Впрочем, возможно, для кого-то другого, это выглядело, будто фигура горящей девушки поглотила тёмные струи семян, что должны были бы прорасти в теле вторженца, осмелившегося вторгнуться в эту крипту.
Ноги, обутые в сапоги из паутины на тонкой полимерной подошве, коснулись мягкого мха.
Её ступни были невелики и изящны. Её моторика была проста и элегантна своей совершенной рациональностью. Её волнистые волосы тёмно— каштанового цвета ниспадали чуть ниже плеч обугленными кончиками. Её правая рука и глаз были словно сотканы из золотого света.
Плетельщица прошла по коридорам покинутой, заросшей металлически поблескивающим мхом и светящейся, шевелящей ловчими щупальцами, актинией, от пола до потолка, башни.
Выйдя через окно на стену, она встала на невидимую опору, только что созданную её силой, и устремила взгляд на один из выходом из пространства, занимаемого старым человеческим фортом.
Она ещё смотрела в сторону прохода, явно заваленного с помощью мощного импульсного лазера, когда ядра крупнейших видов нежити вдруг сменили активность, вспыхнув спектром излучений, аналогичных тем, что недавно исторгал её собственный алтарь.
Тот, кто пришёл на встречу, был, как и она, похож на человека. Не более — но, пожалуй, и не менее.
Черноволосый подросток, юноша не старше шестнадцати, при условии, что он был ниже того роста, что центильные таблицы его расы считают допустимым.
Он был одет в светло-желтую футболку, коричневую тканевую куртку с расстёгнутой застёжкой-молнией, штаны из того же комплекта, подпоясанные ремнём, сплетённым из окрашенных в тёмно-коричневый упругих полимерных волокон.
У него были ярко блестящие глаза того редкого истинно чёрного цвета, когда зрачок, даже его край, просто не виден на фоне радужки. Слишком широкие и большие глаза, занимающие, кажется, от трети до половины всей площади лица.
У него был слишком маленький, тонкий нос, почти незаметный при взгляде на его лицо спереди. У него был слишком маленький, сглаженный подбородок.
Наконец, все звуки, от его собственных шагов, до отражённого стенами звона конденсата, изредка падающего с неровности свода зала, исчезали, бесследно пропадали, касаясь Души Молчания.
— Приветствую, Нао... — явно обрывая себя, сказала девушка.
В этих простых словах, крылось достаточно много, чтобы каждый из них определился, не закончится ли их встреча — опасная и секретная, скрытая ото всех — смертельной битвой.
— Здравствуй, Тей... — также оборвал имя собеседницы мальчик и протянул руку к одному из ядер, висящих на сине-стальной балке, очевидно, бывшей ребром драколича.
Они некоторое время молчали. Девушка, очевидно, бывшая новой хозяйкой этого места, общалась по беспроводной связи с растениями, медленно поглощающими все доступные поверхности. Мальчик же баюкал в руках благодарно мерцающее ядро, размером чуть больше человеческой головы.
— Что изучал некромант? — через некоторое время, спросил бог нежити.
— Контроль — просто ответила Плетельщица — Империя не успокоилась.
— Бывает — безразлично ответил тот, чьё лицо словно было покрыто слабым маскировочным полем, искажающим черты его лица до потери индивидуальности — это был он?
— Не думала, что ты создашь нечто подобное.
— Не я — ответил тот, кого она назвала Нао. Помедлив, добавил — Он сам.
— Поясни. Пожалуйста.
— Элемент хаоса — подумав, ответил мальчик — удачная ошибка в программе.
— Удачная? — переспросила девушка — Скажи, что для тебя они?
— Серия 'Бес' — словно смакуя, ответил бог, прозванный Душой Молчания — Прототипы. Пилотные версии новой Волны.
Яростные волны пробежали по сияющей растительности, порождая хаотические колебания, испуская слабые лучи когерентного света, сплетающегося в паутину вокруг обоих богов.
