Опасная игрушка (завершено)

— Скорее да, чем нет, — ответила не очень внятно. — Если успели до вашего ухода со Сферой отвыкнуть пользоваться силой, тогда, возможно, и выжили.

— Меня обманули? — постепенно и до меня доходил весь ужас ситуации. — Он не сможет вернуть меня домой, — не спрашивала, утверждала, догадавшись, что меня провели как последнюю дурочку.

— Отложим вопросы на потом, — сурово произнесла Хранительница. — Времени мало. Если вы и далее будете перебивать меня, придется мне побеседовать наедине с Хранительницей равновесия, оставив вас на потом.

— Мы слушаем, — блеснул глазами Тэйтан.

— На чем мы остановились? — женщина задала вопрос сама себе. — Ах, да... Для Сферы был построен этот Храм и тот, кто не мог слышать ее зов, забрал ее из пещеры, где она находилась ранее, сюда. В этом Храме стены и магическая роспись не дают простым смертным услышать зов в полной мере. А Хранители, Хранители для того и находятся здесь, чтобы не слышать, но охранять. Вообще, перенос Сферы равновесия в этот Храм был большой ошибкой. Если ранее она была надежно защищена незнанием, то впоследствии доставало охотников выкрасть ее. Но Хранители никогда не шли на сделки, не слышали просьб, не интересовались предлагаемыми благами, понимая, как опасно использование Сферы обычным человеком. Даже Богам был заказан вход в Храм Равновесия. Но пришел день, когда на Храм совершил нападение честолюбивый Первый, правивший аллэрнами в то время. Он обладал иммунитетом к зову Сферы, но Хранителем не стал. Так уж получилось. Он планировал забрать Сферу равновесия, передать своему сыну и использовать ее силу в своих целях, уничтожить всех Богов и стать Богом самому. Он был настоящим сумасшедшим, помешанным на власти. Сферу необходимо было спрятать и эту миссию доверили самому надежному из Хранителей. В сопровождении верных соратников он должен был совершить невероятное, покинуть этот мир на время и вернуться тогда, когда угроза для Сферы прошла бы. Прятать Сферу в этом мире было опасно, у Аратэна, безумного Первого, могло получиться найти ее в любом случае. Но и это решение — перенести сердце мира в другой мир — было ошибочным. В рядах Хранителей нашелся предатель, сообщивший Аратэну где и когда Сфера будет переправлена в другой мир. Отряду со Сферой пришлось принять неравный бой, ускользнуть удалось только двоим. Хранителю, несшему Сферу и обычному магу, способному услышать ее зов и использовать силу на перемещение в другой мир.

— Зорет, — тихо прошептал, завороженный рассказом, зеленоглазый мужик.

— Зорет, — подтвердила Хранительница. — Хранитель был ранен, он умирал, когда передал Сферу своему спутнику и приказал ее спрятать. А Зорет не устоял, он ушел вместе с ней в другой мир и больше никогда не вернулся. Аратэн шел следом за ними и смог последовать за предателем вместе со своим немаленьким войском. Что было с ними дальше мы уже не знаем. Успели только выяснить у Хранителя перед его смертью о том, что переход совершил не только Зорет, но и Аратэн с войском и все. Постепенно, после исчезновения сердца мира, стали происходить страшные вещи. Рроны, существа, пожирающие умирающие миры, стали прорываться в наш мир и чем больше времени проходило, тем чаще они появлялись. И маги вырождаются. Способных противопоставить что-либо рронам становится все меньше. Мир обречен, если не вернуть Сферу на место и не восстановить ее целостность.

— Значит, Первый мне солгал, когда говорил, что аллэрны бежали от страшной войны с рронами? — лицо Тэйтана представляло собой маску страдания. — И все те меры, которые принимают аллэрны, чтобы сдержать рронов никак не оправданы?

— От страшной войны войско Аратэна точно не бежало. Воители, как и воительницы, пошли за ним добровольно, купленные на обещание бессмертия и безграничной власти.

