Самая невзрачная жена

Их взгляды встретились.

С него как будто смыло всё наносное, что прицепилось во дворце, сошла показная вежливость, въевшаяся на уровне манер. Сколько бы Нала не гадала, какой будет их встреча спустя столько времени, даже не могла подумать, что встретит не Ролдена, а кого-то другого, безумно похожего на него.

Да и Ролден увидел совсем другое создание: не невзрачную девушку, а какую-то мученицу, которая отгородилась от мира уродливыми тряпками. Окшетт успел рассказать прибывшему день назад командиру, как жила всё это время Нала — она будто день за днём убивала в себе человека. Именно граф уговорил его тут же ехать в замок к жене, а подождать еще день.

И почему-то именно сейчас никто из них не знал, что сказать другому.

— С возвращением, — наконец-то отозвалась Нала. — Как Тайш?

— У него крепкая хватка, помноженная на опыт командования в гарнизоне. Теперь во дворце все будут жить по режиму и подчиняться воинскому уставу, — скользнувшей по лицу Налы тени улыбки Ролден обрадовался. — Как видишь, он быстро привык командовать: по его приказу я уже поучаствовал в стычке с Вольными Землями.

— Что было нужно этим дикарям?

— Территории, — пожал плечами Воин. — Пара торговых городов — хороший улов тогда, когда в соседней стране нет правителя.

Нала старалась представить, что напротив сидел не Ролден, а Окшетт. Отчего-то так легче получалось говорить. Так легче отвечать и не думать о той пропасти событий, которая разделила их, не дав сойтись.

Самая первая их встреча, интриги во дворце, миг хрупкого взаимопонимания и случайный поцелуй в беседке — тогда обоим показалось, что счастье возможно. Но похищение, убийства, снова интриги, смерти, смерти, смерти — они разделили их, и между Налой и Ролденом высилась стена из призраков, ведь всё это время у каждого был отдельный путь.

Ролден не мог больше смотреть, как медленно Нала загоняла себя в тупик, из которого не было выхода. Долго бы она смогла бегать от прошлого за грузом житейских дел?

— Нала, давай попробуем жить вместе?

Она подняла на него грустные глаза, тускло мерцавшие на фоне бледно-зелёной кожи.

— Без доверия? Без любви? Семьёй, созданной из прихоти мёртвого короля?

— Нет, — Ролден сел рядом, едва коснувшись её руки. — Настоящей семьёй. Ты для меня уже дороже всех, — он подцепил браслет, сорвав его с руки Налы, обнажив совершенно бледную брачную метку, обвёл кончиком пальца узор. — Я не знаю, любовь ли это, но ты мне не безразлична.

— И это говорит Воин, утверждавший, что полюбить не сможет? — она вырвала руку, натянув рукав по самые пальцы. — Что женился только из необходимости?

— О чувствах я не могу ничего сказать. Я могу только попытаться что-либо изменить, — с тяжёлым сердцем признался Воин.

— Хватит! Ролден, за несколько месяцев я увидела столько лжи, грязи и зла, сколько видят только разбойники!

Нала не знала, почему она закричала. Наверное, что-то надломилось. Может быть, она устала молчать. Может, она просто хотела сделать кому-то больнее, чем было ей.

— Интриги, оскорбления, наконец, я потеряла родителей! Это случилось, как только Жизнь столкнула меня с тобой! Прорицатель не зря сказала, что Воины меняют судьбы близких! Только не меняют — ломают!

Она замолчала, сдерживая слёзы. Да что такое? Почему? Столько времени она убивала в себе чувства, эти боль и ненависть, казалось, уже стала спокойной настолько, чтобы поговорить с мужем, договориться хоть до чего-то... А он был спокоен. Нечестно! Последних сил хватило, чтобы удержаться от истерики. Нельзя! Не нужно! В конце концов Нала всегда считала истеричек чем-то отвратительным. Мысли помогли успокоиться.

— И сколько ты ещё будешь сокрушаться по сломанной судьбе?