— У тебя уже есть личи и драколичи. Чего тебе ещё не хватает?
— Мы в позиционном тупике, Тей. Рано или поздно, Империя подберёт ключи, и начнёт новый виток. Есть лишь один выход.
— Разум для всех и каждого, даром?!
— Даже если так, что с того?
Плетельщица вдруг успокоилась, как и подчинённые ей растения.
— Он уже не принадлежит тебе. Я пересобрала его.
Дух Молчания посмотрел на неё долгим тяжёлым взглядом.
— Я оценил иронию. Но тот факт, что лич может стать и последователем драколича, и полуживым, только доказывает.
— Доказывает что?
Бог нежити проказливо улыбнулся.
— Доказывает, что даже трансплантация модифицированных стволовых из костей той эльфийки ничего не меняет.
— Что. Ты. Сделал.
Нао улыбнулся чуть шире.
— Это он придумал. Я просто помог.
Плетельщица прикрыла глаза, словно раздумывая. На самом деле, конечно, она связывалась с основным сознанием, чтобы передать сведения и получить консультацию.
— Гибридизация по типу высшая нежить-эльф? Чем это может быть лучше баэлорнов?
— Дроу выше эльфов. Серия 'Бес' выше личей. Я буду следить за этим ребёнком, Тей.
Он исчез, прихватив с собой сферу, отмеченную для Плетельщицы как ядро одной из относительно успешных попыток сделать из нежити рыцаря-мага.
— Массовая разумная нежить, иммунная к изгнанию, или новый род моих детей, взявших от тебя немного силы? Что же, Наото, поиграем.
Её фигура рассыпалась серой пылью, когда Плетельщица вернулась в своё изначальное обиталище.
Пылью, что, подхваченная невидимыми потоками, распространилась по пещере, засеивая её семенами.
Владычица этой пещеры знала — когда-нибудь, затерянная ото всех крипта с покорными её воле растениями, ещё может сыграть свою ключевую роль.
Интерлюдия мнимая. Владыка Магии
Наследный Озёрный Лорд, Владыка Чёрного Озера и Прохода, Михаил Елисеевич Мулдашов, третий его имени, хозяин Магической Академии, её студентов и первых ферм, сидел в кабинете для медитаций и медленно, по особой методике, дышал.
В квадратном зеве камина, играя светом огненных камней за ним, успокаивающе шумел поток падающей вниз, голубоватой от черенковского излучения воды. Успокаивающе чуть пружинило в подрагивающих пальцах антикварное стекло тонкостенного стакана. Дрожа толстыми ворсинами, массировал пальцы ковёр.
Волшебник Мелданен отпил 'Вдовы Клюкова' не чувствуя вкуса и крепости, точно воду.
Опомнившись, аккуратно отставил стакан с двумя прозрачными кубиками из углерода в сторону. Сплёл пальцы рук вместе, втайне надеясь, что колебания вступят в противофазу и взаимно компенсируются.
Не помогло. Проклятая синергия.
Ничто не приносило спокойствия. Ни ласки ковра, выращенного в матке жены-изменницы в качестве отступных, ни напиток по две сотни за бутылку, привозимый с родины Лины, ни успокаивающий вид текущей воды, лишённый пошлого журчания.
Он проиграл сегодня по всем фронтам.
Мелданен словно снова увидел произошедшее. Точнее говоря, нарезку из, так сказать, избранных моментов.
Он признавал, что сглупил. Не стоило говорить девчонке, что готов взять её в личные ученицы — а на кого ещё он бы стал расходовать такой ритуал?
Заинтересовался аномалией, ляпнул лишнего.
Кто знал, что мелкая стервочка приревнует его к следопыту?
Владыка почувствовал, как от воспоминаний о том эльфе, кровь снова собирается не там, где следовало.
Но он был так хорош, что Мелданен ослабил контроль над речью и поведением. Снова.