— А дальше все было просто, — свою реплику вставил Туман. — Аллэрны пришли и поработили торнов, утопив страны в крови. Зорет ускользнул от них вместе со Сферой и стал Богом, породив таких же жадных до силы и власти детей как и сам.

— Эй, эй! Полегче на поворотах, — влез в разговор зеленоглазый. — Не такие уж мы и чудовища.

— Да? А кто с охотой полез в войну между аллэрнами и торнами? Кто готов был купаться в крови смертных? — теперь вмешался Тэйтан.

— Зорет вас остановил, и поделом. И правильно мальчик теперь молчит, — с издевкой сказал зеленоглазый, глядя на Тумана. — У самого руки по локоть в крови и сумасшедшая жажда обладания полной силой. Ты еще не забыл, каково это быть Богом, мальчик? Нет? Сколько смертных погибло по твоей вине? Это ты помнишь? Или память услужливо подсовывает тебе только чужие грехи?

— Хватит! — тихо вмешалась я и обратилась к Хранительнице. — Что я должна сделать? И почему именно я?

— Не только ты, каждый из этих троих, что пришли с тобой, — она задержала многозначительный взгляд на зеленоглазом. — Может пожертвовать своей жизнью, чтобы вернуть Сферу на место. Достаточно вызваться добровольцем.

— Э, мы так не договаривались, — тут же стушевался он. — И вообще, сестренка, ты мне должна. Если бы я не отвлек Зэйрана, ты бы была уже трупом.

— Сфера заберет жизнь того, кто вернет ее на место. Так было когда-то, когда первый Хранитель перенес ее в Храм, так будет сейчас. Тебе решать, Хранительница Сферы равновесия, как ты поступишь, — мягко сказала она мне.

— Ри, — Тэйтан решительно поднялся со своего места. — Это не твоя война и исправлять ошибку не тебе. Прости меня, если сможешь, я поступал как эгоист... но я люблю тебя. Отдай Сферу мне. Ты будешь жить, он, — блондин споткнулся на этом слове, — тоже будет жить. У вас все будет хорошо. А мне, мне... мне лучше уйти и не мешать вам...

Закусила губу и отвела взгляд от знакомого до мелочей лица. Так некстати всплыли воспоминания о том, как ласков он был тогда... в тот день... когда я добровольно, не помня уже ничего, была с ним.

— Есть ведь еще подводные камни? — задала дрогнувшим голосом вопрос Хранительнице. — Я права? Что-то еще, почему именно я, а не другой Хранитель или маг, или обычный человек.

— Подумай. Ответ ты знаешь и так, — с горечью произнесла она.

— Сфера выбрала меня, — тяжело поднялась со своего места. — Это и есть правильный ответ?

Тэйтан не сдвинулся ни на сантиметр и сейчас мы стояли с ним рядом, глядя друг другу в глаза.

— Нет! — теперь Туман вскочил со своего места. — Это неправильно! Так не должно быть!

— Нет, — прошептал Тэйтан, побледнев. — Это может сделать каждый из нас.

— Нет, Тэйтан, — покачала головой, отрицая. — Ни один из вас не сможет этого сделать. Она не даст. Я это чувствую, я это знаю. Ей нужна я для восстановления целостности. Возможно потому что я женщина, а вы мужчины? Не знаю... но выбора нет.

— Ты можешь не делать этого, — Тэйтан так и стоял, не давая сделать мне больше ни одного шага.

— Не могу. Просто не могу. Каждый из вас принимал тяжесть решений, жестоких, мучающих совесть, на себя, когда нужно было, когда речь шла о спасении других. Я могу понять и твои, и его, — кинула взгляд на застывшего изваянием Тумана, — мотивы. Могу попробовать простить, потому что самой нужно так же решать. Отступить, значит не уважать потом всю жизнь себя. Мне сложно объяснить, но, выбор уже сделан, за меня, а сейчас и мной. Мы еще увидимся, Тэйтан, в другой жизни. Я это просто знаю. Просто верь и жди меня, — приподнялась на цыпочках, чтобы поцеловать его в уголок губ.

— Ариадна, — напомнил о себе низким голосом Туман, делая несколько шагов к нам, сжигая меня яростным взглядом серых глаз.

