— Вы правы, ваше величество, — сказала Теодора. — Я буду честна с вами и признаю, что наш первоначальный план не был... продуман так тщательно, как должно было быть. Однако мой старый-престарый друг, который хотел меня отговорить, указал мне на это. Он затронул во многом тот же вопрос, который вы только что задали, и поэтому, с тех пор как мы прибыли, я много думала над этим вопросом.
— Во-первых и прежде всего, ваше величество, с вашей помощью и помощью Империи мы остановим чуму. Только за это вы вошли бы в историю как один из величайших императоров, которых когда-либо знал Рим. Но покончить с болезнью — это еще не конец. Теперь я это понимаю. Это только начало, потому что у меня есть видение. Сияющее, золотое видение будущего, и мне нужна ваша помощь, чтобы воплотить его в жизнь.
— Видение? — скептически повторил Юстиниан.
— Да, видение. Видение того, что вы могли бы назвать династией. Не просто династия одной правящей линии, но вечная и доброжелательная династия. Та, которая распрострет крылья мира, здоровья и процветания по всему миру. Это та мечта, которая привела нас сюда. И мы прекрасно знаем, что такая мечта, как эта, не может быть осуществлена за одну жизнь. Вот почему для этого потребуется династия, приверженная этому делу, которая будет охватывать поколения, и здесь, — она топнула каблуком ботинка по мозаичному полу, — здесь будет заложен первый кирпичик этой мечты. Здесь, в Империи.
— И что же происходит с Империей в этом твоем великолепном сне? — потребовал Юстиниан.
— Она продолжает жить, ваше величество. Она живет вечно, богаче и величественнее, чем вы даже можете себе представить. Воссоединятся не только Восточная и Западная империи, но и весь мир. И ваша империя, династия, для создания которой мне нужна ваша помощь, станет бьющимся сердцем этого славного, вечного будущего.
— Как?
— Вы видели силу — часть ее — которую мы принесли с собой, ваше величество. Чего вы еще не видели, так это знаний, которыми мы обладаем. Не просто знания, способность победить чуму. Знания, которые улучшат вашу жизнь так, как вы и не мечтали. Мы можем поделиться этими знаниями с вами. Мы охотно поделимся этим с вами. Но только если вы нам позволите.
— Значит, у меня есть выбор?
— Он есть, — твердо сказал Теодора. — Если сейчас вы решите прогнать нас, мы уйдем. Мы отправимся куда-нибудь еще и поищем других, кто мог бы нам помочь. Мы оставим лекарство, если вы позволите, но это все. Наши секреты — это наши собственные тайны, которые мы должны хранить. Или, — она вытянула правый кулак ладонью вверх между ними, затем медленно разжала пальцы и раскрыла его, — наши собственные, чтобы поделиться ими.
— Какие еще секреты, если позволишь спросить?
Впервые в голосе Юстиниана прозвучало неподдельное любопытство, и Теодора улыбнулась ему.
— Слишком много, чтобы перечислять, ваше величество. Для начала, у нас есть лекарства не только от чумы. Есть много других болезней, которые мы можем вылечить, недомоганий и травм, которые мы можем исправить. Мы привезли меньше других лекарств, поскольку нашей великой целью было победить чуму, но того, что у нас есть, было бы достаточно, чтобы продлить жизнь вам и вашей семье, а также Велисарию и его семье. У нас также есть другие летательные аппараты, поменьше того, который разрушил врата, но не менее полезные. Я уверена, что Велисарий мог бы найти множество способов использовать их на благо армий Империи. И есть другие чудеса, которые мы можем показать вам, как создавать самим, навыки, которым мы можем научить ваших мастеров, и знания, превосходящие их мечты, которыми мы можем поделиться с вашими учеными. Это наша великая цель, ваше величество, — учить. Чтобы помочь вам и всем вашим подданным построить свое собственное будущее.
— И какова цена всего этого?
— Только то, что вы помогаете нам так же, как мы помогаем вам, распространяя знания и цивилизацию во все уголки мира.
