Внутри дома нас никто не встретил. Водитель, в приказном тоне, предложил ждать здесь, а сам легко взбежал по скрипучей лестнице и вскоре, чему то вяло улыбаясь, снова вернулся вниз.
— Сиди. Сейчас хозяин выйдет — сказал он мне и не спеша покинул симпатичное, бандитское гнездо.
Я подошёл к дивану, посмотрел на кресло, стоящее напротив и рядом с узеньким, журнальным столом. Нет, сяду лучше на диван. Кресло может быть хозяйским, да и сидеть спиной ко входу, тоже не стоит. Расположился, изучил глазами обстановку, заострил внимание на парочке огромных картин, бегло пробежал по чёрным статуэткам. Что сказать — красиво, дорого и вполне уютно.
— Так значит вот он какой, Антон Алёхин? — заставил меня прекратить озираться, мягкий голос, звучащий под потолком.
Смотрю наверх. По лестнице идёт седой мужчина в джинсах, в сером свитере в обтяг, в кроссовках и, я даже сразу не поверил, в золотых очках. В ухоженных руках газета, татуировок нет, взгляд из под стёкол добрый. Улыбка на лице, в глазах искринки, выбрит гладко. Я улыбнулся, представив, как пытаюсь свитер разорвать. По возрасту старик, но выглядит мужик шикарно. И, как прикажите с ним говорить?
— Ну что поговорим, сынок? — усаживаясь в кресло, спросил меня хозяин дома.
— Пахан! Отец! Батяня! Папа! И почему я сам, до этого не догадался? — обрадовался я находке и мысленно подал дедку сигнал на сон.
Заставить человека поверить в то, что я ему родня, не просто. А утвердиться сыном, в памяти авторитетного человека, которому по понятиям детей иметь нельзя, вдвойне сложней. Откуда я знаю про детей? Не помню, но уверенность в правильности этого постулата у меня железная. А значит что? Что, что? Значит действовать надо мягче, где то даже нежнее и начну я, как говорят у нас в Одессе, издалека, почти от локтя. Вернусь назад, годков эдак на двадцать с мелочью и в голову сидящего напротив меня авторитетного гражданина, для начала, втолкаю, как он нас с мамкой, в роддоме забирал. Цветы, шампанское, конфеты, потом пелёнки, я ору и в доме срач. Затем его тюрьма призвала, мать померла, я отдан в детский дом. Вдруг встреча, лет так через десять. Конечно, он уже авторитет, детей иметь нельзя, я понимаю, но всё равно его люблю. Папаша тоже сына любит, помогает, но засветить не хочет, не поймут. Так, дальше что? Привёз сюда, пристроил рядом, в городе Анапа. Чужие люди, школа, мордобой. Я вырос, батя денег дал, вдруг бизнес резко в гору, братва желает бабок поиметь, взбрыкнул, не дал, послал всех на хер, папа недоволен. Вроде здорово придумал. Ещё немного посижу, обдумаю, как буду реагировать на критику отца и всё, бужу.
— Ты! Сукин сын! Какого хрена в уши вдул моим парням? Кого убью?! Да я тебя сейчас, сам тут закопаю! — открыв глаза, как зверь взревел мужик.
Переборщил? Или на самом деле он такой, а добрый внешний вид лишь маска? Старик орёт, я весь сжимаюсь и голову роняю на живот.
— В глаза смотри! Гадёныш! Я сколько раз тебя предупреждал?! Мы незнакомы! Ты что, решил я заступлюсь сегодня за тебя?!
— Пап — пряча взгляд под половицу, пытаюсь вставить слово я.
— Что пап?! Молчи уж лучше! Па-па! Учил тебя! Сначала дело сделай и лишь потом решай кому, и как ответить. А ты опять попёр на танк с ружьём!?
— Прости. Я виноват. Ну не стерпел, с кем не бывает. Ты ж сам мне говорил, что я в твою родню.
— Да, говорил и вижу, наш ты, точно. И что теперь? Тебе сказали заплатить, так молча заплатил и дальше тихо рубишь бабки. А если уж не хочется платить, найди решение проблемы, но не с наскока. Башка тебе на что дана?!
