Сегодня с утра в городок прискакал фельдъегерь, а следом за ним французский капитан с прусским майором на пару. Подняли всю ландмиллицию, полицмейстера со всеми полицейскими, даже городских чиновников вооружили мушкетами, построили в колонну и во главе с этими двумя офицерами с обеда погнали куда-то. Ловить, как было сказано, кровавых маньяков, которые режут людей почем зря. На робкие возражения бургомистра, что городок остается без охраны пришлые офицеры наорали в два голоса и на двух языках и поставили самого бургомистра в строй.

— Портреты и описания маньяков, в смысле вас, майне геррен, повесили на двери ратуши и кирхи. Лица сходны... Только, там вас именуют опасными убийцами. — Угодливо разливался воришка.

Поскольку полиции в городке не осталось, он решил воспользоваться моментом и спер гуся выдающихся размеров. Он был кровно обижен на птицу, которая почему-то всегда норовила ущипнуть клювом несчастного оборванца. Но вот настал сладкий миг мщения. На весь город один дежурный полицейский в участке и один охранник в банке, а больше никого. Как не воспользоваться...?

Но вообще-то Пауль не вор, а честный поденщик. А что порой просит у добрых людей, так это только от суровой жизненной необходимости.

Если господам угодно план города, так отчего нет? Разумеется нарисую... Вот улица, вот ратуша, вот кирха, а вот тут костел. Лавка? Конечно есть! Здесь... Да, ассортимент наилучший. Хозяин? Спит на втором этаже... Нет, семьи нет... Скуп больно...

А полицейский участок — вот он. И там же, ныне пустой, арсенал ландмилиции. Вход? Да, есть конечно... Вот парадный, а вот — черный. Кони? У лавочника две пароконные телеги. Хорошие кони... Нет, что вы, майне геррен,.. Я как лучше...

Ну,... если честно...? Не за что мне лавочника любить... Есть и другая лавка... Все-все, больше хитрить не буду... Просто привычка... Проходной двор? Есть... Здесь, здесь и еще здесь... Конечно, майне геррен, пойду с вами, как прикажете... А банк господ не заинтересует...?

Ночь давно уже вступила в свои права, гусь зажарен и съеден. Воришка-Пауль психологически обработан, хоть за результат обработки Толик в сомнении. Больно борзый... Ему настойчиво втолковали, что ловят не маньяков, а политических преступников. Он, конечно, может сдать нас за награду, но при поимке мы все дружно укажем на Пауля, как на сообщника. Ему это надо? А вот три золотых... Что? Пять? Тогда два золотых... Согласен на три...? Умница. Так вот три золотых останутся у него... Вот, одна... А две, когда будем уходить... Уразумел? Ну и отлично.

Хотя бегающие глазки этого 'Паниковского' мне лично тоже не нравятся...

— Мы выходим на рассвете, над Сахарой дует ветер,

Поднимая наши песни до небес.

Только пыль под сапогами, с нами Бог и с нами знамя

И тяжелый карабин наперевес...

Старик Киплинг, ты писал мировые стихи!

Насчет карабина и рассвета не метафора. При первых отблесках утренней зари мы покидаем гостеприимный городок Штум, который сегодня ночью познакомился с методикой налетов бандитов дикого Запада на беззащитные городки фронтира.

И-и-е-ху!!!

Мы не ковбои, но нам это по фиг...

Налетели, повязали, пограбили, постреляли, ушли...

Пограбили — тоже не метафора.

Пауль подал отличную идею. А ведь можно сбить со следа...

Ну, кому придет в голову, что террористы, среди которых один называется русским князем, а второй саксонским бароном, подломят мелкий банк в каком-то там городке? Им убегать сейчас надо... Конечно, это не они, а какие-то местные грабители, воспользовавшиеся тем, что все полицейские силы были забраны из городка. Тем более, что не понятно сколько их было... Лица разглядеть никто не мог, поскольку обмотаны каким-то тряпьем, но оборванцы с виду конченные.

