За последние тридцать лет флот не пополнился ни одним новым кораблем. Оборудование было изношено, а запчастей не хватало. На самом деле, устало подумал он, если бы была известна правда, то потеря "Алексии", вероятно, была бы связана с порванным шлангом.
Он скучал по Пэтти.
Здесь было слишком тихо. Дул ветер, и приливы сменялись отливами, и морские птицы пролетали мимо, хлопая крыльями. Его все больше и больше угнетало чувство беспокойства. Где-нибудь в горах или, может быть, в море ему хотелось увидеть огонек.
Он постоянно держал телевизор включенным. Голоса звучали ободряюще. Он слушал, как они спорят о политике, философии, медицине, религии и сексе. Он смотрел различные драмы, смотрел комиков, слушал мюзиклы и даже начал испытывать вкус к опере.
Он стал запирать дверь на засов. Это было началом синдрома Гринуэй.
Эверетт Рэдклифф, застрявший на обратной стороне Луны на шесть месяцев после того, как в результате серии невероятных происшествий погибли двое его коллег, до конца своих дней слышал шаги за спиной. Уилл Эванс покончил с собой, проведя четыре месяца в прототипе приюта Мартина. Майра Гринуэй, в честь которой было названо это заболевание, в течение года дрейфовала в саркофаге, никогда не приближаясь к поверхности планеты. Она клялась, что что-то жило снаружи, постоянно пытаясь добраться до нее. Брэд Кауфман провел восемь месяцев в одиночестве на поврежденном крейсере после смерти своего напарника, а по возвращении на Землю отказался выходить из дома по ночам.
Были и другие случаи.
Что-то глубоко в душе не любит непрерывного, напряженного одиночества. Разорвите все, что связывает человека с остальными представителями его вида, погрузите его во внешнюю тьму, и вы не вернете его целым.
Мартин старался не думать об этом.
Стандартная процедура заключалась в том, чтобы использовать все доступные развлечения, развивать хобби, быть чем-то занятым. Он взглянул на голограмму. Стареющая красавица обменивалась бессмысленной болтовней с комиком.
Он мог собирать камни.
Мартин был человеком, которого нелегко напугать. Он вмешался в бандитское нападение, не боялся разговаривать с большими группами людей и летал на огромных космических кораблях в неизвестность. Тем не менее, он продолжал держать дверь своей комнаты запертой.
СООБЩЕНИЕ О СОСТОЯНИИ ДЕЛ 037 "АЛЕКСИЯ", 090857 GMT: ПАТРИЦИЯ МЕЙСОН СКОНЧАЛАСЬ ОТ ПОЛУЧЕННЫХ ТРАВМ 3 СЕНТЯБРЯ.
Он подумал о семье Пэтти, которая через два года получит это известие, и добавил: МИРНО. Ввел свое имя и нажал кнопку передачи.
Утро было пасмурное, шел дождь. Он поиграл с компьютером в бридж, ему стало скучно, и он решил почитать роман. После обеда он сел за терминал и направил антенны дэйтапака на Сириус. В динамиках затрещали помехи.
Привет от Бога.
Снаружи деревья гнулись под порывами сильного ветра, а океан был неспокойным. Надвигался дождь. Не обращая внимания на погоду, вдоль деревьев дружелюбно прогуливался гропер, его клеенчатая шкурка блестела. Он ощупывал ветви длинными гибкими лапами в поисках желтых плодов, которые также оказались полезными для Мартина.
Он проснулся с обрывком воспоминаний из своего детства, с чем-то не совсем понятным, вызванным сном:
Он был мальчиком, который жил один в доме в Атланте. И его пугали тени и темные места за пределами гостиной. Включил телевизор и посмотрел через столовую на мрачный дверной проем, ведущий на кухню, выходы из которой вели к заднему двору и в подвал. Посидел немного, пытаясь сделать вид, что его здесь нет. Затем выключил телевизор, взял книгу и забрался на диван. Чтобы обезопасить себя от того, что могло проникнуть через эту дверь.
