— Неожиданно.
Она кивает:
— Да. Я знаю. Но ты ведь Палач. Это то, что у тебя выходит лучше всего, Кьюджин. Убивать. Да, тебе не важна история и все прочее, так? Даже эти люди. Ты знаешь о них больше, чем мы. Они люди, не синоби. Они просто наблюдали за тем, что мы делали. Изучали. Клан Хайро, и марионеток, которых те создавали. Но для тебя все это...
Она взмахнула рукой, будто отметая назойливую мушку.
— Я не могу доверять Сигурэ, жрица.
Женщина вновь улыбается.
— Такой сильный и умный. А доверять людям так и не научился. Всегда ждешь подвоха. Всегда, даже от самого близкого друга, ждешь удара в спину.
— И обычно не ошибаюсь.
Она кивает:
— Понятно. Но это ее судьба, Кьюджин. Та, которую она уже выбрала. Просто позволь ей исполнить свое предназначение.
— Странное предназначение, умереть за случайного знакомого.
Жрица покачала головой:
— Ты сам все поймешь, когда все случится. Просто позволь ей находиться рядом.
— Я не люблю такие загадки.
Она пожала плечами:
— Других нет. Сейчас я отдам тебе почти всю свою духовную силу, на это потребуется некоторое время. То, что останется, позволит мне закрыть тюрьму демонов.
Значит, тюрьма уже открыта. И жрицу привели сюда именно для того, чтобы ее закрыть.
— А сил хватит?
— Не недооценивай силу человеческой жертвы.
Дежавю.
— У тебя будет не больше суток, прежде чем они смогут снова открыть тюрьму. Я хочу, чтобы ты не позволил им сделать этого. Убей всех, кроме моей дочери, Палач. Я знаю, у тебя получится. Я видела судьбу каждого из них. Я видела их смерть.
— Не люблю быть оружием в чужих руках.
Снова кивает, на этот раз грустно.
— Понимаю. Но больше мне нечем тебя убеждать. Я и так отдала тебе все, что могла.
— Даже немного больше, чем сами думаете, жрица. Вы дали мне надежду на то, что я еще могу вернуться к живым.
Она снова улыбается, и снова улыбка наполнена грустью.
— Надеюсь, у тебя все получится.
И у нас общий враг. Я убью всех, но не сразу. Кому-то придется отвечать на мои вопросы. Я должен знать, что они изучали, и какую информацию собирали.
— Дайте моим людям несколько часов для сна, и мы начнем.
— Как скажешь. Отныне я в твоей власти, Кьюджин.
Глава 1/7.
День или ночь? Если поверну лицо вверх, на что я буду смотреть? На пронзительно чистое голубое небо? На плывущие вдалеке облака? На хмурые тучи? На серую пелену? А может, на миллионы маленьких светящихся точек среди мглы и пустоты?
Нет, Палач. Ты будешь смотреть в пустоту. Такую же тягучую и беспросветную, как твоя собственная душа. Жрица права, я не умею доверять людям. Наемник, работающий за плату. Доверять ровно настолько, насколько человек полезен для тебя, или ты для него. У тебя есть друзья, Саша? Давай, назови хоть одного. Саске? Ха, не смеши, ты сам же готов был убить его, как только тот станет бесполезным. Теперь он полезен, и достаточно предан. Не отказался от идеи мести, но ставит ее на второе место после своей семьи. Ты знаешь, что он верен не Конохе и не Тебе, а Себе. Своей семье, своей связи с этим миром. Шикамару? Тоже не смешно. Парень сам пришел к тебе, когда просчитал и оценил все перспективы. Ты знаешь, почему он пришел. Отлично понимаешь. Он, один из немногих, кто может и хочет думать тем же способом, что и ты сам. Разве что он делает это по своему желанию, а не постоянно, как это делаешь ты. Найт? Удобный инструмент, которому ты не оставил другого выхода. Предложил смерть или верность тебе. И что? Ты можешь ему доверять? Да, ровно до момента, когда ему больше не потребуется твоя защита, и пока он не приблизится к тебе в силе. Хотя последнее вряд ли, в этом вся прелесть, да? Парень так и не поймет, какая ты мразь, Кьюджин. Инахо понял. Странным, вывернутым образом, но у него нет иллюзий на твой счет. Он не подставит тебе спину. Миина? Которую ты сам уже убивал однажды, а затем надавил на слабое место, чтобы вынудить подчиняться? Нет у тебя друзей. Не потому, что они не хотят стать твоими друзьями. Потому что ты сам никогда не привяжешься ни к одному из них, всегда оставляя место для маневра. Любого ты сделаешь жертвой, если сочтешь это необходимым.
