— А ты откуда знаешь? — начала уточнять подробности происшествия Редкозуб.
— Так все знают, — развела руками Синегуб. — Только ты ничего не знаешь. Их весёлую компашку сам Василий Фомич застукал на самом интересном, когда они уже полностью разоблачились и приступили к разврату. Ох, говорят, он и вломил доктору Лёвину за такие дела.
— Так там ещё и Вениамин Иосифович отметился, — ахнула Анна. — Он-то каким боком там оказался?
— Есть подозрение, — зашептала Синегуб трагическим шёпотом, — что доктор...того...шалун блудливый в этой компашке тоже развратничал, да их на горячем поймал Кипреев. Ох, и попадёт теперь Лёвину от его Наташки. Пипец Лёвину: притараканит Наташка его конкретно. Тандыр кебаб из него сделает.
Аня вытаращила глаза на подругу, переваривая такую новость. Люда млела от взгляда подруги, пока не заметила, что та совсем "зависла" и ушла в себя от таких интересных известий. Аня никогда бы не подумала, что жирная Верка так интересно живёт. Даже завидно. Конечно, такое известие хоть кого поразит до печёнок. Вот почему, от нас, честных девушек, мужики стараются держаться подальше — не ценят эти похотливые козлы нашего богатого духовного мира, им всё примитив подавай. Вот оно что: оказывается Лёвин с Веркой ещё и развратники — очень хорошо, точнее гнусно и отвратительно.
Людмиле пришлось помахать перед Аниным носом рукой. Та вынырнула из раздумий, таращась на мир глазами, словно сова из мультика. Не ожидала Аня от Верки такой прыти, хоть та и имеет фигуру, которой впору пугать даже закалённых семейной жизнью мужиков. Выходит правду говорят, что тот, кто понял жизнь, тот калории не считает.
— Это ещё не все новости, — радостно сообщила Людмила, видя, что её горячая информация красиво "зашла" в сознание подружки. Аня, по мнению Людмилы, не так безнадёжна, как некоторые: она даже знала такие слова как "оргия" и "минет". Осталось только подружку "добить" очередной порцией горячих новостей. — Ты по своей темноте ещё не знаешь, с кем спит наш доктор Костоусов. Офигеешь когда узнаешь...
Аня даже чуть подвинулась к подруге, приготовившись офигевать, но их трёп прервался на самом интересном месте, и Аня так и не узнала — с кем же всё-таки спит доктор Костоусов, потому что дверь в их комнату резко распахнулась от крепкого пинка ввалившегося к подружкам человека в форме милиции. Анна, как хозяйка помещения, хотела возмутиться таким беспардонным вторжением, но заметила, что с милиционером дела обстоят плохо. Сотрудник внутренних дел, шатаясь, проковылял к кушетке и упал перед кушеткой на колени: только его голова и торс уместились на ней. С шеи милиционера потоком лилась кровь, сразу же испачкав кушетку, да и с правой рукой мента обстояло всё печально. От двери до кушетки протянулась кровавая дорожка, что привело обеих медицинских сестёр к профессиональному пониманию, что надо срочно оказывать первую помощь пострадавшему человеку. Люда начала заполошно охать, а Редкозуб схватила ёмкость с перекисью водорода и перевязочные средства, но воспользоваться ими по назначению не получилось: в открытом дверном проёме вдруг появился некто или нечто, пристально смотревшее на упавшего сотрудника внутренних дел. Стоявшая ближе к новому визитёру Синегуб, взглянув на пришельца, обомлела. Это, несомненно, к ним вошёл человек, вот только вид этот гуманоид имел мерзкий до отвращения: в каких краях его так перекособочило? Да и одежда на нём весьма специфическая. Людмилу больше поразило не то, что этот человек пришёл босиком, и даже не то, что его ужасный халат распахнулся, явив на обозрение девушке мужские причиндалы, а то, что вся борода, рот, щёки и грудь второго пришельца оказались залиты кровью. По всему выходило, что в помещении теперь два раненых, и обоим надо оказывать медицинскую помощь. Синегуб смущал только серый цвет кожи второго визитёра и его дикий взгляд, но всем людям надо оказывать помощь, даже с серым цветом кожи. Мы же не расисты, и даже негров считаем за людей. Вот только второй пришелец, на вид парень до тридцати лет, высокий, худой, с густой шевелюрой, имел собственное мнение, что надо делать дальше. Нечленораздельно что-то пробормотав, он кинулся на милиционера, продолжавшего