Неужели это произошло на самом деле? Когда он потянулся назад, детали обрели очертания. Такое случалось уже не раз.
Он произвольно вращал антенны орбитального аппарата и настроил сканер на работу в широком диапазоне частот. Он мог бы сделать что-то конструктивное: перехватить сигнал инопланетян, возможно, услышать навигационный маяк в окрестностях Бетельгейзе, или прогноз погоды с Плеяд. Сделай это, и на этом месте построили бы святилище.
Большую часть дня он просидел, прислушиваясь к космическому гулу и задаваясь вопросом, распознал бы он инопланетный сигнал, если бы услышал его. В конце концов, устав от игры, Мартин вернул управление бортовому компьютеру, который послушно проследил за перемещением по небу и нацелился на свою главную цель. Сигнал изменился.
Это была вспышка, ритмичное бормотание, которое исчезло так быстро, что он не был уверен, что оно вообще было. Он переключил сканер и стал вслушиваться в мешанину сигналов, в которых он ничего не мог разобрать, но которые отличались по качеству от передач со звезд, услышанных им ранее. Он использовал фильтры, чтобы выделить самый мощный сигнал, а затем усилил его. Он превратился в звуки пианино и голос:
— ...Следы губной помады,
Билет на самолет в романтические места,
И все же у моего сердца есть крылья;
Эти глупые вещи напоминают мне о тебе...
Мартин нахмурился, улыбнулся, покачал головой.
Спасательный корабль поблизости? Это вызвало у него мгновенный прилив радости, но он знал, что этого не может быть. Он все равно встал и вышел на улицу посмотреть, не движется ли что-нибудь на фоне звезд. Пианино звучало где-то очень далеко.
— ...Телефон, который звонит, но кто ответит?
О, как же ты похож на призрак!
Певец закончил под взрыв аплодисментов, и мелодия плавно сменилась.
— Спасибо, ребята, и от всех нас, собравшихся в мюзик-холле, желаю спокойной ночи до следующего воскресенья, когда мы снова придем к вам с новыми любимыми мелодиями Америки.
Раздаются аплодисменты, музыка становится громче, и затем другой голос переходит в тишину:
— Это СиБиЭс, Коламбия Бродкастинг Систем. Следом новости с Уолдо Андерсоном.
Старая Земля: он ловил несущие волны, которые покинули Землю более двух столетий назад!
Появился Андерсон и, изобилуя электронными ухищрениями, представил свою главную историю, в которой речь шла о вооруженном ограблении, и сразу же уступил место женщине, питающей страсть к антацидным таблеткам. Затем Андерсон вернулся и заговорил глубоким, хорошо поставленным голосом:
— Сегодня присяжные рассмотрели дело Уилли Старра. Старр — один из двух человек, обвиняемых в тройном убийстве, совершенном в марте прошлого года в бруклинском винном магазине. Его предполагаемый партнер, Джоуи Хортон, уже...
Мартин вздохнул и выключил телевизор. Он нашел свою инопланетную цивилизацию.
Выглянуло солнце, и стало теплее. Мартин лениво разделся и отдался морю. Вода стала холодной. Уверенными, быстрыми гребками он выплыл за пределы прибоя, повернулся и оглядел свой мир, поднимаясь и опускаясь вместе с волнами.
Это было похоже на одно из тех ранних летних путешествий по Сент-Саймонсу, только без белых каркасных домов и прибрежных ресторанов. И женщин.
Каких угодно.
Он сидел на пляже, закутавшись в халат, держа ридер на коленях, затерявшись на планете, действие романа происходит в первые дни инопланетного заселения. Автор, Реджинальд Паккард, разбогател, создавая эти исторические романы. Обычно Мартин не читал ничего подобного. Но за завтраком все же погрузился в чтение книги. Однако сейчас, когда солнце начало свой долгий путь к горам, он обнаружил, что его взгляд то и дело блуждает от строк, напечатанных аккуратным шрифтом, к тенистым местам среди деревьев.
