Илар кивнул, хотя всё ещё выглядел весьма напуганным.
— Я не подведу Вас.
Глава 29. Пути пересекаются.
СЛЕДУЮЩИЕ ДВА ДНЯ Серегил и его друзья провели, изучая окрестности прилегающего к побережью квартала, выискивали заброшенные дома и незапертые подвалы, которые можно было бы использовать в качестве укрытия, а также осваивались с расположением улиц. Новая гостиница, где Микам снял комнату, находилась всего за пару улочек от особняка Улана, к тому же там был просторный загон для рабов с дверью, запираемой всего лишь на обычный засов, что было хорошо, ибо у Микама не было умения ковыряться с замками. Серегил, Ризер и Алек оказались пока что единственными его обитателями. Печки там, конечно, не имелось, но зато на полу было вдоволь чистой соломы, а Микам позаботился, чтобы им выдали одеяла и прилично кормили.
Оставляя своих рабов в гостинице, Микам каждый вечер отправлялся по кабакам, чтобы рзузнать побольше о привычках Улана. Он годами занимался подобного рода найтраннингом. Так что ему даже доставлял удовольствие сам процесс поиска какого-нибудь подходящего пьянчужки, из которого можно было выудить нужную информацию.
Основной массе народа вирессиец был совершенно безразличен, но были и такие, кто считал, что с Уланом очень даже приятно вести торговые дела, "если бы ещё тот не был ауренфейе". Среди таковых оказался один прилично одетый парень, торговавший одеждой. Он подтвердил информацию, полученную Микамом ранее: Улан-и-Сатхил, действительно выкупал рабов фей'тастов Виресса и Голинил, большинство из которых принадлежали Чарису Ихакобину, пока того не убили.
И как только прозвучало это имя, к ним стали подсаживаться любопытствующие.
— Это было первое убийство, совершенное рабами за долгие годы, — сказал самый пожилой из них. — Оно заставило многих хозяев принять к своим рабам самые суровые меры, особенно к мужчинам. На рынках теперь нарасхват детишки, которых можно правильно воспитать. Работорговцы едва справляются, пытаясь удовлетворить спрос.
Микам также узнал, что сами `фейе из Вирессы соблюдают здесь, в Риге, тщательные меры предосторожности, редко решаясь выйти наружу без толпы вооруженных охранников, особенно с наступлением темноты, и всячески избегают кабаков и прочих злачных мест. Похоже, никто не одобрял этой торговли между Пленимаром и Вирессой. Чуть подвыпив, Микаму с великой охотой объяснили: сними с их башки эти тряпки, да надень рабский ошейник и поставь клеймо — и этих `фейе не отличишь друг от друга. А кому придёт в голову полагаться на слово, данное рабом? Стоит заехать на пару миль вглубь страны, там никто и не слышал об этой чёртовой Вирессе, а раб есть раб. Все, как один — лжецы.
Вернувшись на вторую ночь, Микам застал Алека и Серегила в разгаре спора: те отчаянно жестикулировали, перешептываясь.
— Что случилось?— поинтересовался Микам.
— Он говорит, что я никуда не пойду! — проворчал возмущённо Алек, и было заметно, что он едва сдерживается, чтобы не повысить голос.
— Почему?
— Прошлый раз мы уже едва не попались, — ответил Серегил. — А если Улан заполучит и книгу, и тебя? — Он глянул на Алека с полуприказом— полупросьбой. — Нет, слишком рискованно!
В конце концов, Алек сдался, хоть это и не пришлось ему по вкусу.
Оставался всего день до того, как должен был вернуться Раль к ним навстречу.
Ночью Микам дождался, пока все в доме улягутся спать, затем взял свой узелок и пробрался к загону для рабов. Как можно тише он поднял задвижку и выпустил всю троицу наружу. Позади них Микам сумел рассмотреть две фигуры, устроившиеся на объёмистых пучках соломы, покрывавшей пол. Какой-то новый господин заехал днём в их гостиницу.