— Так не успели — промямлил я, как будто в школе получил две пары.
— Что не успели? — спросил отец.
— Мне не сказали, что я должен заплатить. Пришли амбалы, чего то там провякали, я их послал, они ушли и всё.
— Вот же, тоже рас... Козлы короче! — расстроился отец. — Ладно с ними разберёмся. А ты, сегодня же, сам деньги привезёшь сюда и извинишься. Скажешь осознал, погорячился и впредь не будешь больше никому грубить. Тьфу ты, понесло. Я чё то с дуру вспомнил, как в школе на собрании сидел. В общем деньги мне отдашь, да так, чтоб люди видели, как отдаёшь. Дошло?
— Дошло. А сколько?
— Что сколько? — зло спросил отец.
— Сколько денег нужно отдавать?
— С тебя пятьсот. И не стони, с других беру в два раза больше.
— Так может я сейчас отдам? — привстав, засунул руку в карман.
— Давай — участливо сказал папаша и вдруг опять спросил: — Ты ел?
— Нет, не успел. Встал поздно, а тут Михей пришёл и нас к тебе повёз.
— Ладно. Зови его, сдашь деньги и в ресторан пойдём. Но чтоб ни ни мне там. Мы незнакомы. А едем вместе на обед, в знак примирения. Стало быть сегодня будешь ты меня кормить, потом сочтёмся. Понял?
Выбравшись на свежий воздух я оценил ситуацию, как развивающуюся в приемлимом для меня ключе, но мысль о том, что не помешало бы ещё и товарища отца привести в чувство полного доверия к его блудному сыну, показалась мне живой и правильной. Нет, делать из него дядю или самому становиться внучатым племянником я не буду. Пускай первый помощник играет роль, ну хотя бы, мудрого наставника сопливой молодёжи и при встрече со мной постоянно чувствует вину за свои, бесцельно прожитые годы.
— Михей — найдя водителя рядом с машиной, сказал я ему, тут же парализовав волю и запустив пластинку про вечную дружбу, и любовь. — Слушай меня внимательно. Я тебе не враг и не друг, но ты меня за что то любишь. Почти, как сына, но от всех скрываешь свою отцовскую любовь.
Молотил без перерыва разную ерунду, не больше пяти минут, время поджимало, но в итоге бурда всё равно получилась отменного качества, так как выйдя из транса, подопытный тут же со мной заговорил. Да ещё, как заговорил.
— Ты что, ничего лучше напялить на себя не мог? — сходу наехал он на меня. — Ехал к уважаемому человеку, а подумать о том, что ему твой внешний вид может не понравиться, не судьба была. Эх молодёжь, всему то вас учить надо.
— Ладно, исправлюсь — включился я, в созданную мной же игру, но вспомнив один щекотливый момент быстро заткнулся и перевёл разговор совершенно в другое русло. — Михей, ты мне лучше вот что скажи, как зовут хозяина этого дома? А то я, как то не удосужился его об этом спросить.
— Ну ты совсем — возмутился только что обработанный мной товарищ. — Первое, что надо сделать, когда входишь в незнакомое помещение, поздороваться с его хозяином, представиться и если не знаешь, с кем имеешь дело, спросить, как его зовут. Недотёпа.
Он чего, всё время меня так поучать будет? Блин! Времени нет, а так бы я, пожалуй, переиграл всё обратно. Не дай бог часто придётся видеться, так этот болтун меня в гроб вгонит, своими нравоучениями. А ещё серьёзный человек, в тюрьме сидел.
— Зовут хозяина Гвоздь — продолжая протирать тряпкой лобовое стекло, довольно произнёс старательный водитель, но вдруг резко остановился и внимательно посмотрев на меня, сказал: — Так. Это он для меня Гвоздь, а ты его называй Алексей Евгеньевич. Ему так приятнее будет.
— Как? — не поверил я в услышанное.
— У тебя что, со слухом проблема?
— Ты сказал Алексей Евгеньевич? — переспросил я, проигнорировав вопрос относительно моего здоровья.
— Слышал же всё. Зачем тогда переспрашиваешь? — укоризненно глядя на меня, ответил вопросом на вопрос, Михей.
