— Фред! Как бы хорошо и много народа среди местных не знали французский, как ты мне сказал, но даже из общения с этими студентами выяснилось, что из европейских языков они предпочли английский, хотя помня о нашем разговоре я им предлагал французский. То есть, в отношении Дамаска и Алжира твоя информация скорее всего истинна, для Ливанского Триполи фифти-фифти, а вот в отношении Александрии очень сомнительна. В Египте скорее лучше знают английский. Но некоторые знают чуть лучше и все знают — это понятия между которыми дистанция длиной в несколько расстояний до Юпитера. Вот поэтому и нужно было хотя бы пару песен, которые я спою на родном для них языке. Правда, мы здесь сегодня ставили мне произношение на египетском варианте арабского, но во всём Магрибе арабы вполне сносно друг друга понимают, так, что смогу на египетском диалекте с успехом петь даже в Марокко. Вот собственно, в чём причина сегодняшнего аврала. А спешка была нужна, чтобы я не успела запомнить и выучить неправильное звучание слов, тогда пришлось бы переучиваться, а зачем мне такие сложности на пустом месте? Заодно они поставили мне несколько ключевых фраз для общения с залом. Ведь любому зрителю приятно, если я обращусь к нему на его родном языке. Этим я покажу ему своё уважение, что я приложила силы, выучила эти слова на чужом для меня языке. Это очень важно для контакта с залом, согласен?
— Не перестаёшь меня удивлять. А мне споёшь? Не пойму, но хоть послушаю...
Фреду спеть — это сам Бог велел. И этот жадный "Кю" тут же заявил, что песни с такой классной мелодией я просто обязан спеть для немцев не немецком. Вот жадина. Дай палец и руку откусит. Но я уже привычно отмазался, что не знаю, как получится. А на довольно скользкий вопрос, как я могу писать стихи, если не знаю языка, пришлось грузить его грустной историей из загадочной России, как встретилась мне несчастная арабская девушка. Ну, а какая она может быть, в окружении сибирских сугробов высотой с дом и вечно голодных белых и бурых медведей вместо полиции патрулирующих улицы и вооружённых самозарядными балалайками. Так, что совершенно ничего удивительного, что она напела мне старую народную египетскую песенку, это я про "Salma ya salama". А вторую я придумал, когда она рассказала придуманный ещё в детстве стишок про Родину, у меня на это как-то сразу мелодия получилась, а на авторство слов я в обеих песнях не претендую, но и имени девочки я уже не помню и найти её не смогу. А вот музыка чисто моя, тут без вопросов и вариантов. Память у меня хорошая, но подстраховаться требовалось, вот и понадобились ребята — носители языка.
Фред погрустил, что я такая плохая и не чуткая фройляйн, и не хочу осчастливить народ Германии. Впрочем, не дурак же, отлично понимает, что эти песни на арабском сейчас важнее десяти песен на немецком. И то, что они теперь есть — очень важно и просто здорово, а главное очень вовремя. И под хорошее настроение у меня легко допилилась песня на японском. Причём, как-то в процессе подумал, что в картинке клипа не хватает снятых крупным планом летящих капель при шлёпаньи по лужам во время танца изящными девичьими ножками в милитаризованных сапогах на толстой литой подошве. Позвонил дяденьке, который в нашем Центре отвечает за все съёмки, от фото-, до кино— и теле-. И поставил его перед фактом, что нужно провести небольшую съёмку с нашими танцорами, что нужно найти возможность налить на пол тонким слоем воду и чтобы во время съёмки, по крайней мере танцоры первого ряда, особенно танцовщицы по воде ногами шлёпали и брызги красиво летели. Он попробовал вякнуть, брызги из луж — это не сосем красиво, по его мнению. На что узнал, что летящие в темноте подсвеченные брызги на фоне красивых девичьих ножек — это по определению красиво, а если он серьёзно мне перед этим говорил, то я бы на его месте подумал о том, что нужно посетить уролога, что не в том он ещё возрасте. Понятно, что съёмки мне придётся самому контролировать, но хоть организовывать не нужно. Да! И кстати, что-то танцоры от меня прячутся. Всё равно мне с ними заниматься, так, что выдерну их за ушко и не солнышко. Посмотрю, не забыли ли за прошедшие дни, чему научились в Мюнхене. А идея была, на самом деле простая, как полено. Крупным планом, можно