Во! И так оставим ложный след, пусть нами занимается полиция. Да сколько в том банке может быть денег? Слезы... Городишко-то маленький, ограбление, хоть и не рядовое, но армию привлекать не станут. Так думали..., и засветились, ярче электросварки. И скажите, что наш квартет — адекватные люди ...?

Мы нанесли, начиная с двух часов ночи, три визита. Один в полицейское управление. Там повеселились я и Гаврила. Бедный дежурный был связан и закрыт в камере, три арестанта выпущены с напутственным пинком под зад, оба имеющихся в наличии карабина с зарядами изъяты на нужды трудящихся нас. Параллельно Толик с Сержем и Паулем навестили лавку и крепко ее попотрошили.

Весьма кошерно они все провели. Разбудили хозяина, спустились с ним в торговый зал, сделали заказ, упаковали товары во вьюки, расплатились с продавцом...Это заняло время, но того стоило. Все честь по чести. С жадным человеком говорить надо языком золота. Оплачено было все, включая лошадей и седла, после чего получена расписка. А как же... Порядок быть должон. Да и гарантия... Связать-то связали, но чтобы меньше трепыхался и после лишнего не трепался накинули еще и пять процентов чаевых. Пригрозили, само собой, что лучше быть живым и богатым хоть и связанным.

Проникся...

После группа Виверры выдвинулась к банку, куда уже двигалась группа Горского, навестившая, предварительно еще один дом. Особняк главы городского банка. Он тоже жил одиноко. И считал что у него надежные запоры в доме. Зря...

Доставили и банкира, и его и ключи от хранилища и сейфа прямо из кроватки к месту работы, в родимый офис. Сторожа-охранника обезвредили 'без шуму и пыли'.

Пауль получил расчет и был отпущен с миром, а мы приступили к заключительной партии Марлезонского балета. В самом здании наши наилучшие бойцы заняли оборону у окон, а мы пошли..., в смысле я с Сержем и банкиром пошли, в святая святых, в подвал, в само хранилище, бомбить сейф...

Ох, мама...! А че их тут так много? Мы столько не унесем... Эт чего у вас всегда столько серебра в банке? Чье жалованье? Какой бригады? Гвардейской? Задолженность за три месяца? Так, какого...!!! Почему, здесь и без охраны?

Ах, придержать... Кто решил? Герр Шраймер... А это кто? Впрочем, теперь неважно. Кандальник, по любому... Но нам то че с этим делать?

Абзац. Мы ведь заказывали скромненькое ограбление...

Считайте. В бригаде семь тысяч солдат и примерно полторы сотни офицеров. Солдат получает талер в месяц. Три месяца. Это двадцать одна тысяча талеров. А талер весит двадцать два с копейками грамма. Быстренько перемножили. Сколько? Вот именно... Почти полтонны серебра. Это только солдаты...

Вот их жалованье. Три ящика. Ага! С ручками. У каждого по четыре, поскольку вдвоем такой сундук не попрешь.

А офицера?

Им прусским серебром получать западло. Тока французским золотом.

'Вива Император'! Пруссия-Франция — братья навек...

Вон та шкатулочка... Что там? Ага! Аурум... Французский. Хорошая шкатулочка, тяжеленькая... До пудика не дотянет но чуток, содержимого где-то килограмм четырнадцать. Двадцати и десяти франковые монетки. Выходит сорок пять — пятьдесят тысяч франков. Ну точно, офицерское жалование за три месяца. Сотня франков в месяц в среднем, может чуть больше, и выходит триста с хвостиком. Пятнадцать монет, если двадцатифранковиками. Почти сто грамм в золоте. Десять офицеров — килограмм. Сотня — десять, ну и остаток... всего до пятнадцати кг и выйдет. Уф... Хорошо, что Пауль этого не видит...

Эй!!? Да он ведь знал...!

Дьявольшина...

— Гаврила! Атас! Это ловушка! — мое предостережение слилось с выстрелом наверху. А потом — загрохотала канонада выстрелов.

Банкир рванул вперед, ухватив увесистый подсвечник как оружие...

Куда ты с голой пяткой на шашку. Смело. Но — глупо... Это не к тебе подмога, это к нам конкуренты... Жаль. Я не хотел, но так вышло... Мог бы жить...

