— Простите, сэр, — склонил голову набок коммандер Ливис Фарсейджин, начальник штаба Жэзтро — но разве идея любого оружия не в том, чтобы дать вам "несправедливое" преимущество перед парнем, у которого его нет? Что, кстати, если мне не изменяет память, вы, подлые чарисийцы, делаете уже много лет!
— В точку, коммандер. На самом деле, очень метко. — Канирс кивнул. — Думаю, меня действительно бесит то, что храмовые мальчики и их друзья первыми придумали эту идею.
— Я заметил, что у старых чарисийцев есть определенный... юношеский энтузиазм в отношении того, чтобы придумывать что-то первыми, сэр, — с улыбкой заметил начальник штаба. — Чуть не сказал, что они получают от этого детское удовольствие, но это, вероятно, было бы неуважением.
— В высшей степени верно, — согласился Канирс. — Особенно потому, что это было бы так точно, — добавил он с веселым кивком, и Жэзтро усмехнулся.
Как и он сам, Фарсейджин был эмерэлдцем, и он был с Жэзтро уже шесть лет, с битвы в проливе Даркос, где он служил на "Арбэлист"— простым моряком, как ни странно. Конечно, он был довольно необычным простым моряком, как бы его ни описывали в журнале учета. Как младшему сыну известной семьи торговцев из Эрейстора с влиятельными церковными связями, ему была предназначена семинария и карьера в Матери-Церкви. На самом деле, один из его дядей был верховным священником-шулеритом, служившим в инквизиции в самом Зионе, и Фарсейджин предложил свои услуги флоту Эмерэлда в качестве клерка, потому что он искренне верил в то, что его дядя рассказал ему о Чарисе и причине, по которой Мать-Церковь поддерживала войну Гектора Дейкина против островного королевства.
Жэзтро услышал о нем от одного из своих двоюродных братьев, импортера из Мэнчира, который вел дела с семьей Фарсейджин, и перехватил его прежде, чем кто-либо еще понял, что он доступен. Он никогда не сожалел об этом. Фарсейджин с отличием и мужеством служил флаг-секретарем Жэзтро на протяжении всей этой короткой, катастрофической войны... и его разочарование, когда он узнал правду об обвинениях инквизиции, было жестоким. Однако вместо того, чтобы оставить военно-морскую службу — на что он имел бы полное право, будучи временным добровольцем, — он обратился к Жэзтро за содействием в получении офицерского звания, когда эмерэлдский флот был включен в имперский чарисийский флот. Он сдал конкурсный экзамен с абсурдной легкостью, хотя едва ли был лучшим судоводителем в мире. С другой стороны, когда дело касалось командования галеоном, Жэзтро также не стал бы навешивать на себя этот ярлык.
Более того, что касалось его нынешних обязанностей, Фарсейджин никогда по-настоящему не хотел командовать. Он был прирожденным штабным офицером, пользовался полным доверием Жэзтро и прошел путь от секретаря до флаг-лейтенанта, как только получил чарисийское назначение. А затем, в прошлом году, после заслуженного повышения, он перешел непосредственно на должность начальника штаба 2-й броненосной эскадры. Вместо этого Жэзтро предложил ему помочь найти собственный корабль, но он наотрез отказался.
— Я не такой настоящий офицер, как вы, сэр, — сказал он с улыбкой. — Боже, помоги бедному моряку, застрявшему на галеоне под моим командованием, когда мы впервые нанесли бы настоящий удар! Давайте посмотрим правде в глаза, сэр — мне проще быть рядом с вами, пока дело не будет окончено. Лучше поставить в такое положение кадрового офицера. Ему это нужно в его резюме гораздо больше, чем мне.
То, что он "не настоящий офицер", было грубым преуменьшением его достижений и ценности, но Жэзтро решил, что он, вероятно, прав. Лично адмирал предложил бы равные шансы на то, что Фарсейджин будет добиваться рукоположения в Церкви Чариса, как только храмовая четверка потерпит поражение, но до тех пор он был полностью сосредоточен на том, чтобы добиться этого поражения.
