Рон застонал и закрыл лицо руками. Он продолжал говорить, хотя слова были едва различимы.
— Она посмотрела на меня, как на морского слизняка или что-то в этом роде. Даже не ответила. А потом — не знаю — я просто пришел в себя и убежал.
— Она наполовину вейла, — сказал Гарри. — Ты был прав — ее бабушка была вейлой. Это была не твоя вина, держу пари, ты просто проходил мимо, когда она включала старые чары для Диггори, и тебе это понравилось, но она зря теряла время. Он уходит с Чо Чанг
Рон поднял голову.
— Я только что попросил ее пойти со мной, — глухо произнес Гарри, — и она мне сказала.
Джинни внезапно перестала улыбаться.
— Это безумие, — сказал Рон. — Мы единственные, у кого никого нет, ну, кроме Невилла. Эй, угадай, кого он пригласил? Гермиона!
— Что? — переспросил Гарри, совершенно сбитый с толку этой поразительной новостью.
— Да, я знаю! — сказал Рон, и к его лицу вернулся румянец, когда он начал смеяться. — Он сказал мне об этом после зельеварения! Сказал, что она всегда была очень милой, помогала ему с работой и прочим, но она сказала ему, что уже встречается с кем-то. Ха! Как будто! Она просто не хотела идти с Невиллом. В смысле, кто бы пошел?
— Не надо! — раздраженно сказала Джинни. — Не смейся...
В этот момент Гермиона пролезла в комнату через отверстие в портрете.
— Почему вас двоих не было на ужине? — спросила она, подходя к ним.
— Потому что — о, прекратите смеяться, вы двое — потому что им обоим только что отказали девушки, которых они пригласили на бал! — сказала Джинни.
Это заставило Гарри и Рона замолчать.
— Большое спасибо, Джинни, — кисло сказал Рон.
— Все симпатичные уже заняты, Рон? — надменно спросила Гермиона. — Элоиза Миджен начинает выглядеть довольно привлекательно, не так ли? Что ж, я уверена, ты где-нибудь найдешь кого-нибудь, кто согласится на тебя.
Но Рон смотрел на Гермиону так, словно внезапно увидел ее в совершенно новом свете.
— Гермиона, Невилл прав — ты девочка...
— Отлично подмечено, — язвительно сказала она.
— Что ж, ты можешь пойти с кем-нибудь из нас!
— Нет, я не могу, — отрезала Гермиона.
— Да ладно, — нетерпеливо сказал он, — нам нужны партнеры, мы будем выглядеть очень глупо, если у нас их не будет, у всех остальных они есть.
— Я не могу пойти с тобой, — сказала Гермиона, краснея, — потому что я уже кое с кем иду.
— Нет, ты не пойдешь! — сказал Рон. — Ты сказал это только для того, чтобы избавиться от Невилла!
— Неужели? — спросила Гермиона, и ее глаза опасно сверкнули. — Только потому, что тебе потребовалось три года, чтобы заметить, Рон, это не значит, что никто другой не заметил, что я девочка!
Рон уставился на нее. Затем он снова ухмыльнулся.
— Ладно, ладно, мы знаем, что ты девочка, — сказал он. — Так и есть? Теперь ты пойдешь?
— Я уже говорила тебе! — Очень сердито сказала Гермиона. — Я пойду с кем-нибудь другим!
И она снова помчалась в сторону общежития для девочек.
— Она лжет, — решительно заявил Рон, глядя ей вслед.
— Это не так, — тихо сказала Джинни.
— Кто же это тогда? — резко спросил Рон.
— Я не говорю тебе, это ее дело, — сказала Джинни.
— Ладно, — сказал Рон, который выглядел крайне расстроенным, — это становится глупым. Джинни, ты можешь пойти с Гарри, а я просто...
— Я не могу, — сказала Джинни и тоже стала пунцовой. — Я пойду с... с Невиллом. Он спросил меня, когда Гермиона сказала "нет", и я подумала. ...ну. ...Иначе я не смогу пойти, я не на четвертом курсе. — Она выглядела крайне несчастной. — Я, пожалуй, пойду поужинаю, — сказала она, встала и, опустив голову, направилась к портретной нише.
