Небо шамана. 2 часть

Потом был очень любопытный разговор, когда Новиков сказал, что решением Верховного решено норматив на звание Героя для истребителей сделать не двенадцать, а шестнадцать подтверждённых сбитых. Вот в свете этого, получается, что Цыганову надо уже давно давать вторую звезду Героя, а мне если девяносто три считать, то пять, до шестой трёх самолётов не хватает, а если ещё четырнадцать планеров вспомнить, то двенадцать останется до седьмой Звезды... На что мы не сговариваясь, а зачем нам сговариваться, если мы об этом уже говорили, стали излагать свою позицию. Что если плотник по пути на работу спасёт тонущую девочку, то это несомненно геройский поступок, но никто ведь не будет его оценивать с позиций работы профессионального спасателя. И если спасателю за спасение человека никто медаль за спасение утопающего давать не станет, то плотнику её дадут обязательно. Вот и мы — не истребители, а штурмовики, поэтому считаем неправильным награждать нас за количество сбитых, как истребителей. Наградить можно и нужно, но не новыми Звёздами Героев, тем более, что и правда довольно глупо может получиться. А вот наших Бурдужу и Гордеева к званию Героя представить обязательно, у одного пятнадцать, у другого одиннадцать, но у Бурдужи ещё и не подтверждённых пять или шесть штук ещё с Калининского фронта.

— ...Зато, представляете, товарищ генерал, какой у вас жупел в руках будет на истребителей? На любой вяк просто напоминаете, что у вас вот есть штурмовики, у которых счёт в разы больше, чем у них, и они ничего себе за это не требуют... — Ехидно подначил Новикова Цыганов.

И судя по лицу Новикова, идея ему очень понравилась. А развивая эту тему Бурдужа сказал, что у нас в полку есть много лётчиков, которые давно вылетали себе норму боевых вылетов на звание Героя и не по одному разу. Но в сорок первом на Калининском фронте полк летал в два раза дольше пока не сточился и потери были меньше, чем во многих других полках. Там каждый выполнил норму вылетов, но у нас не было ни одной камеры или фотоаппарата, то есть ни один вылет под приказ ГКО не подпадает. И дальше аналогично. Вот упомянутый Гордеев уже выполнил норму вылетов на звание Героя, теперь ещё и самолётов сбил пятнадцать штук, как и за что его награждать? Вот у нас Гурьянов с Цыгановым со дня создания полка летают, налёт у обоих больше всех в полку, думаете они нормы по штурмовкам не выполнили? По-честному уже раза три каждый, если к бумажкам не цепляться. И может даже выйти на Верховного с предложением сделать дополнение к тому приказу, что всё изложенное считать один раз и не разводить в авиации многожды Героев, а то ведь и правда некрасиво получается. Тут выбор: Гурьянову вешать Звёзды до ремня или не принижать звание Героя. А то, что у нас уже есть лётчики Дважды Герои, так они не только сбитыми прославились. Ведь и Герою можно за особый подвиг вторую Звезду вручить. Как наш комиссар говорит: "Арифметика в бухгалтерии хороша, а не в наградах". А кто начнёт возмущаться, им про девяносто Гурьяновских расскажете...

Но командующий всё-таки оставил за собой последнее слово:

— Значит так! На звание вам я сам подам. А как здесь закончится, Цыганов! Готовься полк принимать, а ты, Николай Иванович, дивизию! Уверен, что справитесь...

Руденко без возражений подписал представления на Гордеева и Бурдужу и ещё целую кучу заготовленных на разные награды. В общем, вечером на вылет мы шли довольные и радостные. Про Тошку тоже разговор зашёл. Но, как я понял, Новиков не слишком любит всякую живность, больше Хрюкин интересовался. Хотя Тошка вела себя очень прилично, даже не пыталась с моего плеча слезть и не возмущалась, что сильно накурено... Ещё Бурдужа очень радовался, что нам снова стали давать обычные штурмовые задачи от которых нас с Гордеевым освободили, а остальные будут вылетать с обычными штурмовыми заданиями. А вторую эскадрилью пока свалили на Игоря Озерова, как первую на Морозова...