— Серж — держи мне спину! — Выхватываю левый близнец, в правой руке Дель Рей.

— Вперед! За тобой задний сектор и правая сторона. Пошли...! Не бежать, поднимаемся спокойно. Господи благослови...

А наверху все грохотали выстрелы...

Непроизвольно считаю. Восьмой... Девятый... Десятый... Одиннадцатый...

Все... Тихо... И кто победил?

Дверь...

Не видно ничего. Дым...

Двенадцатый...

Свякнула сталь... Вскрик...

— Гаврила!? Живы?— Пытаюсь хоть что-то разглядеть в дыму.

— Живы... Паулю каюк! И дружкам его... На чужом горбу в рай захотели... Ишь ты!

Вы там закончили с сейфом? У нас порядок! Не переживайте... Мы с Вивером паслись от этого оборвыша сразу. Знали, что не так прост... Это кого он обмануть хотел...? Щеня еще, супротив нас. Вивер подчищает, а я гляжу да стволы перезаряжаю...А вы поспешайте! Давайте быстрее. Рассвет скоро...

Блин! Вестерн — полным ходом...

— Серж! Берите шкатулку, и наверх! Я следом... Только бумаги соберу, сколь смогу захватить и — за вами.

Так... Листы и конверты расписок и закладных, еще что-то неясное, ассигнации перетянутые лентой — полка забита. Сгребаем. Это что? Векселя? — В мешок все, до кучи.

Чего вышло?

Объемно, но не тяжело. Годиться...

Теперь фон... Серебро рассыпаем по полу, типа здесь была драка... Банкир пал защищая доверенные ему средства... Вот. Картина маслом...

И маленько на расходы отсыплем в мешочек. Талер — монетка ходовая. Пусть будет, чтобы золото не светить. Все? Вроде все...

Погнали. Светает уже.

Запомнит нас городок Штум, ох запомнит...

Хороши лошадки фризы. 'Черные жемчужины', как их еще называют. Голландская холоднокровная порода тяжеловозов, которую скрестили с испанской лошадью, дала вот таких красавцев. Вообще-то лошадь упряжная, но у хорошего хозяина, а наш лавочник слыл хоть и скупым, но дельным хозяином, лошадь транспорт универсальный. И в упряжку и под седло. Для леса, конечно, порода не наилучшая, больно крупная, да роскошные хвосты с гривами отличный сборник для сухих репейников, как и бабки на ногах, но зато лошадка сильная и спокойная. И нас и груз прут легко, словно пушинку. Кони не для скоростного рывка, а для дистанции. Так вот рысью могут бежать целый день. Правда, намотанная на подковы овчина, не способствует слишком большой скорости, зато и следов за собою мы не оставляем.

Забираемся вглубь леса, где можно двигаемся по ручьям хоть пару десятков метров. Постоянно меняем направления и присыпаем след табаком с перцем, благо в лавке набрали этого добра, а также устраивая перцовые ловушки для собак-ищеек, которые идут 'верхним чутьем'. Такие собачьи умницы, как правило, небольшого роста и совсем не обязательно породистые, не утыкают нос в землю, а идут как бы по следу следа в воздухе. Самые опасные для нас существа... Вот для них хитромудрый скомороший сын и ладил небольшие кулечки с вкусным запахом колбасы, кусочек которой привязывал к сверточку, и перцовым содержимым. Если цапнет зубами, нюх гарантированно отбивает надолго. Такие кулечки помещались там, где сырость не могла бы его размочить. Ближе к обеду сделали привал, но не так просто. Не для отдыха. Во-первых, расковали лошадей, теперь приметные подковы, которые ставил лавочник на свои две пары фризов, не будут оставлять следов.

Во-вторых, немного привели себя в порядок и в первый раз переоделись. Мы в лавке взяли два комплекта одежды, причем самой распространенной. Один для леса, погрубей и попрочней, и один для выхода к людям, покачественней. Второй комплект тщательно упакован и ждет своего часа.

В-третьих, собрали большой совет и стали решать, как быть дальше.

