Кир ответил не сразу, и я уже успела тысячу раз отругать себя за то, что вообще рот открыла. Мой непутевый язык! Вечно говорит то, чего говорить не стоит.
-Зачем тебе это знать? — спросил он, уставившись на телефон, который по-прежнему крутил в руках.
-Мне просто хочется понять тебя, — честно ответила я. — Хочется понять, почему ты всегда такой скрытный, почему так мало рассказываешь о себе. Ведь про тебя действительно никто ничего не знает в школе.
Он снова замолчал, но на этот раз он отдался воспоминаниям. На его лице в этот момент ничего невозможно было прочитать — он стал как камень: почти не двигался, ничего не говорил. Я боялась нарушить это тяжелое молчание, потому что интуитивно чувствовала — если я хочу чего-то узнать, то мне нельзя сейчас ничего говорить.
-Знаешь, я не люблю вспоминать о своей матери, — наконец произнес Кирилл, а я едва заметно облегченно выдохнула. — Хотя она очень красивая. Наверное, я не встречал женщины красивее ее в таком возрасте. Внешне я и сам очень похож на нее, только характер и перенял у отца. Я прожил с мамой всего пять лет.
-И что случилось потом? — подтолкнула я, чтобы он не останавливался на воспоминаниях.
-Потом... не знаю точно, с пяти лет я мало что помню, а у папы никогда не спрашивал. Ее имя произносить в нашем доме запрещено, если только она сама не объявится. Отец ее очень любил, да, что уж говорить, он и сейчас ее очень любит, хоть эти чувства и нельзя назвать взаимными.
-Почему?
-Я и Алина с трехлетнего возраста были оставлены на попечении няни. У отца только-только бизнес пошел в гору, мама работала художницей рекламного агентства — ее очень ценили, потому что она прекрасно рисовала, и у нее всегда было очень много идей. Я и сестра редко видели родителей дома — у нас был строгий режим: во сколько просыпаться, во сколько ложиться, что кушать, когда можно смотреть телевизор, а когда нельзя. Мы с Алинкой жили как по расписанию. Потом что-то начало идти не так — у мамы и папы все чаще разгорались ссоры из-за пустяков, но в пылу они говорили друг другу столько плохого, сколько чисто гипотетически ни в одном из них быть не могло. А после они расходились по разным комнатам и днями не разговаривали. Только все образовывалась, как между ними опять как черная кошка проскакивала. И так день за днем, довольно долго. А потом... потом из моей жизни в один прекрасный день исчезла мама и Алинка.
-Куда? — не поняла я.
-Я узнал обо всем почти сразу, но еще плохо понимал, что произошло. Только уже потом, когда подрос и начал что-то смыслить в отношениях, вот тогда я все начал понимать. Я же говорю, она была красивой женщиной. И, несмотря на то, что и отец у меня не промах, вскоре маме семейная жизнь наскучила. Ей подумалось, что она еще совсем молодая и уже с двумя детьми на руках. У нее было много поклонников. С одним из них она сбежала в Чехию и увезла с собой Алину. Как-то так.
-А она... твоя мама... она любила Константина Павловича? — поинтересовалась я, раздумывая над этой историей.
-Может, да, может, нет, — как-то безразлично ответил парень. — Не знаю. В Алинке она души не чает. Обо мне вспоминает редко, иногда может позвонить мне, но мы почти не общаемся и ничего не знаем друг о друге. Я сестру люблю, очень. Она должна ко мне приехать после нового года, и мы оба с нетерпением ждем этого дня. Я в Чехию летаю редко, потому что приходиться видеться с мамой. Мы не можем общаться — она задаёт совершенно ненужные вопросы, делает вид, что ей интересно, хотя это далеко не так. Мы с ней часто ссоримся.
Я не знала, что можно еще сказать, потому как Кир в жалости не нуждается, а мне безумно хотелось его пожалеть. Наверное, это беда всех девушек и одновременно наша слабость — жалость и сострадание к другим людям.
-Зря я все это спросила, — пробормотала я. — В следующий раз, если я спрошу что-то, что тяжело рассказать, ты лучше не отвечай, ладно?
