Однажды ближе к осени проказница Алёнка дотеребила моего петушка, что он поднялся и даже брызнул мутными белыми брызгами. Руками, губками, язычком, но сумела как-то. Я в полной растерянности, а Надюша и Алёнка счастливы. Надюша сразу заявила, что она задачу по двум наследникам уже выполнила, теперь по приказу Татьяны очередь моего малыша рожать. А я не знаю, что Мише скажу. Он, конечно, знает про моего петушка, но ведь не то, что он вполне рабочий. Сказать, что я испытала какие-то сильные ощущения не получится, в самый момент, когда петушок был готов выстрелить меня сотрясала конвульсия, пробегающая по всему телу, но это даже близко не сравнится с той бурей ощущений, которые мне дарят объятия и ласки моего любимого, когда я улетаю в небеса и уже потом понимаю, что всего несколько минут назад билась в его руках, стонала, смеялась и плакала, одновременно пытаясь обнять его и не выпускать из своих объятий и одновременно распахнуть руки как крылья и взлететь в небо от счастья. Даже в обычных ласках с моими девочками ощущения гораздо больше и сильнее. Пусть в них нет той бури, как с Михаилом, но в них столько нежности, тёплой ласки, любви и родной доверительности, которые словно окутывают нас всех и мы нежничаем, пока не уснём усталые...
Наденька первой сама уселась на моего вздыбленного петушка, он меньше, чем колбаска Татьяны или малыш мужа, всего сантиметров двенадцать-четырнадцать и гораздо тоньше, но это не помешало ей надеться на него и заставить брызнуть в неё. После чего она благодарно упала мне на грудь и заплакала шепча, что она меня любит и теперь самая счастливая. Не стану говорить, что мне это противно, но и не приятнее обычных наших ласк, когда у нас оставались силы после возни и ухода за тремя грудными детишками, поверьте, эти малютки могут уездить и гораздо большее количество взрослых здоровых людей, а не только нас четверых, ведь Лиза не только своей Таней занимается, да и молока Наденьке на двоих пацанов не хватает, это у Лизаветы, как она говорит, как у коровы дойной молока даже на всех троих хватит и ещё останется. Вообще, Лиза оказалась очень спокойной и надёжной девушкой, и мы её приняли в наш самый близкий круг...
Наверно, не станет для вас большой неожиданностью, что в середине февраля Наденька пришла, упала мне на грудь и расплакалась. Не слушайте глупые сказки, что кормление грудью защищает женщину от следующей беременности, словом, мне нужно готовиться снова стать мамой, вот только в этот раз ребёнок или не один мои будут уже не формально, а даже биологически. Вот только одна сложность, после тех нескольких дней, когда Михаил был с Надей, и родились наши мальчишки, он больше к Наденьке не прикасался и как с ним объясняться, я даже представить не бралась. Мужчина он у меня довольно решительный и резкий, и как отреагирует на такие новости сказать невозможно, а Наденька, видимо что-то промелькнуло у меня на лице, сжав губки добавила, как припечатала, что скидывать ребёнка не станет, хоть на части её резать станут!
