| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Да сер! — кратко ответил мастер сержант.
— Огласите решение присяжных заседателей!
Мастер сержант неспешна взял лист со стола и начал читать. У меня даже пошли мурашки по спине, как будто судили меня. Хотя в какой-то мере это и было так.
— Именем колонии Вавилон оглашаю решение выборной коллегии присяжных заседателей. Судья Эдгар Поло, колония Вавилон — виновен, следствием приведены исчерпывающие доказательства вменяемых ему преступлений. Капитан Борг, колония Вавилон — виновен, следствием приведены исчерпывающие доказательства вменяемых ему преступлений. Человек Морган, колония Калдрон — виновен, судебные заседатели просят максимально утяжелить его наказание. Майор Фарнах, колония Вавилон — виновен во всех инкриминируемых ему преступлениях.
Сержант прокашлялся, выпил воды из стакана и продолжил, зал замер ожидая главного решения.
— Полковник Новиков, колония Вавилон — виновен, следствием приведены исчерпывающие доказательства вменяемых ему преступлений.
— Сволочи! Мы же договорились! Скотины! — прорезал тишину басовитый голос бывшего полковника, — Вендель, гори в аду! Сдал меня тварь!
Долго кричать ему не дали. Двое верзил в бронежилетах угостили его несколько раз прикладами, после чего куда-то утащили. Морган с Боргом тоже вскочили со своих мест, их тоже угомонили тем же способом, но оставили. Как только суета в зале улеглась, присяжный продолжил.
— Генерал Вендель, колония Вавилон — невиновен. Все решения по обвиняемым приняты единогласно.
Примерно такого исхода я и ожидал, надеяться на справедливый суд было бы глупо. Вендель сдал всех, его наверняка разжалуют, но он не потеряет всех своих сторонников. Чем такое решение грозило мне, именно сейчас я не знал, но для Ковальского оно фатально. Он ещё побудет какое-то время генералом, но скорей всего его ждет точно такой же суд. Я не сомневался, что у "пана генерала" немало черных пятен в биографии. Нам нужно было уезжать в ближайшее время.
Судья подождал некоторое время, пока утихнет шум. Опять постучал рукояткой пистолета по столу и достал из папки пару листков. Его помощник что-то написал еще на одном, после чего отдал судье. Четверых виновных приговорили к смертной казни, с Венделя сняли обвинения, передав его дело в какую-то дисциплинарную комиссию. Двор заполнился гулом, несколько человек со звездами на плащах начали хлопать друг-друга, радуясь свершившемуся правосудию.
Я начал проталкиваться к выходу, но меня остановил майор из "Полиса Свободы".
— Суворов, вы единственный представитель Калдрона. Вам придется засвидетельствовать исполнение приговора.
Пришлось подождать некоторое время, пока сформируют колонну, и разведка проверит овраг. Зачем столько возни, когда можно шлепнуть прямо в тюрьме я не знал и покорно залез в ховер. Приговоренных везли на другой машине. Напротив меня сидел небритый капитан, с замусоленными нашивками на плаще.
Мы заехали на холм недалеко он Вавилона. Колонию отсюда было неплохо видно. Из второго ховера вывели смертников. Новикова тащили под руки, практически несли. С ним перестарались, и он не мог идти, ему лишь иногда постанывать от боли. Судья шел на негнущихся ногах и выглядел растерянным, его подгонял один из солдат. На чумазом лице виднелись светлые дорожки от слез. Если бы я не видел его равнодушия, и фальши на нашем суде, то, скорей всего бы, пожалел.
У Борга сочилась кровь изо рта, а лицо деформировалось от множества гематом и кровоподтёков. Его было очень трудно узнать. Он что-то промычал, проходя мимо меня, и сплюнул тягучими кровавым комком. Видимо ему сломали челюсть, когда успокаивали на суде. Морган из всей компании выглядел самым умиротворенным, смирившимся. Сгорбленно подойдя к обрыву он повернулся и посмотрел на меня, без ненависти, без мольбы, а наоборот с сочувствием.