— Веревку, быстро!— прошипел Серегил.
Микам поскорее выудил из мешка веревку и Серегил отрезал от неё четыре коротких куска. Вместе с Алеком они связали ничего не понимающих рабов, а затем заткнули им рты кляпами из ветоши.
— Как тошно, что пришлось так с ними поступить, — ворчал Алек, когда они покидали гостиницу. — Им и так нелегко живется.
— Ничего не поделаешь, — ответил Серегил.
Когда они начали седлать лошадей, проснулся конюший. Но пара ласковых слов Микама, подкрепленных монетками, убедили его, что им всего лишь пришлось выехать пораньше, ибо впереди предстоял долгий путь.
Они направились к небольшому переулку позади особняка Улана. У какого-то заброшенного дома, прямо на улице, привязали лошадей и тихонечко двинулись в сторону каменной стены, окружавшей дом. По всей улице, в обе её стороны, было темно. И не было ни единого деревца или достаточно крепкого плюща, по которому было бы можно взобраться, да и от каменной кладки тоже проку было мало. Снова пришлось пустить в ход кошку с обмотанными крюками.
Серегил исследовал верх стены на предмет часовых с факелами, но ничего подобного не обнаружил.
— Что-то странно.
— Должно быть, за такими высокими стенами себя чувствуют в полной безопасности, — прошептал Ризер.
— Если нет света, это ещё не значит, что там нет стражи, — прошептал Алек.
— Надеюсь, всё это не мартышкин труд, — проворчал Микам.
— Я тоже.
Серегил раскрутил кошку на веревке и послал её на верх стены, но промахнулся и падающий крюк едва не угодил в голову Ризеру. Вторая попытка оказалась успешной, однако, зацепляясь за опору, крюки издали по камню довольно явственный скрежет. Все припали к стене, ожидая переполоха, однако ничего не произошло. Микаму, кажется, было бы даже легче, если бы поднялся шум. По крайней мере, тогда им стало бы ясно, где находится стража.
Убедившись, что свёрток с инструментами и нож Микама надежно заткнуты за пояс под рубашкой, Серегил вскинул на плечо пустой холщёвый мешок. С поцелуем Алека, дарованным на удачу, и горящим на его губах, он быстро взобрался на стену — лишь зашуршали по грубому камню босые ноги. Задержавшись у самого верха, он внимательно прислушался, но не услыхал ничего, кроме легкого позвякиванья колокольчиков. Он рискнул заглянуть через стену и обнаружил, что никакого парапета там нет. Пространство между стеной и домом занимал ухоженный сад, между клумбами и темными купами подстриженных кустов белела дорожка из ракушечника. Перезвон, должно быть, доносился от ветряных колокольцев, подвешенных где-то в саду.
Тёмные окна, подобные осуждающим глазам, шли в две линии по верхнему и нижнему этажам. По обе стороны от центрального входа, обрамленного парой массивных колонн, казавшихся слишком вычурными при достаточно немудрёном фасаде, горели факелы. Архитектура была не ауренфейской, так что нельзя было быть уверенным, что здесь всё устроено на манер скаланского дома. А это означало также, что следовало быть вдвое осторожным, ибо на то, чтобы найти нужное, возможно, придётся затратить гораздо больше времени. В Скале, по крайней мере, все дома были примерно одинаковой планировки.
Отсюда он смог также рассмотреть, что стены дома отстоят от окружающей ограды... а это значило, что где-то там должна была скрываться и задняя дверь.
Ни собак, ни стражи так и не было видно. Подтянув веревку, он перебросил крюк, а затем потихоньку спустил веревку вниз, в густую тень. Закрепив кошку на верху стены, он спустился в сад. Поразмыслив, стоит ли забрать веревку с собой, решил, что это лишнее, ведь пришлось бы тащить с собой также и тяжелую кошку, а он подозревал, что нынешняя ночная работенка потребует от него больше свободы действий, чем он получит в таком случае. Тут достаточно темно, так что веревку вряд ли кто заметит, даже если окажется рядом. Стриженный дерн мягко проминался под его ступнями, позволив неслышно приблизиться к правой стене особняка. Свет факела достигал почти до самого угла дома, и ему пришлось отпрянуть в спасительную тень.
