Зверь лютый Книга 40 Нашествие

Последние десятилетия у них были очень хорошие отношения с Приднепровцами Кобяка. Они неплохо ходили на Русь по правому берегу Днепра. Выскакивали из-за спины Кобяка, устраивали гадости и назад. Русским для ответного удара надо обе орды побить. Так и случилось в РИ, но только в средине 1180-х.

— О чём задумался почтенный хан Бокмиш? О красоте моих кораблей? На синей глади Азакского моря они будут ещё красивее.

* * *

Название "Азовское" море от Азова, от имени половецкого хана Азака (Азуп), который в 11 в. построил крепость на Нижнем Дону.

* * *

Торопится Севушка. Выпендривается. А, понятно, полог мега-юрты Алу шевельнулся, девицы подглядывают.

Он прав. Если Алу соберёт по паре сотен джигитов из каждой орды, а Севушка пришлёт корабли в устье Дона и в Азовское море, то лукоморцам останется только бежать. Бежать по безводным степям возле Перекопа... погубить орду. Да и куда бечь?

— Лукоморская орда признаёт хана Алу ханом ханов всего "желтого народа" и ставит свой бунчук в общий ряд.

Ну вот. А ломались. Бурные продолжительные аплодисменты. В смысле: половцы не хлопают в ладоши, но так страстно колотят всяким звонким по громкому! Выкрики восторга, славословие.

Приносят белый войлок и ханы поднимают на нём кагана. Первого в истории народа — прежде был малик.

Алу раскраснелся, щёки горят, глаза блестят, аж до слёз. Момент победы, миг славы, пик величия...

Не-а, парень — этап, шаг. Пиков у тебя ещё будет много.

"Тронная речь". Хотя правильнее — "войлочная".

Не. Войлок — материал, изделие — кошма. Речь была кошмарная. Кошманная? Кошмунная? Кошмичная?

Не важно. Главное: клянусь следовать заветом отца, беречь степные вольности, заботиться обо всём "желтом народе", вести его к счастью, построить светлое будущее... Бурные продолжительные аплодисменты. В смысле: всю посуду побьют-поломают.

"Ну, выпьем"? — Нет, неожиданное для слушателей продолжение:

— Отец говорил мне, что нужно помогать бедным и сирым, что стыдно хвастать богатством перед голодными и нищими, что следует заботиться о вдовах и сиротах.

Ну, это все знают, все так говорят. А конкретно?

Алу машет в сторону своего шатра, оттуда появляется Илона. В традиционном женском половецком одеянии.

* * *

Мужской и женский костюм у половцев очень похожи. Особенность мужского костюма — нагрудные ремни. Женский — рубашка, штаны, кафтан, покрой которых практически не отличался от мужских, сапоги, сложный головной убор.

Иногда поверх кафтана мужчины и женщины надевают короткие юбки — во время долгой верховой езды для сохранения тепла в области поясницы. Кафтаны плотно облегают торс, с длинными рукавами и распахнутыми от талии до колен полами, запахиваются налево. Под кафтаном — длинная нательная рубаха с длинными узкими рукавами. Бывают кафтаны с коротким рукавом, иногда и длинные закатывают. Украшают галуном по вороту, вдоль рукава, по полам и подолу. Воротники округлые, хотя бывают и стоячие. Отделка иногда из парчи. Половецкие штаны — две отдельные штанины, надетые до паха, не вполне чулки: на костях плюсны, предплюсны и пяточных ткани нет.

Как оно держится? Ну-у... у самого пока опыта снятия не было. Полагаю, что сверху завязки к поясу, снизу — штрипки.

Похоже на западноевропейские шоссы. Не вполне: европейские аристократы считают башмаки или сапоги проявлением низкородности, уместными только на войне. Для износоустойчивости ставят на подошвы чулков кожу. Степняки — живут в сапогах.

Есть и штаны традиционного покроя, которые носили еще гунны.

Обувь — кожаные сапоги с мысообразным выступом, которые при помощи крючка, цепочек и ремней закреплялись на поясе.

