— Хвала Вечному небу, нет, — качнувшись вместе стронувшейся повозкой, охотно согласился барон. — В противном случае, благородным мужам пришлось бы вернуть страну к суровым законам древности, когда дворянин единолично распоряжался жизнью и смертью любого простолюдина.
Вспомнив то, что ей известно о прошлом Благословенной империи, пришелица из иного мира, подвинувшись поближе, негромко поинтересовалась:
— Вы имеете ввиду те законы, что были до Воссоединения народа?
— Вы об этом знаете? — слегка удивился молодой человек.
— Госпожа Андо много рассказывала мне об истории страны, — изобразила обиду Платина. — Она говорила, что каждая благородная девушка обязана знать прошлое своего народа. Без этого она не сможет стать достойной женой и матерью.
На самом деле матушка покойного младшего писца не заморачивала свою ученицу всякого рода "преданиями старины глубокой". А эти слова Ия прочитала в опостылевшем "Наставлении благородным женщинам империи Сына неба" и решила, что в данном случае лишними они точно не будут.
— Я всегда знал, что вы умная девушка, Ио-ли, — довольно улыбнулся собеседник.
— К сожалению, мне не хватает образования, Тоишо-сей, — сокрушённо вздохнула та.
— А что бы вы хотели знать, Ио-ли? — заинтересовался аристократ.
— Многое, Тоишо-сей! — рассмеялась девушка и с увлечением взялась перечислять: — Какие города есть в нашей стране? Какие вокруг моря и горы? Какие на земле есть народы, и чем они отличаются друг от друга?
Заметив лёгкую тень недовольства, словно тучка набежавшего на красивое лицо землевладельца, Платина поняла, что сильно рискует оказаться не такой уж умной в его глазах, и поспешила скорректировать запросы с учётом менталитета местных дворян.
— Хочу прочитать самые прекрасные стихи, увидеть самые прекрасные картины. Но самое главное...
Она смущённо потупилась.
— Я совсем не умею быть хозяйкой дома. А ваша благородная матушка умерла, и у меня не будет свекрови, которая могла бы меня научить.
— Не беспокойтесь, Ио-ли, — довольно улыбнулся молодой человек. — Когда приедем в Даяснору, я найму для ведения хозяйства какую-нибудь благородную вдову. У неё и научитесь.
Он ещё какое-то время рассказывал о том, как намерен обустроиться на новом месте службы. Потом приёмной дочери бывшего начальника уезда удалось сменить тему разговора, и они стали беседовать об истории Благословенной империи. Точнее, говорил в основном Хваро, а девушка всё больше слушала, очень скоро запутавшись в потоке дат, имён, событий и географических названий. Тем не менее она неплохо провела время, отвлекаясь от тревожных мыслей.
Около полудня сделали остановку на обед. Видимо, барон заметил, что люди устали, потому что вдруг приказал всем отдыхать. Даже мула выпрягли и пустили пастись.
Довольные слуги улеглись прямо на траве в тени придорожных кустов, охранники расположились у фургона, а аристократ и беглая преступница устроились внутри.
И хотя послеобеденный сон не в традиции аборигенов, на сей раз уснули все. Очевидно, сказался ранний подъём.
Как и положено предводителю, первым проснулся барон и тут же поднял всех на ноги. Хотя, судя по положению солнца, отдыхали они совсем недолго.
Когда запрягали мула, Платина, уже уставшая сидеть и лежать, попросила у Хваро разрешения немного пройтись. Тот не только согласился, но и вызвался составить ей компанию.
Окружающий пейзаж, яркое солнце на чистом, голубом небе, молодая зелень вокруг и любовь в душе привели его в лирическое настроение.
В очередной раз признавшись девушке в своих чувствах, он вновь взялся читать стихи.
Ия тихо млела, и ей совершенно не хотелось думать ни о печальной судьбе семьи Бано Сабуро, ни об убитой невесте шагавшего рядом аристократа, ни о его служанке, нашедшей свою смерть в зимнем лесу.