— Правда в том, сэр, — сказал он теперь флаг-капитану, — что морские бомбы — это оружие, которое понравится более слабому флоту. Они также были бы идеальным способом справиться с чем-то вроде нашей эскадры. На самом деле, если бы они у них были, они бы положили их прямо здесь, черт возьми.
Фарсейджин постучал по карте указательным пальцем своей искалеченной левой руки — он потерял последние два пальца в проливе Даркос — и выражение его лица стало намного серьезнее, но затем он пожал плечами и с улыбкой покачал головой, обращаясь к Канирсу:
— Что касается того, кто придумал что-то первым, если тебе от этого станет легче, я готов поспорить, что барону Симаунту пришла в голову эта идея задолго до того, как это сделал любой мальчик из Храма. Это то, что могло бы прийти ему в голову — способ добиться огромной экономии сил, отказывая более мощному вражескому флоту в проходе через защищаемые воды. И это также именно то, что адмирал Лок-Айленд или адмирал Рок-Пойнт посоветовали бы ему засунуть на самое дно своей морской сумки и забыть об этом. — Он снова покачал головой, его улыбка стала еще шире. — Последнее, чего бы они хотели, — это предложить эту идею кому-то вроде Долара, прежде чем Тирск додумался до этого самостоятельно!
— Ненавижу, когда он становится таким логичным, сэр, — пожаловался Канирс.
— К сожалению, это одна из причин, по которой я держу его при себе, — немного рассеянно сказал Жэзтро, хмуро глядя на карту.
Канал Саут лежал в двухстах милях позади "Эрейстора", а его истинная цель, бухта Рейгейр, в устье реки Рейгейр, лежала перед ним. И хотя бухта Рейгейр была намного меньше залива Сарам, это была также гораздо более сложная задача.
Было четыре прохода через острова, которые охраняли подходы к Рейгейру, но только два из них действительно имели значение.
Пролив Сэнд, самый западный канал между материком и островами-близнецами Систерз, по их харчонгскому названию, был пригоден только для легких судов и рыбацких лодок с небольшой осадкой. Это полностью отметало его для нынешних целей.
Канал Броуд, следующая возможность на востоке, между Систерз и островом Шарин, был, как и следовало из его названия [broad — широкий, обширный, просторный (англ.)], самым широким подходом. Он был также мелким, хотя промеры показали достаточную глубину для броненосца класса Сити... если он был осторожен и выбрал правильную стадию прилива. К сожалению, харчонгцы потратили год или около того после набега Гвилима Мэнтира на залив Швей, прокладывая двойной ряд свай через весь канал шириной в восемь миль. Снабженные ливизитом команды пловцов, которых мог бы отправить граф Шарпфилд, вероятно, могли бы преодолеть барьер, но не без того, чтобы потратить пятидневки на все усилия... с риском серьезных человеческих жертв по пути, учитывая температуру воды в это время года.
Довольно невообразимо названный канал Ист — самый дальний на востоке, между островом Ист и Нобби-Хед, ближайшей точкой на материке, — обычно был более чем достаточно глубоким для его кораблей, но он также был подвержен обмелению из-за ила, который несло вниз по реке Рейгейр. Его лучшая информация о текущей глубине воды была... проблематичной, и у него было явное отвращение к повторению роли КЕВ "Тандерер" с июля прошлого года.
И это, к сожалению, оставило только еще более невообразимо названный канал Мейн-Шип между островом Шарин и островом Ист. Это был самый глубокий из входных каналов, и сочетания приливов и отливов с направлением течения реки чистили его, а не заиливали. Он предлагал большую глубину, и хотя был узким, но и более широким, чем северная оконечность канала Ист.
Однако это был также самый предсказуемый маршрут, хотя бы путем исключения... и наиболее защищенный.