Там что-то было.
Он поплотнее запахнул халат. Длинная волна накатила на берег. Он не мог отвести глаз от опушки леса.
Ничто не двигалось.
Купол был в трехстах ярдах от него. Длинная пробежка по песку. Как легко его можно было отрезать!
Его сердце бешено колотилось.
Подул ветер, и деревья зашевелились.
Синдром Гринуэй. Он понимал женщину, бьющуюся в истерике в своей капсуле за пределами Центавра, в то время как существо, рожденное в космосе, с острыми зубами и дикими глазами рыскало снаружи, пуская слюни на нее через обзорный экран, грызло воздушный шлюз.
Его сердцебиение участилось. И вдруг, не задумываясь об этом, он вскочил на ноги и зашагал по рыхлому песку. Он не оглянулся, но не отрывал взгляда от купола. Он упал и, как в замедленной съемке, перекатился и поднялся на ноги одним плавным движением.
Вернувшись внутрь, он запер дверь на засов, установил защитные экраны, опустил жалюзи и рухнул без чувств. По щеке у него текла кровь.
В ту ночь он попытался отвлечься, разработав схему поиска для дэйтапака. Если, хотя бы по малой случайности, он найдет то, что они все искали, им придется прийти за ним... Глаза Мартина сузились при мысли, которая всплыла на поверхность и которую он отказался рассматривать. Кто-то мог решить, что спасение обойдется слишком дорого. Они знали или должны были знать, что он был единственным выжившим. Один человек против затрат на многолетнюю миссию. Но Служба должна была поддерживать традицию. Ему нечего было бояться.
На рассвете он приступил к поискам. Пока дисплей мигал и через динамики шли звуковые сигналы, он сидел у окна, вглядываясь сквозь опущенные шторы.
Решив, что болтовня, по крайней мере, поможет составить компанию, он снова переключился на наземную радиостанцию и прослушал два отечественных сериала: "Наше праздничное воскресенье" и "Жизнь может быть прекрасной". Напряжение спало. В сериалах было очарование маленького городка, а персонажи в целом казались добродетельными и ранимыми, если не сказать яркими. Голос Санди был наполнен особой жизненной силой, лунным светом и смехом. Он попытался представить себе актрису и решил, что хотел бы познакомиться с ней поближе.
Были и другие новости:
— ...Губернатор Дьюи на пресс-конференции этим утром заявил, что полиция настигает Бухалтера и что его арест неизбежен. Известный в среде гангстеров как Леопард Лепке, Бухалтер вышел под залог два года назад. Считается, что в прошлом он был главой нью-йоркского рэкета.
Он экспериментировал с другими земными частотами. Большинство из них были на иностранных языках. Но были и другие. Он слушал "Ма Перкинс" и викторину. И открыл для себя "Терри и пиратов" и "Джека Армстронга".
Из капсулы нужно было достать продукты, а он все откладывал это дело. И уронил свой ридер, когда бежал с пляжа. Он выглянул в окно и ничего не увидел. Включил радио на полную громкость, отпер дверь и заставил себя идти. Сначала отправился за ридером. Затем поспешил к капсуле. Нагрузил свои руки пакетами с сублимированными продуктами, закрыл капсулу и отправился домой. Никто не наблюдал за ним с холмов. Никто не выскочил из-за деревьев. Когда он вернулся к Монсонам, то был горд собой. Однако запер дверь на задвижку — не было смысла валять дурака — и убрал все вещи. Затем сел и снова включил радио.
И сразу же услышал знакомое имя:
— Сегодня Берлин объявил, что польские власти продолжают высылать граждан Германии. Официальная нацистская газета "Фолькишер Беобахтер" сообщила о двух мужчинах, убитых сегодня днем недалеко от Штеттина. Оба были гражданами Германии и, как утверждается, спасались от толпы поляков, выбежав на шоссе, где их сбил автобус.