Когда первая паника и, чего уж, ужас от произошедшего схлынул, я быстро собрала два чемодана зимних платьев и самый большой чемодан самого красивого белья, прихватила с собой Алёнку и поехала к мужу. Алёнку взяла, ну, а как я без неё смогу обходиться, с одеждой этого времени без помощи ни одна благородная дама справиться не сможет при всём желании, да и не пристало одной ездить. Всю дорогу я придумывала слова и аргументы, но и сама понимала, что едва ли смогу хоть в чём-то убедить, что не смотря на все мои доводы, я еду отдать себя на волю Михаила и никак иначе. И мы свалились на моего артиллериста без предупреждения, я на нервах как-то даже не сообразила, что можем обогнать письмо, в котором написала о нашем приезде, про телеграф я опять благополучно забыла. А когда увидела прекрасные любимые ореховые глаза, утонула в них, и нам три ночи было не до разговоров, когда после мы оба просто засыпали без сил. И только на четвёртый вечер когда после первой волны я лежала на мокром от пота и жмурящемся как сытый котяра Михаиле, я поняв, что оттягивать неприятный разговор дальше нельзя стала рассказывать, как девочки баловались с моим петушком и он стал подниматься и стали баловаться ещё с ним и теперь Наденька не праздна и это ребёночек от меня... Как в колодец прыгнула, выговорив самое страшное, и сжалась вся, готовая к тому, что меня сейчас пришибут и будут в своём праве. Даже глаза зажмурила на всякий случай, не такая уж я смелая, чтобы свою смерть открытыми глазами встречать. Вот только меня вроде бы не убивают, а грудь Михаила подо мной странно трясётся, тихонечко открыла один глаз, чтобы сразу зажмуриться, если что. А этот негодяй лежит и хохочет, едва сдерживая голос, а потом вдруг обхватил меня, сгрёб в свои сладкие объятия и стал целовать везде, где мог дотянуться, и я уже вообще перестала что-нибудь понимать...
― Миша-а-а! А что ты делаешь?! Ты меня наверно не понял...
― Не знаю, но мне кажется понял и просто счастлив!
― Миша-а-а! Это будет не твой ребёнок...
― Глупенькая ты у меня, хоть и самая красивая! Это же будет наш малыш! И не просто наш, но и твой плоть от плоти! У нас будут не только мои дети, но и твоё продолжение! Это же здорово! Любимая!
Я уже совсем ничего не понимала, но не стала возражать, чтобы вместо немедленного убийства меня ласково перевернули на спину и я сама развела и закинула ему на плечи свои ножки... Гораздо позже, с наслаждением закурив папиросу Михаил мне пытался объяснить, что он думает и как будет счастлив, если родится девочка похожая на меня, а он станет папой самой красивой девочки в мире... Я совсем не понимаю мужчин, но как же приятно было всё это слушать!... А потом в октябре родилась светленькая синеглазая девчонка, которую для установления хороших отношений со свекровью назвали Таисией, хотя имя мне и так нравится, да и свекровь уже совсем перестала на меня косо глядеть, хоть и ворчала немного, что я могла бы и в Коршуново детей рожать. Приехавший посмотреть на дочку Михаил был просто счастлив и только болезнь и смерть Наденьки, которая после родов так и не встала омрачила нашу радость. Искать кормилицу для малышки не требовалось, мама-Лиза приняла её как само собой разумеющееся и наши мальчишки и Таня с Тасей стали молочными братьями и сёстрами.
Эпилог (I вариант)
Я сижу на веранде нашего дома, сейчас начало января (или почти конец по европейскому календарю) шестнадцатого года, здесь это самое жаркое время года. Недавно мы весело отпраздновали сначала один Новый год, потом православное Рождество и следом Русский Новый год. В качестве ёлки как всегда использовали растущий в горах пушистый колючий кустарник, почему-то наши мужчины решили, что он лучше всех подходит на роль новогодней ёлочки. Правда этот кустарник стелющийся и у него нет прочного ствола, поэтому установка его на сделанный специально под каждый конкретный куст каркас это занятие очень не простое. Нужно сначала выбранный основным побег закрепить вертикально, при этом он должен сохранить свою зелёную крону не помятой и пушистой. А второстепенные побеги распределить в средней и нижней части, чтобы "ёлочка" приобрела положенную её пирамидальную форму увенчанную рождественской звездой на вершине. И хоть этот кустарник растёт в очень сухих местах и свободно выдерживает без полива не меньше месяца, но по настоянию девочек мальчишки придумывают, как разместить обрезок ствола в какой-нибудь ёмкости с водой. А потом сменив наших усталых, исцарапанных и исколотых колючками мужчин мы чисто женским коллективом приступаем к украшению нашей новогодней красавицы. В нашей семье все уже привыкли, что я к празднованию нового года отношусь с намного бОльшей любовью, чем к Рождеству, потому и ёлка новогодняя, а не рождественская. И сейчас "ёлку" ещё не убрали, ведь она по нашей семейной традиции будет стоять до дня рожденья Васеньки или Бэзила, как его называют на английский манер, моего третьего сыночка или четвёртого ребёночка моей с Коршуновым семьи. Я смотрю на склоны гор, сейчас уже вечер и скоро низкое закатное небо сначала просто позолотит их, а потом они немного покраснеют, мне очень нравится смотреть на эти цветовые превращения и не надоедает.