Забегая вперёд скажу, что Слава прилетел к нам на новеньком штурмовике на второй день после посещения генерала. Оказывается он в запасной авиабригаде на заводе в Куйбышеве почти закончил переучивание на штурмовик. А тут приказ, вот его срочно собрали, посадили в самолёт, дали карты и отправили, благо тут долететь можно на одной заправке. И я его к себе во вторую эскадрилью перетащил на должность адъютанта вместо Польчикова. Может Цыганов и хотел Телегина взять к себе, но у него потерь в эскадрилье нет пока, а у меня всего пять экипажей вместе со мной. Ведь когда я сказал про половинный состав полка, я количество машин имел ввиду. Стрелка Телегину посадили перед вылетом, и Слава со своим Геной Валеевым знакомился уже в полку после посадки. Дали ему день на обустройство и приказал, чтобы готовился в ночь со мной лететь, а Гордеева перевели в постоянную пару на утренние и вечерние вылеты к Цыганову. Здесь тоже образовались две устойчивые пары: Цыганов-Гордеев и Бурдужа-Солдатов. Петя оказался очень толковым ведомым, и командиру понравилось с ним летать.

Два вылета с Гордеевым восьмого и девятого декабря прошли по уже налаженному плану. Видимо по радио мы сумели переиграть немцев, по крайней мере, в эти дни изменения маршрутов их не спасло, потому, что каждый из трёх вылетов мы делали в новую зону патрулирования. А по приказу Новикова в полосе восьми-десяти километров вдоль фронта вокруг окружённой группировки была сосредоточена крупная группировка артиллерии ПВО, которые даже не видя противника на звук ставили зенитную завесу, что тоже давало результаты. Лёшка барражировал внизу и добивал недобитых немцев, а я искал немцев в облаках. Здесь точно не могу сказать, но несколько планеров нам точно засчитали самолётами, но я даже поправлять никого не стал, потому, что и сам не знал, кого ловил в темноте и облаках, открывая огонь по ощущениям наличия живых аур. Поэтому красивого мягкого спускания планеров в эти дни не было, все самолёты и буксировщики шли в толще облаков, не рискуя из них высовываться. А на подходах к "котлу" их уже не спасало то, что они летели в облаках, тем более, что грамотно работали наши слухачи, а заградительный эшелонированный огонь несколькими организованными рубежами позволил работать зениткам довольно результативно. Ведь высота и толщина облачного слоя, в котором прятались немецкие самолёты была известна, звукометристы давали чёткие указания по направлению, скорости и курсу. За первые дни новой организации зенитного огня на рубеже ПВО удалось сбить двадцать девять самолетов и восемь планеров. За следующие дни двадцать четыре самолёта и пять планеров, что стало фантастическим результатом в зенитной артиллерии. А нам с Гордеевым засчитали восьмого декабря двадцать четыре самолёта и два планера, а девятого двадцать один самолёт и шесть планеров. В утренних и вечерних вылетах в общей сложности за два дня пары Цыганова и Бурдужи сбили тринадцать самолётов, планеры им не попались. И если Цыганов и Бурдужа ожидаемо сбили по пять и четыре самолёта соответственно, плюс один сбил Морозов. То два сбитых Пети Солдатова и один стрелка Васильевича Володи Полинкина удивили многих. На счёт полка записали ещё пятьдесят восемь сбитых немецких самолётов.

Десятого первый раз вылетел со Славой Телегиным. Ну, не знаю, как объяснить, к старшине душа лежала с момента нашей встречи. Аура у него чистая и вроде бывший истребитель и успел полетать, да и за дни, пока нас опрашивали и мы ждали решения нашей участи тоже успели сблизиться. Характер у него лёгкий, но при этом парень серьёзный и ответственный. Днём накануне вылета поднялись с ним в воздух, покрутились немного отойдя на северо-запад. Он отстрелялся из всего оружия, сведение стволов решили отложить на завтра, сегодня и других моментов хватило. Нам нужно было достаточно много оговорить по взаимодействию в воздухе, а на его машине нормально настроить рацию. Передатчика у него не было, так, что с позывными ему мучаться не нужно, я его вызываю просто своим позывным с номером два. В последующем сам выхожу со своим позывным с любым номером, а у него просто другой номер. Он показал мне свою новенькую лётную книжку, даже непривычно было держать в руках такую маленькую и чистую книжку. У нас у всех в книжки уже столько вписано, что давно вшиты дополнительные листы, а сами они потрёпанные и истёртые. Хотя я свою уже давно не видел, она в штабе лежит, командир с начштаба там записи делают...