Но вначале решили поздравить Сержа с боевым диверсантским крещением. Честно говоря, не ожидал, что Серж так все выдержит и нигде не напортачит. Все-таки аристократ сверхголубых кровей, воспитан и взращен в соответствии с теми принципами, которые сейчас царят. А тут за период чуть больше суток успел порешить связанного человека, которого сам же и похитил из комнаты под носом стражи. Потом вываляться в грязи подобно лесным кабанам дабы смыться от погони, далее напасть на полицейский участок, выкрасть из собственного дома еще одного человека, на сладкое — ограбить банк и еще раз сбежать, перед этим поучаствовав в разгроме банды местного ворья.

Впечатления настолько быстро сменялись, что бедный Серж не успевал их пережить и проанализировать. Он просто доверился своему наставнику Виверре и старался честно выполнить свою часть работы. На остальное просто не хватало времени.

Что интересно, вся эта беганина ему шла в кайф и он сам испугался этого. И сейчас Толик приводил своего подопечного к общему знаменателю, убирая как ненужную эйфорию, так и разъясняя наши действия. У молодого парня только что одни ориентиры дали заметную трещину, вот и надо было дать ему ориентиры другие. Момент уж больно подходящий...

— Благодарю вас Серж. Вы оказались достойным воином. — Виверра пожал руку измученному князю. Все-таки его подготовка много уступала нашей, оттого и устал он больше всех.

— Примите и мою благодарность. — Я присоединяюсь к рукопожатью, положив руку на сцепленные кисти. И проплагиатил по привычке. — Коль решать, так уж решать..., а коль решил — за дело!

— Спасибо, князь. Не подвел... — Гаврила положил свою руку на наши. В этот момент не было сословных различий.

Бывает...

— Я... — голос у Трубецкого сорвался, — благодарю вас, господа, что приняли меня в свой круг. — А глазки-то влажно блестят.

Что ж, это — молодость! Все-то тебе романтика, все-то тебе тайны...

Но тут заговорил Виверра, и речитатив, который выговаривал сейчас Толик, не показался мне, ни пафосным, ни наигранным. Пробирает до мороза за шкурой тихий голос, нараспев произносивший слова, которым, наверное, бездна лет...

— 'Ты, твоя плоть, твоя кровь, душа — принадлежат Отечеству. Оно — твой дом, отец, мать. Ты должен умереть за него, если потребуется'. — Толик смотрит прямо в глаза Сержу. Никакой торжественности. Слова одного усталого человека, другому усталому человеку. Констатация факта...

Но почему тогда по телу идет холод?

В ответ на слова — безмолвный кивок князя.

— 'Стань призраком в стане врагов. Призрак внушает врагу ужас'. — Взгляд перешел на Гаврилу — 'Среди врагов будь хитрым и осторожным яко змея. Несущий смерть должен так же внезапно исчезать, как и появляться. Помни: погибель для врага тихо и внезапно пришла и так же ушла'.

Сын скомороха Селантия почтительно склонил голову.

— 'Чтобы прожить среди волков, нужно стать волком, чтобы прожить среди лисиц, нужно стать лисицей'.— Теперь мой черед встретить темные глаза свои взглядом. В них усталость и мудрая воля прошедшего сотни смертей и боев человека. — 'Никогда не ставь себя выше других в боевом деле, тогда удача не изменит тебе, не отвернётся Господь'.

Отдаю поклон, словно в фехтовальном манеже метру.

— 'Сделай так, чтобы всё работало на тебя. Гармония с окружающим миром поможет ... Используй все подручные средства... Вступая в бой с врагом, будь беспощаден... Следуй дорогой воина и прими судьбу свою с честью и стойкостью, ибо если Господь с тобою, то кто против тебя?'. — Глаза Толика еще раз обежали по кругу, на долю секунды задерживаясь на лице каждого.

— Аминь! — Три голоса прозвучали хоть и негромко, но слитно. Четыре крестных знамения легло на четырех людей, подтверждая истинность слов, которые еще прадеды говаривали, наставляя молодых казаков-пластунов перед первым походом в Дикое Поле в Великий Луг.