Рон вытаращил глаза на Гарри.
— Что на них нашло? — спросил он.
Но Гарри только что увидел, как Парвати и Лаванда входят в комнату через отверстие в портрете. Пришло время для решительных действий.
— Подожди здесь, — сказал он Рону, и тот встал, подошел прямо к Парвати и спросил: — Парвати? Ты пойдешь со мной на бал?
Парвати зашлась в приступе смеха. Гарри подождал, пока они утихнут, скрестив пальцы в кармане мантии.
— Да, тогда все в порядке, — сказала она наконец, сильно покраснев.
— Спасибо, — с облегчением произнес Гарри. — Лаванда, ты пойдешь с Роном?
— Она пойдет с Симусом, — сказала Парвати, и они оба захихикали еще громче.
Гарри вздохнул.
— Ты не можешь вспомнить кого-нибудь, кто пошел бы с Роном? — сказал он, понизив голос, чтобы Рон не услышал.
— А что насчет Гермионы Грейнджер? — спросила Парвати.
— Она встречается с кем-то другим.
Парвати выглядела удивленной.
— О-о-о, с кем? — с интересом спросила она.
Гарри пожал плечами.
— Понятия не имею, — сказал он. — Так что насчет Рона?
— хорошо. ... — медленно произнесла Парвати, — я полагаю, моя сестра могла бы. ...Падма, ты знаешь. ...в Равенкло. Я спрошу ее, если хочешь.
— Да, это было бы здорово, — сказал Гарри. — Дай мне знать, ладно?
И он вернулся к Рону, чувствуя, что этот мяч доставил ему гораздо больше хлопот, чем того стоил, и очень надеясь, что нос Падмы Патил попал точно в центр.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ БАЛ
Несмотря на очень большой объем домашних заданий, которые четверокурсники получили на каникулы, Гарри был не в настроении работать, когда закончился семестр, и провел неделю, предшествовавшую Рождеству, развлекаясь как можно больше вместе со всеми остальными. Сейчас в Гриффиндорской башне было немногим меньше народу, чем во время семестра; казалось, она тоже немного уменьшилась, поскольку ее обитатели вели себя намного шумнее, чем обычно. Фред и Джордж с их канареечным кремом имели большой успех, и в первые пару дней каникул люди буквально лопались от восторга. Однако вскоре все гриффиндорцы научились относиться к еде, которую им предлагали другие, с особой осторожностью, опасаясь, что в середине может быть спрятан канареечный крем, и Джордж признался Гарри, что они с Фредом сейчас работают над созданием чего-то еще. Гарри мысленно взял на заметку никогда в будущем не принимать от Фреда и Джорджа даже хрустящей корочки. Он все еще не забыл Дадли и ирисок "Тонноязычный".
Теперь на замок и прилегающие к нему территории густо падал снег. Бледно-голубая карета Шармбатонов выглядела как большая, холодная, покрытая глазурью тыква рядом с покрытым глазурью пряничным домиком, который был хижиной Хагрида, в то время как иллюминаторы корабля Дурмстранга были покрыты льдом, а такелаж побелел от инея. Домашние эльфы на кухне превзошли самих себя, приготовив множество сытных, согревающих рагу и пикантных пудингов, и только Флер Делакур, казалось, могла найти, к чему придраться.
— Все это слишком вкусное, вся эта огвардская еда, — услышали они ее ворчливый голос, когда однажды вечером выходили вслед за ней из Большого зала (Рон прятался за Гарри, стараясь, чтобы Флер его не заметила). — Я не влезу в свою парадную мантию!
— О, это трагедия, — отрезала Гермиона, когда Флер вышла в холл. — Она действительно очень высокого мнения о себе, не так ли?
— Гермиона, с кем ты идешь на бал? — спросил Рон.
Он постоянно задавал ей этот вопрос, надеясь спровоцировать ее на ответ, задавая его тогда, когда она меньше всего этого ожидала. Однако Гермиона лишь нахмурилась и сказала:
— Я тебе не скажу, ты просто посмеешься надо мной.
— Ты шутишь, Уизли! — сказал Малфой позади них. — Ты же не хочешь сказать, что кто-то пригласил эту на бал? Не грязнокровку с длинными коренными зубами?