— Чтобы в конечном итоге сформировать эту вечную "династию", о которой ты говоришь.
— Через много лет в будущем, но да. Именно на этом мы хотим, чтобы все закончилось.
— С Империей в центре? — нажал он.
— Да, если вы позволите нам остаться.
Юстиниан посмотрел на нее очень, очень пристально, затем повернулся к Феодоре.
— Ты говоришь очень страстно, валькирия, — сказала Феодора, глядя на Теодору. — Однако, как ты, возможно, помнишь, когда-то я была актрисой. Тот факт, что человек говорит с большой страстью, с сияющими глазами и серьезным выражением лица, не является доказательством того, что он также говорит честно.
— Да, ваше величество. Не является, — признала Теодора.
— Можно было бы задаться вопросом, — продолжила Феодора, — почему кому-то, обладающему властью и знаниями, которыми, по-видимому, обладаете вы, понадобилась наша помощь.
— Потому что, несмотря на то, что могут думать некоторые солдаты и армия Велисария, я не ангел и не бог. В некотором смысле больше, чем большинство смертных, но не божество. Мне нужна была армия Велисария, чтобы перевезти лекарство из Антиохии в Константинополь. И, — Теодора слегка улыбнулась, — чтобы привлечь ваше внимание. Но я могу быть только в одном месте в одно и то же время. Я могу вылечить только одного пациента за один раз, а болезнь, о которой мы говорим, будет ужаснее всего, с чем когда-либо сталкивалась Империя. Мне нужно — нам нужно — больше рук, больше спин, больше сердец, чтобы помочь нам, иначе, в конце концов, мы потерпим неудачу. Просто, — она оглянулась на Юстиниана, — иначе ваши усилия вернуть Запад в конечном счете утонут в океане варваров и гекатомбе чумы.
— Понимаю.
Феодора оглянулась через плечо на Антонину и приподняла бровь. Ее подруга оглянулась, затем подняла глаза на мужа.
— Это то, что она сказала тебе, Флавий? — голос Антонины был мелодичным контральто. — Так вот как она убедила тебя предать своего императора?
— Да, это так. — Велисарий пристально посмотрел на нее в ответ. — Я говорил об этом в своих письмах, и сейчас повторяю это снова, Антонина. Это единственная причина, по которой она смогла убедить меня — или Эфраима — выступить в поход на Константинополь вместо Нисибиса.
Воцарилась тишина, и Юстиниан откинулся на спинку стула, обводя взглядом четырех путешественников, стоявших перед ним, в то время как тянулись первые секунды, а затем и минуты.
— Флавий, — сказал он наконец.
— Да, мой император?
— Ты действительно ей веришь? Действительно веришь, что то, что она говорит, возможно?
— Ваше величество, я слишком много видел, как в Антиохии, так и на марше сюда, чтобы сомневаться в этом.
— Эфраим, — взгляд Юстиниана метнулся к патриарху.
— Да, ваше величество?
— Валькирия говорит, что она не ангел и не святая. Можешь ли ты поклясться мне своей собственной бессмертной душой, что она не демон и не дьяволица, а наоборот?
— Ваше величество, могу, — просто сказал Эфраим. — Она может совершать ошибки, и я знаю из того, что она свободно рассказала мне, как она совершала ошибки. Но я заглянул в душу этой женщины и ее спутника. — Он оглянулся на своего императора, и выражение его лица было безмятежным. — В каждом из нас есть темные уголки, ваше величество. Мать-Церковь учит нас этому. Без сомнения, это относится даже к валькирии. Но в ее случае это очень маленькие темные уголки, и все, чего она хочет, — это позволить солнечному свету очистить даже их.
Теодора почувствовала, как ее лицо вспыхнуло от простой искренности в голосе Эфраима, но Юстиниан только медленно кивнул.
— И что же это за вечная династия, которую она хочет создать?