Но почему тогда ты встал на сторону Тсунаде? Ошибся? Не рассчитал? Или испугался? Испугался, что после такого опускаться еще глубже будет просто некуда. А может дело все же в Ино? Ты подвел девочку, старик. Разбираться в людях так и не научился. Просчитывать, предсказывать наиболее вероятные действия, изучать... Но не понимать. Принял то, что она тебя любит, Като, но так и не понял, за что и почему.
На вершину храма, где я скрывался, чтобы побыть подальше от живых, поднялась Сигурэ. По словам жрицы, я мог ей доверять. Незнакомая девчонка, которой написали на роду — умереть за тебя, Кьюджин. Так похожа на Орочимару внешне, но... А что, если... Как ты сам в шутку сказал? Нет судьбы, да? Так измени ее судьбу. Сделай так, чтобы ей не пришлось за тебя умирать. Прими правила игры и обыграй самого сложного противника. Себя. Не позволь ей умереть и посмотри, что из этого выйдет.
— Тебя нелегко найти.
С этой новой установкой я заново взглянул на вставшую слева от меня куноити. На руках есть следы долгих тренировок, если она не врала про уровень своих навыков, то они дались ей не просто так. Да и опыт определенно есть, инстинкты, во всяком случае, развиты отлично.
— День или ночь?
— М?
— Сейчас день или ночь?
Она с секунду выражала удивление, а затем выказала понимание:
— Так ты слепой? День... В смысле, поздний вечер, уже стемнело.
Я поднял лицо вверх.
— И какое сейчас небо?
Она тоже покосилась на небо.
— Ну... Звезды еще не показались, слишком светло, наверное. А так, не знаю, темное. И облака есть... Ты давно ничего не видишь?
Темное, значит, с облаками.
— А луна?
— Всходит из-за горизонта. И ты, я так понимаю, игнорируешь вопросы.
Опускаю лицо вниз.
— Только глупые вопросы. Несколько месяцев. Но я уже успел забыть, какое оно.
— М-м-м, — протянула она, — так ты правда мертвый?
Поднимаю из-под плаща левую руку и протягиваю ей. Сигурэ, помедлив, стягивает перчатку и касается кожи. Я не ощущаю ее прикосновения... никаких тактильных ощущений.
— Холодная, — констатирует девчонка, — жуть.
— Перчатку обратно надень. Не мертвый. И не живой.
— Это как? — не поняла Сигурэ, натягивая ткань на руку.
Генератор случайных глупых вопросов.
— Это неприятно.
Хмыкает:
— Ты невозможен.
— Взаимно.
Она немного помолчала, рассматривая меня со стороны, затем обошла с другой стороны. Постояла, что-то решая, снова обошла.
— На счет моего, ну, предназначения.
— О том, что ты должна умереть за меня?
— Да! — она улыбнулась,— может, не будем торопиться?
Киваю:
— Не торопись. Даже если будет казаться, что меня вот-вот убьют, не пытайся меня спасти. Меня не смогла убить тварь, своими глазами видевшая Рикудо. В смысле, смогла, но ей, как видишь, это не помогло.
Девушка задумчиво повернула голову на бок.
— И все же... Как тебе удалось вернуться?
— Заключил сделку с Синигами. Я уже отправил ему десять тысяч душ. И должен отправить еще пятьдесят за десять лет.
— Кьюджин, — Сигурэ сделала непроницаемо серьезное лицо, — ты, как бы помягче сказать... пиздишь.
Хм. В каждой шутке только доля шутки.
По лестнице в нашу сторону бежал один из синоби Хайро. Судя по общей взмыленности, новости у него не радостные.
