Наконец, когда Ок уже думал, что этому пути не будет конца, его конвоиры остановились. Это случилось в глубоком подземелье, и турку казалось, будто они спускаются в преисподнюю. Ока грубыми толчками заставили подняться по ступеням, которые он нащупывал рукой. Наверху было низкое помещение, ничем не отличавшееся от подземелья. Один из конвоиров нащупал дверь, и та со скрежетом отворилась наружу. Затем они еще длительное время бродили по разным помещениям. Здесь тоже изредка попадались люди, но видимо, его конвоиры обладали немалой властью, ибо их всюду пропускали без малейших разговоров. Наконец, Ока вытолкнули на улицу. Перед ним была небольшая площадь, на которой громоздились ржавые смятые бочки, доски, груды камня и прочий мусор. Площадь окружало несколько зданий, погруженных в густую северную ноябрьскую ночь. Оку удалось лишь едва рассмотреть их. Покрутив головой, он увидел вычурные барочные завитки на зданиях, купола и арки. Он был на территории бывшего православного женского монастыря, находившегося в центре Старобельска! Тайными подземными переходами его привели сюда эти люди.
Сильный толчок в спину заставил его прийти в себя. Что-то крикнув на русском, один из охранников повел его к ближайшему приземистому зданию, напоминающему склад или хозяйственную постройку. Открыв небольшую дверь, охранник толкнул Ока внутрь и запер дверь.
Ок с большой осторожностью немного продвинулся вдоль шершавой стены, после чего присел на корточки, опершись о стену и скрестив руки на груди. Посидев так немного, он провалился в тяжелое забытье. Еще день назад он не смог бы предположить, что заснет в такой позе.
Поспать ему удалось совсем немного. Дверь сарая снова открылась, и в комнату вошли трое мужчин: первый идущий держал в руках керосиновую лампу.
Мужчина с лампой что-то коротко сказал, указывая рукой на Ока, после чего двое схватили спящего турка за ноги и поволокли на улицу. Ок спросонья пытался понять, что происходит. Он стал вспоминать недавние события: нападение, их побег, встречу с местными жителями — и вот логический финал. То, что местные были настроены враждебно, они уже доказали. Для Ока оставался единственный вопрос — насколько далеко они готовы зайти?
Разбуженный Ок от боли и неожиданности принялся кричать на английском и турецком языках.
— О, басурманчик, очухался! — один из мужчин склонился над Оком. — Кто ж вас звал-то сюда? А, Абдулла, или как там тебя?
Видимо, устав от его криков, они бросили его в нескольких метрах от места заточения, тут же принявшись его избивать. Вся эта картина освещалась небольшим костром, горевшим в бочке неподалеку от сарая.
Остановившись, один из повстанцев присел на корточки, всматриваясь в избитого турка. Силуэт был впереди костра, и Ок не мог рассмотреть его лицо.
— Как тебя зовут? — спросил человек, рассчитывая, что его понятно без слов.
— Ченгиз! — произнес как можно более дружелюбно и открыто Ок, полагая, что этот человек желает познакомиться. — Меня зовут Ченгиз.
— Сука, ты, Ченгиз, и тварь непрошенная! — мужчина резко поднялся и ударил тяжелым ботинком Ока в живот. Оторвавшись от зрелища задыхающегося и кашляющего Ока, он пошел к костру.
— Послушайте, меня зовут Ченгиз Ок, я турецкий подданный, — он пытался хоть чем-то вразумить этих изуверов, — я не военный, это какая-то ошибка. Я военнопленный?! — продолжал он на английском языке.
Перед отправкой сюда Ока инструктировали военные на предмет как себя вести в различных ситуациях, в том числе и в плену. И его предупредили, что не стоит выдавать ничего кроме имени и звания. Но пошли бы они все, эти инструкторы! Оказались бы они на его месте! Поэтому Ок был готов рассказать о себе все. Как утверждали психологи, это естественная реакция человека на угрозу. Он стремится рассказать о себе и таким образом выбиться из списка безликих жертв, чем-то запомниться преступнику. Ок очень хотел выжить и собирался предпринять любые действия, способные как-то этому помочь в самой малой степени.
