Первым делом я зарылся в проводах, подключая всю аппаратуру, затем мотанул обеспечивать освещение и всякие приятные эффекты, благодаря которым выступление всегда было намного интереснее. Даже как-то необычно, но Хаярэ было приятно такое внимание и доброжелательное отношение к своим подданным с моей стороны. А мне в свою очередь не жалко, тем более, почему бы не порадовать друзей хотя бы такой мелочью, как какой-то там вечер концерта, который бывает не так уж часто. В принципе, и мне польза да радость. В нашем случае меня всегда радовали записи инструментального исполнения композиций: поставил саму музыку и пой в свое удовольствие любую песню. Врубив на полную мощность музыку первой песни, я сел на краешек сцены в руках с микрофоном, ожидая прибытия зрителей.
Через несколько минут двери зала распахнулись, и волки, как тараканы, быстро поразбежались по помещению, занимая места. Последними вошли Гравьер и Ашус в компании двух ничего не понимающих диеров, которые удивленно хлопали глазами. Я же с интересом наблюдал за ними, пока не встретился взглядом с Каиром, потрясенным и восхищенным. Но что-то еще было в его глазах, жаль я не смог разобрать что. Мужчина поспешно перевел взгляд, высматривая удобное место и, пригласив Лингред, направился вглубь зала. Я провел их глазами, внутри медленно поднималось беспокойство. И не только беспокойство, оно было смешано с другими чувствами: досадой, злостью, разочарованием и безысходностью. Я умом понимал, что почему бы Каиру и не обратить внимание на столь красивую женщину, как Лингред, но тот огонь, что горел внутри меня, тот свет, что так ярко сиял, не хотели примиряться с этой мыслью, твердя, что все это несправедливо, все должно быть иначе. От этого становилось хуже и больнее. Но деваться некуда, такова моя судьба, и перечить ей я не могу.
— Кета? — робкий голос в зале окликнул меня, вырывая из собственных переживаний. Я растерянно оглядел всех недоумевающих продолжительной паузе зрителей и кивнул, поднимаясь с насиженного места, крепче сжимая микрофон. Сейчас главное не испортить праздник своим хреновым видом.
Зазвучала нужная мелодия, я настроился на новый лад и, выбрасывая из головы непрошеные мысли, вновь окунулся в мир песен, творчества и счастья, о котором я сейчас пел. Для большего эффекта я любил двигаться в такт музыке, своего рода подтанцовывая, ибо и петь и танцевать во всю прыть не возможно. Либо танцуй, либо пой, а если и то и другое, то получится испорченное выступление, ведь запыхавшийся певец и скорченный танцор в одном лице далеко не привлекательное зрелище. А вот простые движения руками, телом, плавные и красивые, всегда заставляли зрителя не отрываться от исполнителя. Еще очень важно лицо: очень многое зависит от передачи эмоций и чувств, о которых поешь. Хотя это иной раз бывает и трудно. Даже при Хаярэ я не позволял себе расслабляться — это непозволительно для профессионального певца. Тем более я не могу предоставить такой вольности себе сейчас, когда в зале сидит очень важный для меня диер.
Я постоянно поглядывал на мужчину, который внимательно смотрел на меня, словно пытался не пропустить ни одного движения. Этот взгляд завораживал, а улыбка заставляла мое сердце биться сильнее, вгоняя лицо в краску. Отвратительное состояние.
Вечер казался бесконечным. Таким длинным он еще никогда не был, особенно если я выступал перед волками. При них я всегда чувствовал себя в своей тарелке с голубой каемочкой, а присутствие Каира невыносимо напрягало и в тоже время радовало, словно меня пытались с моей нажитой тарелки нагло выпихнуть, а я сопротивлялся.
Сообщив довольным волкам о конце двухчасовых посиделок, я облегченно вздохнул. Хаярэ, громко смеясь, порыкивая, толкаясь и пихаясь, выходили из зала, пребывая в прекраснейшем настроении. Да и я вроде бы ничего, неплохо держусь. Почему кольцо не работает? Почему мне все также хреново? Может нужно некоторое время для него, чтобы оно активировалось или что там? Или может это брак? Нет, в последнем я явно сомневаюсь.