Ох, эти движения, явная, отлично поставленная, школа двурукого боя, причём незнакомая. Не то, чтобы он был профессиональным бойцом, но отличить трупокрафт от эльфен-до был вполне способен. Как и другие скоростные типы фехтования, принятые среди эльфийских следопытов или дроу.
Ох, это явное излучение божественного благословения, этой красной дымки в момент наивысшего физического напряжения. Бычья Сила, увеличение мощности при взрывных нагрузках.
Ох, это излучение магических жезлов на спине, причём явно применяемых по назначению. Этот странный чародейский стиль — продвинутая метамагия и низкая сложность самих чар. Быть может, какая-то родовая черта?
Да, Мелданен хотел его, этого парня.
Это сочетание магии и боевых навыков, как его можно было не желать?
Такой ученик мог бы прославить Мелданена как наставника боевых магов, повысить доходы его Академии в два, может даже, в три, пять раз!
Михаил Мулдашов вздрогнул, вспоминая, как девчонка — явно обозлилась, что он посмел сказать, что она для него не единственная — воспарила над полом лучшей ложи Арены Петрас, широко расставив руки и произнося эти ужасные слова.
Опустив левую руку, Мелданен поднял с пола бутылку. Короткое движение пальцев срезало часть горлышка. Что это было — Острое Лезвие на ноготь, Огненный Клинок с пальца, или Луч Света из глаз — он не задумался, сразу делая глоток.
Выпив всю дозы в пятую литра, он отставил бутыль вправо, в компанию к предыдущим товаркам.
Жрица, способная вот так, сходу, стать аватарой С.... — Мелданен привычным усилием воли остановил дисциплинированный разум, помня о технике безопасности при размышлениях о подобных богах — ... может быть крайне, крайне опасным противником.
Он побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Мягкая до поры обивка не смущала — магия уже превратила плюш в твёрдый, как камень, материал с приемлемыми акустическими свойствами.
Жрица с настолько глубокой связью со Знанием, Следопыт-маг или что-то аналогичное, способное скрывать свои возможности от базовых стационарных заклятий Академии. Аналитик и боевик. И, плюс, универсал, эта Лина.
Может ли быть, что эльфа-серебрянка что-то нашла и вызвала подкрепление? Но чьё?
'Откуда и зачем — вот в чём вопрос'
Мелданен знал — то, что за ним и его родом, учениками, студентами и просто знакомыми ещё не охотятся какие-нибудь Мистические Рыцари, является, скорее, результатом успешных действий по сокрытию интересов и успехов в поисках.
Нет, никаких мрачных тайн или, упаси Боги, благие и тёмные, от претензий на мировое господство! Просто чуть больше практического аспекта, чем собирание черепков по бункерам Древних, артефактов по эльфийским руинам и сокровищ по лабиринтам. Не только коллекционирование, но и анализ, попытка обратной разработки, копирования, синтеза идей.
Низких Исследований Институт Чистого Аскалхорна Великих Откровений убедительно доказал, что даже такие разработки вызывают интерес самых разных богов.
Острый был эксперимент. Натурный. Практический.
'Минуй нас пуще всех печалей, и божий гнев, и божества любовь'
Одна приходит, двое проверяют, а что потом? Быть может, теперь, за ним придёт уже настоящая боевая группа?
Мелданен покрутил в голове боевые возможности этой троицы. В принципе, для минимально полноценной боевой группы, хоть сквада, хоть пати, нужен был ещё вор. В идеале, как ни странно — бард. Имея двух недомагов, считая этого следопыта — Мелданен снова почувствовал возбуждение и сожаление, что этот экземпляр сбежал, да ещё явно прихватив нематериальных трофеев — получится стандартная схема. Файклимав, чтоб его.
Если же нарастить до боевой шестёрки, например, каким-нибудь варваром или монахом для усиления штурмовой составляющей, или вместо барда, взять колдуна и профессионального плута...
