Дары ледяного неба

Дейкстра с силой продул жабры, вокруг его головы мигнуло и исчезло багровое кольцо.

— Я не рассчитывал, что эта история выплывет из мути, не успев толком начаться, — сказал Дейкстра. — Однако случилось то, что случилось. Будем считать, такова воля Джа. Знай же, Ахмед, что я похитил этот меч у Роланда, чтобы спрятать.

— Тоже испугался? — спросил Ахмед.

— Да, — ответил Дейкстра. — По-настоящему испугался, не так, как тебя минуту назад.

— Странно, — сказал Ахмед. — Ты, вроде, знаешь Роланда с младенчества, тебе пора привыкнуть к его выходкам.

— Раньше Роланд был другим, — сказал Дейкстра. — Он быстро меняется, и с каждым днем изменений все больше и они нарастают все быстрее. А сегодня мы с ним поговорили, и у меня не осталось сомнений, что его личность раздвоилась.

— Мне это казалось ясным с самого начала, — сказал Ахмед.

— Перенесенный ужас дурно сказывается на мозге, — сказал Дейкстра. — Не попусти Джа тебе испытать то, что перенесли мы с Роландом. У меня тоже было несколько моментов раздвоения личности. Например, однажды я забрался под груду камней и стал ждать прилива, чтобы меня завалило.

— И чем все закончилось? — заинтересовался Ахмед.

— По-дурацки все закончилось, — сказал Дейкстра. — Ожидая прилива, я задремал, а когда прилив пришел — проснулся, испугался и выскочил наружу. И только потом вспомнил, что сам полез под камни в поисках смерти. Очень глупо. Я так рыдал после этого... Думал, обезумею прямо тогда, но безумие не пришло. И потом был еще один момент...

Дейкстра осекся на полуслове. Он подумал, что раскрывать свои чувства — дело хорошее, но только до определенной степени. Вряд ли стоит рассказывать Ахмеду, как мудрец Дейкстра в отчаянии жрал траву, а потом маялся поносом. У нормального человека такая история вызовет только брезгливое отвращение.

— А как Роланд переносил этот ужас? — спросил Ахмед. — Тоже страдал и делал странные поступки?

— Нет, — ответил Дейкстра. — Роланд все время был сдержан, мне иногда казалось, что происходящее ему даже нравится. Он много раз говорил, что избран Джа, что Джа посылает ему одно испытание за другим, и каждое следующее труднее предыдущего. Роланду нравилось проходить через эти испытания, по-моему, он воспринимал их как игру.

— Хорошая игра — семнадцать человек убить, — пробормотал Ахмед.

— Меня это тоже смутило, — сказал Дейкстра. — По-моему, Роланд ошибается, Джа здесь ни при чем. Когла я был ребенком, мой учитель говорил мне, что глупцам и невеждам часто мерещится волеизъявление Джа там, где нет ничего, кроме случайности и удачи. Раньше я верил в это, но теперь уже не знаю, во что верить.

— А может, знаки и испытания насылает не только Джа? — спросил Ахмед. — Может, существует другая надмировая сущность, тоже могущественная, но несущая не мир и порядок, а хаос и зло? У нас есть предание про рыцаря по имени Хусейн, он хотел стать королем, но королем стал рыцарь по имени Али, и тогда Хусейн подло убил Али, но не сумел сделать это незаметно, и другие рыцари потребовали объяснений. И тогда Хусейн сказал, что заветы Джа — не непреложный закон, а всего лишь правило на тот случай, когда точно не знаешь, как поступить. А если ты твердо уверен в том, что нужно сделать, то нужно делать именно так и не думать ни о каких заветах. Хусейн говорил, что каждый рыцарь должен иметь собственные заветы, чтобы поступать в соответствии с ними, и нести ответственность за свои ошибки. И эта ответственность заключается в том, что после смерти Джа оценивает жизненный путь рыцаря и дарует посмертие, соответствующее заслугам и преступлениям.

— У нас нечто подобное говорил Бенджамин, — сказал Джа. — Однако он был плохим рассказчиком, запутался в деталях и в конце концов признался, что все выдумал.