истекать кровью без медицинской помощи. Ни высокая Синегуб, ни мелкая Редкозуб никак не смогли помешать второму посетителю навалиться на тело раненого милиционера и вцепиться зубами в его левое ухо. Побледневшие от такой картины девушки видели, как длинный грызёт несчастного мента, только брызги крови летели по всей комнатке. Между делом длинный рычал, как животное и пытался царапать свою жертву. Вот тогда Люда не выдержала и завизжала, как автомобильная сигнализация. Аня не визжала, а запустила в людоеда ёмкостью с перекисью водорода. Под визг подруги, Аня вступила в сражение с серокожим монстром, дошкобавшимся к милиционеру, используя подручные предметы, словно она когда-то освоила секретное тибетское искусство — как не потерять лицо перед группой зомби. Таким предметом явилось полотенце, которым она начала охаживать любителя грызть сотрудников органов. Совсем некстати вспомнилось недавнее сообщение СМИ, что в Перми женщина укусила гаишника. За это она получила штраф в размере пяти тысяч рублей. Значит, укусить гаишника стоит пять тысяч. Тогда сколько стоит насмерть загрызть милиционера?
Никита Кулешов, ставший зомби и получивший установку от Высшего Существа, со спокойной совестью отправился выполнять заложенную в него программу. Системная химия постаралась, и извилины в голове Никиты словно утюгом разгладила, оставив только стремление осуществить установку, выданную Высшим Существом. Сотрудников МВД он не жаловал, поэтому с одобрением воспринял приказ Высшего нападать и грызть людей в милицейской форме, ещё разрешено загрызть Максимку. Это само собой разумеется. Кто такой Максимка зомби уже забыл, но знал, что его непременно надо попробовать на зуб. Первый человек в форме попался через несколько минут после начала охоты, что очень обрадовало новоиспечённого зомби: не надо далеко ходить — пища сама подошла к охотнику. Не очень обрадовало зомби то обстоятельство, что корм начал сопротивляться и убегать от него: лови его теперь. Из-за такого поведения жертвы приличному зомби досталось с этого тела совсем мало крови и мяса, типа с рыбий хер. С другой стороны так даже интересней. Распробовав крови и плоти жертвы, Никита продолжил преследование убегавшей жертвы, но преследовал без фанатизма, полагая, что скоро жертва обессилит от потери крови и упадёт. Никита порадовался, обнаружив, что его нос улавливает запах следов дичи, следовательно, от охотника она далеко не убежит. Кроме того, можно идти, ориентируясь по кровавым следам. Погрызенная жертва удирала по каким-то коридорам, лестницам, переходам, пока не юркнула в открытое помещение. В это же помещение вслед за еле живым кормом гордо вошёл и зомби. Вот и всё, отбегался корм от голодного зомби — некуда из этого помещения бежать. Кроме вкусной жертвы в помещении находились две человеческие самки, но их есть нельзя. Табу. Раз есть их нельзя, то Никита окинул самок равнодушным взглядом, однако, его мозг зачем-то всё запоминал. Одна из самок — высокая блондинка с бейджиком, прикреплённым к белому халату. На бейджике значилось имя "Людмила Синегуб". Вторая самка, также облачённая в белый халат, бейджика не имела, поэтому её имя Никита не узнал, да, собственно, это его совершенно и не интересовало. Просто его мозг автоматически считывал окружающую информацию, но сознание зомби реагировало только на поставленную генеральную цель. Остальная информация никаких эмоций у Никиты, пребывающем в образе зомби не вызывала. В человеческом обличье вид мелкой Ани Редкозуб может и вызвал бы у Никиты вожделение, но сейчас его не интересовали прелести человеческих самок. Люди сейчас интересовали Никиту только по своим вкусовым характеристикам. Чисто гастрономический интерес у Никиты теперь вызывали люди. Поэтому он равнодушно посмотрел на высокую Синегуб и на мелкую Редкозуб, хотя у Ани "всё было при всём", всё — как ему раньше нравилось у слабого пола. Девушка ниже среднего роста, с породистым лицом, на котором красовались пухленькие губки. Красивый носик, большие глазки, аккуратная стрижка, тонкая талия и симпатичная попочка. Такую самку он бы с удовольствием съел, и длинную тоже съел бы, но, увы, грызть надо только тех, кого разрешил есть Высший.