даже с замедлением девчонка в шортах топает по луже и разворачивается. Полы плаща взмётываются, капли летят прожекторами подсвеченные, их ещё и на компьютере можно добавить и блики цветные сделать, на чёрном цвете фона и одежды, красивые стройные ножки, мозги у нас — у мужиков так устроены, что мы мигом дорисуем и попочку и всё остальное. Словом, эротика без эротики, если можно так криво сформулировать. Мне просто нужен в клипе ещё один уровень картинки. Один — имеющиеся съёмки с террористами и меня с Мико на руках и без него на фоне самолёта с бандитами. Другой — скачущие в танце по лётному полю ребята и девчата. И вот, наконец, придумался третий. Я вначале подумал, что хватит и просто разного варианта перестроений танцоров, но вчера или даже сегодня ночью понял, что эта перестановка важна и видима для меня или другого специалиста, а вот обычный зритель в этом кардинальной разницы не увидит. А вот введение радикально другого и более крупного плана с совершенно другими акцентами — это как раз то, что доктор прописал и назначил принимать три раза в день поле еды. Киношники центра перезвонили, что съёмку смогут организовать завтра, а мне бы хорошо подъехать в павильон вечером и объяснить, что именно они должны снять. Объясним, фигли нам — хохлам, что кофе, что горилка, главное, чтобы сало с чесноком на закуску было...
Позвонил танцорам и назначил предварительную встречу сегодня вечером в съёмочном павильоне, а чего мудрить, соберу всех вместе, и бегать ни за кем не придётся. До чего же удобно, когда Фред всем сказал меня слушаться по любому поводу. Но шутки, шутками, а ребят ведь ещё надо натаскать на матросский танец, он уже почти в связке со мной воспринимается. Даже в сети, мне кто-то сказал, в поиск вбивают: "матросский танец Саган" и поисковик показывает танец прозванный танцем гамбургских моряков. И только занялся песней на японском, как позвонил мой любимый Мико. До чего же приятно было слушать его звонкий радостный голос. Он мне рассказал кучу своих новостей, а главная новость, что они с папой скоро полетят домой к другой маме, и ей скоро дадут для них братика или сестричку. Он тут же пояснил, что хочет братика. А если сестричку, то, чтобы она обязательно была на меня похожа. Я представил себе его разочарование, когда увидит этого красного сморщенного новорожденного червячка, поэтому пришлось выкручиваться. Я рассказал, что детишки они поначалу далеко не такие, какими станут потом. Поэтому ему нужно будет подождать. А по поводу похожести на меня, я считаю, что если его сестрёнка хоть немного будет похожа на него, она уже будет очень красивая девочка. Тем более, что у Мико такие красивые мама и папа, значит и детишки у них должны быть красивые, я могу судить по самому Мико. Малыш выслушал мои комментарии и рассудительно пообещал не спешить с выводами. Сообщил, что очень меня любит и отключился. А Аля через некоторое время нашла меня задумчиво наигрывающим мелодию кузнечика одним пальцем. Со словами, "совсем у девки мозги едут", сгребла меня в охапку и повезла в гостиницу обедать...
До поездки в съёмочный павильон отбарабанил песню на японском, и записал хорошую минусовку для тацоров. Главное, что у меня кажется почти сложился в голове окончательный образ клипа, который я хочу получить. Вначале идут кадры, как я с Мико спускаюсь по трапу, как меня встречает и поддерживает внизу трапа седой Генрих. И в момент, когда я делаю первый шаг уже по асфальту, картинка сменяется, и появляются наши танцующие ребята. А звучавший до этого фоном проигрыш сменяется песней. Идёт речитатив, в темноте на мокром асфальте танцуют ребята в чёрных костюмах подсвеченные прожекторами на фоне тех же самолётов. Едва начинаю петь медленную часть, как картинка меняется, и я иду с Мико на руках. И так дальше по клипу, только в конце я наверху трапа останавливаюсь и бросаю назад тоскливый взгляд. Говорят, он у меня получился. Себя даже в другом теле со стороны оценивать сложно, слишком привычное лицо, которое каждый день видишь в зеркале. И после этого идёт немного затянутый проигрыш, во время которого быстро прогоняются данные по клипу и фильму со всеми благодарностями на фоне крупного плана танцующих ребят, ног и брызг, это мы как раз в павильоне сняли.
