Падающий

— И что это было?

— Сторож.

Дэнил не вдавался в подробности и вообще был рассеян, сосредоточившись на своих мыслях. Я же, разворачиваясь вслед за ним к дому, боковым зрением уловил на машине нечто в бело-рыжую полоску, да ещё мелькнула зевающая громадная пасть. Я встал как вкопанный, глядя на машину во все глаза. Ничего. Машина как машина.

Оглянулся Дэнил.

— Ты чего? А... Это иллюзия. Чтоб ни одна ... не увела.

Гарм уверенно прошагал к подъездной двери и сел, дожидаясь нас. Дэнил на ходу похлопал себя по курточным карманам и вынул маленькую связку ключей. Я вспомнил, как у профессора на меня надели эту куртку, и спросил:

— А если бы ключей не было? За это время много чего произошло. Запросто могли и потеряться. Что бы тогда делал?

— С чем? С закрытой дверью? Выбил бы.

Недоумение Дэнила: а что тут такого сложного? В чём проблема? — заставило меня прикусить язык. Хотя вопросы множились.

В подъезде мы поднялись по четырём ступенькам и свернули в длинный коридор, по обе стороны которого располагались — и очень часто — двери. Так что я угадал: здесь одни комнаты с минимумом удобств.

Когда-то белые, ламповые трубки под потолком еле горят, изредка мигая болезненным сине-фиолетовым. Оттого в коридоре сумрачно, как на улице, когда рассвет только-только намечается. Всё вокруг, в том числе и люди, серое и чёрное. Тени длинные.

Я изо всех сил старался не морщиться. Крашеные стены кое-где облезли, а кое-где были обляпаны чем-то, что до ужаса напоминало о беднягах, не успевавших добежать до туалета. Причём постоянно. Не успевавших — в смысле. Назвать запахом то зловоние, сквозь которое мы шли, язык не поднимался. Так что, как я ни пытался сохранить безмятежное выражение лица, рот помимо моей воли кривился, и не хватало сил его расслабить.

И ещё коридор звучал. Непрерывно. Говор, вскрики, стоны, вопли, ругань. Детские, взрослые. Стены тонкие — вся жизнь наружу.

Мы прошли половину коридора, когда впереди распахнулась одна из дверей и нам наперерез выскочила какая-то женщина. Босая, в одной сорочке, запахиваясь в какую-то вытянувшуюся тряпку, ранее, возможно, бывшую халатом. В слезах, с окровавленным ртом. Она пугливо обернулась на нас и, не останавливая бега, бросилась в дверь напротив той, откуда выбежала. Вслед ей выглянул из комнаты мужчина в одних трусах, с яростью на лице, больше напоминающем маску человека-ящерицы: чуть не до ушей длинный, безгубый рот; острые скулы, собранные к переносице, и узкие глаза под тяжёлыми, почти обвисающими веками. Дэнил глянул на него искоса, и тот немедленно прянул в комнату. Как зверь в нору. Дверь захлопнулась. Послышалось — нет ли, что он закрылся на ключ?

Мы переглянулись. Слов не нужно. Мутирует.

Только дойдя до конца коридора, я увидел, что он превратился в перекрёсток. Дэнил свернул налево. Сразу за углом о чём-то негромко переговаривалась подозрительная троица — мужчины, одетые в неопределённого цвета (из-за плохого освещения, возможно) костюмы. Приглушённая беседа велась на повышенных тонах. При виде нас они замолчали — лица озлобленные, перекошенные с трудом сдерживаемой ненавистью. Дэнил вообще на них не смотрел. Я с трудом заставил себя пройти мимо не глядя. Пока мы их обходили, один шагнул было к нам. Но, вероятно, мы оказались кусочком не по зубам. Я вспомнил, как мы выглядим, и с трудом удержался от улыбки превосходства. Дэнил — бритый, в хаки. Я — напрочь заросший бандитской щетиной, в куртке, тоже мятой, и в джинсах. Но оба одинакового роста и, несмотря на наличие-отсутствие щетины, очень похожие. И в сопровождении жуткой зверюги, отдалённо напоминающей собаку. Посмотреть, что ли, на этого типа, как Дэнил только что взглядывал на человека-ящерицу? Но тип уже попятился... Чуть повернувшись через пару шагов, всех троих я уже не обнаружил. Место возле угла коридора пустовало.