Вчера был день рожденья нашей младшей дочери — всеобщей любимицы и ласковой очаровашки Анюты, её, как самую младшую балуют все вокруг, но это её не портит, скорее она ещё большей любовью отвечает за это. А сейчас все дети начинают собираться к мамочке. На террасе только наполовину прикрытой козырьком от дождя и увитой по краям одним из последних развлечений Коршунова — виноградом, из которого он пытается сделать вино, молодое у него уже получается, а вот выдержку его опыты не выдерживают, сплошной уксус. У стены стоит даже не кровать, а целый помост застеленный большим пушистым персидским ковром. Я сейчас на нём сижу оперев спину на бревенчатую стену, на моих коленях привычно устроился сыночек моей Тяпы Уголёк, я не знала, что собаки могут так долго жить. К старости он стал ужасно вредным и скандальным, ходить ему уже тяжело, поэтому он или спит на своей подстилке в гостиной или ездит на моих руках, ещё только Алёнке позволяется такое панибратство, как брать его на руки, но в такие вечера, как сегодня, его законное место на моих руках. Вполне ожидаемо первыми появились мальчишки Тимоша и Васенька, их светленькая и тёмная головёнки устраиваются на моих бёдрах, в этой позиции им удобно смотреть на горы, но одновременно очень просто перекатиться и подложить ладошки под подбородки и уже смотреть на меня. Девочки все трое приходят вместе, впереди вприпрыжку Анечка или Энни, как её здесь называют, старшие Танюшка и Таисия изображают степенность и не спешат. У каждой тоже есть свой местечко, если Анютка уже устроилась головкой на моём животе переждав ворчание потревоженного Уголька, что кто-то посмел вторгнуться в его владения. Таня и Тася укладываются с боков и протискиваются в мои подмышки. Пусть вас не удивляет, что Таня ведёт себя, как моя дочь, как-то так вышло, что она с детства стала расти с мальчишками и эта неразлучная троица через какое-то время увеличилась на младшую Тасю, которая к этому времени успела подрасти. К нашему несчастью после того, как родила Тасю Наденька так и не смогла встать и умерла, когда малышке не было месяца, и её кормилицей стала Лиза, у которой молока было очень много и она им кормила не только младшую малышку, но и дочку с мальчишками лет до четырёх. Так и получилось, что дети всегда были вместе, а Таню мы совершенно перестали воспринимать чужой, так, что он теперь самая старшая и совершенно искренне пытается заботиться и опекать шебутную компанию братьев и сестёр, да и дети не воспринимают её чужой, даже когда при необходимости она кого-то шлёпнет по попке. Но я отвлеклась. Старшие Кир и Ваня устраиваются в ногах с краю. Всё! Наступил миг моего неописуемого счастья, все мои дети со мной, я словно сливаюсь с ними, чувствую тяжесть их тел или головок, где они касаются меня сквозь лёгкое зимнее платье. Господи! Я такая счастливая! Сбылось всё, о чём я может даже не рисковала представлять в своих самых смелых мечтах, я обожаемая жена и безумно люблю моего Коршунова и сейчас вокруг меня овеществлённые доказательства нашей любви — маленькие "коршунята", пусть даже Таня и не Коршунова, но всё равно такой же "коршунёнок", как и все остальные. У нас такие ералаши, когда вечером вокруг меня собираются все дети происходят регулярно и не обязательно на этой террасе, иногда для этого выбирают постель в моей спальне. Мы можем просто болтать, иногда я им чего-нибудь рассказываю или кто-нибудь делится своими новостями, чем-то важным для него, о чём он хочет поделиться со всеми. А иногда просто поём или читаем книжки на русском, английском, французском и в эти минуты моего общения с детьми не вмешивается никто больше. Нет, я не против, но стоило кому-то появиться, как возникала напряжённость и лишний понимал и уходил. Но это не важно, я всегда стараюсь, чтобы они