Деловито подойдя к уже "готовой" к поеданию жертве, Никита незамедлительно вгрызся в ухо мента, но тут в него прилетело чем-то, запущенным рукой мелкой самки. Аппетит портил и визг длинной самки и крик мелкой. Какие же эти человеческие самки вредные существа. Вот чего длинной не хватает, что она так верещит? Хочет кусочек от поедаемого мужика? Так Никита не жадный, может оставить ей хоть целую ногу мужчины. Здесь и на троих еды хватит. Но и мелкая самка тоже оказалась стервой: она начала какой-то тряпкой колотить по телу Никиты, что совершенно не улучшает аппетит. Никита зарычал, пытаясь доказать самкам, что здесь мяса и костей на всех хватит, но самки не унимались: одна орёт, другая дерётся. Это говорило о том, что самки дуры и хотят отнять всю добычу Никиты. Можно, конечно, вступить с ними в драку за корм, но программа не разрешала, чётко сформулировав понятие "свой-чужой". Никита секунд десять мужественно терпел гнусные вопли противных самок, а потом его терпение закончилось, вдруг осознав, что Вованычу здесь не рады. Пришлось свежему зомби гордо удалиться из этого неприветливого места, прорычав на прощание пожелание самкам, чтоб они — дуры набитые подавились его законной добычей. А мы пойдём охотиться вне этого здания: нос говорил, что там где-то бродит вкусный Максимка.
Повинуясь новым инстинктам, Никита решил перемещаться на четырёх точках: как хочу, так и перемещаюсь. Какая-то далёкая мысль говорила, что это неправильно, но новоявленный зомби решил, что и так можно перемещаться: тогда нос ближе к земле и нюхать так гораздо удобнее. Немного Никиту раздражала тряпка, напяленная на него. Она постоянно мешалась под конечностями и отвратительно пахла. К тому же тряпка оказалась несъедобной. Это Никита определил, попробовав её на вкус, тщательно пожевав полу халата. Человечена гораздо вкусней.
Люда Синегуб прекратила визжать только тогда, когда людоед, опустившись на четыре конечности, удалился из их помещения, сверкая голой задницей, вернее местом, называемом врачами "мускулюс глютеус максимус". От испуга Люда принялась икать: пришлось храброй Анне поднести подружке чашку с водой. Аню саму потряхивало от напряжения и от вида того, во что превратилась их чистенькая комнатка: всё в крови и милиционер, валяющийся без признаков сознания. И кто в здравом уме поверит её рассказу о том, что здесь произошло? Покалеченного милиционера надо спасать, вот только руки и ноги трясутся и голова кружится. Да, и Людку тоже надо спасать: у неё явный нервный срыв. Что надо делать в первую очередь? Спасать мента и Людку? Или бежать за помощью? Или открыть настежь окно, чтобы проветрить помещение из-за того, что спятивший людоед, уходя, встал на четыре конечности и громко офлатусился зловонным запахом. Мля, эта людоедская вонизма глаза выедает и тошноту вызывает. Жуть жуткая. Однако, хватит маразмом страдать: собираем мозги в кучку, пока они совсем не разбрелись и начинаем что-то предпринимать.
