И только верховные демоны иногда собирали их в мощнейшую армию, чтобы сокрушить какого-нибудь непобедимого противника. Верховные демоны были единственными существами во вселенной, которым удалось подчинить себе самое анархичное явление жизни. Никогда прежде эту армию не возглавлял человек. Даже бессмертный. Даже колдун. Даже такой, как я — маршал Легиона бессмертных.
Я размял сигарету в пепельнице.
— Я вижу вы понимаете, Кристиан, как много это потребует от вас знаний и силы. Вы можете отказаться, и никто вас за это не осудит. — Габриэль сделал многозначительную паузу и красноречиво посмотрел на меня.
— Он тоже поймет.
Этой фразой он буквально пригвоздил меня к полу. Нет, я не выдержу больше жертв! Горгона подставилась, помогая мне, Алису в эту историю втащил я, Лиаду позвал мысленно тоже я, не хватало еще жертвы Самаэля ради всех нас!
Я поднялся, оправляя мундир.
— Когда я должен буду приступить?
Верховный демон вскинул на меня черные как угли глаза, теплыми лучами благодарности прожигая насквозь мое бессмертное тело.
— Так вы согласны? — в его голосе отчетливо прозвучало изумление.
— Сделаю все, что в моих силах, — торжественно пообещал я. — Вот только подчинятся ли они мне?
— Об этом не беспокойтесь, мы донесем до них ради кого вы это делаете, мессир Самаэль всеобщий любимец.
На этих словах Габриэль поднялся, заполняя собой комнату и протянул мне руку. Пожатие его мощной ладони окончательно заставило мое сознание проясниться
— Возможно мы сможем обойтись без этого, но если нам все-таки понадобится ваша помощь, мы будем знать, что можем рассчитывать на вас, маршал.
Тремя шагами он пересек комнату, останавливаясь у двери.
— Не делайте себя узником в гостях у моего народа, — обернувшись, улыбнулся глава сообщества Луни. — Никто здесь не посмеет причинить вред ни вам, ни вашим друзьям. Вы можете смело разгуливать по всему королевству, только умоляю вас, не ходите ночью в лес и на всякий случай днем, когда спят мои воины, приглядывайте за вашей женой. Увидимся вечером. Хорошего вам дня.
Сказав это он вышел, оставив меня в одиночестве допивать остывший кофе.
Правда о Донне.
Во второй раз в мою дверь постучались, когда я уже почти заканчивал водные процедуры. Накинув банный халат на влажное тело, я поспешил открыть дверь.
На этот раз на пороге стояла моя жена. Айрин как всегда выглядела безупречно. Сама элегантность в стального цвета, узеньких брючках, и длинном, чуть ниже бедер, приталенном жакете. Свои великолепные густые темные волосы она собрала в простой конский хвост. На ее неизменно свежем личике почти не было косметики. Возможно только прозрачный блеск на губах.
— Доброе утро, маршал. Я вам не помешала? Могу я войти? — осторожно спросила она, допуская что я могу быть не один.
— Доброе утро, Рини. Входи и хватит мне "выкать".
Жена неуверенно вошла, закрывая за собой дверь. Ее движения напомнили мне дикую кошку, крадущуюся выяснить обстановку, еле касаясь лапками пола. Она окинула меня быстрым взглядом и ее личико осветила горькая усмешка.
— Ты по-прежнему остаешься самым красивым парнем из всех, что мне доводилось встречать.
Все так же осторожно, она прошлась по моим апартаментам, с любопытством оглядываясь вокруг.
— Угостишь меня кофе для начала? Я чувствую бодрящий аромат.
Рини села за столик в то самое кресло, где несколько минут назад сидел Габриэль.
— Кофе-лёд, — брезгливо поморщился я, — угощать таким стыдно, закажу тебе горячий.
Я двинулся было в сторону двери, но Айрин жестом остановила меня.
— Не нужно. Здесь все есть. Разогреть только и все.
Она провела рукой над столиком и шепнула нужные слова. Как все просто! А я частенько забываю использовать в быту свои колдовские таланты.
