— Я не был уверен, что увижу тебя снова.
— Я думал держаться подальше. Если меня здесь застанут, все станет только хуже.
— Наверное, было бы ошибкой менять свой образ жизни.
— Здесь сейчас никого нет, не так ли?
— Нет.
— Ты уверен? Прошлой ночью они подкрались к тебе незаметно.
— Я отвлекся. — Долгая пауза. — Когда ты планируешь переезжать?
— Как только смогу продать магазин.
— Куда ты собираешься отправиться?
— Не знаю. Может быть, в Фарго.
— Где это?
— Примерно в ста пятидесяти милях к югу.
— Сколько это — миля [несколькими страницами ранее Путешественник замечает, что в этом районе ветер со скоростью пятьдесят миль в час является обычным, а теперь забыл, что такое миля]?
Арнольд встал и подошел к опушке леса. Они могли видеть реку, которая, изгибаясь, уходила в Канаду, а вдалеке — пограничный пост. Он указал рукой. — Эти здания находятся примерно в пяти милях.
— Фарго, кажется, недалеко.
Арнольд почувствовал упрек. — Что бы ты предложил?
— Куда дальше, чем за линию горизонта.
— Неважно.
— В твоем голосе звучит горечь.
— Ну, а чего ты ожидал? Худшее, что когда-либо случалось со мной, — это встреча с тобой. Знаешь, ты прав: тебе не следует говорить ни слова. Никому. Никогда.
Ветки зашевелились.
— Зачем ты сказал Флойду?
Арнольд прислонился к клену. С пограничного поста только что отъехала одинокая машина и направилась на юг по шоссе I-29. Он некоторое время наблюдал за ее фарами. — Я знал, что не должен был ничего говорить. Но он был другом. По крайней мере, я так думал. Он пообещал, что дальше этого дело не пойдет.
— Вы, люди, не соблюдаете свои обязательства?
— Не все из нас.
— И все же, я полагаю, такова традиция? Соблюдать их?
— Можно и так сказать. Знаешь, что бы я хотел сделать: мы с тобой пойдем к нему домой и напугаем его до смерти. — Арнольд смотрел в землю. Было трудно разговаривать с кем-то, кого ты не мог видеть. Никогда не знаешь, куда смотреть. — Я не думаю, что ты согласишься на это, не так ли?
— Ты мстительный, Арнольд. — Со стороны прерии поднимался ветер. Листья осыпались с деревьев. — Нет. Я бы не стал.
— Так я и думал. — Ночь становилась прохладнее, и Арнольд подумал, что надолго здесь не задержится. — Ты чувствуешь холод?
— Не на таком уровне. Я способен генерировать внутреннее тепло. Но в разгар вашей зимы — да. Для меня здесь слишком холодно.
— Я сам виноват во всем этом.
— Рад, что ты это понимаешь.
— Но я не знаю, что с этим делать.
— Забудь об этом. Твои друзья поймут.
По скоростному шоссе на север прогрохотал тягач с прицепом. — Тебе легко говорить.
— Арнольд, неужели для тебя так важно доказать, что я здесь?
— Да. Черт возьми, это так. Я бы хотел, чтобы эти люди знали, что я не псих.
— И это действительно важно для тебя?
— Да.
— Что ж, ладно. Я сделаю это.
— Ты поговоришь с кем-нибудь?
— Да. — Это слово повисло в лунном свете.
— Я приведу сюда Флойда завтра.
— Нет. Только не Флойда.
О, да, пожалуйста. Флойд. Позволь ткнуть его носом в правду. Поговори с ним так, как ты говорил со мной. Напугай его. Заставь его выбежать из лесополосы. Я так многого прошу? — Я бы очень хотел, чтобы это был Флойд.
— Есть молодая женщина, которая каждый день сидит в парке у библиотеки.
— Линда. — Арнольда охватило чувство неловкости.
— Она довольно привлекательна. По обезьяньим меркам.
— Что с ней?
— Я поговорю с ней.
— Ты с ума сошел? Я ее не знаю. Какой в этом смысл?