— Это он зря, — сказал Ахмед. — Мировое зло, олицетворенное реальным человеком — очень хорошая идея. Даже если она неверна, ее стоит выдумать, так гораздо легче противостоять безумцам наподобие Хусейна или Роланда. Хусейна, кстати, убили сразу же после того, как он закончил свою речь. Рыцарь по имени Усман воскликнул: "Так понеси же ответственность!" и зарубил Хусейна топором. Но у Хусейна не было чудесного меча.

— У Роланда его теперь тоже нет, — сказал Дейкстра. — Надо бы его спрятать, кстати.

— А зачем его прятать? — удивился Ахмед. — Им надо воспользоваться.

— Ну... — смутился Дейкстра. — Боюсь, у меня не хватит решимости. Мне стыдно в этом признаваться, но я не настолько храбр. И еще, я не уверен, что Роланд заслуживает смерти. Я думаю, если он лишится меча, ему придется вести себя осторожнее, считаться с мнениями других людей...

Ахмед рассмеялся и сказал:

— По-моему, уже поздно. Роланд настолько запугал рыцарей, что никто не посмеет выступить против него, будь он хоть с мечом, хоть без меча. Ты ведь сам рассказывал, как он убил протосфирену, не пользуясь этим мечом.

— Я подозреваю, что та протосфирена была оглушена небесным разломом, — сказал Дейкстра. — Но в точности этого никто не знает, потому что ту схватку видел только Дуайт, но он был далеко и не смог разглядеть подробности.

— Тем не менее, — сказал Ахмед. — Поверь, Дейкстра, отсутствие меча не ослабит власть Роланда. И вряд ли повлияет на его решимость. Если ты уверен, что его личность раздвоена... А кстати, что хочет его вторая половина?

— Искать в океане другие вулканы и распространять свою власть на другие племена, — сказал Дейкстра.

— Ого! — воскликнул Ахмед. — Да, это точно безумие. Зачем ему власть над другими племенами? Я бы понял его, если бы вулканы располагались не так далеко один от другого, если бы можно было плавать туда-сюда или, скажем, совместную охоту организовать. Или если бы у разных вулканов росли разные растения и водились разные животные. Но это ведь не так?

Внезапно наверху что-то зашумело, и оттуда донесся голос, плохо различимый из-за шума:

— Ага, вот где этот меч! Дейкстра, где ты его нашел?

Дейкстра почувствовал, как невыразимый ужас сжал его внутренности. Какой же он дурак! Надо было сначала спрятать меч, а потом уже беседовать с Ахмедом. А теперь вообще непонятно, что делать.

Дейкстра поднял антенну, и ужас отступил. Это был не Роланд, а Зорька, а непонятный шум производили ее плавники, которые она растопырила, сбрасывая скорость.

— Роланд весь извелся, ползает по скале, как травоед, весь в песке измазался! — продолжала Зорька. — Настоящий безумец, даже смотреть на него жалко. Как хорошо, что ты нашел его меч! Может, теперь Роланд немного успокоится.

— Сомневаюсь, — сказал Ахмед. — Мы уже обсуждали с Дейкстрой этот вопрос.

— Успокоится, никуда не денется, — сказала Зорька. — Он, вообще-то, неглупый. Ему просто досталось слишком много удачи, вот он и поверил в свою непогрешимость. Но это временно, я его маленько полечила хвостом по башке, теперь, думаю, его мозг встанет на место.

— Ты его ударила, не испугавшись меча в руках? — изумился Ахмед.

— Ты меня за дуру не держи, — сказала Зорька. — Я хоть и акула, но не настолько тупая. Конечно, я испугалась. Но первый удар я направила мимо, подняла волну, вышибла волной меч из рук, а потом уже впечатала от души прямо под антенну. И знаете, ребята, на душе так полегчало!

— Знаешь, Зорька, — сказал вдруг Ахмед, — а ведь это не очень хорошее дело. Если рыцари узнают, что женщина-акула подняла хвост на человеческого короля... Ну, я понимаю, что ты непростая женщина-акула, ты можешь претендовать... гм....