-Почему? — кажется, Кир не понял ход моих мыслей.
-Потому что тебе больно, — вот так вот просто ответила я. — И твоя боль передается мне. Это как вирус.
-Господи, Ирка, — он улыбнулся. — Даже сейчас ты умудряешься говорить такие глупости!
-Эй! Такими темпами я снова могу обидеться! — возмутилась я, довольная, что он вроде немного отходит.
-И я снова буду угрожать тебе поцелуями, — заметил мой друг.
-Ах ты, гад! Только попробуй! В следующий раз я твоим уловкам не поддамся!
-Думаешь, я не смогу?
-Думаю, у тебя не хватит смелости приблизиться ко мне на расстояние меньше сантиметра!
-Ты в этом абсолютно уверена?
-На все сто!
-Проверим?
-Эээ, нет, дорогой! Сейчас я голодная. Господи, когда там уже еду принесут? Голодных людей нельзя заставлять долго ждать!
-Ты нагло меняешь тему разговора! — воскликнул он.
-Ага, — я согласилась и улыбнулась. — Я же не самоубийца устраивать тут всякие проверки. И вообще, забудь, озабоченное ты животное! Я тебя предупреждала — не надо делать чего-то подобного!
-Как будто я собирался, — хмыкнул он.
-Вот видишь? Значит, я выиграла. Мы выяснили все без проверки! Эх, надо было с тобой поспорить!
-Поспорить? Опять? Я и так тебе уже одно желание должен.
-Ох, кстати, ты прав! Как ты думаешь, какое наказание тебе придумать?
-Я бы на твоем месте не стал это у меня спрашивать, — заметил он.
-Да ладно. Может у тебя в голове хорошие идеи прячутся. И вообще, ты же умный!
-А ты у нас прям тупая.
-Ну, не совсем, чтобы...
-Мышонок, да ты у нас напрашиваешься на комплимент? — парень заинтересовался моим поведением.
-Я? Напрашиваюсь? Да я и без ваших комплиментов знаю, что я самая лучшая! — я гордо вскинула голову.
-Да ладно, признайся! Тебе хочется услышать от меня, что ты очаровательна, — допытывался он.
-Зачем? Тем более, ты только что это сказал.
-Я сказал лишь то, что ты хочешь, чтобы я сказал, что ты самая лучшая.
-Эээ... — мой мозг задымился от слишком сложной комбинации уточнений.
Парень, увидев мое лицо, засмеялся. Я не особо сильно ругалась — ведь задача, поставленная мной, выполнена. У него снова поднялось настроение, которое, казалось, было безнадежно испорченным и погрязшим в невеселые воспоминания. Теперь понятно, почему он ничего никому не рассказывает. Он не хочет, чтобы его жалели, а этого очень трудно избежать.
Еще минут через пять официант принес наш заказ, и я с радостью схватилась за вилку. Выглядело аппетитно, на вкус оказалось божественным. В принципе, на моем месте то же самое сказал бы любой голодный человек. Кир лишь с улыбкой за мной наблюдал — многие парни с его внешностью, наверное, привыкли к девушкам, которые живут от диеты к диете и думают только о своей фигуре. А мне что думать? Выгляжу нормально, одежда по швам не лезет и на том спасибо.
-Ну, что там дальше у тебя по плану? Куда еще меня потащишь? — поинтересовалась я.
-А куда ты хочешь? У нас еще есть немного времени, — Кир снова глянул на часы.
-Нууу, не знааааю, — протянула я. — Может, просто прогуляемся?
-Пойдем.
Должна заметить, что погода сегодня была просто восхитительная. Температура на улице минус четыре градуса, правда, снега сегодня не было, а небо было чистым-чистым. Солнечные лучи весело переливались на снегу. Было совсем не холодно, вокруг — красотища. Мы шли и разговаривали о чем попало — Кирилл рассказывал мне о том, как общался по интернету с каким-то парнем (откуда-то из Африки, если я не ошиблась), который никогда не видел снег. Это, правда, было давно, но воспоминания у Кира осталось. Потом я с другом долго спорила о формах снежинок, затем вспомнила, как когда была маленькая бегала по улице и ела снег, а за мной гонялся Колька и кричал, что так делать нельзя. А потом я и Кир вспоминали что-то еще и еще. Когда мы снова вернулись к машине, наш разговор шел уже о любимых игрушках в детстве. И хоть убейте, но я так и не помню, как разговор, начинающийся со снега, плавно перетек к любимым детским игрушкам.