— Прости меня, Туман, я была помехой в твоих великих планах. Уязвимой точкой в твоей броне, — Тэйтан отступил, давая сделать мне два шага навстречу торну. — Мы еще увидимся и с тобой, и тоже в иной жизни, — повернулась к Хранительнице. — Что нужно делать?

— Идем, — протянула мне руку. — Хранительница равновесия, — и шепнула мне на ушко, когда я приблизилась. — Все будет хорошо.

— Нет! — Туман попытался помешать, бросившись ко мне.

— Да! — твердо сказала я, вера, что все будет хорошо и без слов Хранительницы, жила во мне.

Мои спутники остались в пышном зале, а мы с Хранительницей переместились в помещение, стены которого были сделаны из черного камня. Яркие огоньки плясали у потолка, освещая огромное, подавляющее своими размерами пространство. В зале один за другим появлялись светловолосые женщины и мужчины в белых одеждах. Они становились в круг, вокруг центра зала, оставляя свободным место для прохода. Мне не потребовалось подсказок, я и сама откуда-то знала, что нужно делать. Медленно, волнуясь, приблизилась к центру зала, опустилась на колени, почувствовав, что вот оно, это место. Раскрыла ладони, наблюдая за тем, как разгорается ярким светом радужный шар, улыбнулась, увидев, как в соседнем зале содрогнулись от потока мощнейшей силы будущие Боги этого мира. Сердце мира не может не любить, не может не привязываться. Оно и любило, меня, Тэйтана, Тумана и даже Зутера. Оно дарило нам силу, превращая любимцев во всесильных Богов. Сердце мира просто не может жить без Богов, ему обязательно нужно с кем-то делить свое могущество и упиваться властью над нами, глупыми. Столько понимания обрушилось на меня в этот момент, столько ненужного знания... А потом возникла тишина, ниоткуда. И пропало время, и пропала жизнь, и дыхание, и свет, и воздух... Я оказалась в пустоте, серой, безмолвной, в заточении на бесконечный срок. Если сначала я верила в то, что все будет хорошо... то потом я как-то растеряла эту веру. Иногда мне кажется, что я просто сошла с ума. И тогда я начинаю вспоминать о том, что было, но никогда не вижу того, что будет... И нахожусь в словно замкнутом круге своих воспоминаний, своих сожалений. Иногда эмоции гаснут и я превращаюсь в бесконечное ничто, а после возрождаюсь снова. И длится это вечность, и нет надежды на то, чтобы выйти когда-либо отсюда. А есть ли это здесь? Бесцветными искрами тают слова, которые я пытаюсь произносить. Цветными лентами убегают мысли, а я вспоминаю, вспоминаю, вспоминаю в попытке остаться самой собой. И не знаю, удалось ли мне это.

Эпилог

— Красивая легенда живет в мире именуемом Ариадна. О прекрасной Богине и сильных Богах. Я расскажу ее вам, — пожилая женщина задумалась, глядя серыми глазами на костер.

— Расскажи, расскажи, — торговцы из каравана, охотно подтянулись поближе, пусть и знали легенду наизусть.

— У каждого мира есть сердце и у нашего оно есть, — начала она тягуче и ее тихий голос разнесся над головами слушателей. — И украл когда-то это сердце злодей по имени Зорет, унес к себе в темную пещеру, спрятал. А находилась та пещера ни много, ни мало в другом мире. И пришли после рроны, пытаясь уничтожить мир без сердца. И никто не мог пройти в другой мир и вернуть реликвию обратно. Прошло много лет и горе и беда пожирали наш мир. Только Хранители верили, что сердце вернется, потому что иначе оно умрет само, как и мир. И вот открылись врата из другого мира, и пришла девушка прекрасная как солнце, в руках она держала бьющееся сердце. С ней пришли трое сильных, трое отважных.

— Это ты загнула, мать, — прервал ее один из слушателей. — Всем известно, что Бог хитрости и коварства, отнюдь не храбрец, а просто хитрец.

— Не перебивай, — шикнули на него, а рассказчица наградила наглеца надменным взглядом.