Зорька расхохоталась.

— Ну давай, договаривай уж! — воскликнула она. — На что я могу претендовать?

Ахмед очень сильно смутился, Дейкстра никогда раньше не видел, чтобы поза смущения была выражена настолько сильно. Казалось, Ахмед решил завязать все свои восемь рук хитрыми узлами, которые невозможно развязать без посторонней помощи.

Зорька поняла, что не дождется ответа, и стала говорить сама:

— А что? Отличная идея, под стать безумному времени, в котором мы живем. Почему акулами всегда правят человеческие короли? Потому что обычные акулы глупы и не умеют принимать решения, более сложные, чем выбрать траекторию движения на охоте. Но я необычная акула, я могу сама строить план охоты и отдавать приказы. А если кто не согласен — хвостом по башке или боевой актинией по присоскам. Чем я хуже Роланда? Мне даже меч не нужен, у меня зубы есть!

Она кровожадно щелкнула пастью. Дейкстра непроизвольно поднял меч перед собой, как бы защищаясь, этот жест получился глупым и бесполезным. Глупо надеяться защититься от разъяренной акулы даже таким острым мечом. Зорька уже продемонстрировала один раз, как легко могучей акуле обезоружить человека, даже такого сильного бойца, как Роланд.

Зорька заметила движение Дейкстры и рассмеялась.

— Не бойся, Дейкстра, — сказала она. — Я просто шучу.

— В каждой шутке есть доля шутки, — пробормотал Ахмед.

— Да ты мудрец! — воскликнула Зорька. — Дейкстра, возьми его себе в ученики, будете вместе предания придумывать.

— Вообще-то, Ахмед прав, — сказал Дейкстра. — Перед тем, как ты приплыла, он мне кратко пересказал одно предание этого племени, там говорится о некоей сущности по имени Хусейн...

— Шайтан, — перебил Дейкстру Ахмед. — После смерти Хусейна стали называть Шайтаном, так раньше называлась маленькая ядовитая рыбка, она иногда встречается в травоедских садах. А потом она перестала появляться, и люди решили, что в нее перевоплотился мертвый Хусейн, что он теперь плавает повсюду в океане... Короче, Шайтан — это почти как Джа, только злой и менее могущественный.

— Бред какой-то, — сказала Зорька.

— Знаешь, Зорька, любое предание — бред, если вдуматься, — сказал Дейкстра. — Я даже знаю, почему так происходит. Потому что когда рассказ о реальных событиях превращается в предание, он неизбежно искажается. Некоторые детали пропадают из повествования, потому что рассказчик счел нужным их опустить, чтобы предание было более красивым. Другие детали пропадают оттого, что никто не знает, как все было на самом деле, а перечислять все версии в одном предании нельзя, тогда оно перестанет быть непрерывным рассказом и слушать его станет неинтересно. Приходится выбирать одну версию, опуская сомнения в ее истинности, потому что если начинать каждый раздел со слов "точно не знаю, но, по-моему, было как-то так", какое же это предание? И еще одна важная вещь. Предание — это не только рассказ о минувших днях, но и средство обучения и воспитания молодежи.

— Очень интересно, — сказала Зорька. — Так что у нас тогда получается? Может, Джа на самом деле вообще не существует? Может, однажды какой-то мудрец решил, что людям и акулам зачем-то нужно верить, что законы, по которым они живут, завещаны творцом океана, а не придуманы ими самими... А на самом деле никаких заветов нет? Все дозволено?

Дейкстра усмехнулся и сказал:

— Думаю, это и есть то самое "зачем-то", о котором ты только что говорила. Если бы Джа не было, его следовало бы придумать. Но я думаю, Джа существует. Откуда, по-твоему, появился меч, который я держу в руках?

— Понятия не имею, — ответила Зорька. — Это можно объяснить естественными причинами. Например, так: в замерзшей воде неба есть норы, в которых живут особые рыбы, наподобие той, чье тело упало сверху.

— Какое еще тело? — заинтересовался Ахмед.