— Она важна для тебя. Она отвечает твоим требованиям.
— Это неправда. Я даже не знаком с этой женщиной.
— Это мое предложение.
— Ты шпионил за мной. — Внезапное осознание разозлило его.
— Я случайно оказался там.
— Конечно. И ты хочешь, чтобы я подошел к незнакомой женщине и пригласил ее на прогулку в лес, чтобы невидимое существо могло поговорить с ней?
— Я не такой, каким ты меня изображаешь.
— Забудь об этом.
— Как пожелаешь, Арнольд.
— Послушай, Путешественник, постарайся понять, в чем тут проблема. — Он старался говорить, как ему казалось, разумным тоном. — В свое время я пользовался умеренным успехом у женщин. Но ты просишь меня пригласить женщину, которую я никогда не встречал. Я в этом не силен. Это не в моем стиле. Если тебе не нравится Флойд, как насчет того, чтобы я упомянул, скажем, Тома Пратковски? Он был здесь на днях вечером. Немного не в себе. Но он ничего. Он мне нравится. Он важен для меня.
— Женщина. Линда. Никто другой.
Его первым утренним покупателем был Роберт Шиллинг. Роб был местным любителем моделей поездов, таможенным инспектором на пенсии, который время от времени заходил в магазин за проволокой, шурупами и гипсом. Робу было за восемьдесят, и он двигался, можно сказать, с большой осмотрительностью. Арнольд не верил, что снижение уровня энергии связано с его возрастом. Даже когда Роб был относительно молод, он не был тем человеком, которого вы хотели бы видеть во главе спасающихся из горящего театра. Но сегодня он вошел в "Замок и засов" в состоянии сильного возбуждения.
Он ворвался внутрь сразу же после того, как Арнольд отпер дверь. — Это самое ужасное, что я когда-либо видел, — сказал он.
Арнольд ухмыльнулся. — Ты о чем?
— Ты был у Флойда? — Глаза Роба были широко раскрыты, и он выглядел совершенно растерянным. Роб никогда не выглядел расстроенным. Никогда.
— Нет, — сказал он. — А что?
— Пойди посмотри на это. — Он так и не вышел за порог.
— Пойти посмотреть на что?
— Дом Флойда. Это работа дьявола. — Он выскочил из магазина, пересек улицу широкими, уверенными шагами и ввалился в супермаркет Эда. Арнольд уставился ему вслед. Это был единственный раз, когда он слышал, чтобы Роб упоминал дьявола.
На улице было оживленное движение: люди высыпали из кафе в центре города и из здания федеральных служб. Некоторые показывали в его сторону. Или в сторону Пятой улицы. Затем супермаркет начал пустеть. Эп Колли, одетый в длинный серый шерстяной свитер в два раза больше своего размера, поспешно вышел из банка, расположенного по соседству с "Замком и засовом". Мод Эверсон, кассир, двигалась прямо за ним. Арнольд высунулся из двери. — Привет, Мод, что происходит?
— Что-то насчет похорон Флойда. — она бросила эти слова через плечо и продолжила идти.
Он услышал вой сирен.
Арнольд никогда не думал о том, чтобы просто уйти из магазина. Традиция слишком много значила для него. Вместо этого он позвонил Джанет и пригласил ее прийти пораньше, "если сможешь". Когда она появилась через тридцать минут, запыхавшаяся, то выглядела испуганной.
— У Флойда произошло что-то действительно странное, — сказала она. Но ее объяснение было слишком запутанным, чтобы его можно было легко понять, поэтому он оборвал ее на полуслове и поспешил на улицу. К тому времени сирены смолкли. Машины двигались, но пограничный патрульный без формы заступил на дорожное дежурство на перекрестке Пятой улицы и никому не разрешал там сворачивать. Большое количество людей выходило из переулков с южной стороны города, они бежали и прогуливались, образуя непрерывный поток, который проходил мимо школы Джефферсона и направлялся на север, мимо пограничного патрульного.
Дьявольская работа.
Флойд.
Холодок пробежал по спине Арнольда. Он горько пожаловался Путешественнику на Флойда. Предложил совместные действия, направленные против него.