Дэнил остановился у самой последней двери в тупике.

Комната похожа на гостиничный номер: убрано, пустынно, посреди комнаты — ковёр, простенький, но чистый. Явно не жилое, в общем, помещение. Гарм сразу пошёл на кухню — маленький уголок с электроплитой и краном с раковиной. Сверху — пара пластиковых ящиков-шкафов. В стене дверца встроенного холодильника. Именно к нему устремился Гарм.

— Подкрепиться не хочешь? — спросил Дэнил, открывая холодильник.

Я подошёл к нему и застыл, удивлённый: полки загружены продуктами. Я взял кусок сыра, прочитал наклейку-этикетку. Позавчерашний день.

— Чья это квартира?

— Моя.

— Но...

— У меня договорённость с управляющим этого дома. Аренда на двадцать лет. И специальный счёт, откуда берут деньги, случись какой катаклизм типа замены труб или ремонта. Кроме того, каждую неделю он меняет продукты в холодильнике. По-моему, управляющий думает, что квартиру арендует агент от спецслужбы. Вопросов он никогда не задавал. Да и плохо ли ему? Уборка проводится наёмной прислугой, а меняя продукты, старые он забирает себе. Сам понимаешь, что срок годности у них ещё остаётся. Лопай, Гарм. Сейчас ещё одну открою.

Он вывалил целую банку собачьего корма в пластиковую тарелку и, кивнув мне на холодильник (распоряжайся, мол), вернулся в комнату. Недолго думая, я отрезал от того же куска сыра ломтик и встал у порога. Дэнил стоял посреди комнаты, размышляя о чём-то. Кажется, он что-то забыл? Но нет. Он подошёл к прикроватной тумбочке, присел перед нею на корточки и взялся за крышку. Осторожно расшатанная, крышка скоро отделилась от основного ящика. Дэнил повертел её в руках — и квадрат вдруг распался на две части. Из тайника Дэнил вынул самый обыкновенный пульт — только почему-то на цепочке. Хмыкнув, Дэнил задумчиво покачал его.

— Ну что... Гарм поел?

Пёс словно дожидался этого вопроса — встал рядом со мной, внимательно глядя на бывшего хозяина. А тот вздохнул, вернул крышку тумбочки на место, а из самой тумбочки вытащил какие-то ремни. Честно говоря, я немного озадачился. Неужели Дэнил хочет добавить оружия? Мы с ним и так как мумии, спелёнутые ремнями, тяжёлые и несколько неповоротливые.

— Гарм ко мне пока не идёт. Придётся тебе. Сейчас будем спускаться. Это его упряжь для таких случаев. Рюкзаки я возьму сам.

Он сам же накинул на меня собачью упряжь и расправил её. Некоторое время я недоумевал, каким образом придётся тащить Гарма. Но Дэнил принёс к середине комнаты рюкзаки — и, убрав ковёр, направил в центр пульт-дистанционку. Имитация паркета дрогнула, разъехались две плиты, обнаружив под собой ещё одну, не до конца уехавшую.

Дэнил сел на эту третью.

— Если зацепиться руками и чуть раскачаться, можно достать ногами до лестницы. И спуститься. А можно прыгнуть. Что выберешь?

Я сел рядом и глянул в бездонную пропасть. Пусто и темно. Сердце больно дрогнуло от предвкушения. А губы растянулись в счастливой улыбке. Снова падение...

— А как же с Гармом?

— Если уже падал — всё то же самое. Только с грузом.

Я вспомнил, как летел с Сереной.

— Падаем, — сказал я, стараясь не слишком откровенно сиять от радости.

Моему "падаем", объединившему нас всех троих, Дэнил усмехнулся. Приблизился Гарм. Сунулся мордой в проём посмотреть вниз, а потом поочерёдно оглядел нас. Я отогнул ремни на себе. Пёс спокойно встал рядом. Дэнил помог привязать его ремнями ко мне. Сам прихватил рюкзаки. Снова сел на плиту.

— Падаем?

— Падаем! — подтвердил я и, обняв одной рукой Гарма, а второй — подхватив его под живот, немного поёрзал ближе к краю — и съехал с плиты.