— Канцлер Гитлер, выступая на партийном собрании в Мюнхене, назвал этот инцидент, цитирую, очередной провокацией антигермански настроенных левых в польском правительстве, конец цитаты. Он призвал президента Мосцицкого вмешаться и предупредил, что терпение Германии не безгранично.
— Ближе к дому...
Мартин, конечно же, знал Гитлера, военачальника и психа двадцатого века.
Далее в выпуске новостей говорилось о ссоре в Конгрессе из-за закона о нейтралитете, неудачной попытке ограбления бронированного автомобиля и споре на школьном собрании. Завтра будет солнечно и жарко. Нынешняя жара длится уже шестой день. И еще там были результаты бейсбольных матчей.
Мартин и не подозревал, что бейсбол — это такая старая игра. Некоторые команды остались прежними, но, должно быть, это странная версия игры, в которой ты выигрываешь всего три или четыре раунда.
В ту ночь он спал с поднятыми щитами, хотя знал, действительно знал, что в них нет необходимости.
На следующий день он попытался снова включить "Наше праздничное воскресенье", но не учел двухчасовую разницу во времени из-за более длинного рабочего дня. Но были и другие передачи. "Стелла Даллас" и "Просто Билл". Он слушал с интересом: проблемы, с которыми сталкивались герои, были скорее личного характера, чем социального. Это были люди, для которых, возможно, не существовало внешнего мира, а лишь мелодраматическая смесь любви и вожделения.
Значительную часть дня он провел с Ксавье Кугатом и ребятами в "Зеленой комнате прекрасного отеля Гранд-Парк в центре Нью-Йорка". В перерывах между песнями, за голосом диктора, Мартин слышал негромкие разговоры, звон фарфора: хрупкое стекло и смех.
В Берлине объявили, что польские истребители обстреляли два невооруженных немецких пассажирских самолета недалеко от Данцига. Один из них разбился в поле, все находившиеся на борту погибли. Другой доставил груз убитых и раненых обратно на территорию Германии. Говорят, Гитлер был в ярости.
Также поступали сообщения о нападении на немецкую пограничную станцию.
Поляки все отрицали.
Мартин понимал, что эти события не были реальными, что потягивающие мартини люди в Зеленой комнате или погружающиеся в грядущую бойню, давно превратились в прах. С таким же успехом он мог слушать рассказ о Третьем крестовом походе. Еще...
Война была достаточно распространенным явлением на протяжении веков, но для Мартина она была частью варварского прошлого, отодвинутого на второй план пыльными томами в библиотеках. Немыслимого.
На следующий день он вернулся на пляж. В тот день он даже ненадолго прогулялся в лес. Здесь нечего было бояться. Никаких хищников.
Когда вермахт вторгся в Польшу, Мартин лежал на песке, голый, загорелый, и читал Байрона. Он выслушал призывы из Великобритании и Франции, из Белого дома и Ватикана. После захода солнца, когда поступили первые сообщения о боях (обе стороны заявляли о победах), он посмотрел на темные, тихие холмы, пытаясь представить, как тяжелые танки с лязгом приближаются к нему, как "Хейнкели" пересекают его западные горы, чтобы сбросить взрывчатку ему на голову.
Немцы бомбили Краков. Мартин слушал рассказ очевидца: сильный акцент, помехи, приглушенные взрывы, дети, спасающиеся от тарахтящих "штук", нацистские танки, замеченные к западу от города, все в огне....
Эмори Майкл из Блю Нетуорк позвонил из маленького городка, название которого он не смог разобрать. Горожане, в основном женщины и дети, собрались на пастбище в западной части города, наблюдая за кружащими нацистскими самолетами. Наблюдая за падающими бомбами.
Майкл нашел женщину, которая говорила по-английски, и спросил, где ее муж. — В кавалерии, — сказала она с сильным акцентом. — Они разнесут бошей на куски!
Кони, подумал Мартин. Спустя долгое время он пошел прочь, шагая по кромке набегающего прилива, прислушиваясь к неторопливому рокоту моря. Отсюда война казалась такой далекой. (Он улыбнулся этому)