Блин, слишком часто думаю, слишком часто выключаюсь из реальности, слишком часто позволяю себе это делать, причем последнее время это может повторяться в любой момент, что не есть хорошо. Надо с этим что-то делать, только вот что?
— Спасибо. — услышал я голос Каира, и, подняв голову, увидел мужчину, облокачивающегося на сцену и смотрящего на меня благодарными глазами. — Знаешь, мне очень нравится твой голос. — задумчиво произнес он и после короткой паузы добавил. — Он великолепный.
Я понимающе кивнул, но потом решил ответить, улыбнувшись:
— Ты еще Раяна не слышал, у него действительно уникальный голос — низкий бас, но он вовсе не режет слух, а наоборот очень приятно звучит. У Раяна истинный талант.
Каир немного озадаченно глянул на меня, потом перевел взгляд на женщину, стоящую радом с ним. Она мило улыбалась, пытаясь хоть чуточку понять, о чем мы толкуем или услышать хоть одно знакомое слово. Благо Ашус выступал переводчиком, так хоть бедной фениксу не приходилось так туго.
— Ты хорошо... петь. — ломаным языком проговорила девушка, прикладывая массу усилий, чтобы выговорить фразу.
— Благодарю. — хихикнул я и как вежливый джентльмен поклонился Лингред, отчего девушка покраснела и тихонько засмеялась.
— Кета, мне пора уходить. Уже поздно, можешь перекинуть меня в Элеос? — вяло попросил Каир, явно не желая делать сказанного, но что-то его заставляло.
— Без проблем. — пожал я плечами. — Я скоро вернусь, у меня еще дела в Элеосе. — предупредил я жреца и исчез вместе с Каиром. Оказались мы в гостиной его дома, где было подозрительно тихо. Хотя, у них всегда дома тихо. Однако, в соседней комнате слышался чей-то негромкий разговор, почти что шепот. Мое любопытство зашкаливало, а сознание пыталось его безрезультатно подавить. Я заинтересованно глянул на Каира, а тот аж весь напрягся и, не отрывая глаз, смотрел на дверной проем, только почему-то с места так и не сдвинулся. Переведя на меня взгляд, Каир дал знак жестом, мол, молчи, а сам бесшумно подкрался и прислонился к стене, не переставая хмуриться. Я, как и было велено, не сдвинулся и с места, только обострил свой слух, дабы услышать сам разговор.
— Вы не представляете как это может быть серьезно. — взволнованный голос говорил быстро и не запинаясь. Странно, но, кажется, я его уже где-то слышал. Переведя взгляд на Каира, я кивнул в сторону источника звука, давая понять, что хочу знать кто приперся. Мужчина нахмурился сильнее и одними губами проговорил: "Драйан". Не нравится мне это. Тихонько подобравшись к диеру поближе, я удивленно поднял брови и, молча, пытался спросить у него о возможной причине прихода этой сволочи, при этом изъясняясь лишь своей мимикой. Каир пожал плечами, а беседа тем временем велась, и мы часть сути упустили.
— Я не знаю, как поступить. — голос Вольфганга был настороженным и ... недоверчивым.
— Вы должны понять, это серьезно. — на чем-то настаивал Драйан.
— Боюсь, я в этом деле вам не советчик. — сказал, как отрезал старший диер.
— Я хотел бы еще услышать мнение вашего сына, думаю он сыграет не мало важную роль в этом деле. — пытался хоть как-то вернуть беседу в нужное русло Главный Старейшина. При упоминании своего имени, Каир издал еле слышный стон и раздраженно закатил глаза, делая глубокий вздох.
— Это ты с ним будешь говорить, а не со мной. Когда Каир вернется, я не знаю. — хм, Вольфганг что-то злой. Кир что-то злобно прошипел сквозь зубы и зыркнул на меня, как на виновника всех бед. Я рефлексивно поджал уши и внутри весь съежился. Он покачал головой и уставился глазами в потолок. Послышались шаги и собеседники из соседней комнаты перешли в коридор. Судя по всему, хозяин дома намеревался без всяких угрызений совести о забытом этикете выставить гостя за двери, причем как можно быстрее.