Дорога постепенно сужалась. Поросший травой склон с одной стороны становился всё круче, а с другой — тянулся длинный, неглубокий овраг.
Глянув вниз на текущий по камням ручей, девушка вдруг подумала, что если им встретится какая-нибудь повозка, разъехаться будет очень трудно. Но, видимо, колёсным транспортом здесь пользовались нечасто. За то время, пока их маленький караван добирался до спуска в долину, навстречу попалась только группа носильщиков.
Мужчины разного возраста в шапочках со смешными белыми помпонами, растянувшись цепью на обочине, низкими поклонами приветствовали идущего посередине дороги дворянина.
Не забывая о правилах хорошего тона, барон ответил им коротким кивком, а когда простолюдины остались позади, сообщил спутнице, что деревня, куда они сейчас направляются, находится уже на его земле.
— Как бы староста не попытался устроить мне торжественную встречу и ещё сильнее задержать нас. Мы и так опаздываем из-за той остановки в полдень.
"Так почему же ты просто не пошлёшь его подальше, чтобы не приставал? — мысленно удивилась пришелица из иного мира. — Неужели стесняешься какого-то простолюдина?"
И тут же возразила себе: "Вряд ли. Может, просто не хочет, чтобы меня видели на его земле? Но он же обещал мне позволить свободно ходить по замку? Непонятный случай".
Так ничего и не придумав, осторожно спросила:
— Мне лучше не покидать фургон?
— И мне тоже! — рассмеялся собеседник. — Если нас никто не заметит, то и встречать некого!
— Но разве они не узнают вашу повозку? — рискнула напомнить приёмная дочь бывшего начальника уезда.
— Если кто-нибудь спросит... — объявил землевладелец, глядя на осунувшиеся от усталости лица слуг и телохранителей, — говорите, что в повозке господин Каямо.
— Да, господин! — почти хором отозвались дворяне и простолюдины.
— Это мой управитель, — пояснил молодой человек, помогая спутнице подняться на переднюю площадку. — Крестьяне знают, что он часто пользуется этим фургоном.
Уже минут через десять, после того как любопытные селяне узнали, кто заглянул к ним в деревню, примчался староста и принялся громко просить позволения лично выразить своё глубочайшее почтение благородному господину Каямо.
Помня инструкцию и тоже стремясь как можно скорее добраться до замка, охранники грубо оборвали славословия крестьянина, доходчиво объяснив, что господин Каямо устал и приказал себя не беспокоить. Тем не менее настырный мужик ещё какое-то время шёл рядом с повозкой, уже не так громко, но столь же проникновенно желая управителю долгих лет, процветания и всяческих благ, не забыв напомнить, что его зовут Танаб, и он всегда готов услужить благородному господину Каямо.
Пришелица из иного мира не удивилась подобному изъявлению преданности, поскольку уже сталкивалась с чем-то похожим, когда вместе со своим приёмным отцом ездила в замок рыцаря Канако. Как и господин Бано Сабуро, её нынешний спутник также не обратил никакого внимания на вопли простолюдина, явно принимая всё это как должное.
Солнце начало клониться к горизонту, от чего внутри фургона становилось всё более сумрачно. Платина почувствовала, как дорога пошла под уклон.
Хваро довольно улыбнулся.
— Скоро приедем, Ио-ли.
Та встала, держась за стенку будки, и хотела выглянуть наружу, но в последний момент остановилась, вовремя вспомнив местные обычаи.
— Вы позволите посмотреть на ваш замок... издали, Тоишо-сей?
— Только не упадите, — с наигранной строгостью предупредил тот.
— Всё будет в порядке, — заверила его спутница и, сделав пару шагов по пляшущему полу, отодвинула прикрывавший вход занавес.
Садившееся за спиной солнце позволяло прекрасно рассмотреть открывшуюся перед ней панораму.
Дорога спускалась в обширную долину, чуть больше половину которой занимали привычно разделённые на ровные прямоугольники поля. Почти всю оставшуюся площадь, включая значительную часть дальних склонов, окружала хорошо различимая даже с такого расстояния невысокая каменная ограда, за которой зеленели выстроившиеся в шеренги деревья, виднелись крыши многочисленных строений, хорошо различались коричнево-серые дорожки, аккуратные мостики над ручьями, поблёскивала обширная гладь водоёма.
И над всем этим великолепием главенствовала, словно выступая вперёд, массивная башня с белыми каменными стенами и потемневшим от времени деревянным верхом.
Обернувшись к барону, девушка восхищённо охнула:
— Это и есть ваш замок?!
— Теперь он и ваш, — широко улыбнулся молодой человек, явно наслаждаясь произведённым впечатлением.
Решив, что самое главное она уже увидела, Ия вернулась на лавку.
Фургон въехал на деревянный мостик. Шагавший сбоку охранник громко приказал кому-то посторониться.
— Я помню только замок рыцаря Канако, — невольно забывшись, пробормотала Платина, тут же заметив мимолётную гримасу неудовольствия промелькнувшую на красивом лице собеседника. — Но ваш гораздо больше. Мне кажется, он просто огромный!
— Даже сейчас я самый богатый землевладелец в уезде, — не скрывая гордости, заявил барон. — А ещё сто лет назад владения моих предков простирались до самого Букасо!
Девушка чуть не спросила, почему же его род так обеднел, но вовремя прикусила язык.
Возможно, Хваро ждал от неё этого или какого-нибудь другого неприятного вопроса, потому что как-то насторожился, словно бы "напружинившись", но беглая преступница мудро промолчала, и он продолжил саморекламу:
— Во всей провинции мало замков, который мог бы сравниться с моим!
"Вот же-ж! — хмыкнула про себя пришелица из иного мира. — Уже с "моим", а не с "нашим"".
На языке у неё "вертелось" много вопросов, но задать она решила только один:
— Наверное, содержание такого замка требует очень много средств?
— Я могу себе это позволить, — с нескрываемым самодовольством усмехнулся молодой человек.
"А он парень с амбициями, — ещё не зная, как к этому относиться, отметила приёмная дочь бывшего начальника уезда. — Если вместо того, чтобы жить, наслаждаясь всем этим великолепием, потащился на государственную службу да ещё так далеко от дома".
— Меня пока не тянет заниматься хозяйством, — словно подслушав её мысли, взялся разъяснять землевладелец. — Хочу попробовать добиться чего-то значительного, чтобы прославить свой род и доказать, что не зря ношу фамилию Хваро!
Выпрямившись, он гордо посмотрел на спутницу.
— Уверена, что у вас всё получится, — тут же нашла та подходящие слова.
— Если вы мне поможете, Ио-ли, — подавшись вперёд, неожиданно тихо прошептал барон.
— Чем же, Тоишо-сей? — удивлённо вскинула брови Платина, искренне не понимая, что же это он имеет в виду?
Ответ последовал незамедлительно:
— Своей верностью и любовью.
"На Эзу намекает? — испуганно отвела взгляд пришелица из иного мира, тут же успокоив себя. — Нет, не может быть! Он же не знает, что я слышала их с Мукано разговор в парке Канако. Тогда почему говорить про "верность"? До сих пор не может простить предательство служанки? Так мне бежать некуда и не с кем. Во всяком случае пока".
— Можете на это рассчитывать, Тоишо-сей, — твёрдо заявила девушка, прямо глядя ему в глаза.
— Я уже говорил, Ио-ли, — лицо молодого человека слегка побледнело, взгляд заметался, кончик языка облизал пересохшие губы. — Что я... не совсем обычный... человек. Вам может быть со мной... непросто.
Платина почти физически ощущала, как тяжело даётся ему каждое слово. Казалось, он не просто сильно нервничает, а прямо-таки боится.
Вновь всплыла в памяти та беседа, чьей невольной свидетельницей она стала в парке замка Канако, и обращённые к барону слова Мукано: "Сможет ли она принять вас, господин? "
"Он что, какой-то извращенец? — не на шутку забеспокоилась Платина. — Садист или ещё что-то в этом роде? Вот же-ж попала!"
В голове вихрем пронеслись предположения одно страшнее и нелепее другого.
"Нет уж! — внезапно разозлилась она. — Такие вещи лучше прояснить сразу... Если получится".
Сглотнув образовавшийся в горле ком, девушка медленно заговорила, тщательно подбирая слова:
— Вам... доставляет удовольствие... боль?
Хваро невольно отпрянул.
— О чём вы, Ио-ли?!
Только что поблёскивавшие от волнения глаза удивлённо расширились, через миг вспыхнув искренним негодованием.
— Как вы могли такое подумать, Ио-ли?!
— Простите, Тоишо-сей, — не вставая с лавки, поклонилась Платина и, не скрывая вздоха облегчения, откинулась на стенку фургона: "Вроде не врёт".
— Откуда вы вообще знаете о... подобных вещах? — продолжал кипятиться собеседник, с подозрением поглядывая на неё.
— Не помню, Тоишо-сей, — стараясь улыбаться как можно беспомощнее, развела руками девушка. — Почему-то вдруг пришло в голову. Наверное, что-то слышала в Тодаё?
— Вы меня удивили, Ио-ли, — остывая, проворчал молодой человек и буркнул, отведя взгляд: — Заставлять кого-то страдать — это мерзко, и такое может нравиться только негодяям!
— Ещё раз простите меня, Тоишо-сей! — вновь повинилась собеседница, машинально прижимая руки не к животу, как здесь принято, а к груди. — Я не хотела вас обидеть. Просто...
Она замялась, закусив от волнения губу, и, не находя нужных слов, выпалила:
— Я буду с вами несмотря ни на что!
— Спасибо, Ио-ли, — заморгав, барон отвернулся и замолчал.
Спутница тоже не знала, что сказать.
Гнетущее молчание прервал донёсшийся с передней площадки голос телохранителя:
— Подъезжаем к воротам, господин!
Видимо, сторожа узнали фургон и распахнули перед ним створки заранее, потому что тот даже не замедлил ход, лишь под колёсами зашуршал мелкий гравий, которым обычно засыпали дорожки и внутренние дворы в усадьбах местных богатеев.
Неожиданно Платина усмехнулась, подумав, что очень многие представительницы прекрасного пола из её родного мира с ума бы сошли от зависти. Ещё бы! В наличии имеется:
— во-первых: молодой, красивый, богатый да ещё и "по уши" влюблённый в неё аристократ, без особо вредных привычек, хотя и с какими-то непонятными "тараканами" в голове;
— во-вторых: шикарный замок с огромным парком, где есть всё: от цветников и тенистых аллей до озера с прогулочными лодками;
— в-третьих: у владельца данной собственности отсутствуют близкие родственники, а значит, не кому "выносить ей мозг" своими коварными интригами и мелочными придирками.
Прямо-таки розовая мечта любой попаданки!
Правда, впечатление немного портило бегство и смерть служанки, загадочное убийство невесты да тёмная история с клеветой на начальника уезда и младшего брата губернатора.
Но если обо всём этом не вспоминать, можно и в самом деле наслаждаться происходящим.
Фургон остановился, Хваро встал. Задумавшись, Ия забыла о своих обязанностях, и землевладелец, не дождавшись, когда та отодвинет полог, вышел на переднюю площадку.
Опомнившись, переодетая девушка, подхватив котомку, поспешила за ним.
У подножья широкой лестницы замер в почтительном поклоне полный мужчина в сине-зелёном шёлковом халате и круглой широкополой шляпе.
— Рад приветствовать вас дома, господин, — выпрямившись, проговорил тот с лучезарной улыбкой.