Сегодня с утра полк почти в полном составе сделал четыре вылета. Вчера наша разведка сумела обнаружить сосредоточение войск на юго-западном фасе фронта окружённой группировки, а со стороны Котельникова навстречу этому прорыву готовится встречный мощный танковый удар.* С той стороны атаку сдерживают части пятьдесят первой и пятой ударных армий. А вот со стороны котла сорвать попытку прорыва поручено нашему фронту и соответственно нашей воздушной армии. Хотя там частично стоят части Сталинградского фронта. Нашу двести девяносто первую штурмовую дивизию вывели в резерв Ставки, а на самом деле на переформирование и пополнение. Только наш полк, как сохранивший высокую боеготовность оставили на фронте и пока, насколько я знаю, не передали ни одной дивизии, то есть мы в прямом подчинении штаба шестнадцатой воздушной армии. Наши после паузы слетали с огоньком, и к счастью без потерь, хотя в последний вылет не смогли вылететь целых пять самолётов, вокруг них техники колдуют. А у нашей четвёрки или шестёрки другая задача и её с нас никто не снимал. Но в этот раз командир водил полк, поэтому остались только две пары Цыганов-Гордеев и я с Телегиным.

Привычно взлетел, включил АНО, велел Сергею поглядывать, как Слава будет на хвосте держаться. Новиков перед отъездом провёл награждения. Его власти хватает на многое и все участвовавшие в ночных вылетах получили награды, мы с Цыгановым и Бурдужей "Боевики". Даже не передать, как согласно памяти Гурьянова он мечтал об этой награде. Мне кажется, что для него этот орден дороже двух орденов Ленина. И ордена новые, не на закручивающейся гайке, а на пятиугольной колодке, как медали. Я выбил своему Валентину вторую медаль "За боевые заслуги", а Подгорному вручили орден "Отечественной войны" второй степени. Гордеев и Морозов получили Красную Звезду, Игорь, Фима и ещё больше десяти человек ордена "Отечественной войны" второй степени, про медали даже не говорю, часа два награждение шло. Пока предавался воспоминаниям, мы уже долетели, а главное обнаружил в просвете нагло шурующий одиночный немецкий транспортник. Скорее всего в темноте его Слава не видит, он неотступно висит сзади за моим хвостовым огнём. Моргнул ему АНО и атаковал немца. Очереди из моих ШКАСов ему в принципе должно было хватить, но Телегин этого знать не может и показал почти идеальную работу в паре ведомого. Когда проходя за мной сзади, выше и левее чётко вышел на мою цель и всадил из всех стволов почти точно туда же. Конечно, его не сведённое оружие не обеспечило идеальную прицельную стрельбу, но за счёт близкого расстояния больше пяти снарядов от пушек и неизвестно сколько пулемётных пуль в транспортник добавилось.

— Роща! Роща! Пион-пять! Там один "толстый" падает.

— Пион-пять! Роща-три! Пока про падение не сообщали.

— Пион-шесть! Следующий раз так не прижимайся, если боеприпасы везёт, может так рвануть, что и тебе достанется! Роща-три! Подарок получили? Пион-пять!

— Пион-пять! Один подарок есть! С победой! Пионы!