— Я верю, что это действительно ее цель, ваше величество. — Эфраим взглянул на Теодору. — В ее собственных глазах она в большом долгу. Она не может вернуть его людям, которым она должна, и поэтому решает вместо этого выплатить его нам. Как говорит благословенный святой Матфей, "Вы узнаете их по плодам", и я верю, что валькирия — очень хорошее дерево, которое не может приносить плохих плодов.
— Я вижу, ты понимаешь. Но что будет с опасностями, если, несмотря ни на что, она окажется лживой?
— Ваше величество, — сказал Велисарий, — валькирия только что доказала, что может с легкостью разрушить стены нашего города, но ее единственной целью, ее единственным требованием было прийти сюда и поговорить с вами лично. Не для того, чтобы требовать вашей капитуляции, а чтобы предложить вам мир, безопасность и величие. — Величайший полководец Византии посмотрел своему императору в глаза, и в его мягком голосе зазвенело железо.
— Ваше величество, — сказал он, — опасность заключается в том, что вы прогоните их.
Снова воцарилось молчание, а затем Юстиниан прочистил горло.
— Понимаю твою точку зрения, — сказал он.
Он кивнул и поднялся со стула. Он предложил руку Феодоре, которая царственно поднялась рядом с ним, и они обошли массивный стол, Антонина следовала за ними по пятам. Они остановились лицом к Теодоре, и глаза Юстиниана встретились с ее глазами. Эти глаза все еще были темными, но в них больше не было простого подозрения, ярости и страха. Теперь они тоже потемнели от удивления, и он потянулся к ней.
— Подозреваю, что никто в городе еще не говорил этого, — сказал он ей. — Валькирия Теодора Беккет, позволь мне первым поприветствовать тебя в Константинополе.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Станция "Аргус"
СисПол, 2980 год н.э.
— Простите. Извините! — сказал комиссар Пэн, и Клаус-Вильгельм оторвал взгляд от своих подготовленных заметок, когда комиссар отдела Арета материализовался в конференц-зале между шефом Ламонтом и комиссаром Хоуком.
— Какое у тебя оправдание на этот раз? — вопросил Хоук нарочито терпеливым тоном.
— Ты знаешь, я стараюсь не опаздывать. Я действительно так думаю. — Пэн покачал головой. — Но эти идиоты...
— "Общество"? — спросил Ламонт.
— Да. Снова. — Пэн разочарованно выдохнул виртуальный воздух и опустился на столь же виртуальное сиденье. — Кучка наглых придурков, если хочешь знать мое мнение. Они думают, что они первая группа, которая когда-либо проигрывала судебное дело. Вот вам подсказка, ребята. В каждом судебном решении за всю историю есть проигравшая сторона. Привыкай к этому и в следующий раз старайся усерднее. Это не моя работа — убирать за твоим "гражданским неповиновением" каждый раз, когда ты немного раздражаешься. Черт возьми!
— Вообще-то, это твоя работа, — сухо заметил Хоук.
— Что случилось? — спросил Ламонт.
— Ну, вы знаете, что и Атлас, и СорсКод демонстрировали свои прототипы для проекта Дайсона?
— Смутно.
— Атлас запланировал на сегодня большую демонстрацию возле L4. Там были их генеральный директор и половина правления. Там была пресса. Там были сенаторы с обеих сторон прохода. Там были члены кабинета Бьякко. Ведущий инженер включил их "запатентованный конструктор макротехнологии", пробный астероид вошел внутрь, — он развел руками, — и с другой стороны извергся ливень гигантских средних пальцев.
Хоук фыркнул от смеха.
— Я знаю, верно? — Пэн тоже сверкнул улыбкой. — Оказывается, один из их программистов — член Общества. Угадай с трех раз, кто только что потерял работу!
— Но ситуация под контролем? — спросил Ламонт.
— Да, все в порядке, — заверил его Пэн. — Инженеры Атласа почти все убрали к тому времени, когда прибыла моя первая команда, и, честно говоря, я был втянут в этот беспорядок только потому, что там были члены кабинета министров. — Он нахмурился. — Политики. Я должен их любить. И весь этот ажиотаж из-за куска камня, которым никто не пользуется.