Все входы в бухту Рейгейр были укреплены уже более двухсот лет, и империя Харчонг и королевство Долар сотрудничали в ремонте, модернизации и улучшении этих укреплений, как только королевский доларский флот решил разместить свои передовые военно-морские силы в заливе Сарам. Рейгейр, безусловно, самый большой город в заливе и один из двух или трех крупнейших городов во всей провинции Стен, был логичным местом для базирования этих кораблей, и харчонгцы, которые уже начали инвестировать в модернизацию обороны Рейгейра, с энтузиазмом откликнулись на предложение превратить город в передовую базу западной эскадры. Неудивительно, поскольку это дало возможность завершить обновление этих средств защиты — и на гораздо более мощном уровне — с Матерью-Церковью, взявшей на себя расходы.
Учитывая нынешнюю важность города как для Харчонга, так и для Долара, его батареи также получили высокий приоритет для новой нарезной артиллерии. Большинство внутренних оборонительных батарей были тщательно перевооружены, включая главную причину беспокойства Жэзтро: батарею Сент-Чарлз, маленькую точку на карте, которой только что коснулся Фарсейджин.
Расположенная в добрых сорока милях от города, батарея Сент-Чарлз на самом деле была искусственным островом в горловине канала Мейн-Шип. Весь остров, который был построен сто десять лет назад тысячами харчонгских крепостных, сваливших только Гастингс знал, сколько тонн гранита на единственную отмель во всем канале, был немногим более полутора миль в длину и менее половины в ширину. Однако это был один огромный форт. Кроме единственной каменной пристани, хорошо прикрытой артиллерийскими амбразурами, здесь не было ровно никаких мест высадки, что исключало любую мысль о взятии его штурмом. Его бывшие каменные стены были заменены современными земляными насыпями, и харчонгские инженеры, наученные чужими неудачами, установили свое оружие в отдельных каменных отсеках, глубоко зарытых внутри этих насыпей. Они также снабдили его гарнизон блиндажами с защищенными от снарядов толстыми крышами, в которых можно было переждать любой обстрел из угловых орудий, а соответствующие батареи на островах по обе стороны пролива насчитывали десятки тяжелых нарезных орудий.
Проход к востоку от батареи Сент-Чарлз был шире, чем к западу... Именно поэтому злобные доларцы потопили баржи и старые галеоны, чтобы перекрыть его. Ходили слухи, что мощные течения сдвинули некоторые из этих блокпостов, но даже если это было правдой, они не были сдвинуты достаточно далеко, чтобы расчистить путь для корабля класса Сити, как "Эрейстор". На западной стороне, где путь все еще был открыт, пролив был едва ли в две мили шириной, и от орудий Сент-Чарлза до батарей на острове Ист было менее пяти миль. Это составляло всего 8500 ярдов, и, учитывая заявленную дальность стрельбы новейших и самых тяжелых храмовых орудий Фалтина в 9000 ярдов, любой корабль, пытающийся пройти этот проход, был бы вынужден пройти восьмимильную полосу под шквальным огнем с обеих сторон.
Что ж, вот почему у тебя такие красивые доспехи, Хейнз, — сказал он себе. — И просто надеюсь, Лэнгхорн, что информация сейджинов о морских бомбах верна.
— Я склонен думать, что ты, вероятно, прав насчет того, что сделал бы Рейсандо, если бы думал, что батареи могут остановить нас, Эйлик, — сказал он вслух. — Конечно, тот факт, что он, похоже, не думает, что им это удастся, не означает, что они на самом деле не могут, но, учитывая, как быстро мы пройдем мимо них, им не придется долго работать над нами. Эти "нарезные орудия Фалтина" намного опаснее, чем сорокафунтовые пушки деснейрцев в Гейре, но последние шпионские донесения графу Шарпфилду предполагают, что они будут недостаточно опасны, чтобы остановить нас.
— Честно говоря, единственное, что меня действительно беспокоит, это то, что сейджины могут ошибаться насчет этих морских бомб, потому что Ливис абсолютно прав. Если они действительно есть у этих людей, то это чертовски подходящее место, где они могли бы их использовать, — продолжил он, сам указав на позицию батареи Сент-Чарлз на карте. — Искренне не думаю, что они это делают, но, как бы вам двоим ни было трудно в это поверить, я в своей жизни ошибался один или два раза.