Нет, есть все таки бог на свете. Алексей Евгеньевич! Какое прекрасное имя у этого седовласого, симпатичного мужчины — Алексей, да и отчество не подкачало, Евгеньевич тоже звучит не плохо. Про фамилию я и спрашивать не стану, наверняка и она очень красивая, но ей не обязательно быть такой же, как у меня. Всё таки я прошёл адовы муки детского дома, а там не только характер ломают, но и фамилию могут, на любую другую, изменить. Главно с отчеством получилось, а остальное ерунда.
После коллективного обеда, команда старых пер.... Что за бескультурье, чуть было не сорвался на не очень симпатичное выражение. Вовремя остановился, нельзя же так про людей, только что обедавших с тобой за одним столом. Вобщем пожрав на халяву, потенциальные сидельцы отправились домой, придаваться послеобеденной неге, а я, в быстром темпе дёрнул к телефону, вдруг Вахид ещё не уехал или, что ещё лучше, совсем никуда не собирается и будет дома сидеть весь выходной. Приглашу старого друга к себе в гости, пускай порадуется вместе со мной и выпьет за новую покупку. Мой дом может и не такой красивый, как у того же Гвоздя, но и он имеет право восхищать моих не многочисленных знакомых. Звонил три раза, в течении десяти минут, но трубка автомата так и не отозвалась вызываемым абонентом. Обидно. Хотя, почему? Радоваться надо за друга, он никуда то пропал, не исчез безвозвратно, а поехал домой, повидаться с семьёй. Если честно, завидую я ему и с удовольствием оказался бы на его месте. Дом, конечно хорошо, но знать, где живёт твоя семья и иметь возможность хотя бы изредка навестить её, ещё лучше.
ГЛАВА 18
Отслюнявив пятьсот рублей на нужды братства и потратив ещё примерно сто пятьдесят на посиделки в честь купленного мной дома, я прекратил выбрасывать деньги на ветер и упорно зарабатывал их везде, куда дотягивались мои мозолистые руки. Даже сваливший Саню грипп, не помешал чёткой работе гостиничного кинозала, я смело подменил его там и наплевав на так и недособранную стенку, сидел на рабочем месте положенные часы. Деньги, они не пахнут, кто бы чего не говорил. Надо сидеть у видеомагнитофона, сутки напролёт — буду, в контрабандисты записаться, чтобы червячка заморить, всегда пожалуйста, в карты выигрывать или в шахматы, чтобы не сдохнуть с голода, тоже согласен, несмотря на известный мне, конечный результат. Я такой, весёлый, разносторонний и очень трудолюбивый. Единственно чего делать не стану, так это откровенно воровать, конечно, если вопрос ребром не встанет, украсть или с голоду умереть. Нет, ещё бесплатно работать на молокозаводе, тоже по доброй воле не буду. Девяносто рублей в месяц — это не моя судьба. Поэтому, когда почти полностью расторговавшийся нашим товаром, Герман, предложил мне смотаться за покупками в Москву, я охотно согласился, но только попросил сделать это немного позже, буквально через несколько дней. Моему работнику на днях обещали окончательно вылечить насморк и вывести температуру его тела на нормальный режим. Вот после этого, легко можно будет прокатиться по указанному другом адресу. Четвёртым магнитофоном я так и не обзавёлся, а помещение под него давно оформил и даже оплатил. Новинки кино индустрии, в портовом городе, также перестали появляться. А зазывать народ в кино одним и тем же репертуаром... Сколько ещё можно? Месяц, два? Москва же, по словам моего, более знающего товарища, всегда была, как Родина мать. Она и согреет, и приголубит, и накормит, и даже таким хапугам, как мы, от безденежья пропасть не даст.
— В Москве дипломаты и спортсмены живут. Туда туристы со всего мира приезжают и каждый из них чего нибудь привозит с собой. А ещё там есть магазин "Берёзка", где, может и по очень хитрой схеме, но тоже можно чего то прикупить — рассказывал Герман про подпольную торговлю импортом, в самом большом городе нашей страны.
