоть с вилами — жить очень хочется!
Встав на колено, поставил "купол" и убрал "кольцо".
Ни встречающих, ни ожидающих.
Что не может не радовать.
Убрав защиту, выпрямился и огляделся по сторонам еще раз.
Зеленая рожь горит плохо. В отличии от человеческой плоти, на которую "кольцо огня", в общем-то, и "заточено". Учитывая нахождение пары нижних конечностей и одной головы, фрагментарной, но, тем не менее, легко определяемой по характерно зажаренному носу, "пасли" меня два мелких орка. Мелких настолько, что опыта еще не нажили, а детскую интуицию, уже изжили. Что и стоило им собственных жизней.
Скинув капюшон и почесав затылок, решил, что деревню искать не буду — ну их, болезных. Может это они с голоду такие злобные, может йода не хватает, может кровосмешение сказывается, но держаться от таких, на всякий случай, надо подальше.
Желательно — на другом континенте, очень тихом и спокойном.
Забирая круто вправо, за несколько часов добрался до леса и спрятался за его раскидистыми, уносящимися ввысь, исполинами, полыхающими синей и красной, желтой и салатно-зеленой, листвой. Хвойных не было и в помине, мелкий кустарник радовал хорошо знакомыми красными ягодками и грибами пахло просто с ног сшибательно. И пели над головой птицы!
Звезды всемогущие, как же они разливались, пытаясь привлечь к себе внимание!
Я слышал соловьиные трели, но это...
Нечто совершенно иное.
Сам не понимая, что делаю, отошел в сторону от звериной тропки, по которой топал навстречу приключениям и уселся на поваленный ствол дерева, радуясь тишине, мелким птахам и теплу, разливающемуся по венам, как после доброй порции глинтвейна.
— Пш-ш-ш! Не шуми! — Чуть нервный шепот снес к чертям собачьим все благолепие и заставил напрячься, готовясь устроить очередной пожар. — Это ты оркушам пожар устроил?
— И? — Я шмыгнул носом и, оглушительно, чихнул.
— Блин... Бежим! — У меня из-за спины выскочила мелкая фигурка, с голыми, отчаянно волосатыми, лапами. — Догоняй, если жить хочешь!
Отчего-то, мелкому бегуну я сразу поверил и стартовал из положения "сидя" очень резво. Так резво, что запнулся и проехал по опавшей листве пузом и, совсем чуть-чуть, носом.