Гарри и Рон одновременно обернулись, но Гермиона громко сказала, махая кому-то через плечо Малфоя:
— Здравствуйте, профессор Грюм!
Малфой побледнел и отскочил назад, дико озираясь в поисках Грюма, но тот все еще сидел за преподавательским столом и доедал свое рагу.
— Ты маленький нервный хорек, не так ли, Малфой? — язвительно сказала Гермиона, и она, Гарри и Рон, смеясь от души, поднялись по мраморной лестнице.
— Гермиона, — сказал Рон, искоса взглянув на нее и внезапно нахмурившись, — Твои зубы.
— А что с ними? — спросила она.
— Ну, они другие. . Я только что заметил....
— Конечно, они такие — ты ожидал, что я сохраню те клыки, которые подарил мне Малфой?
— Нет, я имею в виду, они не такие, какими были до того, как он наложил на тебя это заклятие. ...Они все такие. ...прямые и— и нормального размера.
Гермиона внезапно озорно улыбнулась, и Гарри тоже это заметил: это была совсем не та улыбка, которую он помнил.
— хорошо.... когда я подошла к мадам Помфри, чтобы уменьшить их, она показала зеркало и велела мне остановить ее, когда они снова станут такими, как обычно, — рассказала она. — И я просто. ...дала ей немного потерпеть. — Она улыбнулась еще шире. — Мама с папой будут не слишком довольны. Я целую вечность пыталась уговорить их позволить мне уменьшить их размер, но они хотели, чтобы я продолжала носить брекеты. Знаете, они же дантисты, они просто не думают, что зубы и магия должны быть... смотрите! Пигвиджен вернулся!
Крошечная совушка Рона, сидевшая на перилах, усеянных сосульками, безудержно щебетала, привязав к лапке свиток пергамента. Проходившие мимо люди показывали на него пальцами и смеялись, а группа третьекурсниц остановилась и сказала:
— О, посмотрите на эту маленькую совушку! Ну разве он не прелесть?
— Глупый маленький пернатый мерзавец! — Прошипел Рон, взбегая по лестнице и хватая Пига. — Ты приносишь письма адресату! А не болтаешься тут, выпендриваясь!
Пигвиджен радостно заулюлюкал, высунув голову из-за кулака Рона. Все третьекурсницы выглядели очень шокированными.
— Убирайтесь прочь! — Рявкнул на них Рон, размахивая кулаком, в котором держал Пигвиджена, который, взмывая в воздух, кричал еще радостнее, чем когда-либо. — Вот, возьми это, Гарри, — вполголоса добавил Рон, когда третьекурсницы с возмущенным видом бросились прочь. Он снял ответ Сириуса с ноги Пигвиджена, Гарри положил его в карман, и они поспешили обратно в Гриффиндорскую башню, чтобы прочитать его.
Все в общей комнате были слишком заняты выпуском праздничного пара, чтобы наблюдать за тем, чем занимаются остальные. Рон, Гарри и Гермиона сидели в стороне от всех у темного окна, которое постепенно затягивало снегом, и Гарри читал вслух:
"Дорогой Гарри,
поздравляю с победой над Рогохвостом. Тот, кто написал твое имя на этом кубке, не должен быть сейчас слишком счастлив! Я собирался предложить проклятие на конъюнктивит, поскольку глаза дракона — его самое слабое место —
— Это то, что сделал Крам! — Прошептала Гермиона, — но твой способ был лучше, я впечатлена.
Однако, Гарри, не успокаивайся на достигнутом. Ты выполнил только одно задание; тот, кто пригласил тебя на турнир, получит гораздо больше возможностей, если попытается навредить тебе. Будь настороже, особенно когда рядом человек, о котором мы говорили, и сосредоточься на том, чтобы уберечься от неприятностей.
Оставайся на связи, я по-прежнему хочу услышать о чем-нибудь необычном.
Сириус"
— Он говорит в точности как Грюм, — тихо сказал Гарри, снова пряча письмо в карман мантии. — Постоянная бдительность! Можно подумать, я хожу с закрытыми глазами и стучу по стенам. . . .