Мелданен попытался представить, что его ждёт в худшем случае — тот милый мальчик и какой-нибудь профессиональный ликвидатор, легко выведут из строя ловушки. Монах ли, варвар ли — со следопытом и Линой получается вполне нормальная штурмовая тройка. Колдун в паре со жрицей со Знанием и ростовым щитом — это просто смерть для любой обороны. Система наведения и непосредственной защиты от ответного огня.
С другой стороны, быть может, он сам себя пугает? К тому же, если он наймёт обоих здоровых бугаев на роль привратников, поищет охранников в 'Перчатке', разве это не вызовет лишнего внимания к его делам? К тому же, полноценная система объектовой охраны и стоит... если одним словом — полноценно.
Взяв стакан обратно, Мелданен чуть сконцентрировался, давая волю своей магии, позволяя ей плавить и охлаждать стекло, придавая ему иную, более походящую к настроению, форму.
Посмотрев сквозь пузатый с суженным раструбом бокал на текущую воду — из-за того, что часть излучения, идущего от огненных камней, преобразовывалась в синий свет видимого спектра, казалось, за потоком падающей голубоватой воды, горят зелёным очи многоглазого создания — Владыка Озера принял решение.
Разведка. Контроль. Усиление.
Собрать информацию о Лине и её спутниках. В конце концов, это явно не самые слабые наёмники в городе, тем более, работающие группой.
Контролировать прибытие в город новых лиц, тем более, одиозных наёмников. Как там звали того убийцу верховного чародея Хурингаана? Томас 'Оскал' Пенду? Что же, если кто-то подобный появится, это будет весомым поводом насторожиться.
И уж точно следует перетрясти охрану. Убедиться, что все лояльны, никто не струсит и не сбежит если вдруг, скажем, в городе случится эпидемия... да хоть крокодильего гриппа.
Разведка. Контроль. Усиление.
Налив себе ещё виски, опустошив очередную бутылку, Мелданен пил медленно, со вкусом, чувствуя, как тихо поют алмазы, впитывая его магию, преобразуя её в соответствии с вмонтированными глифами, охлаждая питьё.
Решение было принято.
Глава 5.1. Найт и повседневность
Это было странно.
Подумав немного — строго говоря, он, сохраняя темп и глубину дыхания спящего тела, пытался оценить мир при помощи остальных органов чувств — Найт решил, что термин 'странно' описывал его состояние при пробуждении как нельзя лучше.
Начать стоило с того, что, по ощущениям тела, он находился в нескольких местах одновременно, хоть и отделённых друг от друга считанным метрами.
Во-вторых, лежал он спиной на расколотой на три части плите из камня, по ощущениям похожего на одну из подделок под гранит. Под несколькими сантиметрами треснутой опоры чувствовалась пустота, размером как раз под полость внутри обыкновенного саркофага.
Третьим по значимости было ощущения присутствия рядом живых существ, одно из которых лежало прямо на нём, повышая энергозатраты на движение грудной клетки для дыхания, не говоря уже о повышенном износе костей, мышц и отчасти сосудов из-за чрезмерной нагрузки.
Третьим сам факт наличия вблизи сразу двух живых существ был только из-за того, что соседи были знакомы Найту. Как никак, та, что лежала в буквальном смысле на эльфе, делала это не в первый раз.
Всё же, и ампиры, и их полукровные с эткорпами потомки, очевидно, по прежнему обладали этим важным недостатком, в просторечии известном как 'беспробудный сон'.
Третьим, включая самого Найта, живым существом, очевидно, была Лина.
Подумав немного, он открыл глаза и огляделся.
Анна — если исключить волосы, сменившие цвет на типично ампирский тёмный, сероватый белый, порой называемый цветом золы, по всем прочим признакам это была именно она — спала глубоким, спокойным сном, широко раскинув руки и ноги. Предплечья свешивались по бокам от Найта и гробницы — очевидно, той самой, обитателя которого они упокоили насмерть незадолго до похода к Мелданену, пятки повисли в воздухе.