Отсутствие стражи, не говоря уже про собак, заставляло немного нервничать. На этой стороне не оказалось ни дверей, ни оконца — как он понял, потому, что стена перед домом была глухая. Вернувшись обратно, он отправился к левой стороне дома. Низкая ограда отделяла основной сад от небольшого двора, и там были колодец, огородик и поленница с дровами. Ну, это было уже что-то: раз есть огород, значит и кухня где-то неподалеку. И конечно, там была эта самая задняя дверь, которую он и искал.
Её защищал козырёк от дождя, по обеим сторонам которого были устроены деревянные водостоки, и по ним, при необходимости, было можно легко вскарабкаться наверх. Как выяснилось, это был единственный вариант: кухонная дверь оказалась заперта изнутри на засов, так что там не было замка, который было бы можно взломать. Серегил прижался к двери ухом, но либо там было всё тихо, либо дверь была слишком толстой — он ничего не услышал. Он отступил на шаг и осмотрел верхний этаж. Окно было достаточно близко к водостоку, оставалось лишь надеяться, что Улан не запирает и окна таким же манером, как кухню.
Ухватившись за водосток обеими руками, он попробовал его пошатать. Тот держался крепко и казался достаточно прочным. Тогда он достал из свертка для инструментов несколько самых мелких отмычек и деревянный клинышек и зажал их зубами в уголке рта.
Деревянная труба выдержала. Крепко уцепившись за неё одной рукой, он потянулся вперед, насколько это было возможно, всунул клинышек между парой оконных створок, затем медленно провел им вверх и вниз, пока не нащупал щеколду и не открыл её. Толкнув дальнюю створку от себя, он перенес свой вес и взобрался на край широкого оконного проёма. Присев там, выждал момента, пока глаза свыкнутся с кромешной темнотой, царившей в помещении. Постепенно он смог увидеть достаточно, чтобы определить, что попал в гостиную или дамскую уборную. Он спустился на пол, покрытый круглым ковром.
Ну что ж, можно начать и отсюда, подумалось ему, хотя было сомнительно, чтобы Улан решился оставить книгу тут, на всеобщем обозрении. На столике возле камина лежало несколько томов, но все они были гораздо меньше той книги, что описывал Алек. Он всё же быстренько пролистал каждую, воспользовавшись светящимся камнем. Да, то были самые обычные романы, ничего более. Он пересек комнату до двери и слегка приоткрыл её. За дверью оказался небольшой холл, и света маленьких ночников в канделябрах хватало на то, чтобы он смог рассмотреть ряд дверей по обе стороны коридора и поворот в дальнем его конце. Возле одной из дверей, ближе к углу, стояла пара хорошей обуви, выставленная для того, чтобы слуги могли её почистить. Но как только он собрался податься туда и начать поиски, в дальнем конце коридора послышались шаги. Из-за угла появился человек, одетый в сен'гаи Вирессы и с коротким мечом на бедре, и направился в сторону Серегила.
Серегил быстро кинул за пазуху светящийся камешек и притаился, продолжая наблюдать сквозь дверную щель и прикидывая свои шансы. Он, конечно, мог напасть на мужчину с ножом, когда тот будет проходить мимо, но снова и снова мысль о том, что при этом придётся пролить кровь `фейе, заставляла его руку оставить нож в покое. Нет, лучше уж просто оглушить его, или слегка придушить, но оставить в живых. Мужчине, однако, хватило и беглого осмотра половины коридора. Развернувшись обратно, он исчез в том же направлении, откуда явился.
Серегил подождал, пока тот совсем уйдёт, а затем снова приоткрыл дверь и прислушался. Да, там, за углом, несомненно, были ещё люди.