— Пришли трое, прекрасных и сильных, — продолжила она невозмутимо. — И сопроводили ее в Храм и возложила она сердце на алтарь, где ему и должно быть место. Забрало сердце ее с собой, а спутники ее остались одни. И были это Бог Тэйтан Светлый, и Бог Смерти Туман, и Бог Хитрости Зутер. И с тех пор тоскуют эти трое, желая вернуть прекрасную Богиню. Бог Смерти в своем темном царстве создал скульптуру с лицом и телом ушедшей Богини. Кто увидит ее, полюбит навек. Светлый Бог бродит по миру и ищет свою любимую, ждет и верит в встречу.

— А Зутер шляется по бабам, — хихикнул кто-то. — Так грустит, так грустит.

— И эта встреча состоится, — не повела и бровью рассказчица. — Когда у светловолосых аллэрнов родится прекрасная как солнце дочь, темноволосая и с серыми глазами, тогда вернется Богиня в наш мир. И расцветет радость в этом мире, до сих пор плачущем по прекрасной вместе с Тэйтаном Светлым. И зацветет прекрасный амии, цветок Светлой Богини.

— Ты про самое главное забыла, — вмешался тот, кто первым перебил рассказчицу. — Вместе с ней уйдет покой, ведь два сильных божества любят одну и ту же женщину. Если сейчас Темный и Светлый мир живут не враждуя, то после ее возвращения начнется между ними противостояние.

— Выбор будет за Светлой Богиней, — тихо сказала рассказчица и поднялась. — Пора спать.

— Ну да, неблагодарные слушатели — это неблагодарное дело, — вслед за ней поднялся зеленоглазый, темноволосый мужчина с земли.

Отряхнул темный плащ, кинул презрительный взгляд на аллэрнов и исчез.

— Ох, не к добру появление Бога хитрости и коварства, — зашептались торговцы, торопливо расходясь по своим местам и складывая пальцы в охранные знаки.

Тэйтан задумчиво остановился на тропинке, прислушиваясь к шуму ночного леса. Разжал пальцы, на ладони появился бутон прекрасного цветка — все, что когда-то осталось на память о любимой. Один из лепестков неуверенно дрогнул и Тэйтан затаил дыхание, тяжело было поверить после пятисотлетнего ожидания, что чудо все-таким может случиться. Медленно, очень медленно лепесток сдвинулся с места и застыл. Светлый Бог опустил веки, стараясь держать себя в руках. Получалось плохо. Открыл глаза, глядя на цветок, у которого еще один лепесток изменил положение.

— Не может быть, — чувствуя как подымается в душе неуверенная радость, прошептал Тэйтан.

Провел пальцами по полуоткрытым лепесткам цветка и весь погрузился в поиск, стараясь в сотнях и тысячах самых разнообразных событий найти то единственное, которое было важно именно для него.

Туман, кинув холодный взгляд на приспешников Тьмы, черноволосых и равнодушных, поднялся с темного трона и привычным путем направился в свою молельню. Маска повелителя смерти осталась за закрытыми дверями и мужчина опустился на колени перед прекрасной статуей, его лицо исказила боль. Он безмолвно вопрошал у нее, почему она ушла, почему не осталась. Но как всегда не дождался ответа. Он провел большой промежуток времени все так же, с тоской вглядываясь в прекрасное лицо той, которая снилась бы ему по ночам, умей он сейчас спать. Сколько он каялся перед ней, сколько просил вернуться. У него было сейчас все, в том числе и понимание, что в родном мире все изменилось и сильно, и он знал, что в лучшую сторону для торнов. Обретя силу Бога, он приложил не мало усилий, чтобы суметь хотя бы подсмотреть за жизнью там. И это ему удалось. Уцелевшие аллэрны и торны не сразу, но научились мирно сосуществовать. Жестокий закон о полукровках больше не действовал. Двум народам придется пройти еще длинный путь к тому, чтобы уравнять права. Но к этому все шло и за родину Туман теперь был спокоен. Только любимой рядом не было. И он с горькой тоской вспоминал нежную улыбку, тогда, в таверне, где он увидел ее в первый раз.