На коне... очень неудобно, носок на сапоге в стремени не допустим. Куда-то ехать — меняй обувь. В носатых тебя в могилу положат, а пока "иду и звеню" на каждом шаге. При том, что степняки пешком почти не ходят: в седло с порога юрты.

Характерный признак женщины-матери — особые головные уборы. "Сложнейшие прически, составленные из шляпы, волос, лент, цепочек и колец".

Три типа.

Шляпы с высокой тульей и изогнутыми полями, типа ковбойской, с нее на спину спускалась лопасть, которая прикрывала косы, последние иногда заключались в специальные футляры — на статуях они изображены с насечками в отличие от мужских изваяний. По обеим сторонам лица тоже выпускались косы. Продеты в серебряные колечки, нашитые на войлочные валики, образуя т.н. "рога".

Второй: небольшие круглые плоские шапочки с цепочками, спускающимися по щекам к ушам. Сзади затылок прикрыт небольшой лопастью и перехвачен лентой.

Третий: низкие плоские "шляпы".

Ткацкого производства у половцев нет. Текстиль покупают или добывают во время набегов. Не худо добывают: "помчали красных девок половецких, а с ними золото, и паволоки, и дорогие аксамиты. Ортмами, япончицами и кожухами стали мосты мостить по болотам и топким местам — и всяким узорочьем половецким" ("Слово о полку Игореве").

"Паволока" здесь — шелк. "Аксамиты" — бархатная или атласная парча, ткани из шелка и пряденой золотой нити. "Узорочье" — дорогие разукрашенные вещи всякого рода. "Япончица" — епанча, вид плаща вроде бурки, "кожух" — разновидность кафтана, подбитого мехом.

Длина перечня тканей — косвенное подтверждение "женскости" автора "Слова". Мужчине, если только он не пижон-модник вроде Чурилы Плесковича, или купец по текстилю, такие подробности мало интересны. А вот описания мастей и статей коней в "Слове" нет — не женское это дело.

Кое-что половцы сами изготовляют из войлока и кожи.

* * *

Мда... Илона, конечно не "мать". Пока. Что и отражено в головном уборе: круглая плоская шапочка, верх парчёвый, оторочка соболья, цепочек ушных нет — височные кольца. С Руси ж приехала. Рукав кафтана в три четверти, белоснежная рубаха торчит, на кафтане оплечье золочёное, галун по полам пущен.

Чулочки эти... миленько. Сапоги с носами, но без цепочек. Оно на ходу так брякает!

Я успел втолковать Милонеге, чтобы она не вздумала Илону "раскрашивать".

— Это у нас через одну бледня бледнёй. Спросонок лицо только на ощупь сыскать. А эта и сама... контрастна.

Обошлось без белил, угля и прочего... индиго. В смысле: басмы, хны и кошинели.

Пора и мне вступить. Но сначала тихонько:

— Севушка, рот закрой — слюна капает.

Теперь громко:

— Славные ханы и батыры! Вот бедная сирота. Злые люди отобрали у девушки имение родительское. Говорил я с ханом Алу Боняковичем. Просил приветить бедняжку, защитить одинокую. Отозвалось сердце доброе, встрепенулась душа светлая. И решил хан взять сиротинку за себя. В жёны венчанные.

Половецкая господа взроптала поражённо, а я продолжил.

— И порешили мы сыграть свадебку. Кагана народа половецкого с этой красавицей.

Видно кто уже прикидывал дочек своих молодому кагану подложить. А тут такое обломинго. Спокуха ханяты, моей невесты вам не перебить. Не только красой, но и приданым.

— А зовут её Илона Гезовна, сестра она покойному королю мадьярскому, а имение её родительское — королевство Мадьярское. Надобно вернуть девушке её отчину, злыми слугами украденное. Многие люди в той стороне ждут её не дождутся, хотят по закону жить, по справедливости. А по закону она — королева. А супруг венчанный — в том ей помощник.

* * *

"Старый больной еврей желает познакомиться со старой и больной еврейкой с целью создания молодой и здоровой семьи".

Насчёт "молодой и здоровой" — точно. Всё остальное — не здесь.