— Но он прав, Гарри, — сказала Гермиона, — тебе все еще нужно выполнить два задания. Знаешь, тебе действительно стоит взглянуть на это яйцо и начать понимать, что оно означает...
— Гермиона, у него возраст! — огрызнулся Рон. — Хочешь партию в шахматы, Гарри?
— Да, хорошо, — сказал Гарри. Затем, заметив выражение лица Гермионы, он сказал: — Да ладно, как я могу сосредоточиться, когда вокруг такой шум? Я даже не смогу услышать, как свистит яйцо, из-за этого шума.
— О, я полагаю, что нет, — вздохнула она и села смотреть их шахматную партию, кульминацией которой стал захватывающий мат Рона с участием пары безрассудно храбрых пешек и очень жестокого слона.
Гарри внезапно проснулся в день Рождества. Недоумевая, что же стало причиной его внезапного возвращения в сознание, он открыл глаза и увидел что-то с очень большими, круглыми, зелеными глазами, смотрящими на него из темноты так близко, что они были почти нос к носу.
— Добби! — Нет! — закричал Гарри, отползая от эльфа так быстро, что чуть не свалился с кровати. — Не делай этого!
— Добби просит прощения, сэр! — взволнованно пропищал Добби, отпрыгивая назад и зажимая рот длинными пальцами. — Добби всего лишь хотел пожелать Гарри Поттеру счастливого Рождества и принести ему подарок, сэр! Гарри Поттер действительно сказал, что Добби может иногда приходить и навещать его, сэр!
— Все в порядке, — сказал Гарри, все еще дыша быстрее обычного, в то время как его сердцебиение пришло в норму. — Просто... просто подталкивай меня или еще что-нибудь в будущем, ладно, не наклоняйся надо мной так....
Гарри раздвинул занавески на своей кровати с балдахином, взял очки с прикроватного столика и надел их. Его крик разбудил Рона, Симуса, Дина и Невилла. Все они выглядывали из-за прорех в своих занавесках, с опухшими глазами и взъерошенными волосами.
— Кто-то напал на тебя, Гарри? — сонно спросил Симус.
— Нет, это всего лишь Добби, — пробормотал Гарри. — Возвращайся ко сну.
— Не-а. ...подарки! — сказал Симус, заметив большую кучу в ногах своей кровати. Рон, Дин и Невилл решили, что теперь, когда они проснулись, им тоже стоит заняться открытием подарков. Гарри повернулся к Добби, который теперь нервно стоял рядом с кроватью Гарри, все еще обеспокоенный тем, что он расстроил Гарри. К петельке на его чехле для чая была привязана рождественская безделушка.
— Может ли Добби передать Гарри Поттеру его подарок? — он неуверенно пискнул.
— Конечно, можешь, — сказал Гарри. — Э-э-э... У меня тоже есть кое-что для тебя.
Это была ложь; он вообще ничего не покупал для Добби, но быстро открыл свой чемодан и вытащил пару носков, особенно туго свернутых. Это были его самые старые и грязные носки горчично-желтого цвета, которые когда-то принадлежали дяде Вернону. Причина, по которой они были такими узловатыми, заключалась в том, что Гарри уже больше года использовал их как подушку для своего Вредноскопа. Он вытащил Вредноскоп и протянул носки Добби, сказав:
— Извини, я забыл их завернуть....
Но Добби был в полном восторге.
— Носки — самая любимая одежда Добби, сэр! — сказал он, снимая свои старые и натягивая носки дяди Вернона. — У меня их уже семь, сэр. ...Но, сэр. ... — сказал он, широко раскрыв глаза и натянув оба носка до упора, так что они доставали до низа его шорт, — в магазине допустили ошибку, Гарри Поттер, они дают тебе два одинаковых!
— Ах, нет, Гарри, как же ты этого не заметил? — спросил Рон, ухмыляясь со своей кровати, которая теперь была устлана оберточной бумагой. — Вот что я тебе скажу, Добби, держи — возьми эти два носка и хорошенько перемешай их. А вот и твой свитер.
Он бросил Добби пару фиолетовых носков, которые только что развернул, и свитер ручной вязки, присланный миссис Уизли. Добби выглядел совершенно ошеломленным.