Он быстро, коротко улыбнулся, затем отошел от стола с картами.
— Итак, мы будем действовать по плану, за исключением одного небольшого изменения. Ливис, — он посмотрел на коммандера, — пожалуйста, подготовьте сигнал капитану Ганзализу. Сообщите ему, что "Бейпорт" все-таки не будет возглавлять колонну.
— Не будет, сэр? — Жэзтро отметил, что Фарсейджин не казался особенно удивленным. Что ж, они уже некоторое время были вместе.
— Нет. Инициативу возьмет на себя "Черейт".
— Конечно, сэр.
Нет, начальник штаба определенно не был удивлен, — подумал Жэзтро и повернулся к Канирсу.
— Пожалуйста, начните сейчас готовиться к сражению, капитан, — сказал он несколько более официально, чем обычно обращался к своему флаг-капитану. — Я бы хотел продолжить, пока прилив работает с нами.
— Да, сэр. — Если Канирс и был встревожен этой переменой, то виду не подал. — С вашего разрешения, сэр, — продолжил он, — я бы хотел развить скорость около шести узлов, когда мы будем проходить батареи. Знаю, что изначально мы планировали двигаться со скоростью десять узлов, и меньшая скорость означала бы, что они могли бы держать нас под огнем примерно на полчаса дольше, но это также сделало бы наш ответный огонь более точным. Думаю, что это, вероятно, принесло бы нам дивиденды на нашем собственном пути, и все, что позволяет нам выбить больше их пушек, должно быть полезно для остальной части эскадры, когда придет их очередь.
И это также даст твоим наблюдателям немного больше шансов обнаружить буи любых морских бомб, которые могли быть установлены доларцами, — подумал Жэзтро. Это, вероятно, не сильно помогло бы, но ты из тех парней, которые ставят на все, что может подольше сохранить жизнь твоим людям, не так ли, Эйлик?
— Это ваш корабль, капитан, — просто сказал он. — Вам решать, как вы будете бороться с этим.
* * *
— Похоже, еретики приняли решение.
Повелитель пехоты Квейчи Божинг стоял на внешней платформе, прямо перед мешками с песком, защищающими смотровую башню на южной оконечности батареи Сент-Чарлз, глядя вниз по каналу в подзорную трубу, в то время как его ординарец держал зонтик, чтобы солнце не падало ему на голову. Учитывая тот факт, что температура была лишь немного выше нуля — и что ветер усилился, а надвигающиеся облака угрожали сделать гораздо лучшую работу по закрытию солнца, чем любой зонтик, — это показалось майору Адему Килпейтрику еще более бесполезным притворством, чем обычно.
— И я так думаю, сэр, — вслух согласился Килпейтрик.
Его собственная подзорная труба была украшена гораздо меньше, без следа золотой и серебряной инкрустации, сверкающей на трубе Божинга, которая, должно быть, стоила не менее двухсот марок только за инкрустацию, но он подозревал, что зато у него были лучше линзы. Производители доларских подзорных труб больше заботились о том, как кто-то может видеть через один из их инструментов, чем о том, насколько красиво он выглядит.
Однако то, что Килпейтрик мог видеть сквозь нее в данный момент, было явно некрасиво: единственный еретический броненосец, неумолимо приближающийся к месту встречи с тяжелой артиллерией Сент-Чарлза. Столбы дыма за ним показывали, куда последовали его спутники, очевидно, ожидая увидеть, что произойдет, и он задался вопросом, узнали ли еретики о недавно разработанных морских бомбах и решили послать один корабль вперед, чтобы проверить воду для других. Еще более густой черный дым валил из плоской, похожей на плиту дымовой трубы "лидера", широкие белые борозды тянулись по обе стороны от резко изогнутого носа, огромный боевой штандарт развевался на его единственной мачте, а длинные, тонкие стволы его орудий были направлены по обоим бортам.