Пёс уткнулся куда-то мне под мышку — и мы вот так, в обнимку, и полетели во тьму. Дэнил чуть раньше. Поглядывая вниз, я постоянно видел тусклый огонёк пульта, висевшего на его груди. Странное впечатление, что Гарм весит больше моего. Что именно он тянет меня вниз. Но поскольку я не переворачивался лицом вниз, а летел почти так же, как с Сереной, значит, впечатление было лишь впечатлением.

Сыроватый воздух старого забытого подвала. Еле ощутимый свист воздуха. Холодок. То ли настоящий, то ли от захватившего дух полёта.

Впервые я, падая, чувствовал, что лечу не в бесконечном пространстве, а ограниченном. Колодец. Его стены почти ощущались. Я твёрдо знал: протяни руку — и пальцы уткнуться во что-то.

Пока размышлял о том и об этом, меня повело, разворачивая. Ага, скоро конец прыжку. Надо приготовиться.

Под конец чуть с Гармом не грохнулись ничком. Приземлившийся чуть ранее, Дэнил успел схватить мои ремни и придержать пса, чтобы мы не ткнулись носами.

— Стоишь?

— Стою. Куда деваться, — проворчал я, чувствуя свои дрожащие ноги. Как-то не подумал, что Гарм не человек и что в первую очередь надо смотреть не на своё приземление, а на то, чтобы пёс не потащил вниз на последних секундах падения.

Тем временем Дэнил сноровисто освободил меня от Гарма и от ремней.

— Пошли, — протянул он мне один из рюкзаков.

Я огляделся. Кромешная тьма. Как он видит, куда идти? Впрочем, в собственной, совершенно тёмной комнате человек будет легко ориентироваться и с закрытыми глазами.

Дэнил решительно пошёл вперёд. Следом затрусил пёс. Пока они ещё видны, поспешил и я. Через минуты две остановились, и выяснилось, что долго идти не надо.

Стена. Полуразрушенная. Дэнил осветил её фонариком и, крепко ухватившись за ржавый металлический прут, криво торчащий из разбитой, осыпавшейся штукатурки, сделал движение, будто поворачивает его.

Что-то скрипнуло, послышалось шуршание, будто посыпался песок. Стена вдруг раздалась в стороны, явив глазам чёрную вертикальную трещину. Трещина росла, пока Дэнил продолжал тянуть прут. И превратилась в проём, куда мог войти человек.

Дэнил наклонился — трещина ему по плечи. И с трудом начал вытаскивать из чёрной пустоты какую-то штуковину. Я бросился ему помогать. Вдвоём мы выволокли самый обыкновенный мотоцикл. Но Дэнил на этом не успокоился. Он уже с головой нырнул в странную пещеру и с грохотом, таща по земле, вынул огромный мешок.

— Тебе помочь? — неуверенно спросил я минут через пять.

Погрузившийся в сбор головоломки, Дэнил сначала не ответил. Я же глазам всё никак не мог поверить: вывалив содержимое мешка на землю, Дэнил добавлял к мотоциклу какие-то странные части-детали, которых у мотоцикла в жизни не должно быть. Мы с Гармом только и могли, что следить, как быстро и ловко Дэнил превращает мотоцикл в некое чудовище, оснащённое по бокам раструбами и деталями непонятного назначения. Дэнил ответил намного позже.

— Не. Не надо.

Я долго соображал, чего не надо, пока не вспомнил свой вопрос. Процесс сборки меня заворожил. А законченная конструкция привела в восторг, особенно когда Дэнил принялся вставлять в раструбы и в ещё какие-то хитрые приспособления остатки оружия из рюкзаков. Вот здесь помог и я.

Дэнил закрыл самый странный гараж, виденный мной когда-либо в жизни, сунув туда опустевшие рюкзаки и ремни для пса.

Гарм устроился позади — в чём-то вроде подвесной коляски, только очень тесной. За рулём — Дэнил, сразу за ним — я.

— Держись крепче, — предупредил Дэнил. — Всё-таки я давно здесь не бывал. Может, изменилось что на дороге.

Едва мотор зарокотал, я пожалел только об одном: я владел способностями Дэнила, но не знал о них. Как он умудряется видеть во тьме, когда вокруг хоть глаз выколи? А он спокойно направил машину в самую темь.