Он тихонечко прокрался по коридору и быстро глянул за угол. Лестница в несколько ступенек вела к открытой двери внизу, и он смог достаточно явственно различить приглушенные разговоры, из которых понял, что в доме ожидают воров.
Но почему тогда все они здесь? Почему на дозор вышел только один из всей стражи? Ну, конечно же, потому что это — ловушка!
Держа ухо востро, он принялся быстро обшаривать коридор, чуть приоткрывая двери и прислушиваясь, не раздастся ли чьё-то дыхание, прежде,и только потом пуская в дело камень. Две первые комнаты оказались пустыми спальнями, там не было и намека на книги, какого бы то ни было размера. Он даже приподнимал коврики и шарил под кроватями в поисках какого-нибудь тайника, скрытого под половицами, но ничего не нашел. Двинувшись дальше, он открыл дверь напротив занятой спальни и скользнул внутрь, отлично понимая, что любой звук отсюда может быть услышан. Комната выходила окнами в сад. А света зажженных снаружи факелов было достаточно, чтобы он смог понять, что находится в библиотеке. Здесь было несколько полупустых шкафов с книгами, располагавшихся по её стенам, несколько кресел и длинный стол с потушенными светильниками по краям. А между ними — стопки аккуратно уложенных книг. Больших книг!
Слишком уж просто, подумал он, каждую секунду ожидая, что сюда вот-вот ворвутся вооруженные стражники. Подойдя к окну, он отворил его и толкнул створки. Фасад с затейливой резьбой, похоже, вполне походил для того, чтобы спуститься вниз на достаточную высоту и оттуда спрыгнуть, если возникнет такая необходимость. Успокоившись на этом, он принялся за книги.
Закусив костяшки пальцев, чтобы не закричать, Илар вскочил с низенького дивана и осторожно выглянул из-за тяжелых бархатных занавесок. Это же Серегил! Это должен был быть он! Он окончательно уверился в этом, когда темная фигура чиркнула светящимся камнем и зажала его в зубах, озираясь. От вида этого освещенного камнем лица у Илара сжалось горло, и сердце пропустило удар. Серегил был одет в одни лишь широкие штаны и рубаху, поверх которой, на шее виднелся ошейник раба. Так что же, его снова поймали и сделали чьим-то рабом? Но если это так, то что он тогда мог делать тут нынче?
Мысли Илара от волнения путались. Впрочем, какое всё это имело значение? Серегил, он был здесь!
Серегил просматривал книги, которые приготовил Улан, быстро пролистывая каждую и откладывая в сторонку. Ни единого звука, лишь легкое шуршание страниц. Видимо, не удовлетворившись найденным, он принялся шарить по полкам, выбирая лишь самые большие из книг. По мере того, как он продвигался к алькову всё ближе, у Илара всё больше кругом шла голова. Вся его прежняя тоска по нему, все мечты о Серегиле накатили с бешеной силой, и, прежде чем он успел осознать, что делает, Илар выступил из-за занавесок, обнаружив себя, едва лишь Сергил оказался на расстоянии вытянутой руки от него.
Серегил отшатнулся, быстро сунув светящийся камень за пазуху, и вместо него выхватив нож. Илар знал, что должен немедля поднять тревогу, даже рискуя собственной жизнью, но они оба застыли, уставившись друг на друга в неверном тусклом свете, шедшем снаружи. Затем, прежде чем он успел найти в голове хоть одну разумную мысль, Илар рухнул на колени, дрожа от возбуждения и снедаемый чувством вины, не позволившим ему проронить ни звука.
Серегил уставился на него, лицо его теперь было в тени, зато на острие клинка по-прежнему плясали отблески уличного света.
— Что ты здесь делаешь? — прошипел он.
— Я..., — Илар попытался совладать со своим голосом, — я теперь под защитой кирнари. А здесь..., — он обвел комнату безвольным жестом, — это западня. Для тебя и Алека.