Но ветряное создание не было человеком. Неужели он забыл об этом важном моменте? И подтолкнул его к совершению какого-то ужасного злодеяния?
Он пересек территорию школы Джефферсона и присоединился к небольшой армии, двигавшейся по Пятой улице. Из-за своего небольшого роста Арнольд не мог разглядеть все как следует, пока не приблизился примерно на квартал. И тут у него кровь застыла в жилах. Вокруг дома Флойда собралась густая толпа, улицу загромождали автомобили, но не это привлекло его внимание: что-то темное и огромное, какое-то мезозойское сооружение прилепилось к фасаду скромного каркасного дома. Мигнули аварийные огни, и пара пожарных-добровольцев попыталась поддерживать порядок в отсутствие полиции. В Форт-Мокси не было полиции. Арнольд предположил, что к этому времени из Кавальера уже должен был прибыть помощник шерифа.
Он подошел ближе, и мезозойское сооружение постепенно превратилось в огромную кучу опавших листьев. Когда-то изысканный передний двор Флойда был завален ими под завязку. Они вздымались огромными валами, засыпали крышу его крыльца, засыпали окна второго этажа, засыпали коробки с продуктами, засыпали подъездную дорожку и, возможно, "Ниссан". Они выплеснулись на улицу и затопили участок с обеих сторон.
Арнольд нервно оглянулся в поисках Флойда и с облегчением увидел, что тот отошел в сторону, жестом подзывая врача скорой помощи. Там был врач скорой помощи и спасатели, которые присоединились к толпе, глазеющей на это зрелище. Флойд попеременно колотил обеими руками и выставлял ладони вперед, умоляя небеса разверзнуться и утопить кого-нибудь.
Некоторые зрители указывали в разные стороны и оживленно переговаривались. Они заметили, что, за исключением ближайших соседей Флойда, которые пострадали из-за близости к его дому, каждая видимая лужайка, каждый участок открытого грунта, включая библиотеку и школу, были безукоризненно ухожены. Оказалось, что кто-то смел все листья в радиусе нескольких кварталов и вывалил все это на Флойда. А дом Флойда был засыпан горой растительного мусора.
Откуда ни возьмись, появилась девочка, протиснулась между спасателями и запрыгнула на одну из куч листвы. Ее мать была тут как тут, вытащила ее и потащила прочь, брыкающуюся и кричащую.
Кто-то хихикнул. Волонтеры ухмыльнулись. Пограничники рассмеялись. Люди, работающие в федеральном здании, заревели. Толпа заулюлюкала. И разразилась радостными криками. Это было похоже на то, как если бы схлынула волна: взрывы смеха прокатились по улице. Арнольд присоединился к ним.
Внезапно Флойд оказался прямо перед ним, его лицо стало кирпично-красным. Он указал дрожащим пальцем на Арнольда. — Ты сделал это, — закричал он. А затем, обращаясь ко всем сбитым с толку собравшимся: — Это был Уитэкер.
Линда сидела на средней скамейке с книгой, когда в начале шестого появился Арнольд. Он сменил свой спортивный костюм на слаксы, теннисную рубашку и желтый свитер, который уже был ему не по размеру.
Он устроился примерно в пятнадцати ярдах от нее, на другой скамейке, делая вид, что читает русский роман. Но сердце его бешено колотилось, кровь текла по жилам, а уровень ужаса возрастал. Он вцепился в книгу побелевшими пальцами, словно это было единственное, что удерживало его в безопасном, предсказуемом существовании. Она была самой прекрасной женщиной, которую он когда-либо видел.
Он не мог разобрать название ее книги. Пока он смотрел, она перевернула страницу, и на мгновение ему показалось, что она поднимет глаза. Но этого не произошло. Рядом с ней лежал пустой пластиковый пакет, из которого она кормила белок (о, счастливые зверьки!). На самом деле она не смотрела в открытую книгу, а, казалось, смотрела куда-то вдаль, и Арнольд с удовлетворением отметил, что она не обращала внимания на восхищенные взгляды, которые бросали на нее все прохожие, как мужчины, так и женщины.