Через день смонтировали клип. Прочувствовал себя режиссёром с "РЕЖУ и ПЛАЧУ", не плакал, но очень иногда хотелось. А ещё от вида Мико на экране всё внутри переворачивалось. Даже не знаю, из-за чего мне больше плакать хотелось. И в клип попали несколько кадров, которые почти наверняка не попадут в фильм, когда натурально рыдающий мальчишка смотрит на меня, а я в это время отвернувшись походкой зомби ухожу. Зачем и почему оператор взял его крупным планом, хотя это не оговаривалось, не знаю, и эти кадры вообще увидел только здесь. Думаете, я смог оставить клип без этих кадров? Но остановил работу и сказал, больше ничего не делать. Вроде музыка уже готова, нужно отладить тексты окончательно, наложить их на получившуюся картинку клипа и отдать Фреду, пусть радуется. Но, знаете, как это бывает, когда в сердце или попе сидит какой-то червячок и зудит, что здесь не всё правильно...
Вечером погонял немного своих танцоров. Мои четырнадцать ветеранов и ветеранок меня не подвели и показали неплохой уровень, даже оказалось, что они уже по приезде репетировали здесь. Остальных человек тридцать я увидел назавтра. Вначале рассматривать их времени особенно не было. Они просто гуртовались в стороне, а мы работали, съёмка — вообще динамичная штука и особенно расслабляться времени не даёт. Свет поставили ещё с вечера и благодаря совершенно чёрному матерчатому заднику получился эффект съёмки в темноте на открытом пространстве. В павильоне вполне хватило софитов. Чтобы налить требуемой мной воды настелили на пол чёрный полиэтилен и на него вылили пару вёдер воды, по которым и прыгали поставленные в первый ряд голенастые девчонки. Отдельно сняли несколько дублей камерой буквально с метра, как красивая ножка в высоком сапоге шлёпает в лужу, и летят брызги. Для плезира сняли и парня так же. Ну, брыг оказалось не много, но их потом дорисовали на компьютере. Управились до обеда.
А после обеда собрались уже в репетиционном зале, и я взвыл. Фред, добрейшая душа, решил в мецената и благодетеля для всех местных убогих поиграть? Тридцать человек — практически сырое некондиционное мясо! У меня было ощущение, что их до меня вообще никто не отсматривал. Дрова полусырые, которыми даже печку не растопишь. Поставил в ряд и заставил просто в ритме музыки двигаться. Мои Мюнхенские ветераны на их фоне смотрелись просто зубрами! Вначале я планировал набрать команду человек тридцать, из которых двадцать пять — танцуют, а пятеро в бэк-вокале. Но как-то ещё в Мюнхене вдруг подумал, что мне как таковой реальный бэк-вокал не нужен. Его я совершенно точно могу записать на фонограмму своим голосом, а наслоив его несколько раз специально немного сбив пение, даже получить эффект множества голосов. То есть, всё, что мне нужно от них — это чтобы девчонки просто стояли и подрыгивались с такт и открывали рты в нужных местах с микрофонами в руках. И зачем мне тогда морочить себе голову. Набираю группу танцоров, из которых при необходимости три-четыре ставлю в конце сцены имитировать подпевку. Фактически это ещё и решает вопрос возможных замен из-за разных причин, мало ли, что может случиться. Теперь я смотрел на это мясо и с ужасом понимал, что Фред мне в Мюнхен отправил лучших, а остальных оставил на мой суд и расправу. Если учесть, что я из лучших троих отправил домой, то ясно, что здесь отбирать почти некого.
Не попадающих в ритм вывел шесть человек и предложил им посидеть, пока я разберусь с остальными. И передо мной встал жёсткий вопрос, а к какому идеальному числу мне при этом отборе стремиться? У меня уже есть девять парней, и пять девчонок. Для гарантированного сценического рисунка танца вроде матросского, нужна шеренга их не менее двадцати человек. Но это в идеале. В принципе можно обойтись и меньшим. Минимум — двенадцать человек и два дублёра на всякий случай. То есть мне нужно выбрать всего пятерых ребят. Класс! Тем более, что в оставшейся группе девчонок явно больше. Вывел отдельно ребят, которые с простым заданием справляются. Посмотрел на них и вдруг подумал, что начинать нужно с другого.
