Простой человек не мог позволить себе прокатиться на карете с королевской символикой. Услугами возниц обычно пользовались богатеи Двуживущие, которым было лень топтать улицы Города и выспрашивать дорогу до нужного места, которые любили пустить пыль в глаза и не жалели для этого денег...
— Вмиг домчался, — восхищенно сказал Горр, кивнув на стоящую у обочины карету.
Кучер в алом сюртуке, в треугольной шляпе и сапогах с отворотами скучал на высоких, отделанных бархатом, отороченных бахромой козлах. За его спиной ярко светился причудливый фонарь с цветными стеклами. Ухоженные жеребцы замерли; они словно выполняли команду "смирно", лишь лениво хлестали лоснящиеся бока крашенными хвостами, да изредка фыркали, раздувая ноздри. На резных дверцах кареты красовался герб королевской возничьей службы — сложивший крылья Пегас с хомутом на шее.
— Ничего себе "тарантас", — пробормотал Глеб, обозревая блещущее великолепие на рессорах. — А Мир действительно изменился. Что-то не помню я таких карет на улицах Города...
Внутри карета оказалась еще роскошней, чем снаружи. На атласные подушки страшно было опуститься, рамы окон превращали любой вид за стеклом в произведение искусства, а драгоценная фурнитура могла и святого сделать клептоманом.
— Уфф!.. — выдохнул Глеб и сложил руки на коленях, чтоб, не дай Бог, случайно не выковырнуть какой-нибудь серебряный гвоздик со шляпкой-искоркой или золотую завитушку, похожую на локон живого огня. Ирт тоже чувствовал себя несколько смущенно. А вот Горр, похоже, здесь освоился. Он ловко вспрыгнул на подножку, ухватился за малахитовый поручень, подался к вознице, сказал ему:
— К Стадиону, — и нырнул в карету. Захлопнув дверь, он плюхнулся на подушки и оглядел товарищей.
— И во сколько же нам обойдется поездка? — шепотом спросил у него Ирт.
— Не все ли равно! — весело ответил парнишка. — Танка нашли, надо будет — он еще денег даст.
Они тронулись — щелкнули подковы, застучали, и стены домов плавно сдвинулись. Ирт и Горр прильнули к окнам, Глеб попытался как-нибудь устроить копье — оно перегородило карету по диагонали и при резком толчке могло пропороть бархатную обивку.
Впрочем, карета шла мягко, она словно по рельсам двигалась, а не по разбитой мостовой.
— Мог ли я подумать... — пробормотал Ирт, чему-то улыбаясь.
Дома убегали назад. Мелькали невысокие деревья. Редкие пешеходы, издалека заслышав цокот копыт, жались к обочинам, пропускали несущуюся карету. Компании ребятишек срывались с места, пытаясь хоть немного посоревноваться в скорости с тройкой лошадей. Одинокие старики снимали шапки, склоняли головы.
До городской стены домчались быстро. Из окна было видно лишь малую ее часть, но и то немногое, что открылось друзьям, поражало, восхищало и подавляло. Величественная стена, подпирающая небо, словно нависала над всем, что прилепилось к ее подножью; она защищала и вместе с тем грозила раздавить. Глеб подумал, что стена эта — ни что иное, как символ королевской власти, знак его могущества. Он вспомнил день, когда впервые увидел стену. Тогда вокруг Города не было никаких трущоб, лишь луга, поля и перелески, перечеркнутые множеством дорог. Стена уходила к самым облакам, пики ее острых башен терялись в дымке, острые зубцы словно бы грызли небо. Он стоял, завороженный, смотрел ввысь, и ему чудилось, что стена медленно заваливается на него, клонится, падает плавно — от этого зрелища кружилась голова и обмирало сердце...
Сколько же прошло времени...
На мосту через гниющий ров карету остановили два ратника с королевским гербом на доспехах. Они что-то спросили у кучера, заглянули в окна. И махнули — проезжайте!
Но за мостом, в воротах, их остановили еще раз. И снова охранники переговорили с кучером, посмотрели сквозь стекло на пассажиров. А потом знаками попросили открыть дверь. Горр покосился на Ирта, тот глянул на Богоборца. Глеб кивнул:
— Открой, конечно.