* * *

Из мега-шатра вытащили походный алтарь, батюшка со служками отвёл быстренько ритуал. Вокруг аналоя поводили, венцы подержали, кольца надели, прилюдно поцеловались, ушли в шатёр. Нет, не на "кровать слоновой кости" — вечером пир будет, а пока всем отдыхать.

Над рекой дымы стоят: жарят-варят-выпекают. Солнце село. Понеслось. Костры, кошмы расстелены с угощениями. Мясо. Жаренное, варенное, печёное, сушёное, моченное...

* * *

"На свадьбу веганов зарезали кабачок".

Здесь веганов нет — не выживают.

* * *

Овощей бы мне! Овощей!

Хоть бы кислых вчерашних щей!

Откуда?! Веков через семь в здешних краях такой борщ произрастать будет! Нынче — жри мясо, пока дают.

Две кадушки квашенной капусты с корабля вытащили, по мискам разложили. Ф-р-р, в минуту ушло. С белками у степняков хорошо — скот даёт. С углеводами — хуже. Нужен хлеб. Со всякими витаминами... ещё хужее. Ягод пока нет, травки... дикий щавель пожевать...

"Выйду ночью в поле с конем,

Ночкой темной тихо ползём,

Мы ползём с конем по полю вдвоем,

Щавель конский дружно жуём".

Конечно ночью — днём траву щипать стыдно.

Летом станет легче, а пока... в начале каждой весны где-то в Степи начинается цинга. Какой-то кош не озаботился, не запасся травками. Они есть в Степи! Полно! Но нужно найти место и время для сбора. И суметь сохранить.

В эту зиму многие аилы бежали с прежних кочевий, бросая припасы.

Ритуалы, подношение подарков, добрые пожелания, чашу дорогому гостю... Культурная программа. Пляски половецкие случились. Мда... Не "Князь Игорь" по Бородину. И слава богу: не надо балетные представления 19 в. проверять археологией и здравым смыслом.

— Не было этого в Степи!

— Не было. Так мы ж не в Степи, а в Большом.

Здесь больше похоже на калмыцкий "Чичердык". У мужчин чуть другие движения: нет "взлетающего орла". Танцевать на земле, а не на гладком полу тяжелее. Но музычка — прелесть. Заводная. Выпил бы больше — сам бы плясанул. Аж пятки зудят. Нельзя. В смысле: выпил.

Хорошо, что не русская свадьба.

* * *

После тоста за свекровь поднялся гость со стороны жениха и спросил:

— Да что ж за свадьба без драки?

И дал дяде невесты по морде.

* * *

Тут такой традиции нет. Это понятно: все постоянно с ножами. Кто хотел дать кулаком в морду — получил нож под ребро. Потомства не оставил. Много поколений.

Но присматривать на "трезвую голову" надо.

Я уверен, что среди присутствующих есть люди, для которых происходящее — как серпом. Кто-то ещё пытается удержаться в рациональном поле, но вот они выпьют, и полезет прямое выражение глубоких эмоций:

— Не хочу! Ненавижу! Вот это всё! Пусть его не будет! Совсем!

Впрочем, большинство пребывает в благодушном праздничном настроении:

— Ты хочешь принять участие в добром деле? Вернуть девушке-сироте родовое владение?

— Вон той хорошенькой? Сща ещё по одной и пойдём... добродетелью заниматься.

— А разбогатеть и прославится хочешь?

— Хто?! Я?! Всегда! Где моя сабля? Сща найду и пойдём. Богатеть и прославляться...

— Погодь. Она ж нынче — жена кагана...

— Ну.

— А, значит, будет матерью каганят.

— Ну.

— Не нукай. Мать будущего кагана — Великая Мать. Энике бенике. Надо уважать, почитать. И способствовать.

— Завтра протрезвею и поспособствую. А пока просто: слава матери! Ура!

На это накладывается обычная у шир.нар.масс надежда на изменения к лучшему при смене правителя, ожидание новизны от предстоящих приключений в походе.

Своим присутствием, этикеткой "наследница королевства" Илона ослабляет мадьяр. И усиливает половцев:

— Она же мать! Будет. А матерей мы почитаем вровень с отцами.

Сколько дополнительно "активных штыков и сабель" это даст Алу? — Не знаю.