— Русский! — громко крикнул он, — Живи, не повторяй наших со Стоуном, ошибок. Говорят, у тебя есть цель, не откладывай её. И прости, плохо, что понимание приходит так поздно. Постарайся понять это пораньше. Прости Артём Суворов, раньше я был другим!
Новиков так и остался лежать на земле. Его несколько раз пытались поднять, но он упрямо валился на землю, и стонал. Морган взял за плечо Борга, судья так и остался стоять отдельно, отрешенный от происходящего. Вышли шесть человек с винтовками, один из них спросил:
— По стоячим?
Молодой лейтенант, вставший справа от них утвердительно кивнул и скомандовал:
— Приготовиться! — и через пару секунд звонко прокричал, — Пли!!!
Раздался сухой треск. Морган с Боргом упали назад и скатились вниз. Судья за секунду до выстрелов бросился на колени и пули прошли выше.
— Не надо!!! — проорал он, — Нееет! Не хочу...
Все замерли. Капитан, стоявший рядом, выругался, подошел к одному из солдат и выхватил его винтовку. Передернул затвор, гильза сверкнула в воздухе и упала на землю. Затем он подошел к ревущему судье и выстрелил почти в упор. Брызнуло облачко крови, и тот повалился вперед.
В этот миг я почувствовал те же ощущения, как в тот момент, когда оказался рядом с сгустком Живого, только более слабые. Я ещё не понял, что это означает, а капитан продолжил своё дело.
Вновь лязгнул затворов, и он прицелился в Новикова. Щелкнул выстрел. Человек закричал, протяжно, почти по детски. Капитан еще раз дернул затвор и выстрелил. Пуля взвизгнула о камень и ушла в сторону. Офицер изверг поток грязных ругательств, и опять дернул за ручку, нажал на курок, но выстрела не последовало. Он заорал, бросил винтовку куда-то в сторону и достал из набедренной кобуры обрез, похожий на мой. Прицелился и выпалил сразу из двух стволов. Брызнула кровь, и бывший полковник наконец затих. Капитан переступил через его тело, неспешна перезарядил обрез и два раза выстрелил вниз. Затем он приказал солдатам скинуть трупы и направился к ховерам.
Меня высадили перед автопарком. Дорогу я не помнил, находился в каком-то ступоре. Такое неприкрытое убийство меня поразило. Я не отношу себя к святым, и в последнее время мне приходилось видеть очень много смертей представителей рода человеческого. Да и самому убивать. Расстрелянные были мерзавцами, кончеными мерзавцами. Более того они так или иначе хотели моей смерти, и являлись винновыми в гибели сотен людей. Но на душе все равно скреблись кошки. Их отдали на съедение, ими пожертвовали, но не ради справедливости, а потому что так было выгодно. "Мы чудовища. Самые настоящие и самые ужасные." — пронзала голову одна и та же фраза.
И тут я совершил открытие. Я понял, что такое Живое. Мне вспомнись ощущения при смерти судьи. Голова закружилась, стало плохо.
Вивус — это ферма. В которой кролики, сами себя охраняют, забивают, перерабатывают, и выдают конечный продукт. Мы просто скот, оболочки для наших душ. Вот что нужно неизвестным. Становилось понятно, зачем нужны арены, сектора, зубные барьеры. Наступил сбор урожая, для этого и открыли границы. Жестокость, бои, резня — всё это необходимо тем, кто привез нас сюда.
Я еле добрёл до домика Борга. Стоун с Африкой опять ушли. Это к лучшему. Нужно было собраться с мыслями. Настойчивый стук в дверь не дал это сделать. Я крикнул чтобы входили. Появление Ковальского, да ещё без свиты меня не удивило. Генерал обошел мою кровать и сел напротив. Мы молчали. Первым не выдержал он.