— Мне магнитофон нужен и кассеты, а остальное, вроде и ни к чему — обозначил я свои планы, на эту поездку.
— Так их там тоже найти будет проще и железно дешевле. Это не наш городишко, там комиссионок тьма. Да ты и сам, наверное, про это знаешь?
— Знаю — соврал я и заговорил о деньгах: — Но на счёт дешевле, это навряд ли. После того, как объявили карантин, дешевле ничего быть не может.
— Возможно ты и прав, но всё равно, съездить надо. У меня вопрос ребром стоит — работать дальше или закрываться. А у тебя помещение без дела болтается. Так что, едем?
— Едем — в очередной раз подтвердил я, свои намерения.
— Тогда я прямо сейчас за билетами смотаюсь. Чего резину тянуть.
— Ладно, только раньше, чем на субботу не бери.
— Это, как получится. Будет самолёт в субботу, возьму на субботу, а нет, тогда полетим в воскресенье.
— Подожди — притормозил я приятеля. — Ты что, на самолёте собираешься в Москву добираться?
— Ну да. Три часа лёта и мы там. Поездом долго, да и билетов может не быть. Желающих перед Новым годом в столицу смотаться, море.
— Не, на самолёте я не полечу. Давай поездом — заупрямился я.
— Боишься? — засмеялся Герман.
— При чём тут боишься. Ничего не боюсь — возмутился я, хотя толком не знаю, боюсь летать или нет. Не помню, как у меня с этим. — Просто люблю ездить на поезде вот и всё. И, кстати, где в Москве жить будем? На вокзале?
— Почему сразу на вокзале? У нас в гостинице "Колос" знакомая есть, она к нам каждое лето приезжает. Поселит — поставил меня в известность Герман, о своём столичном блате. — Ладно, чёрт с тобой, поехали поездом. Для бешеной собаки разницу в сутки, за крюк можно не считать.
На поезде мне давно хотелось прокатиться, но мой выбор пал на железнодорожный транспорт не из-за детской прихоти, а совершенно по другой причине. Раз уж образовалась у меня поездка по нашей необъятной родине, так почему бы, помимо покупки нужного товара, по ходу дела, не убить ещё одного зайца. В поездах окошки очень большие и большую часть пути из них видно всё, что творится вокруг. А вдруг я по дороге, чего нибудь знакомое увижу и вспомню, где раньше с родителями проживал. Когда ещё представится такой случай?
Герман попрощался и тут же рванул на вокзал, а я, запустив в прокат очередную кассету, сидел в темноте и прикидывал, сколько денег надо будет прихватить с собой, на дорогостоящие покупки. Выходило, что меньше чем с десяткой, в столицу соваться мне не резон. В цене, наверняка, всё сильно подскочило, а магнитофонов можно смело, сразу пару покупать. Кассет, тоже нужно брать столько, сколько увижу, а за штуку придётся рублей триста уже отдавать. Да, с таким раскладом и десятки не хватит, двенадцать и то, это будет в самый притык. Деньги у меня есть. Тысяч пятнадцать своих и примерно десять Вахида, но вся беда в том, что половина их находится в очень мелких купюрах, а большая часть той половины и вовсе по рублю. Придётся прихватить с собой золотые монеты. Места они занимают мало, а желающих приобрести такое богатство, в большом городе, быстро найду. Вирус притих, о нём даже "голос" ничего не сообщает, а других причин для роста драгоценного металла, мне неизвестно, так чего же мои накопления в нём, будут землю удобрять в огороде. Плавно текущие мысли, вдруг, самым наглым образом снова прервали. Входная дверь резко распахнулась и в помещение заскочил широкий луч искусственного света. Встал и стараясь не привлекать к себе внимания зрителей, тихо побрёл на выход. Гарантирую, пришли именно за мной.
— Что случилось? — спросил я дежурную, узнав её ещё из далека, по не очень стройным габаритам.
— Антоша, тебя там к телефону — немного заикаясь, ответила она.
— Так сказали б, что я на сеансе. Мы ж договаривались с вами? Ну, не в первый же раз.
— Да говорила. А он ни в какую. Ругается, пугает и обещает сам сюда прийти.