К Кудже подскочили два молодых парня, разгорячённые пляской, стащили по куску мяса и снова убежали.

— Сыновья?

— Да, Айюмин. Надеюсь, в походе они найдут славу, добычу, новый дом.

— Хорошие парни. Найдут.

Я тоже надеюсь. Что они вырастут, что у тебя будут внуки. Что через полвека они не станут степной пылью под копытами монгольских коней.

* * *

Ибн-ал-Асир: "Татары двинулись по этим областям, в которых много народов, в том числе алланы, лезгины и (разные) тюркские племена... Нападая на жителей этой страны, мимо которых проходили, они прибыли к алланам, народу многочисленному, к которому уже дошло известие о них. Они (алланы) употребили все свое старание, собрали у себя толпу кипчаков и сразились с ними (татарами). Ни одна из обеих сторон не одержала верха над другою. Тогда татары послали к кипчакам сказать: ,,Мы и вы одного рода, а эти алланы не из ваших, так что вам нечего помогать им; вера ваша не похожа на их веру, и мы обещаем вам, что не нападем на вас, а принесем вам денег и одежд сколько хотите; оставьте нас с ними". Уладилось дело между ними на деньгах, которые они принесут, на одеждах и пр.; они (татары) действительно принесли им то, что было выговорено, и кипчаки оставили их (аллан). Тогда татары напали на аллан, произвели между ними избиение, бесчинствовали, грабили, забрали пленных и пошли на кипчаков, которые спокойно разошлись на основании мира, заключенного между ними, и узнали о них только тогда, когда те нагрянули на них и вторглись в землю их".

Попадалась и обратная версия: монголы сказали аланам, что кыпчаки их взбунтовавшиеся рабы. Этот оттенок — наказание подчинённого народа — звучит и в послании Батыя венгерскому королю. Вариант кажется более правдоподобным: монголы уже десятилетиями воюют с кыпчаками.

1224 г. русский летописец: "Юрьгии Кончакович бе болиише всих половець, не може стати противу лицю их (монголов); бегающи же ему, и мнози избьени быша до рекы Днепра... прибегшем же половцемь в Рускую землю, глаголющим же им руским княземь: ,,...аще не поможете нам, мы ныне изсечени быхом, а вы наутрее изсечени будете"".

Известное выражение "разделяй и властвуй" у монгол чуть трансформируется: "разделяй и убивай" — разница между государственной и племенной экспансией. Государству нужны налогоплательщики, племени — жизненное пространство.

В эти годы появится в Степи обычай сооружать скрытые святилища. Как и обычные, они ставились на высоких степных курганах. Однако статуи уже не возвышались над оградами, а опускались стоя в глубокие ямы, которые в случае опасности сравнивали с землей.

Перс Джувайни, "История завоевания мира" (50-е годы XIII в.):

"Когда каан (Угедей) отправил Менгу-каана, Бату и других царевичей для овладения пределами и областями Булгара, асов, Руси и племен кипчакских, аланских и других, (когда) все эти земли были очищены от смутьянов и все, что уцелело от меча, преклонило голову перед начертанием (высшего) повеления, то между кипчакскими негодяями нашелся один, по имени Бачман, который с несколькими кипчакскими удальцами успел спастись; к нему присоединилась группа беглецов... Мало-помалу зло от него усиливалось, смута и беспорядок умножались... повелитель Менгу-каан... и брат его Бучек оба пошли облавой по обоим берегам... Вдруг поднялся ветер, воду от места переправы на остров отбросил в другую сторону и обнаружилась земля. Менгу-каан приказал войску немедленно поскакать (на остров). Раньше, чем он (Бачман) узнал, его схватили и уничтожили его войско. Некоторых бросили в воду, некоторых убили, угнали в плен жен и детей, забрали с собою множество добра и имущества, а (затем) решили вернуться. Вода опять заколыхалась, и, когда войско перешло там, все снова пришло в прежний порядок... Когда Бачмана привели к Менгу-каану, то он стал просить, чтобы тот удостоил убить его собственноручно. Тот приказал брату своему Бучеку разрубить его (Бачмана) на две части".