Третий шаг. Книга 1. Магия Мериты

— Да, я тоже буду скрывать свое существование, чтобы мои творения придумали способ доказать, что я есть, — сказал Месенн, выбираясь из бассейна. Привратник услужливо набросил ему на плечи халат.

— Ждем указаний, — обрадовался Экспериментатор.

— Будем создавать мир, максимально приближенный по всем параметрам к человеческому. Все фундаментальные физические константы зададим абсолютно такими же. Из внемировых сущностей в нем будут только три — Промысл и ангелы Счастья и Горя. Их задача — обеспечить нужную направленность эволюции проявившегося разума, направив его усилия на поиски доказательств моего существования. Темпоральный геометрический преобразователь готов?

— Да, вот как он выглядит, — Экспериментатор подкатил ближе рабочую модель преобразователя. — Око нового мира формируется как вращающаяся сфера. За один ее оборот внутри будет проходить примерно миллиард лет. Скорость вращения можно произвольно изменять, однако крутиться она, к сожалению, будет только в одну сторону. При нулевой скорости вращения время внутри остановится. Так будет удобно?

— Да, вполне. Молодец, ты справился с поставленной задачей. А какого радиуса действия Промысла ты добился?

— В переводе на наши мерки — до сотни тысяч световых лет.

— Пренебрежимо малая величина, — прокомментировал Критик. — Фактически весь создаваемый мир будет находиться постоянно вне зоны его влияния.

— Промысл сможет свободно перемещаться во внутреннем объеме. Тамошнее пространство не будет для него препятствием.

— С какой скоростью он сможет двигаться?

— С любой.

— И ангелы так же?

— Конечно.

— Этого недостаточно, — не унимался Критик.

— Вы все до сих пор не можете осмыслить масштабы Вселенной, — поддержал его Мечтатель. — Чтобы оказать хотя бы минимально ощутимое влияние на эволюцию аналогичной конструкции, ангелы должны получить возможность присутствовать сразу во многих местах. Они должны уметь создавать двойников, точные копии самих себя.

— Интересная мысль, — сказал Месенн. — Разве я думал о такой возможности?

— Да, думал. Но не осознавал.

— Молодец, что подсказал. Так, сколько ангельских фантомов может поддерживать стандартная компьютерная система одновременно?

— Очень много — около пяти тысяч, причем каждый из них сможет вести диалог с аборигеном произвольного вида, в любых условиях окружающей среды, создавая полную иллюзию физического присутствия.

— Ха! По моим понятиям это ничтожно мало. Вот элементарный расчет. Типичная галактика содержит где-то сто миллиардов звезд. Пусть только около одной из миллиона сможет образоваться разумная жизнь. Следовательно, ангельских копий понадобится сто тысяч. Но это еще не все. Общее число галактик измеряется триллионами. Если Промысл со своими ангелами задержится у каждой минут на пятнадцать — вероятно, это минимальное время, чтобы оказать какое-нибудь воздействие, успеть хоть что-то сказать аборигену о том, как он должен себя вести, чего добиваться в жизни, к чему стремиться, то в следующий раз он окажется в той же галактике спустя каких-то "жалких" десять-двадцать миллионов лет. О каком управлении созданным миром вообще может идти речь?!

— Вероятно, Промыслу следует выделять только самые удачные цивилизации, которые смогут объединить усилия близлежащих собратьев по разуму на решение поставленной задачи, — возразил Критику Мечтатель — Например, в человеческой Вселенной раса людей, можно считать, в настоящее время опекает около двадцати видов разумных, в будущем это число, очевидно, увеличится.

— Хорошо, пусть контакты будут производиться всего с одной цивилизацией из миллиона. Но это позволит уменьшить только необходимое количество копий ангелов, а повторить воздействие не удастся ни на одну расу разумных. Деятельный период в жизни рядовой цивилизации вряд ли больше нескольких десятков тысяч лет. Далее, как утверждает современная наука, они либо погибают, либо замыкаются на решении чисто внутренних проблем.