— Прошу... прошу вас, не надо больше! — стонал Ок, закрываясь руками.
— Слышь, Петро, он лопочет какую-то херню, ни хера не разберу, — обратилась высокая тень к своему товарищу.
— Наверное, еще хочет! — ответил тот, заливаясь громким каркающим кашлем.
Видимо, это придало уверенности второму, и он нанес несколько ударов Оку, явно наслаждаясь стонами и мольбами жертвы. И хотя он умолял на непонятном для истязателя языке, в этом был скрыт смысл более глубокий, чем слова, который одними словами выразить было невозможно, это нужно было только чувствовать через запах, позиции тела и движения. Сейчас и кровожадный житель Старобельска, и Ок чувствовали это оба.
Истязатели снова завели какой-то разговор. Один сделал руками в воздухе очертания женщины и указал пальцем вниз, другой махнул рукой и достал из-за пазухи бутылку с мутной жидкостью. Полюбовавшись, как переливается на ней свет костра, он сделал несколько глотков, а затем предложил бутылку своему приятелю. Немного передохнув, они вернулись к своей жертве.Глава 17
Солдаты быстро и бесшумно продвигались по достаточно большому подземному проходу в восточном направлении. Они нашли вход в подземелье в доме под средневековой пожарной башней. Сулейман разделил группу на две части: первую, состоявшую из шести человек, он повел в тоннель сам, вторую, из четырех бойцов, возглавил Давутоглу. В ее задачи входило обеспечение безопасного отхода и координация первого отряда. За последние полчаса второй отряд обезвредил уже четырех человек, решивших "проведать" это место. Всех задержанных солдаты Давутоглу связывали пластиковым ремнем и укладывали лицом в грязный пол, за ними оставили наблюдать солдата, двое следили за входом, а заместитель командира отряда лично наводил ударную группу.
Озтурк вел бойцов вперед, ориентируясь на подсказки Давутоглу, которые тот добывал из Интернета.
— Эти туннели были местной достопримечательностью. История их возникновения неясна. Говорят, местные купцы в девятнадцатом веке делали большие подвалы, затем соединяли их подземными переходами, тогда это было модно, — Давутоглу за несколько минут просмотрел весь коммерческий Интернет и представил своему командиру краткое резюме.
— Не знал, что в нашей работе нужно быть еще и знатоком истории той земли, где действуешь, — тихо ответил Озтурк.
— Что поделать, полицейская работа она такая, — вздохнул его заместитель. — Мы все меньше воюем и все больше наводим порядок, а порядка без знания местных нравов не добиться.
— Судя по карте, вы скоро окажетесь в подвалах Свято-Скорбященского женского монастыря города Старобельска. Видимо, он стал пристанищем для местных комбатантов, — Давутоглу весь превратился в слух и зрение, устремленное на дисплеи плоских полевых компьютеров. Он не мог отвлекаться на происходящее вокруг, за этим должны были следить его люди. В радиопередачах стали появляться помехи. — Возможно, скоро прервется связь, — предупредил он командира.
— Понял тебя, — кивнул в темноте Озтурк и прошептал в микрофон: "Переходим на автономный режим".
Несмотря на скорость, солдаты еще довольно долго "крались" по подземной галерее. Но все же Озтурку показалось, что окружающий мрак из черного стал серым, и он даже мог рассмотреть шероховатые стены. Затем он окончательно в этом убедился, увидев вдалеке бледную арку — выход из подземелья. Он подал сигнал остальным солдатам. Постояв немного, напряженно вслушиваясь в тишину, бойцы турецкого спецназа стали по одному проходить в арку. Из нее наверх поднимались кирпичные ступени, по виду сложенные недавно, пахло сыростью. Наверху тоже было пусто, но были слышны глухие звуки.