Так и пошли со Славой куролесить. Всё-таки навыки истребителя, это я скажу вам, очень чувствуется. И хоть с Гордеевым было неплохо, но он всё-таки не истребитель. Слабее у Лёшки пилотажные навыки и работа в быстроменяющихся условиях. Тут дело даже не в качестве пилотирования. Я вполне могу допустить, что формальный пилотаж на штурмовике Лёха выполнит даже лучше Славы. Тут вопрос скорее в восприятии своего поведения в воздухе, места в пространстве и смысла манёвров. Ведь штурмовик или бомбер мыслят всё-таки немного в плоскости, они готовы маневрировать, выходя на цель или уворачиваясь от зениток или атаки истребителей. А вот истребитель обязан мыслить и видеть себя в объёме, а это совершенно иная логика и схемы поведения. Мои ведомые из штурмовиков великолепно висели у меня на хвосте, повторяли все манёвры, выдерживали дистанцию и даже атаковали атакованные мной цели. А вот для ведомого истребителя главное — защита ведущего от атаки сзади и из всей задней полусферы. Вот вроде бы Телегин просто атаковал транспортник, который я обстрелял, на самом деле в момент атаки успел просчитать, что цель идёт налево, а значит выходить из атаки мне удобнее вправо и успел сместиться влево и выйти чуть вверх, чтобы удобнее было как можно раньше открыть огонь. Эту выкладку я построил в уме чуть позже, а сразу успел ощутить радость оттого, что Слава делает правильно, нет ПРАВИЛЬНО и это очень обрадовало. Решил этого на Славу записать, думаю, и без моих попаданий от снарядов Телегина "юнкерс" бы упал.

Следующего атаковал в облаках, перед этим оставив Телегина внизу. Если после одного моргания АНО гаснет — это команда "Будь здесь! И действуй по обстановке!". Имеется ввиду, что если из облаков выскочит подранок, то его нужно добить или просто дождаться меня. Третьего тоже нашли в облаках, а вот к четвёртому пошли вместе, пробивая всю толщу облачного покрова. Немец решил идти с комфортом в высоте, где светлее от звёзд и отражённого от облаков света. Этого отдал Телегину полностью и Слава управился в два захода. Опять подходил для стрельбы очень близко. Это можно сказать болезнь всех истребителей, из-за больших скоростей и не слишком мощного вооружения для гарантированного поражения истребители стремятся и обязаны открывать огонь с минимального расстояния. На истребителе с расстояния в триста-триста пятьдесят метров можно весь боезапас расстрелять, но так ни разу и не попасть. Вот и говорят иногда истребители, что огонь нужно открывать, когда уже чётко заклёпки на фюзеляже противника видишь. Вот и Слава так действует. А у нас стрельба с гораздо бОльшего расстояния, что в воздухе, что при штурмовке. Если при штурмовке я приближусь к наземной цели на такое расстояние, с какого огонь Слава открывает, то машину из пикирования не выведу, с гарантией землю зацеплю на выходе. Тяжёлая машина — штурмовик и просаживается при маневрах очень чувствительно. Но это буду ему уже на земле объяснять, тем более, когда завтра будем ему сведение стволов не на двести, а на триста метров делать.

Наковыряли со Славой девять штук из состава транспортной авиации люфтваффе. Они почему-то совсем перестали караванами летать, все россыпью по одиночке проскочить пытаются. И полетели домой, горючка на исходе. Надеюсь, что немцы успели по крикам атакованных вычислить сектор, где мы работаем и перенаправили своих другими маршрутами. Потому, что после заправки и перекуса на земле мы будем работать в другом секторе. Заправились, какао попили, это уже традицией становится, и полетели в другой сектор, где ещё пятерых поймали. В третьем вылете попались только трое, всего за ночь подловили семнадцать, из них Слава двоих чисто один и двоих добивал, хотя, по-моему, и так бы упали, но почему не потренироваться в прицельной ночной стрельбе. Цыганов вечером и утром летал один в паре с Лёшкой Гордеевым, Бурдужа днём летал с полком и поэтому на охоту не вылетал. Но после прилёта Новикова и общения всех командармов, в одно время с Цыгановым и перекрывая его, чуть раньше и чуть позже вылетают пары истребителей и тоже работают неплохо. Фактически вся наша истребительная авиация старается поймать сумерки, ведь немцы вынуждены выталкивать своих, чтобы за ночь была надежда успеть лишний рейс сделать. Пара Цыганова наковыряла троих, с нашими за ночь получилось двадцать.