Каир резко вырулил из-за засады и, явно не горя желанием, последовал за диерами. Я же остался неподвижен, соображая как можно воспользоваться предоставленным мне шансом. Убить Драйана сейчас было бы просто, только потом все это дерьмо придется разгребать Вольфгангу и Каиру, ведь случайное исчезновение Старейшины просто так не останется незамеченным. Этот вариант отпадает. Хотя, можно придумать что-то более полезное, нежели убийство. Например, проклятье или наложение на тень тайного посланника. Кстати, хорошая идея. Таким образом я смогу непрерывно следить за этой тварью и быть в курсе всех дел. Блин, только для этого нужно туда припереться, чтобы непосредственно видеть того, кого хочу заклясть. Призвав Тьму, я исчез в невидимости, и крадучись выполз в коридор, где и стоял искомый объект.
— Тебе необходимо пойти вместе с нами, тогда мы сможем решить эту проблему. Пойми, если не взяться сейчас, то дальше будет только хуже. — уверенно и твердо говорил Драйан, что-то старательно втирая Каиру.
— Дир вейн айно лас аст вайлиргеа харн лае ниф. — прошептал я строчку заклинания на древнем языке. Мельком глянув на тень диера, я увидел маленькое непонятное существо, сидевшее у него на плече. Еще несколько секунд и эту тварь, призываемую чарами, нельзя будет увидеть на тени вообще, ее можно обнаружить только при специальном освещении.
— Где и когда? — задал единственный вопрос Каир, подозрительно глядя на собеседника. Мое бы желание, этот говоритель уже бы давно кормил червей на глубине двух метров под землей. Драйан, как чувствуя радужную ауру негатива, исходящую от меня, повернул голову в мою сторону, так и не ответив на вопрос Каира. Ага, чичаз! Увидишь ты меня! Мечтай, стервятник!
— Завтра утром. — растерянно констатировал факт диер, на что другие два диера только кивнули. — Мы будем вас ждать в десять часов на месте. И еще... Мы рассчитываем на вашу помощь.
Так, и в чем же Каир должен тебе помогать? Ты в сговоре с демонами, а они помогай тебе. Драйан, обронив неряшливое "До свидания!", удалился восвояси. Чтоб он оттуда и не вернулся. Выскочив из невидимости, как черт из табакерки, я навис над Каиром, как неизбежная буря:
— Что ему надо?!
— Не знаю — снисходительно отвел диер. — Говорит, нужно пересмотреть договор о наказании демонов.
— Думаешь, это правда? — задумчиво спросил Вольфганг.
— Кто его знает. — неохотно пробурчал мужчина себе под нос и мотанул в гостиную.
— Вы пойдете туда?! — ошалело прошипел я, не забывая поглядывать то на Каира, то на Вольфганга. Оба диера при этом уселись на диване, устроив, своего рода, микро собраньице.
— Кета... — немного раздраженно, но сдержанно решил начать пояснение старший диер. — У нас нет такой роскоши, чтобы отказываться от любой не понравившейся нам работы. Переговоры — это тоже работа Старейшин. — закончив, он отвернулся, намереваясь начать разговор с сыном. Меня охватила дикая злость, ибо, зная, что сейчас такая ситуация и что Драйан — предатель, они пойдут на эту треклятую встречу.
— Это может быть подстава. — пытаясь совладеть со своей яростью, я приглушенно настаивал на своем, при этом голос стал шипящим.
— Я все сказал... — рявкнул Вольфганг, поворачиваясь и одаривая меня убийственным взглядом сверкающих глаз. Чуть помедлив, он закончил фразу. — Думаю, тебе лучше уйти.