— Было такое, — сказал Дейкстра. — Мертвое тело неведомого существа, что-то вроде рыбы, но без хвоста и с очень длинными плавниками, почти как наши руки. Мы так и не смогли разобраться, что это за существо, вскоре после этого с неба меч упал, не до того стало, а потом эту рыбину барракуды съели.

— Еще одна деталь, пропавшая из повествования, — сказал Ахмед.

— Так вот, — продолжала Зорька. — Давайте предположим, что в замерзшей воде неба живут эти нелепые рыбы, и что они обладают разумом, подобным нашему. Что они умеют делают разные необычные предметы: неимоверно острые мечи, камни, рисующие чудесные узоры, смертоносные камни-василиски, что там еще с неба падало... И вот однажды у них случилась катастрофа, небесный разлом разрушил их норы, некоторые предметы выпали в океан и опустились на дно. И Джа тут ни при чем.

— Сомневаюсь я, — сказал Дейкстра. — Если бы на небе действительно жили разумные рыбы, мы бы постоянно встречали предметы, упавшие с неба. А ни в одном предании о таких предметах ничего не говорится.

— Может, Джа сотворил их совсем недавно? — предположила Зорька.

— Так, стало быть, ты признаешь, что Джа существует? — спросил Дейкстра.

Зорька рассмеялась и сказала:

— Видимо, да. Ты прав, Дейкстра, если убрать из мира понятие творца, получается ерунда. Хорошо, допустим, творец существует. Но из этого не следует, что те законы, которые мы считаем заветами, действительно высказал лично Джа.

— Лично, не лично — какая разница? — спросил Дейкстра. — Воля создателя может проявляться разными путями. Допустим, он никогда не разговаривал лично с первыми людьми, допустим, эти эпизоды преданий — вымысел. Что это меняет?

— Так вот где мой меч! — донесся сверху голос Роланда. — А я уже отчаялся его разыскать! Как далеко отнесло его течением... Спасибо, Дейкстра, что подобрал его. А что вы здесь делаете, кстати?

— Ведем философскую дискуссию, — сказала Зорька. — Обсуждаем, существует ли Джа или люди его выдумали.

— А чего тут обсуждать? — удивился Роланд. — Конечно, существует, я его постоянно чувствую.

Внезапно Роланд резко помрачнел, остановился, растопырив руки, и некоторое время висел в воде, о чем-то напряженно размышляя. А затем сказал:

— Кажется, я понял, к чему ведет ваш разговор. Вы обсуждаете, не страдаю ли я раздвоением личности?

— Нет, — ответила Зорька. — Мы обсуждаем не это. То, что твоя личность раздвоена, видно любому.

— Я не безумец! — воскликнул Роланд. — Я действительно исполняю волю Джа!

Этот вопль был встречен молчанием. Роланд немного подумал и сказал:

— Сдается мне, есть только один способ узнать, кто из нас прав. Дейкстра, дай мне меч.

Дейкстра дернулся было навстречу королю, но остановил движение. Зорька многозначительно взмахнула хвостом.

— Тогда убей меня, Дейкстра, — неожиданно сказал Роланд. — Если вы с Зорькой правы и я действительно безумен, ты легко это сделаешь. Без помощи Джа я не смогу противостоять небесному мечу. А если я прав, то пусть Джа меня защитит и тем самым разрешит наш спор. Я постараюсь не рассекать твое семя, оно еще пригодится племени.

— А почему Дейкстра? — спросила Зорька. — Давай лучше я попробую тебя убить, а Джа попробует тебя защитить, и посмотрим, что у кого получится.

Ахмед испуганно вздрогнул. Зорька заметила его жест, хихикнула и сказала:

— Ты зря пугаешься. Вряд ли творцу вселенной есть дело до того, что говорит ничтожная женщина-акула.

Роланд немного помолчал, собираясь с духом, а затем сказал:

— Что ж, убивай. Посмотрим, что из этого выйдет.

Зорька взмахнула хвостом, но на этот раз Роланд был готов к атаке. Быстрым прыжком он укрылся за большим камнем и обхватил его всеми восемью руками. Тугая волна накатила, попыталась оторвать тело Роланда от камня, закрутить и унести прочь, но бессильно отступила.