Критик, как всегда, прав. Его железная логика разбила много предложений Мечтателя. По его рекомендациям, не следует создавать ни один мир, эволюцию которого ты не сможешь предсказать заранее. Чисто машинный ход рассуждений. Но в том-то и дело, что новое и неожиданное всегда появляется как продукт избыточно богатого многообразия, все нюансы бурления которого принципиально нельзя предугадать.

Человечество, казалось бы, своей историей дало яркий пример невообразимо сложной эволюционирующей системы. А породило всего два фундаментальных изобретения — колесо, позволившее механизировать труд, и разрядную систему записи чисел, давшую возможность создать простые алгоритмы счета. Все. А неужели в природе не существует ничего другого, соизмеримого по важности и простоте с этими достижениями? Наверняка есть! Как до них добраться? Один виден путь — через создание новых многообразий, по своим возможностям сопоставимым с миром людей.

Таким же образом приходится действовать и в случае, когда возникает потребность в чем-либо другом, несравнимом по важности с колесом. Не представляется, каким образом можно было бы теоретически добраться, например, до конструкции телескопа. А как в тиши кабинета додуматься до идеи плавания?

У него, Месенна, пять помощников потому, что с большим числом роботов ему было бы трудно работать. Они постоянно совершенствуются, начинают проявлять индивидуальность. И, тем не менее, у них нет по-настоящему собственных мыслей и идей — все, что они говорят, есть продукт мышления их хозяина. Следовательно, их союз на самом-то деле является тривиальной системой из одной человекосилы, и его помощники сами по себе так и не могут сделать ничего по-настоящему нового.

— Да, твои оценки впечатляют, — сказал Месенн Критику. — К сожалению, я не знаю, как можно уменьшить масштабы создаваемого мира.

Это было горькой правдой. Маги пользовались виерными полями, не представляя в деталях все задействованные ими механизмы, как, например, в свое время большинство людей — радиоприемниками. Нажмешь на кнопочку, покрутишь колесико — играет музыка. В принципе понятно, что возникает она не из ничего, но как устроен приемник, в деталях мало кто знал. Так и виерные поля: управление ими сводилось фактически к определению конечного результата — они сами формировали задуманное.

Маги уверенно брались за создание и новых реальностей, и даже копий того мира, в котором находились сами, обладая весьма неполными познаниями о внутренней структуре пробуждаемых ими сущностей. Располагаемый инструментарий заполнял лакуны их знаний. Марий любил объяснять это следующим образом: бросая камень, можно не заботиться о его дальнейшем движении — он "автоматически" будет следовать мировым законам, даже тем, о которых никто пока не знает. И если на его пути встретится неожиданность, скажем, возникнет какое-либо препятствие, он не сплохует, не побежит за советом к бросившему его.

Месенн вдруг понял, какая неприятная мысль исподволь колола его. Марий взял на себя главную задачу — обеспечить магам безопасность. И Марк сосредоточился на важном — разобраться в сложном механизме работы виерных полей, как можно больше узнать о фундаментальных законах окружающего мира. А он, Месенн, как зеленый мальчишка, все еще играет с непонятными предметами.

— Копии ангелов следует делать в виде самостоятельно существующих фантомов. Отрабатывая заложенную программу, они будут существовать, скажем, несколько сотен или тысяч внутренних лет, — предложил Мечтатель.

— А ты просчитаешь с достаточной точностью изменения окружающей среды, эволюцию направляемой ими цивилизации? Не окажутся ли они тормозом прогресса или даже посмешищем для аборигенов?

— Если возникнет такая угроза, Промысл может вернуться, изменить их программу.

— Оставив без внимания другие области мира, иные, может быть, более обещающие цивилизации?

— Поддержание постоянной связи представляет сложную техническую задачу, — прекратил дискуссию Энциклопедист. — Я не представляю, на какие физические закономерности можно будет опереться, чтобы реализовать мгновенную связь на произвольное расстояние. Нет, это нереально.

— Что ж, придется, вероятно, смириться с тем, что некоторые зоны создаваемого мира будут совершенно неуправляемы, — с грустью сказал Мечтатель.

— Причем очень и очень обширные, — подлил бальзама на его душу Критик. Потом тихо добавил: — Точнее, управляемой будет пренебрежимо малая часть конструкции...