Нала ожидала всего: ответной злости, уговоров, просьб простить, но не холодной отповеди, подобной ведру воды, вылитому на голову. А Ролден продолжал, продолжал, и от каждого слова вздрагивала душа:

— Что теперь? Сломаешься и проклянешь меня или попробуешь посмотреть в новое будущее? В то будущее, где на троне совершенно другой король и где ты больше не изгнанница? В то будущее, которое мы можем построить вместе, чтобы жить? Выбор только за тобой!

Ролден видел, как Нала замерла, перестав дышать. Руки она прижала к груди, как будто что-то болело. От щелчка Ролден дёрнулся, а Нала, схватив шаль, сбежала — дверь отперли. Предначальные, он же говорил с мелкой девчонкой, которая потеряла почти всю семью! Она же не солдат, даже не мужчина, чтобы вытерпеть такие слова!

Нала же бежала прочь. Вот же... Окшетт! И девушке показалось, что с небес к ней прилетел его смех. Нала запуталась. Когда Ролден коснулся её руки, она растерялась. Нежное, ласковое прикосновение. К тому же перед собой она сегодня видела не того Воина, что забирал её из родительского дома, он не отталкивал презрением, наоборот, искал её понимания. Но последние слова... Он никогда не позволял себе такого тона в разговоре с ней! Ролден изменился. А она? Тоже? Так, может быть, зря Нала отвергла его слова? Нет! Чушь! Не может быть! Она всё та же девчонка, которую насильно выдали замуж за Воина, и ничто не изменилось!

Она выбежала во двор гарнизона и вдохнула холодного воздуха. Суета вокруг стихла, она перестала слышать её. Вместе с тишиной и странным спокойствием пришло понимание: Нала хотела исчезнуть. Впервые за проведённое в Лиге время так явно и чётко она это ощутила. Ощутила и страшную усталость последних месяцев. Исчезнуть — вот и всё решение проблемы! Ролден перестанет мучиться, а она — жить неприкаянным телом! И Нала услышала пение вьюги в горах, услышала в нём мелодичный, тихий призыв. Вьюга готова утешить, вьюга ждёт. Нала, забыв обо всём, выпустила даже шаль — та серым пятном свалилась на землю. Солдатам как глаза отвели — Налу они заметили только на самой границе вьюги: была девушка и исчезла. Кто-то бросился за ней, но вьюга сбила его с ног, засыпав снегом, и он спешно вернулся, потеряв Налу из виду.

* * *

Ролден хотел проводить Налу в замок, когда к нему прибежали солдаты со страшной вестью: некая девушка ушла за границу вьюги, догнать не удалось! Показанная ему шаль не оставила Ролдену сомнений, что девушкой была Нала.

— Меховую одежду! — приказал он. — Найти преследователя!

И уже через несколько минут они вступили во вьюгу. В бешеную вьюгу, старавшуюся покалечить тех, кто хотел забрать её дитя. Но они не сдавались, шли, выдерживая натиск.

— Всё! Назад! — закричал преследователь, тормозя командира. Тот лишь оттолкнул его, прорываясь дальше.

Не рискнув, преследователь пошёл назад, а впереди командира летел золотой огонёк, указывавший направление: пресловутый дар искателя! Одежда кое-как защищала от холода, упрямство не позволяло сдаться. Он знал, что сможет. Он знал, что догонит. Он обязан!

Все демоны зазеркалья, когда он найдёт Налу и вернёт в замок. То никуда и никогда не выпустит, пока они не поговорят обо всём без недомолвок и прочего!

обновление от 22.04!

Вьюга пела для Налы, играла с ней, укутывала в снежную шубу, стелила дорогу под ноги. Она вела Налу в сердце гор, туда, где никто не тронет, никто не обидит, и она спешила за вьюгой, снова чувствуя взгляд мужчины из снега и льда. Казалось, это его плащ из снежинок укрывает плечи и защищает от ветра, это он не позволяет замёрзнуть.

Устав, Нала взмолилась об отдыхе, и вьюга тут же отозвалась, открыв перед ней тёплую пещеру. Стены её светились серебристыми точками, позволяя видеть несколько коридоров, и из правого ощутимо веяло теплом. Любопытство взяло верх над усталостью, и Нала обнаружила горячий источник в виде озера с тёплой водой, но вернулась обратно наверх. Она хотела любоваться вьюгой, красовавшейся перед ней, дарившей забытье, создававшей покой и уют одиночества.