— Неожиданно, да! Я не думал, что Вендель со всеми договориться.
Я посмотрел на Ковальского и понял, что он не знает, что делать. Налет властности на нем ещё оставался. Но теперь передо мной сидел растерянный человек, который просто хотел поговорить.
— Крысы начали бежать с корабля! Земля горит? — начал я первым, вдавливая свои переживания, куда-то внутрь.
— Если честно, то ещё вчера. Все ждут решения дисциплинарной комиссии, но многие уже сейчас засвидетельствовали свое почтение узнику совести. — ответил он не обращая внимания на мой тон.
— И что думаешь делать? Я так понимаю, жить тебе остаётся не долго, а быть генералом ещё меньше.
Ковальский сверкнул зубами. Я впервые видел, как он улыбается.
— Правильно понимаешь. Но опасности грозят не только мне, но и вам.
— Да неужели, ты решил мне помочь, предложить путь к спасению! Я слушаю вас пан генерал.
— Открываю карты. — сказал Ковальский хлопнув себя по коленям, — Твои дружки недавно болтали, что они собираются в путешествие, вместе с тобой. Они говорили, что ты кое-что знаешь о Вивусе. Не поделишься информацией, более полно. Я могу тебе помочь.
Да, все эти пьянки не прошли даром. Стоун божился, что он кремень, и ничего не болтает, но как оказалось зря. Только вот было, подозрительно, что Ковальский решил ринуться в путь, подслушав пьяный треп. Или у него слишком плохое положение и он готов отправиться куда угодно. Были ещё мысли о Необыкновенной Лене, но я оставил их в глубинах подсознания. Лена не могла.
— Стоуну, когда он пьяный нельзя верить. Владислав, если ты слушаешь россказни каждого пьянчуги. Тогда мне тебя жаль! — ответил я с деланным равнодушием.
— Да, а ховер ты у меня вытребовал, просто так! Я думаю, одним из первых решений нового коменданта будет его изъятие. Ну, нет в Вавилоне ховеров в частном пользовании! Кстати — это момент будет являться одним из ключевых в моём обвинении, конечно если тебе интересно. Я очень рисковал, когда создал такой прецедент.
Пора было раскалываться. О чём-то таком я уже не раз думал, так что можно сказать хотя бы часть правды. Если он не знает её целиком.
— Мне нужно в сторону свалки. Доведешь, узнаешь остальное. Не обещаю никаких сокровищ, но дело стоящее. Организуешь выезд, и ты в нашем небольшом предприятии отщепенцев и вольтанутых.
Ковальский нахмурился, но быстро ответил.
— Я согласен. Но подробности нужны сейчас. Как далеко ехать, сколько брать провизии. Мы с тобой в одной лодке.
— И не надейся. Мы даже не в одном ховере. Ехать очень далеко, все подробности на свалке. Брать всё. Иди готовься, если согласен. И что будет в Леной. — задал я самый важный для меня вопрос последним.
— Лена со мной едет. Её здесь сожрут. Так что лучше вместе.
Я испытал облегчение, Лена будет рядом, а насчёт Ковальского появились нехорошие мыслишки. Возможно, наше путешествие станет его последним походом. Затем он попытался ещё раз узнать, куда ехать, обговорить какие-то только ему нужные детали. Я стоял на своём, уточнив лишь время выезда. Не позднее завтрашнего вечера. Он ушёл, и я принялся за сборы.
Мои компаньоны в очередной раз надрались в хлам, и я отложил серьёзный разговор до утра. Зашёл в больницу к Дику, намекнув, что могу с ним прощаться. Дик всё понял и долго мучился с выбором, но потом всё же решил остаться, сославшись на ранение. Я знал, что дела у него не так плохи, так как видел, что он даже довольно бодро ходит. Тот медицинский модуль совершил маленькое чудо. Но каждый делает свой выбор. Если Дик хочет остаться с этой пышечкой, пусть остаётся. Он не пропадёт.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