— Сейчас вбежит тюнин Хайро. Скажет, что войска Акума подходят к храму, и защитники готовятся держать оборону.
Сигурэ удивилась, но лишь на какие-то секунды, сразу посмотрев вниз и, видимо, увидев активную движуху на стенах, пришла к тем же выводам. Дверка на площадку открылась, и тюнин в балахоне, едва отдышавшись, уже хотел что-то сказать, когда куноити жестом его оборвала.
— Сами поняли. Можешь валить!
Бедолага даже впал в ступор, но быстро опомнился и побежал обратно. Тюнин на побегушках. Весело тут у них.
— Что делаем? — последовал вопрос.
Хороший вопрос.
— У нас лучшие места, можем посмотреть отсюда.
Что неожиданно, она кивнула:
— Можем, конечно. Но ты прогадишь и своих людей, и жрицу, и меня заодно. Хотя забей, я сама твоим людям передам твой приказ. Помогут нам защищаться.
Махнув рукой, она пошла к двери.
— Осилишь?
— Конечно! — уверенно кивнула девушка. — Побольше матов и презрительного взгляда, и они поверят.
— Иди. Я спущусь к Мироку.
Я и так много времени потратил здесь. Мироку... Возможно, у меня действительно есть надежда на возвращение. Смешно. Вот бы не подумал, что буду говорить о надежде. Куноити останавливается, оборачивается и преувеличенно удивленно говорит:
— Правда? А зачем? Сам-то ты все равно ничем в бою помочь не сможешь.
— Я не воин, Сигурэ. Я — палач. Я не сражаюсь, я убиваю.
Куноити прыснула в кулачок:
— Пф. Даже под самым пафосным павлиньим хвостом всегда находится обыкновенная куриная жопа. Поменьше пафоса, милый.
Это даже забавно.Немного.
Дальше мы разделились, и я, не обращая внимания на легкую суматоху, спускался вниз. Предстоящий бой не вызывал никаких чувств, это немного раздражало. Скучно. Даже перспектива отправить нескольких недоумков на тот свет не радовала. Слишком просто. Почти никакого риска. Надо заканчивать здесь и двигаться дальше.
Жрицу я нашел на самом нижнем уровне, видимо, в церемониальной комнате. Или чем-то подобном. Из-за своего мировосприятия я не видел печатей на полах и предметах, а сами предметы казались причудливыми... Да и биджу с ними. Не думаю, что эта комната чем-то принципиально отличается от всего того, что я видел раньше. Уж клетка для биджу под Конохой наверняка выглядела поинтереснее.
— Мироку?
Женщина поднялась с пола и пошла мне навстречу.
— Полагаю, времени больше нет?
— Именно, — обратил внимание на выход, рядом с которым маячили два воина Хайро, — приступай.
Не понимаю мотивов самих Хайро. Они надеются остаться единственными синоби на островах, когда я закончу? Или хотя бы стать сильнейшим кланом? И, возможно, здесь не только Хайро. Нда, а еще недавно я обращал внимание на чужие проблемы. Сейчас интересы каких-то кланов в богом забытой стране меня не волнуют совершенно, как и сама страна в целом. Понимаю Данзо. Значимость пары бумажек на его столе была выше, чем мнение какого-нибудь клана на отшибе мира. Поэтому-то он не слишком-то вылезал из своих подземелий.
— Приготовься, — улыбнулась мне жрица, — в прошлый раз я передала тебе лишь маленькую часть...
— И она растворилась, как капля воды в пустыне, — прервал я Мироку, — начинайте уже, мы тратим время.
— Успела! — донеслось от двери.
Сигурэ подскочила к жрице и обняла ее.
— Спасибо за все, нэ-сан. Я никогда тебя не забуду. Ты навсегда останешься в моем сердце, — подумала, и добавила, — ну и где-то в желудке этого Пафосного Павлина. Устрой ему там несварение.
Интересно, она знает, что мой учитель был Павлином? Куноити отлипла от жрицы, вопросительно посмотрев на меня:
— Что, никакого прожигающего насквозь взгляда, тяжелого шипения или чего-то подобного?
— Ты закончила?