Озтурк осмотрелся на площадке. Здесь было три выхода: один, из которого они вышли, второй вел в глубину сооружения, третий — во двор. Необходимо было принимать решение. У выхода на улицу плясали рыжие пятна — отсветы горящего огня. Огонь от костров, разожженных в бочках на территории двора собора, выхватывал из мрака холодной осенней ночи картины обычных будней нынешних обитателей этого сооружения. Возле ближайшего костра, разведенного перед входом в сарай, стояли три сутулые фигуры. Рядом, прислоненный к стене, лежал еще один человек. Левее их в двухстах метрах виднелось еще несколько бочек — там, громко крича и смеясь, стояла большая группа людей, в руках у многих было оружие. Обе "компании" объединяла одна черта — они передавали из рук в руки большие пластиковые бутылки с какой-то жидкостью, затем каждый делал глоток и передавал дальше. К тому же Озтурк уловил запах марихуаны — видимо, досуг здесь по-другому не скрашивали.
Используя миниатюрную полевую камеру с проводом, Озтурк осмотрел двор. Он понял, что приоритетный объект спасения здесь, ибо смог расслышать турецкую речь. По-турецки, закрываясь руками, кричал человек у стены. Озтурк жестами приказал снайперу и еще одному солдату подняться наверх и занять позицию для стрельбы на втором этаже. Остальные расположились перед выходом. "Работать" пришлось только троим, поскольку один солдат постоянно следил за выходами. План был прост: пользуясь темнотой подойти как можно ближе и постараться, вызывая поменьше шума, уничтожить "караул" у приоритетного объекта, снайпер должен был прикрыть их, если что-то пойдет не так. По расчетам Озтурка, они не попадали в поле зрения большей группы, необходимо было уложиться в одну минуту. Озтурк уже занес ногу, когда в ухе щелкнула рация — условный сигнал от солдата, наблюдавшего за выходами, — кто-то приближался из недр собора. Нельзя сказать, что это было неожиданностью, скорее наоборот, Озтурк был удивлен, почему здесь нет патрулей. Но в узком помещении деться было некуда. Озтурк приказал жестами солдатам зайти в арку, откуда они недавно вышли. Сам же командир одним прыжком с кошачьей грацией смог допрыгнуть до дальнего от выхода, из которого должны были появиться нежданные пришельцы, угла, скрытого густым мраком. Озтурк замер в темноте, отключив все приборы, закрыв лицо маской и держа карабин, помещенный в специальный камуфлированный кейс, наведенным в сторону выхода, откуда должны были появиться незваные гости. Камуфляж на его комбинезоне незаметно изменился, адаптируясь к темноте и окраске стены. Стали слышны шаги. Поднималось несколько человек. В помещение в освещении прыгающих оранжевых огоньков вошел первый. У него был какой-то прибор на голове. Он остановился, слегка покрутил головой. Озтурк крепче сжал свой "Кольт" с керамическими и углепластиковыми компонентами оснащения. За первой фигурой маячили еще несколько. У них в руках были факелы.
— Ну что там? — раздался раздраженный голос. — Че стоишь, нах?
— Погоди ты! — зло ответил первый, — вроде, есть кто.
— Где? — фигура со ступенек подтолкнула первую. — Вали давай, нет здесь никого. Не задерживай остальных. Не мог попросить нормальные фонари?! Что мы, бля, как в каменном веке, нормальные ж у геологов взяли!
— Не дает Бугор, жадный, сука, говорит, не хер по своей территории бродить с дефицитом, тут и "смолоскип" сгодится, — ответил человек с прибором ночного видения на голове.
— А это тогда на хера дал?! — человек с факелом легонько шлепнул первого по затылку.
— Вопрос престижа, говорит, пусть все видят, какие мы крутые, — пожал плечами первый.