Вскоре мы мчались во тьме как по самой освещённой дороге. Ветер с отчётливыми запахами сухой штукатурки, сырого кирпича, бетона, чего-то горелого и пыли обвевал лица. Мрак накатывал и исчезал в еле видимых проблесках чего-то светлого. Потом тьма вдруг загустела — и, не видя, я всё же сообразил, что мы въехали в серый туман.

Светлело постепенно. Казалось, что проехали невообразимо много, но... Если учесть, что я считал едва освещённые стены, то позади три длиннейших дома с переулками. Наконец мы вылетели на открытое пространство.

И тут-то к рокоту мотоцикла добавился ещё один звук. Точнее звуков было много, и все они, по мере приближения к ним, постепенно нарастали, пока не превратились в ураганную какафонию, режущую уши.

Мы влетели в ад.

Серый туман здесь расползся, разорванный активным движением, а микроорганизмы, пришедшие с Бездной, неплохо освещали место действия.

Те медузы Горгоны, гиганты, вздымавшиеся из Бездны, не пробили себе выхода на Землю, будучи слишком крупными для дыры. Но эта, видимо, была из самых маленьких. Я вспоминал медуз, величаво плывущих в пространстве, и не мог поверить глазам. Вот это оттуда же?! Вот это многолапое чудовище, которое пляшет, словно взбесившаяся многоножка?! Где та величавость, с которой медузы вздымались к дыре?!

Люди буквально порскали из-под психованной многоножки. Кто-то успевал. Кто-то — нет. На моих глазах мягкие прозрачные щупальца раздавили двоих. Причём ясно, что раздавили целенаправленно: ударили сверху и ещё и покрутились на месте, как заядлый курильщик порой давит не до конца выкуренную сигарету. И то ли сожрали сразу таким образом, то ли просто раздавили весьма серьёзно, но только потом от несчастных и следа не осталось... Всё это я успел заметить, пока Дэнил разворачивал мотоцикл.

Одним махом Дэнил скинул куртку — я за ним. Сначала в ход пошло оружие с мотоцикла. Пристреливаться было необязательно: Дэнил ездил вокруг твари, нарезая мощные круги и просто-напросто кромсая её огнём. Я стрелял с обеих рук. По сути, мы перевели на себя внимание твари, отвлекли её от тех, кто не мог спастись, оказавшись в непосредственной близости с нею. А таких было много.

Туша медузы колыхалась совсем близко. И не просто колыхалась. Коронный номер: подпрыгивала и трясла всеми щупальцами, вскидывая их по делу и без дела. Медуза словно сошла с ума. Здоровая такая, мощная балбесина, будто резиновая игрушка, пущенная со всего маху, болталась в пространстве (тесном — проулок), стараясь задавить как можно больше защитников города.

Дэнил развернул мотоцикл и встал на месте. Каким-то чутьём я понял, что мы встали напрямую перед глазами чудовища. А оно почуяло, что надвигается нечто. И замерло, подрагивая мутно-прозрачными, водянисто раздутыми телесами.

Словно на прогулке, Дэнил наклонился в сторону и вынул из "притороченных" запасников мотоцикла что-то небольшое и круглое. Подбросил пару раз на ладони, точно примериваясь к тяжести, и швырнул в медузу Горгону. Я схватил одну куртку бросить на Гарма, а второй укрыл нас обоих.

Дрогнула земля под мотоциклом. Люди кинулись врассыпную.

Смачные тяжёлые шлепки. Под некоторыми мы с трудом держались. Под другими нас едва не похоронило.

Когда всё затихло, я отбросил отяжелевшую куртку и открыл псину. Мда. Мотоцикл легче перевернуть и встряхнуть хорошенько, чем пытаться просто очистить его от медузьей слизи. А вонь-то... Что-то я в последнее время слишком брезгливый стал. То в коридоре дома, где жил Дэнил, запахи не нравятся, то здесь... Но "аромат" и вправду оказался выворачивающим. Я даже некоторое время дышал ртом, лишь бы не чувствовать резкого запаха гниющей плоти.

После минут затишья и растерянности к нам начали подходить. Я выбрался с сиденья мотоцикла и вытащил Гарма на местечко посуше. Дэнил тем временем оттащил машину подальше от месива погано пахнущего желе.