Мда... Видимо я окончательно обнаглел, что меня выгоняют. Черт! Впервые со мной так обращаются! Я смотрел диеру прямо в глаза, а злость так и кипела. Я понимаю, что безвыходная ситуация. Но рисковать жизнью ради каких-то там переговоров, которых и вовсе может не быть — это уже...даже не знаю как назвать. Безумство? Именно. Это безумство! Хотя, я думаю, что они это прекрасно понимают и осознанно идут на риск. Я отвернулся от Вольфганга, с досадой уставившись в пол. В гостиной стояла тишина, которая очень сильно напрягала, а я чувствовал на себе требовательные взгляды мужчин. Такое состояние, что я малолетний ребенок, провинившийся и заслуживший конкретного наказания. Я исчез, оставив диеров наедине, не посмев сказать больше ни слова.
Теперь сижу в своей комнате на кровати, собирая мысли в кучу.
"Тьма! Покажи Драйана!" — рявкнул я мысленно стихии и прикрыл глаза, ожидая немедленного исполнения приказания. Но его не последовало. Это еще что такое?! Стихия не хочет выполнять мои просьбы и приказы? Что за...?
"Свет!" — позвал я вторую стихию, надеясь, хоть эта отзовется, но и со стороны Света было молчание, полное презрения. И...? Как это понимать...? Волнение мигом поднялось и нарастало внутри меня, как нежданный прилив в океане. В голову лезли непрошенные тараканы в виде гадких мыслей, я дико переживал за Каира и Вольфганга. Но если быть честным хотя бы с самим собой, то в большей степени за любимого. Я так боюсь его потерять... Да, я эгоист и думаю только о себе. Я последняя мразь на всем белом свете и равных мне мерзостей не найти. Я думаю только о тех, кто мне необходим, дорог, к кому я испытываю хоть какие-нибудь чувства, а что касаемо остальных, пускай даже близких знакомых или некоторых родственников в лице Геры, то о подобных существах я порой забываю. В принципе, они тоже не столь жаждут меня помнить. Что касаемо семьи в качестве найти жену и завести детей, то об этом я не думал. Хотя, кому я нужен? Какая девушка на меня посмотрит? Не говоря о мужчинах? Нет, я понимаю, что я внешне может и не плох, но каков смысл существования красивой оболочки, когда все внутри сгнило? Не осталось ничего ценного и дорогого, только желание мстить всем тем, кто когда-то обидел, унизил, причинил боль. А друзья? Что они...? Я жалкая тварь, что может только убивать. Машина для убийства... Таланты, дары, силы важны, не сомневаюсь, но это все меркнет, когда узнают, что у тебя руки по плечи в крови, за твоей душой больше убийств, чем благородных дел. Хотя, для меня убийство таких же сволочей как я благородное дело избавления мирного народа от напасти судьбы.
Я лежал на кровати, а мои раздумья улетели далеко от реальности. На душе мрачно и пусто. Никаких чувств нет. Полное безразличие. Ни надежды, ни мечты, ни веры... Ничего... Да, это признак того, что я уже становлюсь просто животным, а не диером... Я, наверно, действительно уже не диер, а только лишь облик, не несущий в себе ничего святого.
— Ты чего поникший такой? — услышал я рядом с собой голос Каира, и, судя по всему, диер сидит рядом.
— Что тебе? — не открывая глаз, спрашиваю у мужчины.
— Что с тобой? — поинтересовался он, чуть пошевелившись.
— Со мной все в порядке. Что тебе нужно? — злит и бесит все и всё. И его я тоже ненавижу. Он для пираньи как сладкая пища, стоящая на берегу и до которой не допрыгнешь, чтобы откусить лакомый кусочек. Дикое сравнение, но для моих жалких чувств сойдет.
— Мне? Ничего. — уже более грубо и отстраненно проговорил диер, вставая с кровати.
— Угу. — только и буркнул я, не желая продолжать разговор.
— Я понимаю, что у тебя плохое настроение, но это не значит, что все вокруг в этом виноваты. — без всяких претензий, но с явной долей наезда проговорил Каир, стоя надо мной, распластавшимся на кровати и закинувшим руку на голову.