— Я наверно помешала тебе? Ты можешь продолжить купание, а я пока выпью чашечку кофе и буду готова обсудить с тобой наше дело.
— Секундочку, — возразил я. — О каком это деле речь?
Удобно расположившись в кресле, Айрин налила себе кофе из сверкающего кофейника, безошибочно угадав из двух чашек мою.
— У нас ведь с тобой не так уж и много совместных дел осталось, не так ли Крис? — в ее словах снова отчетливо прозвучала горечь.
— Семейка де Лингстремов здорово ограничивает нас в действиях, не находишь? Они мешают нам принимать самостоятельные решения, используя нашу любовь, навязывают нам чужую волю.
— Они защищают нас, — возразил я.
— Защищают? — глаза Айрин по-кошачьи сузились, она грохнула по столу серебряным кофейником.
— Порабощают — более верное слово. Ты так ослеп от любви к этой своей Ли, что совсем перестал соображать! Где тот решительный отчаянный воин, за которого я выходила замуж?!!
Суженые щелочки глаз Рини полыхнули синим огнем, поле которого расчертил длинный узкий зрачок. Она становилась невероятно красивой, когда злилась! Я спокойно смотрел на нее, давая ей возможность выместить на мне весь свой гнев. Когда ее ярость немного схлынет, мы сможем поговорить спокойно.
— Я задала тебе вопрос! — нетерпеливо напомнила она.
Я сел у ее ног, ласково заглядывая ей в глаза.
— И какой ты ждешь от меня ответ?
Она вздохнула, выдыхая свою ярость. Ее глаза снова стали человеческими.
— Я хочу знать со мной ты или нет.
Она сказала это уже тихо и обреченно, как будто была готова если я вдруг скажу ей: "нет". Я взял в свои ладони ее тонкие красивые пальцы.
— Ты помнишь, я давал клятву: "Пока смерть не разлучит нас"? С тех пор я с тобой. Всегда.
Рини улыбнулась и ласково погладила меня по волосам.
— Прекрасно, тогда собирайся на дело.
Своими нежными пальчиками она откинула с моих глаз мокрые волосы и поцеловала в лоб.
* * *
Тяжелые тучи освященные бурыми закатными лучами, выглядели излишне мрачно в этой причудливой игре света умирающего солнца. Скалистые горы, обступившие грот четкими черными силуэтами, угрожающе вырисовывались на фоне этого штормового, пасмурного неба. Высоченные глыбы воды, гонимые ветром с океана, с устрашающим грохотом обрушивались на острые клыки скал. Ливень немилосердно хлестал нас по лицам и мы с Айрин низко опускали головы, стараясь уберечь глаза. Хорошо хоть под ногами ковром расстилалась мелкая галька, все-таки лучше чем раскисшая грязь или ускользающие из-под ног обломки камня.
— Ты уверен, что это здесь?!! — прокричала моя жена, стараясь перекричать рокот волн.
— Уверен. Скоро будем на месте!
— Надеюсь, это произойдет раньше, чем нас смоет в океан! — недовольно прокричала Рини, пряча лицо в ладонях.
Холодные брызги долетали до наших ног, когда мы цепляясь за выступы скал и друг друга, медленно пробирались вверх по узкой каменистой дорожке. Рини удалось-таки оступиться и в следующий момент я еле успел ухватить ее за шкирку, и снова поставить на дорожку.
Свернув в расщелину грота мы смогли наконец перевести дыхание.
— Как ты думаешь, ничего, что мы без приглашения? — спросила Айрин, отжимая мокрые волосы.
— Не знаю, но мы скоро это выясним.
Поравнявшись с черным камнем, по которому я в прошлый раз запоминал дорогу, я крикнул, подражая Соне.
— Марла! Марла, это Кристиан, друг Сони! Я не один! Мы можем войти?
Вместо ответа массивный черный камень, преградивший нам путь, отъехал в сторону, освобождая проход в пещеру. Несколько секунд мы медлили, не решаясь войти.
— Ну, чего стоим? Кого ждем? — донесся до нас старческий голос, и в следующее мгновение в проломе скалы показалась Марла в обличие древней старухи.