Честные люди королевских гвардейцев не боятся.
Один из воинов, тот, на шлеме которого красовалось павлинье перо, встал на подножку.
— Вы въезжаете в Старый Город, — строго сказал он. — Здесь запрещено убийство. Здесь запрещена магия. Здесь запрещено воровство. Король лично следит за порядком в своих владениях. Мы, гвардейцы, ему помогаем, а с нами принято считаться! — Он многозначительно посмотрел на Глеба и на его копье. — Не ввязывайтесь в драки! Не воруйте! И все будет в порядке... Вы впервые в Городе?
— Нет, — поспешил ответить Глеб.
— Хорошо... — Ратник соскочил с подножки. Некоторое время он стоял возле кареты, придерживая дверь, и оценивающе оглядывал пассажиров. Потом он опустил глаза и сказал: — Если же вы планируете нарушить закон, то не забудьте приобрести индульгенции. Купить их можно в любой Конторе Правосудия. — Он развернулся. Дверь захлопнулась словно сама собой. Гвардейцы отступили в тень. Медленно поднялся полосатый шлагбаум.
— Индульгенции? — удивился Глеб.
Хлопнул кнут, загремели подковы — и карета, протиснувшись сквозь арку южных ворот, въехала в Город.
4
Стадион называли по разному: Стадиумом, Гладиаториумом, Файтодромом. Наверное, это было одно из популярнейших заведений Города. На трех аренах Стадиона каждый день проводились бои: гладиаторы сражались с добровольцами. На первой арене, застеленной войлочными матами, дрались врукопашную. На второй арене, зеленой словно газон, соперники бились учебным оружием. А на третьей арене — самой популярной — бойцы выступали с оружием настоящим, боевым, смертельно опасным. Третья арена была желтая, как пустыня, — свежими опилками и сухим песком здесь засыпали пятна крови. Это было единственное место в Старом Городе, где разрешалось убивать, и где убийцу провозглашали героем.
Стать гладиатором мог любой человек — Двуживущий или Одноживущий. Достаточно было вступить в нужную гильдию и пройти обучение в одной из гладиаторских школ. Обучение в таких школах велось просто — новичок сражался с другими учениками. В день, когда он побеждал всех в своей группе, ему вручали выпускной диплом. Кто-то выходил из школы через неделю после поступления, а кто-то оставался учеником на протяжении многих лет. Но таковых было немного, поскольку ученики гибли так же часто, как настоящие гладиаторы...
Карета остановилась на площади возле главных ворот Стадиона. Здесь кишели люди, желающие поглядеть на бои, а быть может и поучаствовать в них. Букмекеры, разодетые будто клоуны, вышагивали на ходулях, выкрикивали имена гладиаторов, принимали ставки. К окошкам тотализатора выстроилась длинная очередь. Было шумно, словно в птичнике.
Горр открыл дверцу, спрыгнул на брусчатку мостовой, подошел к вознице, стал отсчитывать в подставленную ладонь золотые монеты. На парнишку косились: еще бы, не часто увидишь бедно одетого подростка-Одноживущего, прикатившего к Стадиону на карете с королевской символикой и так легко расстающегося с солидными деньгами. Два воина в плохоньких железных кирасах переглянулись, перемигнулись и вышли из толпы. Со скучающим видом они направились к Горру, словно невзначай заглянули внутрь кареты.
Глеб, заметив подозрительную пару, поспешил выбраться на улицу. Но его появление не произвело на Двуживущих никакого эффекта. Они равнодушно скользнули взглядами по его фигуре и тут же отвернулись. Их больше интересовал Горр.
— Поделись деньгами, паренек, — сказал один из них, легко толкнув Горра железным плечом.
— Что? — Горр обернулся, улыбаясь.
— Дай пару монет, — оскалившись в ответ, повторил просьбу воин. — Ты не обеднеешь, а нам они пригодятся.
— Нам они тоже еще пригодятся, — сказал Глеб, встав за спинами Двуживущих вымогателей. Он повернулся к ним боком, расставил ноги, чуть согнул их в коленях. Он точно вымерил дистанцию — вполне подходящую для копья, но не для мечей. Слева от Глеба, на полшага впереди, стоял Ирт.