— Что-нибудь еще? — спросил Ламонт.
— Я бы не возражал проветриться еще минут двадцать, — сказал Пэн. — Но, нет. Ничего такого, что нам нужно было бы освещать сейчас.
— Тогда давайте начнем.
Ламонт кивнул Клаусу-Вильгельму, который загрузил свою презентацию в инфраструктуру зала и встал.
— Это хорошие новости, верно? — спросил Пэн. — Мне бы они не помешали.
— Это... смешанные новости. — Клаус-Вильгельм открыл изображение хронопорта, выходящего из башни ДТР, сверху вниз.
— Класса "Пионер", если не ошибаюсь? — сказал Ламонт.
— Переоборудование этого класса, — поправил Хоук. — Но импеллер выглядит немного длиннее.
— Это потому, что так оно и есть, — сказал Клаус-Вильгельм. — Это второй хронопорт, оснащенный технологией транспространства, и первый, который Администрация построила самостоятельно.
— Черт, — выдохнул Пэн. — Вот тебе и хорошие новости, Клаус! Большое спасибо. — Он покачал головой. — Джентльмены, джинн официально выпущен из бутылки.
— Мы знали, что рано или поздно это произойдет, — возразил Ламонт. — Это был всего лишь вопрос времени.
— И мы вернулись с биржи не с пустыми руками, — отметил Клаус-Вильгельм. — Агенты Эндовер-Чен и Камински собрали большое количество данных об операциях и технологиях ДТР, а также предоставили нам возможность из первых рук взглянуть на новейший хронопорт Администрации.
— Прости, Клаус. Это не делает новости намного лучше, — сказал Пэн.
— Сколько времени пройдет, пока все их силы будут модернизированы? — спросил Ламонт.
— Трудно сказать, — ответил Клаус-Вильгельм. — Они закончили этот первый проект быстрее, чем мы ожидали, и, несомненно, со временем им станет удобнее работать с технологией. По нашим текущим оценкам, полное переоборудование займет около двух месяцев, и это включает в себя их мощности по производству новых импеллеров.
— Они не модернизировали сначала еще один "Хаммерхед"? — спросил Хоук.
— Нет. — Клаус-Вильгельм покачал головой. — Судя по тому, что мы можем сказать, основываясь на трафике в башне ДТР и на том, какой хронопорт где стыковался, они, похоже, сначала внедряют технологию в свои более легкие хронопорты.
— Есть какие-нибудь мысли о том, почему?
— Могу только предполагать, но верю, что это потому, что из "Пионеров" получаются лучшие разведчики. Администрация изголодалась по информации о действиях СисПрава; до сих пор у них было только то, что мы им показывали.
— Надеюсь, что все закончили проверять свои протоколы безопасности, — проворчал Пэн.
— Мой отдел готов, — ответил Хоук.
— Как и остальные, — сказал Ламонт. — Опять же, мы знали, что это произойдет, и президент Бьякко фактически расценила это как положительный результат передачи технологии. Она не возражает, если Администрация немного пошныряет вокруг, лишь бы они не создавали проблем в нашем пространстве. Разрешить информации неконтролируемо течь в их направлении означает, что им не нужно впадать в паранойю по поводу того, что мы можем делать.
— Что может быть просто другим способом сказать, что это поможет им воткнуть нож туда, где больнее всего, — заметил Хоук.
— Я не предлагаю, чтобы мы позволили им разгуляться, — пояснил Ламонт. — Президент этого не приказывала, и уж точно не я. Мы будем охранять наше пространство и наши секреты так хорошо, как только сможем, и мы вольны задержать любое судно Администрации, обнаруженное на нашей территории. Но мы все знаем, что некоторые из этих усилий не увенчаются успехом. Пространство слишком велико, а их стелс-системы слишком хороши для любого другого результата.