Когда Нала согрелась, в пещере повеяло холодом. Снег сгустился, и вот внутрь уже шагнуло знакомое воплощение вьюги. Он встал перед Налой, покачал головой, и вот зазвучал его мудрый голос:

— Зачем ты пришла? Умереть? Ты настолько не ценишь свою жизнь?

Нала молчала.

— Зря ты думаешь, что никому не нужна. Подумай, ради чего умерла твоя мать, ради чего было столько жертв. Твои мысли окутывают сердце тьмой и не дают увидеть истину. Научись слышать. Прощать. Понимать.

Сказал и исчез, забрав с собой вьюгу, оставив Налу наедине с вечным холодом, круговоротом снега. Тишина и покой исцеляли душу, а горы через пение бури как будто делились вечной мудростью.

Здесь, наедине с собой, она услышала шёпот сомнений. Зачем она сбежала? Почему посчитала смерть единственным выходом? Испугалась? Потому что вьюга манила? О, не стоило прикрывать её зовом собственные желания! С другой стороны, в зазеркалье Нала могла встретить родителей и, кто знает, может быть в скором времени туда перейдёт и Унтар: время для мёртвых идёт совсем по-другому.

А если следом за ней в зазеркалье шагнёт Ролден, умрёт от чего-нибудь?

Нала похолодела. Нет, нет и нет! Ему следовало жить, управлять гарнизоном и помогать новому королю! У Ролдена были гораздо более важные дела, нежели смерть навязанной жены. Да ведь, по сути, мужем и женой они и не являлись, только сковывали друг друга тяжеленными кандалами и мешались один другому.

Правильно, правильно поступила Нала! Только смерть одного из них разрушит этот круг боли и страданий, непонимания и отчаяния.

Нала прислушалась к бушевавшей вдалеке вьюге: та не пела, а лютовала, рычала зверем и бросалась на кого-то со страшным воем. Предначальные, вместе с Налой в горах ещё кто-то?! Девушка с тревогой слушала ворчание старухи, которая готовила кому-то страшную смерть. Э, нет! Здесь собралась умирать Нала! Она не позволит это сделать кому-то ещё, да к тому же из-за злости вьюги, старавшейся сберечь повенчанную от нежелательных гостей! И девушка бросилась прочь из пещеры, утопая в сугробах: вьюга не хотела пускать дитя к преследовавшему её одарённому! Но Нала не сдалась, не вернулась в пещеру, а вьюга отступила, смиряя свой гнев: не хотела, чтобы глупое дитя её страдало. Она, как всепрощающая мать, готова была каждый раз утешать Налу.

Нала металась, кружилась, искала, просила вьюгу показать ей дорогу к человеку. Она задыхалась от бега, падала в сугробы, вставала, подбирала юбку и бежала, не чувствуя обжигавшего холода. Нет, нет, только не ещё одна смерть рядом с ней! Нет! Остановившись, когда воздуха стало не хватать, она осмотрелась. Впереди в темноте блестел слабый золотой огонёк, и он вспыхивал ярче и ярче, пока она бежала к нему, преодолевая вьюгу: та засыпала путь и щипала морозом. Сугроб возле огонька шевелился, полз из последних сил. Человек! Нала бросилась откапывать его голыми руками, не ощущая уже ни холода, ни тепла. Только бы успеть! Перевернув человека на спину, она вскрикнула: Ролден! Израненное осколками льда лицо, сорванная защитная маска, закрытые глаза, судорожное движение рук, и он замирает.

Висевший в воздухе огонёк погас.

Нет, нет, она не должен умирать! Нала никогда такого не желала! Но зачем он здесь? Как? Вьюга вскинулась, и Нала очнулась от мыслей: надо спасти Ролдена, а потом уже думать! И взмолилась она вьюге, стала просить, чтобы не убивала человека, помогла спастись, оставила живыми. Ведь Нала будет страдать, если умрёт этот человек! И вьюга отозвалась.