чувствовали тактильный контакт с мамой, это то, чего я была почти лишена в своей первой жизни, когда мамочка терпеть не могла эти сюсюканья и с младшими возилась и тискалась я и, мне кажется, что меня они любили даже больше, чем маму. Вот моя вторая мамочка, моя любимая Любовь Егоровна, показала мне, какой нежной и любящей должна быть настоящая мать, когда в любой момент и в любой ситуации мама вместе со своим ребёнком хоть против всего мира и никак иначе, ведь для мамы её дитя — это самое главное, это весь её мир! Хотя дело совсем не в воспитательном эффекте и правильной рекомендации, мне эти обнимашки наверно даже нужнее, чем им, ведь они смысл моей жизни и главная радость в ней. Нет, это понятно, что далеко не всё можно рассказать при всех, есть множество секретов, о которых мне рассказывают один на один, просят совета, делятся своими переживаниями или мечтами и планами... Вообще, сейчас иногда себя так странно чувствую иногда, когда старшие уже давно переросли меня и сверху смотрят на меня такими же детскими глазами, а Кир и Ваня обнимают поднимая над полом и дыхание спирает... И вот наступает время заката, ради которого мы смотрим на наши горы, они НАШИ, хоть и находятся вместе с нами в западной Австралии южнее Перта...
Вечером мой усталый и удовлетворённый Михаил заснул и начал похрапывать, я тихонечко лежу на боку, прижавшись к его горячему любимому телу, моя голова лежит на его груди, под ухом громко тукает его сердце, а пальчиками тихонько тереблю поросль жёстких волос на его груди и слушаю его дыхание. Так сладко, чувствовать себя любимой и желанной любимым мужчиной, мужем и отцом своих детей. Я просто млею в этих эмоциях и почти пугаюсь от осознания, что я может самая счастливая на свете...
За распахнутым окном громко лает пересмешник зля этим собак и очень точно повторяя их лай, но сегодня они не торопятся вступать в эту игру, когда все дружно облаивают дерево, где устроилась вредная птица. Звуки ночи здесь совсем не такие, как в России, но это ведь не самое главное в жизни. Да! Мы теперь все австралийцы и живём в южном полушарии нашего земного шарика, но давайте по порядку.
За всей этой суетой я не забывала, что приближается война, и что полки с западной границы будут перебрасывать по Транссибу на восток и мне как-то совсем не улыбалось потерять в этом Куропаткинском отступательном маразме своего любимого и мужа. А главное, что всего через десять лет грянет мировая война уже на западе и выльется в то, что две империи рухнут от разорвавших их революций. И во время начавшейся гражданской войны находиться на территории охваченной смутой России я не собираюсь, тем более, что мальчишки к семнадцатому будут в самом безумной возрасте когда сами полезут в самое горнило этой бури, шансов выжить в которой у них даже меньше, чем у более взрослых и острожных. И потерять в угоду политических игр своих сыновей и может не только их я не собиралась. И пусть, если когда-нибудь узнает правду, муж меня проклянёт, но я стала действовать для достижения назначенной себе цели. Пока Михаил находится под присягой подвигнуть его на отъезд из России, не получится никак, значит нужно, чтобы он ушёл из армии. Сам он не уйдёт, для него служба — гораздо больше, чем просто работа или способ заработать денег на содержание семьи. С этим вопросом обратилась к Татьяне, как раз приехавшую навестить свою внучку и тёзку. Татьяна меня очень внимательно выслушала, не стала вникать в причины, почему я собираюсь уехать из России, лишь уточнила, что я осознанно и чётко имею желание, чтобы Михаила уволили из армии, и я отдаю себе отчёт, что может оказаться, что вернуться он обратно не сможет. Я подтвердила и даже уточнила, что не против, если это будет связано со скандалом, главное, чтобы без риска для его жизни.