— Чего вы здесь застряли? — недовольно проворчала она. — Заходите скорее! Гляди-ка, вон вымокли все насквозь!
Марла ухватила Айрин за руку и потащила за собой, приговаривая.
— К огню, сюда, давайте, — вспышка и в пещере стало светло от зажженного огня. — Сейчас козьим молочком вас напою горяченьким.
По мере нашего углубления в пещеру реальность перед нами изменялась. Прямо у нас на глазах из ничего материализовалась гостиная с ярко пылающим в камине огнем, удобными креслами перед ним, зеркальным столиком и прочими милыми деталями интерьера.
— Скидывайте с себя все мокрое, — приказала Марла, протягивая нам два мягких клетчатых пледа. Айрин обескуражено уставилась на меня, Креатор перехватил ее взгляд.
— В чем дело? Некого тут стесняться, Лантье все еще твой муж, а я только призрак. Раздевайся и забирайся под плед. Да поскорей, тепло здесь только у огня. Я тут не топлю, призракам это без надобности.
— Мы пришли по делу, — тихо сказала Рини, стягивая с себя мокрый жакет. Марла заливисто рассмеялась.
— Я знаю об этом, детка. Без надобности меня никто не посещает. Кому нужны покинутые тени бога? О-о, маршал! Какое у вас великолепное тело! Бог ты мой! — воскликнул Креатор, оглядывая меня с головы до ног. Я, в отличие от стесняющейся Рини, уже скинул с себя мокрую одежду, оставив только исподнее, как говаривали в старину.
— Скорей заворачивайтесь в плед и пейте молоко. Вот ведь повезло вам, деточка, — обернулась Марла к Айрин. — Нечасто случается отхватить такого парня! Красив, как Ахиллес!
— Мы разводимся, — пришел я на выручку и без того пригорюнившейся жене.
Марла посмотрела на меня глазами древней старухи, и я отчетливо увидел в этих глазах укор.
— Мы расстаемся по обоюдному согласию, — с улыбкой пояснил я. — У нас с Рини у каждого есть по возлюбленному.
— Держи, — Марла протянула Айрин плед. — Садись к огню. Пейте молоко, — она указала на материализовавшиеся на столике, кружки с горячим молоком. — Зря я что ли старалась?
Сама Марла уселась в третье кресло, принимая обличие зрелой дамы.
— Что ж, — устало выдохнул Креатор губами этой дамы, — я вас внимательно слушаю, что у вас ко мне за дело?
Рини заговорила первой.
— Как уже сказал Крис, мы хотим развестись.
Дама возмущенно поджала губы, но на этот раз ничего не сказала.
— Но прежде чем процедура расторжения брака случится официально, нам нужно разрешить один вопрос.
Рини сделала паузу, собираясь с духом. Я видел как трудно ей было говорить. Прошло уже несколько веков, а боль почему-то так и не притупилась. Дочка как живая, возникала перед моим мысленным взором, стоило только о ней подумать.
— У нас была дочь, ее звали Донна. Это было очень давно.
И Айрин рассказывала Марле историю нашей семьи, историю нашей трагедии.
— Мы решили подождать с разводом до тех пор, пока не выясним виновна ли наша Донна в том, в чем ее обвиняют.
Марла сокрушенно покачала головой.
— Бедные вы мои детки, досталось вам от судьбы. Ну ничего, ведь вы молоды и красивы, и вас так много ждет еще впереди. Поверьте мне, я знаю. Я конечно сделаю для вас все, что в моих силах, только запомните-ка вот что: Айрин, прекрати называть Донну дочерью. Это больше не ваша дочь, понимаете вы? Ее тело — результат колдовства, в нем даже капли вашей генетики не сохранилось. Ее душа — подарок Сантала и в результате сходство с Донной, чисто внешнее, да и то, — Марла в сердцах махнула рукой. — Даже повадки, мимика, жесты. Все в ней теперь должно быть чужое.
От Марлы исходило едва заметное свечение, скорей всего это был результат ее постоянной трансформации, она снова вздохнула.
— Так чем же я сейчас могу вам помочь? Время вспять уже не повернуть.