— Так! Стоп! Все подошли сюда, хочу с вами поговорить. Не знаю, о чём с вами говорил герр Жабле и о чём вы думали, когда пришли сюда, но прежде, чем что-то делать, я хочу, чтобы между нами не осталось неясностей. Сначала обо мне. Меня зовут Аюна Саган, мне двадцать пять лет. Я гражданка России, то есть русская. Моя мама кореянка, а папа-бурят, поэтому у меня не славянская, а монголоидная внешность. Я закончила музыкальный колледж в Екатеринбурге и сейчас студентка пятого курса университета, факультет иностранных языков. Хорошо знаю восемь языков, не считая родные: русский, корейский и монгольский, на котором говорят буряты. Пишу и публикую книги в жанре фантастики и сказок. Сочиняю музыку и песни. Пишу сценарии, и сняла три полнометражных картины, за одну из которых имею награды трёх международных европейских кинофестивалей. Может вы видели один из фильмов его дублировали на немецком и показывали. По моему сценарию и сейчас в России снимается фильм, именно для него мы снимали эпизод в Мюнхене. Я имею звание народной артистки республики Казахстан, это высшее признание для артиста. Снялась в нескольких фильмах. Что со мной было в Германии, вам наверно и так известно. Теперь по поводу вас. Перед последним концертным турне по Германии герр Жабле был вынужден фактически придумывать и лепить из того, что под рукой наполнение концерта. Что касается меня, тут всё было нормально, но я не могу стоять столбиком целый концерт и, не отходя от микрофона петь. Вернее, могу, но это не красиво и не зрелищно. Поэтому был приглашён танцевальный ансамбль, который раньше выступал на городских праздниках и использовался для разогрева гуляний. Ну, вы сами отлично понимаете, что это за самодеятельный коллектив. Во время этих гастролей я разучила с ними один танец и подправила им пару их старых номеров. Вы наверняка видели танец гамбургских матросов в их исполнении. Именно этому танцу я их научила и написала музыку к нему. Для ребят стала почти шоком свалившаяся на них известность и перед последним концертом они предупредили директора "Центра Лореллея" о разрыве с ним контракта, мол они хотят выступать сами. Что с ними будет дальше я не знаю, и не желаю им зла, но мало верю, что из этого получится что-то путное. И если раньше я и герр Жабле могли позволить себе такую самодеятельность при выступлении фактически дома, то теперь всё изменилось. Я теперь артистка мирового уровня, потому, что мы с "Центром Лореллея" подписали контракт с самым крупным мировым музыкальным лейблом "UMG", для тех, кто не в теме — это одно из головных подразделений французского медиахолдинга "Vivendy" и теперь мы должны не просто выступать ради своего удовольствия, а зарабатывать для наших партнёров деньги, скажу больше, большие деньги. Вот для этого нам нужна постоянная команда и вас пригласили не в танцевальный ансамбль на уровне Дюссельдорфской самодеятельности, а в состав моей команды. Я здесь в центре и главная единица, а вы мне помогаете, все вместе мы — моя команда. Нам предстоят концерты по всему миру. Только в ближайшее время запланированы выступления в Европе, Азии и Африке. Я пою, а вы обеспечиваете массовку на сцене, если нужно заполняете паузу, чтобы у меня была возможность сменить костюм, кто-то из девочек будет изображать мой бэк-вокал. Будем ставить номера, тренироваться и учиться. Отдыха будет очень мало и условия — далеко не сахар. Это только кажется, что концерты — это красиво и аплодисменты. На самом деле это изматывающая работа, чтобы в результате подарить зрителям праздник. И я хочу, чтобы вы прямо сейчас хорошо подумали и решили, хотите ли вы такой жизни. Всегда и везде на острие и в центре внимания буду только я, а вы всегда будете оставаться в моей тени. И пожалуй главным требованием ко всем членам моей команды будет верность. Предательства не прощу. Готовы ли вы бросить тихую уютную родную Германию и вести со мной кочевую, концертную, считайте, цыганскую жизнь? Я её выбрала и мне она нравится. Сейчас выбор за вами...