— А вот когда они додумаются до доказательства нашего существования — какими они нас будут представлять? Всесильными и бессмертными, бесконечно мудрыми, существующими вечно? Или все же поймут, что мы и они просто принадлежим разным потокам времени, и опишут нас такими... неухоженными, какие мы есть? — спросил Мечтатель, настроившись на невеселый лад. — А будут ли они испытывать по отношению к нам хоть какую-нибудь благодарность за то, что мы сотворили их из хаоса, дали жизнь?

Ему никто не ответил.

— Да с какой стати, спрашивается, они должны нам быть благодарны? Только из-за того, что мы вытащили их из небытия? Но мы ведь даже не представляем себе сейчас, как они будут выглядеть. Создаем их без любви и сострадания, без намерения оказать какую-нибудь помощь в их чаяниях... Мы абсолютно равнодушны к ним и предельно рациональны. У нас чисто утилитарный подход. Мы чего-то ждем от них, не предлагая ничего взамен.

— Ну, не все так мрачно, — привычно возразил Мечтателю Критик. — Если наши создания последуют по пути, указанному Промыслом, Ангел Счастья позаботится об их достойном вознаграждении.

— А отступи они чуть в сторону — за дело примется Ангел Горя?

Ни у кого не нашлось, что сказать. Молчание, однако, продолжалось недолго.

— По-моему, кто-то в древности нарисовал следующую грустную картину, — сказал Мечтатель. — Создатель построил совершенный, абсолютно гармоничный мир. В нем родился деятель, который, не представляя всей сложности задачи, задумал повторить акт творения. В созданном им, уже не вполне гармоничном мире нашелся другой демиург, который стал лепить уже что-то явно убогое, а в его создании появился следующий творец, и так далее. Люди же возникли в мире, очень далеком от совершенства, полным злобы и несправедливости...

Энциклопедист, словно отвечая Мечтателю, стал перечислять стародавние и забытые мифы и легенды на тему творения. Месенн не слушал.

Так. Как только заработает эта модель, следует всерьез заняться поисками возможности произвольным образом устанавливать масштабы создаваемых вселенных. Это первое. Второе — и более важное — необходимо помочь Марку в его физических исследованиях. Как ни крути, а это основа основ. И параллельно — наконец-то научиться не только наблюдать со стороны за жизнью своих виртуальных конструкций, но и самому телесно существовать в них. Приглашать в них друзей. Не только магов, но и обычных людей. А также научиться посещать миры, созданные другими магами.

— Вот бы создать вселенную, в которой можно жить так, как ее исконные обитатели, — сладко запел Мечтатель. — Войти в нее обладая силой, способной перекраивать ее реальность по своей прихоти. Воспитывать целые цивилизации. Строить галактики и отдельные планеты, а на них возводить новые сказочные города. Приглашать гостей. Придумывать невообразимые чудеса...

Надо, кто же спорит. Даже Критик молчит. Но как это сделать? До сих пор миры, созданные каким-нибудь магом, доступны только его виртуальным творениям. Единственный раз произошло взаимопроникновение реальностей, созданных Маратом и Моаром, да и то на одно неуловимое мгновение.

Теоретически сгусток виерной энергии, порождаемый мозгом мага, представляет собой волну, хаотично распространяющуюся в бесконечном множестве измерений пространства. Вот если бы ее остановить, превратить в "стоячую", — тогда вроде бы должна появиться возможность путешествовать между рукотворными мирами, проникать в них телесно. Для этого нужна малость: надо генерировать виерные поля противоположного знака. Маги не умеют этого. Кто умеет?

Давняя легенда утверждает, что Меример выделил две линии развития паранормальных способностей человека. Меритские маги есть продукт одной из них. Где вторая? Всемирный Информаторий не содержит ответа на этот вопрос, и Месенн зря потратил время, перетряхивая его внутренности. Илвин Ли утверждает, что второй полюс расцвета магических способностей — Ремита. Так ли это, не известно, но хочется... верить.

— Мы создадим прекрасные миры, — пропел Мечтатель, — для Восставших из Праха...

Месенн встряхнул головой, отгоняя мысли, которым пока было не место даже здесь, в Мастерской.

167