— Этого нам и не нужно, — сказал я. — Мы хотим знать за что Донну приговорили к уничтожению и справедлив ли приговор.
— Ну это-то я могу, только вот зеркала у меня больше нет, придется обходиться без него.
— А где оно, зеркало? — спросил я.
— Отняли его у меня, — ответил мне скрипучий старушечий голос, — никто иной, как господин судья отдал приказ.
А вот это мне совсем не понравилось! Судья наступал мне на пятки. Он влез во все мои дела и куда бы я ни сунулся, везде ощущалось его незримое присутствие. Впервые за долгое время я почувствовал, как во мне закипает злоба. Не гнев, не ярость, а именно злоба.
Марла тихонько похлопала меня по колену.
— Ничего, ничего, я и так могу. Так даже сподручнее, а то с зеркалом-то я совсем обленилась. Посидите тут, я скоро вернусь.
Она встала и пошаркала прочь. Перед ней бесшумно разверзлась скала и снова закрылась, как только она вошла в проем, словно в пещеру Али-Бабы.
Я видел Марлу второй раз в жизни, но даже мне был заметен контраст между прошлой, и нынешней, Марлой. Уверенная в себе, независимая и бесстрашная — вот какой она мне запомнилась. Нынешняя Марла больше походила на сломленного испытаниями каторжника.
Закипающая во мне злоба стала нестерпимой.
— Как ты думаешь, Крис, она поможет нам?
— Я не думаю, Рини, я уверен в этом.
Закутанная в одеяло с мокрыми распущенными волосами, моя жена походила на маленькую девочку.
— Кристи, ты думаешь мы правильно делаем, что разводимся?
Тихо спросила Айрин. Я пожал плечами.
— Я не знаю детка, это была твоя инициатива.
— Но ведь ты был с Лиадой, — она обиженно сжала губки.
— Ты была с Куртом еще раньше, — не уступая, парировал я.
Моя жена понуро опустила голову.
— Я скучаю по тебе Кристи, — чуть слышно сказала она.
— Не говори ерунды. Ты любишь Курта, а все, что ты чувствуешь ко мне, просто чары.
На ее личике отразилась злая ирония.
— А ты на мои чары значит больше не реагируешь?
Чего она добивается? Я никак не мог понять.
— Я всегда любил тебя и всегда буду любить, но теперь в моей жизни появился кое-кто еще и я не стану ее предавать.
Айрин ничего больше не сказала, только едва дрогнули ее губы, а лицо стало чуточку бледнее. Вот уже второй день она заговаривает со мной "о нас" и как будто жалеет о прошлом. Я не понимал, что это: внезапно нахлынувшая ностальгия или она действительно жалела о том, что бросила меня когда-то.
— Ты можешь не отвечать мне, но я должен спросить, ведь ты совсем сбила меня с толку. Если бы я сейчас предложил тебе вернуться, ты согласилась бы на это?
Рини повернула ко мне растерянное личико и я увидел, как по ее щеке скатилась хрустальная слезинка.
— Я не знаю, Кристи, — прошептала она еле слышно.
Я живу на свете больше тысячи лет, но так и научился выносить женские слезы. Меня бесит бессилие, что как бы я не старался, далеко не все в моей власти. Когда плачут мои любимые женщины, мне хочется перевернуть землю, совершить невозможный подвиг или ритуальное самоубийство. Все что угодно, лишь бы их прекрасные глазки снова заблестели радостью.
— Ты можешь разрезать меня на части Рини, только не плачь.
Она горько усмехнулась.
— Точно. Часть мне, часть Лиаде, часть Самаэлю, без которого ты, жить не можешь.
Я встал закутанный в плед, как в греческой тоге, подошел к ней и снова сел на корточки возле ее ног. Рини хмыкнула и улыбка вернулась на ее красивое личико.
— Какое счастье! Вот ты уже и улыбнулась мне презренному.
Айрин протянула руку и потрепала меня по волосам, запуская в них тонкие пальцы.
— Дурачок, ты мой! Ты всегда будешь для меня, моим главным мужчиной.