— Епть! Допрыгаетесь вы со своим Бугром, — зло проговорил "недовольный". — Ладно, че там у тебя, наблюдатель хренов?
— Да вроде ничего нет, можно идти дальше, — ответил "наблюдатель".
— Тогда вали! — "недовольный" снова толкнул первого.
Первый осторожно пошел вперед, крутя головой. Озтурк, несмотря на такую близость, все же был спокоен: дешевый китайский прибор ночного видения скорее мешал, чем помогал в темноте. Костюм капитана турецкого спецназа был изготовлен из особой ткани, поглощавшей тепло его тела, и рассмотреть его в такую штуку было невозможно. Факелы лишь дополнительно слепили вошедших. К тому же они сильно шумели и постоянно переговаривались, сводя на нет методы акустической разведки. Озтурку было достаточно лишь стоять не шевелясь. Он насчитал шесть человек, прошедших мимо него. Все были вооружены, у одного на голове была старая советская каска. Процессия, кроме одного человека, вышла на улицу, последний остановился в дверях, видимо, охраняя вход. Озтурк повернул ствол в его сторону, одновременно напряженно вслушиваясь в едва доносившиеся обрывки разговора.
Разговор, как понял турецкий офицер, крутился вокруг нарушения двумя сторонами договора и сокрытия одной из них части добычи от более высоких руководителей. В разговоре употреблялись названия группы "грызунов", типа "крыса", и различные производные неологизмы, сути которых Озтурк не знал, но догадывался, что речь идет о воровстве. Прибывшие представляли интересы этих самых "старших" и требовали передать им остальное. Этим "остальным" был их приоритетный объект. До "старших" дошла весть, будто он какая-то важная птица, и за него можно получить выкуп. При этих словах Озтурк мгновенно изменил план. Он качнулся в сторону арки, где укрылись его подчиненные. Повернувшись в темноту, он провел ребром ладони по горлу, указал в пол в центре комнаты, затем, показав на пальцах цифру шесть, ткнул себя в грудь и показал цифру один, давая понять "огонь по моей команде, действуй, как я". Он был уверен, что его увидели и поняли. Бойцы его отряда обучались приемам принятия решений в кризисных ситуациях, заучивая формулы вроде знаменитой петли ОODA (наблюдай — ориентируйся — решай — действуй) в американской армии. Выбор целей в будущей операции был произвольным, но у его бойцов было фото ученого. Сейчас все они в одинаковых условиях. Озтурк тоже не знал, каким по счету пойдет их цель. Оставалось надеяться на опыт, выучку и немного — на удачу.
Еще после минуты разговора на повышенных тонах, скрюченные фигуры согласились отдать турка в обмен на гарантии справедливого раздела добычи. Двое из прибывшего "конвоя" рывками подняли турка на ноги и, держа под руки, повели ко входу в собор. Перед ними шел "наблюдатель", позади — еще один с факелом. "Недовольный", вероятно, командир этого подразделения, перекинувшись еще парой фраз, замкнул конвой. Пленника можно было без труда определить по понуро опущенной голове и неуверенным шагам.
Озтурк внутренне напрягся, предчувствуя будущую быстротечную, но очень сложную схватку. Он перехватил автомат правой рукой, а левую приготовил, чтобы подхватить факел из рук своей первой жертвы. Весь "конвой" вошел в помещение, замыкающий с факелом занял место в строю. В это время Озтурк, качнувшись вперед, протянулся к нему, практически касаясь дулом автомата затылка замыкающего. Турецкие солдаты в полной темноте, бесшумными шагами приближались к краю сферы, выхватываемой из тьмы факелами противника, будучи близко, но оставаясь незамеченными. За секунду до начала двое включили лазерные прицелы в невидимом для человеческого глаза спектре. Озтурк выстрелил, глушитель поглотил звук выстрела, а мгновение спустя выхватил из уже мертвой руки качнувшийся факел.