— Если судить по тому, как вы их тратите, — Двуживущий медленно повернул голову, посмотрел Глебу в лицо, — то можно сделать два вывода: либо у вас денег слишком много, и значит вы не обеднеете, поделившись с нами, либо вы не умеете их тратить, а значит нам они принесут куда больше пользы, чем вам... Всего пять монет — и можете спокойно идти дальше.
Горр вопросительно глянул на Богоборца. Парнишке действительно не жалко было этих денег. Ведь Танк совсем рядом.
Но Глеб покачал головой.
— Нет...
Они не могли драться. Они находились в Городе. Стоит лишь скрестить оружие — и тут же появятся патрули королевских гвардейцев, всех возьмут под арест.
А Танк совсем рядом, он ждет...
Глеб выругал себя за упрямство. Черт с ними, с деньгами, не это сейчас главное!
— Ладно! Трех монет, думаю, будет достаточно.
— Этого мало. Десять золотых, не меньше. И мирно разойдемся.
— Сначала вы просили две.
— Мы всегда сначала просим две.
— Ладно, — Глеб скрипнул зубами. — Дай им, Горр.
— У меня только восемь осталось.
— Тогда гоните и ваши вещички, — взгляды Двуживущих сделались цепкими и колючими, словно репейник. — Что тут у вас? Ранцы? Замечательно, снимайте. Но сперва оружие...
— Вы с самого начала хотели обобрать нас до нитки, — Глеб прищурился, крепче сжал копье. — Не правда ли?..
— Ну что ты, парень, — холодно усмехнулся Двуживущий. — Мы берем ровно столько, сколько нам позволяют взять...
Вокруг собралась приличная толпа. Людей всегда привлекают ссоры, а особенно такие, что могут перерасти в драку. Зеваки вели себя по-разному: кто-то подначивал готовых сцепиться людей, кто-то просто жадно смотрел, а кто-то недовольно хмурился и осуждающе качал головой. Не всем нравились новые порядки в Городе. Остались еще игроки, которые помнили старые времена; времена, когда в периметре крепостных стен каждый чувствовал себя в абсолютной безопасности, когда в Город приходили за спокойствием и защитой. А теперь и здесь приходится быть осмотрительным. Ведь может оказаться, что у нагловатого задиры лежит в кармане лицензия на убийство, загодя купленная индульгенция с королевской печатью. Конечно, Гильдия Правосудия внимательно следила за распределением индульгенций, не каждому человеку позволялось их приобретать, только тем, кто не был замечен в крупных правонарушениях, кто не состоял в Гильдии Наемных Убийц, и кто не слишком часто использовал свои прежние права на убийство...
Глеб покосился на толпу, посмотрел на каменную громаду Стадиона, оглянулся на карету. Он почти физически ощущал, как выходит время.
Что делать?
"Не ввязывайтесь в драки... И все будет в порядке..."
Бежать? Или спокойно отступить? Или просто не обращать внимания на Двуживущих, пройти мимо них, надеясь, что они не воткнут клинки в спину?
Спина была его уязвимым местом. Глеб вспомнил, как кричал об этом Белиал. И снова посмотрел на толпу.
А что если маг там, среди людей? Может, Двуживущие эти не случайно затеяли ссору?
А Танк совсем рядом...
Что же делать?..
— Ты чего, остолбенел от страха? — Двуживущий шагнул к Глебу, хотел было схватиться за копье, но вовремя увидел узкие ножи на конце древка и отдернул руку. — Говорю, отдай оружие!.. — Если у него и было разрешение на убийство, то он не спешил его использовать. Индульгенция стоила больших денег. — И ранец снимай!..
Толпа вдруг заколыхалась, зашумела недовольно. Кто-то невысокий, незаметный в толчее, пробирался вперед и бесцеремонно расталкивал ругающихся зевак.
Белиал?!..
Глеб окончательно растерялся.
Двуживущие, ухмыляясь, вытянули мечи из ножен.
— Прочь от господина! — Из толпы на открытое место вывалились два широкоплечих бородатых карлика в длинных до колен кольчугах и с боевыми топорами в мощных руках. Пыхтя, словно маленькие паровозы, они подкатили к Двуживущим задирам, налетели на них, тесня грудью, толкая топорищами. Глеб узнал их — это были гномы, охранявшие торговца Дарила.