Сигурэ оскалилась:
— Терпение — ослабленная форма смирения, замаскированная под добродетель. Смирись.
Потрясающая способность прыгать от прямолинейных подколок к тонким сложным оборотам. Она сама понимает, что говорит?
— Я останусь на входе, но не задерживайся слишком, хорошо? — бросила куноити, прежде чем выйти.
Снова перевожу внимание на Мироку:
— Готовы?
Женщина кивает и подходит ко мне, протягивая руку и касаясь пальцами маски.
— Мы оба уже давно готовы к этому дню. Хотя мне немного обидно. Для меня это день, когда исполнилось мое предназначение. Для тебя это просто еще один день, не многим отличающийся от всех остальных.
И снова непривычное и странное ощущение перетекающей от нее духовной энергии. Чужие эмоции, чужие чувства, чужой взгляд на мир.
— И мне жаль, что я не могу дать тебе больше. Но не теряй надежду. И не теряй свою человечность, Палач.
Духовная сила потекла интенсивнее. Но я ощутил, что в коридоре идет бой. Пробили оборону? Вряд ли, скорее обошли. Не стоит затягивать с ритуалом. Переключаюсь на Мироку, проглатывая ее силу, не вникая в то, что именно поглощаю. Все эти чужие переживания... Они чужды мне. Лучше сосредоточиться на том, чтобы вовремя остановиться. Ей еще свой ритуал проводить.
Жрица бледнеет, слабнет прямо на глазах, лишь в глазах замирает решимость.
Прикрытая дверь с грохотом разлетается, и осколки летят в меня, разбиваясь о сконцентрированную на спине чакру. Движение левой руки, концентрация, и с ладони улетает заряд природной чакры. Затем я убираю от своего лица руку жрицы. Прислушиваюсь к ощущениям.
— Этого достаточно. Проводите свой ритуал, Мироку.
Разворачиваюсь к двери, бой в коридорах храма еще продолжается.
— Кьюджин, — зовет меня жрица, — что я увижу там? На той стороне?
Останавливаюсь.
— Ничего, Мироку. Пустоту и покой. Смерть — это освобождение, не бойся ее.
Жрица улыбается, но эта улыбка совершенно не такая, как все предыдущие.
— Всю свою жизнь предсказывала чужие смерти, а сама ничего о ней не знаю.
— Узнаешь.
И выхожу через пролом, оставшийся от двери, сметая еще одной атакой вылезшего навстречу марионеточного самурая. О, это сладкое, почти забытое ощущение силы. Как же мне этого не хватало. И насколько же надоело считать каждую крупицу оставшейся энергии.
За спиной начался ритуал, я ощущал это по потоку чакры, да и, с большой вероятностью, эти потоки сейчас были видимы даже обычному глазу. Стоило, наверное, спросить, сколько ей нужно времени. А... не важно.
Боковая стена с грохотом проламывается, и через пролом вылетает еще один самурай, но уже разваливающийся на части. Крупная змея, метров так десять в длину, вылетает за ним, и пробивает следующую стену. Ей вдогонку летит кунай с печатью. В боковой комнате что-то взрывается, в обратном направлении вылетает арбалетный болт, после чего я слышу ругань Сигурэ.
В коридор выпрыгивает воин в темном костюме. Нет, скорее в легких доспехах. В руках арбалет, за спиной катана в ножнах. Знакомый костюмчик. Его менее продвинутую версию я уже видел в одной деревушке, некогда называвшейся Югакуре. Я был прав на счет того, откуда у этой проблемы растут ноги. Воин вскидывает арбалет и стреляет в меня, но болт, врезавшись в сконцентрированную чакру, останавливается и падает на пол. Со стороны куноити прилетает змея, и сразу кусает воина в шею. К чести последнего он, потеряв меньше секунды, бросает арбалет, успевает выхватить нож и пытается срезать голову змеи. Не успевает, рептилия с хлопком исчезает, а в коридор влетает сама Сигурэ, взмахом трофейной, видимо, катаны срезая противнику голову. Оборачивается на меня:
— А ты уже закончил...
На противоположном конце коридора появляются еще двое самураев. Куноити складывает печати:
