-Эй, уруские бабы! Чего стоите как замороженные! Ваши повелители скучают. Потанцуйте, спойте нам для отрады. — Бату налил себе айрана, отпил и грозно прикрикнул
-Пойте или я прикажу сорвать с вас одежду и выставить на мороз.
Полонянки, вздрогнув, разошлись в стороны и принялись кружиться, что не разборчиво запевая на разные голоса и перебивая друг друга.
Однако вскоре их хор стал более слаженным, они затянули грустную песню о растоптанной в прах любви.
Батый улыбался, грустный тон песни символизировал унижение урусов. Хозяин орды с помощью тонкого ножа оттяпал барашку нижнюю челюсть, быстро ее разгрыз, ударом оголовья разломил на три части. Веселые искорки зажглись в его глазах.
-Вы уруские бабы! Просто чучела. Ваша одежда омерзительна — громко рявкнул джихангир. — Я приведу вас в достойный вид в кого попаду костью пусть, что ни будь, из своего тряпья снимает.
Хан размахнулся и первым же обломком попал в живот курносой девушке с яркими веснушками. Та качнулось, словно испуганный лебедь. Тургауд поднял плеть.
-Чего уставилась, снимай!
Тревожно оглянувшись, словно ища помощи, невольница не много помедлила, ей ли боярской дочери обнажаться перед животными? Второй окрик, сопровождаемый ударом кнута, подействовал, и она скинула юбку. Под ней оказалась еще одна.
-Что-то много? Танцуй девка.
Джихангир ловко запустил е нее вторым куском, заставил снять еще одну юбку. От третьего невольница успела увернуться. Прочие монголы оживились, глаза загорелись похотью. Они принялись кидать в невольниц, суставы и куски костей. Девушке с веснушками не повезло, в нее попали три раза. Она попробовала дернуться, но тургауд грубо схватил ее за плечо.
-Снимай уруская свинья! Грозно зыркнул громила.
Девушка развязала и скинула платок, затем сапожки. Махнув руками, она пустилась в резвый пляс, надеясь избежать густого града костей, обрушившихся на других ясырок. Пленницы, останавливались и снимали то одно, то другое, танцевали, тянули в разнобой свои песни. Хуже всего досталось тем, кто носил сарафаны: под этим единственным платьем у них не имелось ничего, и рабыни продолжали скакать, запевая терзающий душу мотив, совершено обнаженными, пытаясь лишь стыдливо прикрыть срамные места.
Возбужденные монголы, не смотря на хмель, били метко, раздевая женщин. Гуюк-хан не в силах обуздать желание, подозвал к себе одну из обнаженных невольниц, приказал опуститься на колени и сладострастно тискал, запустив ей одну руку между ног, а другой сжимая грудь. Пленница продолжала укрываться руками, но противиться, не смела — лишь мелко подрагивала нижняя губа. Гуюк оскалился и ударил рабыню по лицу.
-Тебе не нравиться прикосновение божественного? Сука!
От пылающего костра поднялось трое безусых юнцов, уже изрядно поддатых. Воровато оглянувшись на соседей, позвали себе голенькую девочку примерно своего возраста — с только намечавшейся грудью и тонкими ножками. Подхватив под руки, они поволокли ее в соседнюю комнату.
Бату-хан был пьян и весел. В зале осталось лишь три полуодетые невольницы, джихангир почувствовал азарт. Взяв в руки трофейную рогатку, ту самую из которой дети стреляли ядовитыми иглами в татар, он зарядил кость и выстрелил по веснушчатой. Дева вновь увернулась с ловкостью кобры.
-Вот черт мангус, а не баба! Иди сюда!
Небрежным жестом он подозвал веснушчатую рабыню. Продолжая свой змееподобный танец она подошла к нему на несколько шагов. Бату-хан почти в упор метнул оставшуюся после седла кость. Девушка не посмела увернуться, косточка угодила ей прямо в лицо. Полонянка замерла, наклонилась к подолу платья и сняла его через голову, обнажившись сверху донизу. У нее были роскошные бедра, пологие бока, высокая грудь. Дюже гарно уруская пленница!
Пьяного джихангира накрыла волна сладострастия. Не стесняясь присутствующих, Бату-хан скомандовал.
-На четвереньки становись как добротная кобыла. Задери задницу повыше! Я опозорю тебя!
Джихангир вошел грубо, с явным намерением причинить боль. Уверенно тараня, он пробивался вперед к самому ее нутру, одновременно сильно сдавив ее обнаженные груди. Невольница жалобно застонала, Бату-хан почувствовал, как в низу живота зарождается огненный пульсар, который пламенным шаром вспыхнул и спустя мгновение выплеснулся вперед, уйдя в грот любви сладкой женщины. Она ощутила этот жар, громко закричав и вытянувшись на мраморном полу. Джихангир удовлетворено хрюкнул, достал семихвостую плеть и с оттяжкой стеганул о голой атласной спине. На обнаженной коже вздулись писуги, девушка вскрикнула.
-Вот теперь мне совсем хорошо!
Бату-хан рассмеялся, продолжив экзекуцию. Невольница дергалась из васильковых глаз, катились слезы. Другие монголы, подражая джихангиру, навалились на пленниц, по животному удовлетворяя кабанью похоть.
. ГЛАВА Љ 27
Мульти-клонам казалось, что они лошади, что скачут на бегах. А на их спинах сидят тяжеленные жокеи, у каждого толстенная задница утыканная гвоздями. В ярости жокеи бьют калеными шпорами, заставляя прибавить шаг. Напрягаешься из-за всех сил, шкура взмылилась, бока кровавят, а разрыв между ними и лидерами все возрастает. Удары плетей становятся все жестче и сильнее, отслаивается кожа, оголяются кости. Видна финишная прямая — белые кони пересекают ее... Леопардов кричит от досады и боли. Сознание вспыхивает внезапно. Накрывает волна боли, необычной боли — острой и невыносимой.
-Что за чертовщина, уберите туман.
Пелена с глаз падает, а боль отступив слегка спрятала свои ядовитые зубы. Леопардов увидел Пантеру и Марка Соколича. Они висели на тяжелых цепях, распятые в черном пространстве. Пантера уже пришла в себя, она дернулась с явным намерением порвать цепи и зависла, забившись беспомощной мушкой стальной паутине. Леопардов также попробовал вырваться. Он не стал рвать цепи, а всего лишь пытался сжать суставы и вытащить конечности из оков. Но на сей раз ему ничего не удавалось — цепи держали намертво, словно сильнейшая липучка. Марк Соколич также слегка подергался, затем попытался наклонить шею, но узкий ошейник мертвой хваткой сдавил горло.
-Ловко же нас присобачили.
Прозвенел заборный голос Пантеры.
-Да уж поймали хуже не куда. Что за цепи, не шелохнуться.
Леопардов предельно напряг мышцы, даже глаза на лоб полезли.
-Видимо очередная магическая мразь.
Пролепетал Марк Соколич.
-Тогда где колдуны, мне нужны их глаза.
Послышался шум, полыхнуло обжигающей вспышкой, и перед белыми витязями возникла розово-бордовый силуэт Керинкей-Задан. Колдунья выглядела веселой и помолодевшей, седые волосы гремучими змеями копошились из-под высокого колпака.
Волчьи зубы с громадными клыками выпирали из-за лошадиного рта.
-Вот и встреплись три одиночества, развели в преисподней костер, ох поджарить вас птенчики хочется, предстоит затяжной разговор!
В сопровождение рослых стражей появился роскошно одетый человек с седеющей бородой. Князь Глеб так был видимо готов насладиться видом истязаемых жертв.
-Вот красавцы явились! Мы так рады вас видеть! С фальшивым воодушевлением произнесла Пантера.
-Не ждали нас!
Низким басом произнес князь Глеб.
-Почему мы как раз за вами и шли! Вы же от нас как мыши от кошки бегали.
Леопардов задорно подмигнул князю.
-Ты думаешь, поймал нас, на самом деле мы сейчас в засаде висим как ниндзи-терминаторы и вот-вот набросимся.
Князь крутанул пальцем у виска.
-Ценю плоский юмор, макаки. Вот теперь мы поменялись местами! Палачи распалили жаровню, посмотрим каковы птенчики на зуб.
-У вас милитаристский вкус, но ведь планета не арбуз!
Внезапно выдал Соколич.
Пантера вновь хихикнула, ей стало весело хоть даже ежу понятно что их дела дрянь. Теперь колдуны будут пытать их, и мучить, смотря обиженной коброй в глаза. Настоящая победа над врагом только тогда полноценна, когда побежденный умирая, знает что умирает! И знает чья рука его убила, при этом супостат стоит рядом наслаждаясь агонией. Потом можно просто раздавить противника гусеницами, давя и сладострастно смакуя каждый миг невыносимого страдания.
Керинкей-Задан полыхнула буро-сиреневым пламенем, профессиональный палач Урод-хан, показал предметы пыток.
-Начнем со щипцов.
Громадные клещи были выполнены в форме крокодильих голов. Стальные пасти сначала стали темно-вишневыми, затем засветились ярком светом, посыпались искры. Задан шикнула кривым пальцем, кимоно исчезло, и палач с удовольствием вцепился клещами в ребро Леопардова. Послышался слабый запах паленой кожи, слишком прочная поверхность мульти-клонов с трудом поддавалась нажиму. Клещи согнулись, пара зубьев обломилась.
-Как хорошо!
Засмеялся Леопардов. Пантера высунула язычок, подразнивая истязателей.
-Этот мангус слишком жесткий может лучше с бабы начать.
Шаманка сделала одобрительный жест. Кимоно на Пантере загорелось, ядовито-изумрудным огоньком, а затем рассыпалось.
Палач взял новые щипцы и со всего размаху врезал по груди, затем прихватил обнаженный упругий сосок снежной амазонки. Хотя Пантере и было больно, мульти-клоны умеют контролировать эмоции чувства. Вместо плача она еще громче рассмеялась, раскрыв до ушей атласный ротик.
-Ах как приятно! Это так заводит, помогите ему.
Палач начал выкручивать сосок, раскаленная сталь скривилась, белоснежная грудь была слишком упругой. Другой рослый плотный как бык монгол достал плеть, состоящую из трех заостренных в алмазах лезвий, и со всего размаху хлестнул Леопардова по спине. Такой боевой бич способен перерубить ратника с латами. Леопардов дернулся и крякнул от удовольствия.
-Давай еще и посильнее! Такое ощущение, словно девка тебя обнимает. Давай еще и помощней — слабак.
Монгол снова рубанул с замахом.
-Я сейчас усилю боль!
Шаманка произнесла заклинание. Кнут стал девятихвостым, тройные лезвия засветились золотисто-оранжевым светом. Боль и в самом деле выросла, но психические возможности мульти-клонов таковы, что способны самые неприятные ощущения оборачивать чувственным наслаждением. Чародейка с помощью магии заколдовала и щипцы. На сей они обрели прочность, и с их помощью можно было ломать и мульти-клоновские кости. Пантеру зверски истязали, медленно пока целиком не оторвали, крутили похожие на бутоны роз соски. Вяло брызнула, а затем тут же свернулась кровь самки мульти-клона. Затем вход пошли усиленные магией щипцы со спиралеобразной емкостью. Их раскалили с помощью волшебного пламени и медленно вкручивали в ребра и мягкие упругие места Пантеры и Леопардова. Марк Соколич похолодел от, ужаса видя как кривые в заусеницах сверла, просверливают насквозь тела белых ангелов.
-А чего мы мальчишку не трогаем?!
-Он человек и может слишком быстро сдохнуть! Не успеем охнуть!
Прохрипела Задан.
-Он вампир, а это племя живуче. Давай и его пытай.
Марка принялись разбирать на запчасти. Палач начал с мягкого поглаживания раскаленной собачьей головкой босых розовых пяток двенадцатилетнего ребенка. Боль была ужасающей, первоначально мальчик, подражая клонам, пытался смеяться, но вскоре смех перешел в дикий крик, особенно когда стали медленно ломать ребра.