— Эй, коротышки! — возмутился кто-то в толпе. — А ваше какое дело?
Гномы-телохранители никак не отреагировали на обидное прозвище. Они подхватили под руки Горра, перетащили его к Глебу и Ирту, замерли, отдуваясь, с холодным прищуром глядя на растерявшихся Двуживущих и легко поигрывая тяжелыми топорами.
— У нас три индульгенции, — объявил один.
— У каждого, — добавил второй.
— У меня только одна, — соврал Глеб и прокрутил над головой копье.
Глаза Двуживущих потухли, клинки спрятались в ножнах. Над толпой пронесся вздох разочарования. Поняв, что драки не будет, люди начали расходиться — у каждого нашлось дело. Незаметно исчезли и вымогатели.
— Вовремя вы подоспели, — сказал Глеб гномам. — А где Дарил, хозяин ваш?
— Он уехал, — прозвучал громкий девичий голос. Глеб повернул голову и увидел улыбающуюся Фиву. Она привалилась плечом к чугунному фонарному столбу; рядом с ней стояла высокая, коротко остриженная женщина. Одежды на женщине было немного: холщовые шорты обтягивали могучие бедра, а выдающуюся грудь поддерживал объемный кожаный лиф. Взгляд Глеба невольно соскользнул на загорелые выпуклости — и будто прилип.
— Это моя сестра Фаталия, — сказала Фива. — Я вам много про нее рассказывала.
— Да... — Глеб смущенно кашлянул. — Наслышаны...
— А теперь насмотреться хотите? — хмыкнула Фаталия и повела плечами, отчего ее прелести сделались еще прелестней.
— Теперь я понимаю, как ты мужиков одолеваешь, — пробормотал Ирт, тоже не зная, куда девать глаза.
— Вы сами себя одолеваете, — пренебрежительно сказала Фаталия. — С похотью своей справиться не можете.
Глеб дернул головой и заставил себя посмотреть на гномов. Бородатые карлики теперь казались ему смешными жалкими уродцами.
— Почему вы не с хозяином?
— А он оставил их тебе, Богоборец, — ответила за гномов Фива.
— Как это?
— Решил, что они тебе пригодятся, велел им отыскать тебя и охранять. А сам отправился назад, в деревню, где оставил обоз.
Гномы молчали, лишь кивали согласно, слушая Фиву.
— Когда ты его видела? — спросил Глеб. — Как вы встретились? Он ничего не говорил про Белиала?
— Я Дарила не видела, — ответила девушка. — Это гномы меня нашли. Уже здесь. После того, как уехал Горр.
— Ладно вам попусту болтать, — вмешалась в разговор Фаталия. И снова взгляды мужчин приклеились к ее телу. Лишь гномы оставались равнодушны к женским чарам — у подземного народца были другие представления о привлекательности. — Берите свои размякшие ноги в свои трясущиеся руки и двигайте за мной!..
Сзади Фаталия выглядела не менее потрясающе.
5
Гнома с сивой бородой звали Тартлом. Чернобородого гнома звали Гвиртом. Они были дальними родственниками, но кто кем кому приходится — точно не знали. Они даже не могли разобраться, кто из них старше. Охранниками гномы стали очень давно, а последние семь лет они работали исключительно с Дарилом. Торговец им нравился веселостью и щедростью, а еще тем, что с телохранителями своими держался как с равными. Первое время гномов это даже немного смущало. Работа была непыльная, серьезные драки случались редко, все больше приходилось пьяных забулдыг кулаками урезонивать. А если когда-то и доводилось пускать в ход топоры, то, обычно, не против людей, а против зверей: медведей, волков, василисков. Конечно, всякое бывало — и лихие люди подстерегали на лесных дорогах, и полудикие кочевники налетали на обоз в степях, и молодые Двуживущие искали легкой поживы на узких темных улочках. Не раз коренастые телохранители спасали жизнь своему хозяину. Дарила они слушались во всем. И когда торговец, едва вывалившись из портала, велел гномам разыскать Богоборца и охранять его, пока не кончится срок контракта — а возможно и дольше — они тут же отправились выполнять приказ.