Он попытался поймать ее взгляд, чтобы понять, сможет ли он добиться хоть какой-то поддержки. Но она даже не взглянула в его сторону.
Ему придется встать и подойти к ней. Что он скажет?
Здравствуйте. Меня зовут Арнольд Уитэкер. Могу я присоединиться к вам?
Нет. Он мог бы попытаться это сделать, когда только пришел. Теперь было уже слишком поздно. Слишком уж явная попытка подкатить к ней.
Он мог бы прогуляться в ее направлении. Случайно. Засунуть руки в карманы и притвориться, что восхищается дубом позади нее или греческими колоннами перед библиотекой. Красивые колонны. Дорические, не правда ли? Или, может быть, проявить интерес к ее книге.
Пульс отдавался у него в ушах. Он вцепился в подлокотники скамейки.
На Пятой улице было больше обычного движения, но все они направлялись к дому Флойда, чтобы поглазеть и сфотографироваться.
Он попытался удивить самого себя и быстро отдал команду своим мышцам: "Вставай".
Никакого ответа.
Подойди. Поздоровайся.
Легкий ветерок взъерошил ее волосы. До боли женственным жестом она откинула их назад. Он попытался представить, как эта рука касается его запястья. Держась за его щеку, в то время как эти сияющие глаза заглядывают в его собственные.
Сделай это.
Легкий ветерок приподнял юбку Линды. И пока он сидел, отчаянно ощущая твердую поверхность своей скамьи, отдельные доски и промежутки между ними, а также фактуру мощеной дорожки, она закрыла книгу, встала, изящным движением левой руки отряхнула юбку, и так и не взглянув на него (насколько он мог понять), ушла прочь.
— Что случилось? — С неба пахло приближающимся дождем.
— Забудь об этом. Я действительно не хочу играть с тобой в игры.
— Хорошо. — Ветер шумел в кронах деревьев, плескался в воде, срывал верхушки с ряби. Он шевелился среди кленов, гнал перед собой опавшие листья, теребил его брюки. И, наконец, стих.
— Ты же знаешь, я не могу привести ее сюда.
— Почему не можешь?
Арнольд задрожал. Здесь, в этом солидном американском местечке, на берегу Ред-Ривер, на окраине Форт-Мокси, Северная Дакота, он остро осознавал, что стоит на пороге другого мира, глядя поверх леса, опоясывающего земной шар, на многочисленные луны и странные созвездия. — Потому что она незнакомка. Я не приглашаю незнакомых женщин в лес просто так.
— Ты же не боишься ее, Арнольд?
— Конечно, нет.
— Тогда почему бы тебе не попытаться?
— Почему это должна быть именно она? Почему не Эгги? Или Роб Шиллинг? Или почти кто-нибудь еще в городе?
— Женщина на скамейке чрезвычайно привлекательна.
— Какое это имеет отношение к делу?
— Я бы хотел с ней познакомиться.
— Почему?
— Постараюсь сформулировать это как можно проще: я разделяю твою любовь к красивым сущностям. Мне было бы приятно поговорить с ней.
— Тогда сделай это. Я тебе не нужен.
— Арнольд, ты выразил желание, чтобы мы с тобой никогда не разговаривали. Могу тебя заверить, что, если бы она занималась бегом трусцой, мы бы никогда этого не сделали.
Арнольд вздохнул. — Ты назвал нас обезьянами. С чего бы тебе беспокоиться о обезьянах? — Он стоял, прислонившись к дереву на краю поляны.
— Скажи, ты знаком с газелью?
— Я знаю, как она выглядит.
— Ты бы сказал, что это красивое животное?
— Все в порядке. Я могу принять это или не принимать.
— Представь газель с широко раскрытыми глазами и чистыми, невинными чертами лица. Надели ее умом. Обрати внимание, что ее сострадание уже превышает уровень, присущий большинству людей. Добавь сюда самосознание, подобное тому, которым обладает женщина. Разве ты не находишь это существо привлекательным?