Нала с ужасом смотрела на лежавшее в снегу тело и чувствовала, как ускользала жизнь. Ощутив отчаяние девушки, вьюга взметнулась раненым зверем, ведь то её вина, она чуть не убила этого смертного, из-за которого плакало признанное ей дитя! Ветра взметнулись, подхватили мужчину и перенесли на снежном покрывале к пещере, оставили там, а Нала уже сама кое-как, надрываясь, затащила его внутрь: слава меховой одежде, хоть не покалечила о камни!

Она в насквозь мокрых вещах упала на колени возле мужа, обессиленная, с онемевшим телом. Нала с ужасом поняла, что до источника просто не донесёт. Тишина давила отчаянием, и она спешно зашептала, пытаясь растормошить мужа:

— Ролден давай ты встанешь, и мы вместе дойдём до тёплой воды? Ты отогреешься, не умрёшь, а я не буду винить себя ещё больше...

Нала никогда не желала ему смерти, никогда! Да, не знала, как им вместе быть, но смерть? Нет, ни в коем случае! Она положила его голову к себе на колени, растирая ледяные руки. Она продолжала звать, но это не помогало, он не вставал. О, демоны! Кое-как Нала стащила меховую одежду с Ролдена, стащила и тунику (хоть одна не промокшая насквозь вещь!), сапоги, штаны, оставив его в одном белье — от источника шли волны жара, замёрзнуть было невозможно. Стащив с себя мокрые вещи, разложила всю одежду на камнях, чтобы просохла, а сама, натянув тунику, легла и прижалась к Ролдену. Ледяной! Однако сердце в груди билось, что принесло невероятное облегчение.

Нала шептала молитвы, крепко обнимая Ролдена, не позволяла себе отстраниться, отогревала, уткнувшись лбом ему в грудь. Не испугалась и не сбежала, когда он дёрнулся и обнял её, прошептав что-то неразборчивое. Вьюга напевала колыбель, а за пещерой наблюдали ледяные глаза, довольно щурившиеся.

Нала неуловимо ощущала, что что-то изменилось, здесь и сейчас. Муж дышал ей в шею, она перебирала его волосы в серебряной полутьме с горевшими подобно звёздному небу стенами. А её как будто отпустило. Все кошмары отступили, оставшись в прошлом. Нет, раны ещё долго не заживут, но вот боль утихла. Нала не знала, что больше ей за это благодарить: вьюгу, совет её воплощения или же обнимавшего её мужчину? Девушка прекрасно понимала, что если бы не услышала вьюгу, если бы не испугалась, что кто-то умрёт, он бы так и замёр в сугробах. Нала умерла бы здесь, не желая никуда уходить. Спрашивается, а кому от этого стало бы легче? Если Нала никому не нужна (пожалуй, кроме этого Воина, который вцепился в неё так, что рёбра трещали), то от Ролдена зависел целый гарнизон, а это люди и их жизни...

Нала не заметила, когда Роден очнулся. Просто в один миг он перевернулся на спину, утаскивая жену за собой, и прошептал, глядя ей в глаза:

— Мы умерли, да? Хоть тут я буду вместе с тобой!

— Я повенчана с вьюгой, так что со мной бы ничего не произошло. А вот ты мог умереть, — нахмурилась девушка.

— Я не знал... А если бы и знал, всё равно пошёл! — он смотрел ей в глаза, и улыбка снова делала его похожим на мальчишку. Печального, взрослого мальчишку.

— Прости. Я не хотела, чтобы ты умер. Ведь гарнизон... — она не договорила: Ролден поцеловал её в щёку, оборвав спутанные извинения.

И как-то по-особому стали ощущаться твёрдые плечи под ладошками, закрытые одной лишь тонкой рубашкой. Нала спешно свалилась с мужа и села, наблюдая, как медленно сел и он.

— Вот это вид! — осмотрев себя и Налу, присвистнул Ролден.

— Одежда там, — покрасневшая от стыда Нала указала на разложенные и успевшие высохнуть вещи.

Он надел штаны и обулся, оставив меха прогреваться дальше вместе с курткой. Нала не отдала тунику, поскольку её платье не высохло.

— Я не знал, что здесь есть такое место.

— В углу лежит запас дров. Видимо, стоянка, меня к ней привела вьюга, — пожала плечами Нала.