Главный врач Кипреев Василий Фомич и доктор Лёвин вкушали уже третью чашку чая, пребывая в ординаторской. Только чай с плюшками и разговоры на отвлечённые темы привели психику Василия Фомича в относительное умиротворение после встречи с развратничками, устроившими оргию прямо в коридоре заведения. Надо же, провёл он в этом отделении больницы несколько минут, а уже задёрганный стал, как не знаю кто. Каждое отделение норовит портить нервы начальнику: отделений много, а он один. Всех воспитывать — как море пытаться обоссать: то там, то здесь что-то отчебучат любимые подчинённые. Вот, например, этот Лёвин. Неплохой вроде мужик, но лучше ему не давать взаймы, потому как гад.
Серой волной накатила тоска.
Василий Фомич прислушался: вроде бы в коридоре отделения опять что-то происходит. Вроде бы слышны крики и какая-то возня. Зная нетрадиционные нравы в этой части больницы — всего можно ожидать. Лёвин делает вид, что не слышит, что в коридоре опять происходит что-то громкое. Подавив в себе желание высказать Лёвину насквозь непечатную мысль, Василий Фомич произнёс:
— Вениамин Иосифович, — отставил недопитую чашку с чаем в сторону Василий Фомич. — Не кажется ли вам, что у вас опять в коридоре что-то затевается?
— Ничего не слышу, Василий Фомич, — стал отнекиваться доктор Лёвин, хотя сам уже начал прислушиваться к подозрительным звукам вне ординаторской. — Может Посохова немного шумит...
— У меня есть великолепная идея, — стал раздражаться начальник. — Встать и посмотреть, что там происходит.
Вообще-то Лёвин имел при себе принципиально иную точку зрения, но куда денешься, если начальник изволят гневаться. Пришлось Лёвину, под гнетущее молчание начальства, вставать и отправиться в коридор, чтобы узнать, что ещё послышалось настырному главному врачу. Ведь ничего такого не должно произойти во время моего дежурства — Лёвин таким образом пытался убедить себя, что всё хорошо и ровно. Увы, наверное, кто-то проклял бедного доктора, что именно в его нынешнее ночное дежурство происходят неприятности. Это он понял, как только прошёл чуть дальше по коридору от ординаторской и обнаружил на полу и даже стенах капли крови. Венозная кровь тёмного бордового цвета — автоматически отметил доктор. Какого нефритового стержня она оказалась даже на стенах? Количество крови указывало на то, что произошло ЧП. Вот только Лёвину совсем не хотелось оказаться крайним. Пусть лучше Посохова окажется крайней: это она что-то недосмотрела, или опять побила кого-то из больных. Нехороший поступок с её стороны.
Увы, но свалить безобразие на Посохову у Лёвина не очень получилось. Почему-то, вышедший за ним следом главный врач оценил происшествие по— своему. Кто такой доктор Лёвин, чтобы перечить главному врачу: простой доктор Лёвин супротив главного врача — насекомое существо. Начальник, как скала, которая выше Эвереста: хоть лбом об неё колотись. Покинула сегодня госпожа удача доктора Лёвина. Удача — она, как огурец — то у тебя в руках, то в...другом месте.
Василий Фомич внимательно осмотрел место кровопролития. Его, как старого доктора, давно не пугал вид крови, и он не из брезгливых: и не такое видали. Бывало и страшнее лицезрели. Главного врача бросало в дрожь только несколько вещей: его заработная плата — несовместимая с достойной жизнью, рекомендации вышестоящего начальства и доктор Лёвин, периодически городящий всякую глупость. Надо этого доктора вывести на грязную воду.
— Это всё следствие от злодейского похищения курей со склада, — мрачно прокомментировал ЧП доктор Кипреев, пристально глядя на Лёвина, ожидая, что тот задымится. — Сначала куры — потом и до людей дело дошло.
— Нам, коллега, следует идти по кровавым следам, и мы узнаем причину, — веско продолжил Кипреев.