-Не реви Марк лучше кайфуй как мы! С по-прежнему сияющим лицом обратился Леопардов. Ему уже сломали половину ребер, полуобнаженные легкие просвечивались в адском свете факелов. Марк продолжал орать, он еще не научился преобразовывать болевые импульсы в наслаждение.
-Вот и отлично! Такая музыка мне по душе, добавим болевой магии.
Пытки продолжились. Закрученные в виде розочек с иглами сверла терзали внутренности, перемалывали кишки. Затем с помощью плоскогубцев открыли рот залив туда порцию расплавленного свинца.
-Классный напиток только холодный.
Леопардов промазал, а Пантера умудрилась ловко плюнуть в лицо палачу. Тот заорал, половина лица обгорела и после нескольких конвульсий, истязатель потерял сознание от болевого шока.
-Ну и черт с ним! В нашем народе хватает палачей. Продолжаем пытку. На теле мульти-клонов и Соколича не осталось даже живого места, последним актом Керинкей-Задан выжгла мульти-клонам глаза. Все устали и палачи и колдуны, и воины.
-На сегодня хватит пыток, завтра продолжим. Вяло зевнул князь Глеб.
Нахватавшиеся оргазма мульти-клоны были в полуобморочном состоянии.
Ночь прошла спокойно, им даже, дали поесть. На следующий день пытки возобновились с новой силой. Насей раз им помимо всего прочего сверлили горящим сверлом зубы, прокалывали, а затем подожги в магическом пламени уши.
Подскочив к узникам, Керинкей-Задан укусила Пантеру за лодыжку, с трудом прожевал кусок мяса.
-Она слишком жесткая, коза постная! Зубы сломаешь, камень глотаешь!
После чего она пробормотала пару заклинаний, цепи пришли в движение и их так растянули на дыбе, что руки оторвались от туловища. Не выдержав сверхдавления, тела мульти-клонов лопнули, что стоило жизни еще пятерым монгольским воинам. Рухнув, мульти-клоны поубивали их с помощью того, что осталось от их тел. Количество жертв могло быть и большим, но шаманка успела врубить парализующее заклинание. Затем тела обильно посыпали перцем и солью, досталось и Соколичу. Марк ревел и стонал, несколько раз теряя сознание.
Затем мульти-клонов соединили, повесив на цепях, видимо стремясь, продлить удовольствие.
На третий день в пыточное помещение зашел сам джихангир и его верный пес Субудай.
-Дзе-дзе-дзе! Как приятно видеть своего врага связанным и беспомощным.
Леопардов, Пантера и Соколич по-прежнему висели на цепях. Благодаря суперрегенерации следы пыток полностью исчезли. Мальчик-вампир восстанавливался чуть медленнее, на теле еще были видны чуть зажившие шрамы и ожоги.
-Вы их уже подвергли всем видам пыток.
-Почти мой повелитель, но кое-что оставили на закуску.
-Да тогда продемонстрируйте это.
Князь Глеб откинул шапку. Ему уже надоело постоянно видеть ликующие лица мульти-клонов.
-Вас я думаю, интересует, как нам удалось изловить этих доселе неуловимых беркутов.
Бату-хан уселся на роскошное кресло, Субудай присел на кучу звериных шкур.
-Это я хотел больше всего узнать и главное почему так поздно их обезвредили.
Керинкей-Задан сделала грустные глаза, затем сняла колпак.
-Правила волшебства сложны и рутинны. Если бы все было так просто!
Мы захватили их с помощью фантомов перевертышей. А для того что бы они сработали их надо навести. Лучше всего с помощью клочка волос. Но у этих созданий.
Керинкей кивнула рукой в сторону скованных мульти-клонов.
-Их волосы прочнее алмазов и тверже стали. Но вот нашелся один дурачок, что попросил у них по локону волос якобы на память.
-Марк! Словно очнулась Пантера.
-Да! Марк Соколич! С нажимом прохрипела колдунья.— Он уже давно под нашим заклятием находиться.
-Не правда, если бы я был ваш, меня бы не мучили.
Полу плача заорал наполовину растерзанный мальчик.
-Правда, правда! Раз в месяц он становиться как шелковый, попадая под абсолютный наш контроль.