Прежде чем сесть в машину, Кир достал оттуда какой-то черный тоненький шарфик и объявил, что сейчас завяжет мои глаза, чтобы я не видела, куда мы приедем и что будем делать. Я отпираться не стала. Я просто знала, что Кир не сделает мне ничего плохого и не стоит переживать за свою целостность и сохранность. А еще это все было так необычно и интересно, что волей-неволей хочется принять участие в этом абсурде.
Мы долго куда-то ехали, пока, наконец, не остановились. Кир помог мне выйти из машины и куда-то повел. Огонек любопытства во мне с каждой секундой разгорался все больше и больше, превращаясь в полыхающее пламя. Мы зашли в какое-то здание, потому что позади меня отчетливо хлопнула дверь. Голосов никаких я не слышала, следовательно, в помещении мы одни. Дальше мы какое-то время стояли, пока я мучила Кира вопросами, где мы и что будем делать, но парень стойко отшучивался и ничего мне не рассказывал. Я только поняла, что в конечный пункт мы уже прибыли, поэтому осталось совсем чуть-чуть. Потом мы снова куда-то зашли и снова стояли — так я поняла, что мы ехали в лифте. Но даже сейчас, при всем желание, я не могла понять, на какой этаж он движется.
Еще не сразу мне развязали глаза. Приходилось терпеть, придумывать различные варианты мест, в которых я могла оказаться, и мучить своего друга, хотя особо замученным он не был. Кажется, Киру вообще все это доставляет огромное удовольствие. Это-то и было странным. Я задавалась вопросом, зачем же он тратит на меня так много времени, и неужели у него нет своих дел. Но к какому-то выводу прийти я так и не смогла.
Потом, конечно, я поняла, с какой целью Кир привел меня СЮДА! Но сначала я остолбенела, и мой поистине животный страх обездвижил меня целиком и полностью. Если Киру захотелось, чтобы я снова замолчала, то он избрал самый верный ход. Наверное, вам интересно, где я оказалась? Все легко и просто. На крыше десятиэтажного дома!
У меня пропал дар речи, честное слово! Хотя хотелось кричать, хотелось наорать на идиота Котайского за то, что ему в голову пришла эта гениальная мысль. Но я не могла сделать ничего из перечисленного — мои глаза смотрели вокруг, и им становилось все страшнее и страшнее. Наверное, каждый из нас чего-нибудь боится? И при появлении объекта, которого вы и боитесь, появляется только одно желание — сбежать куда подальше! Но, увы, сейчас мне было страшно так, что я и шагу бы не сделала в сторону выхода. Хм, может грохнуться в обморок? А ведь это не такая плохая идея!
-Ирка, — голос котика был слышен мне так, как если бы я слышала его сквозь сон. — Ира!
Он пытался достучаться до меня, но, безуспешно.
-Ира! Ира, ты меня слышишь? Ир! Мышка, посмотри на меня! Ну, давай же!
Я перевела на него стеклянный взгляд.
-Ир, — парень обеспокоенно смотрел на меня, обхватив мое лицо ладонями. — Мышонок, что с тобой?
-Я боюсь, — ели прошептала я.
-Господи, — мне показалось, или он облегченно выдохнул? Он радуется? Да мне в жизни не было так плохо, как сейчас. Наверное. Не знаю. Но это состояние, когда из-за своих страхов ты даже думать в правильном направлении не можешь — это самое страшное. Кир неуверенно прижал меня к себе. — Я испугался, мышонок. Больше так не делай, ладно? Тебе не стоит бояться, пока я рядом с тобой. Ты меня слышишь, Ир?
-Тебе легко говорить, — я собрала остатки разума в кулак, крепко обнимая друга. Он сейчас был для меня кем-то вроде спасательного круга. — Ты же высоты не боишься!
-Вот видишь. Я не боюсь и со мной все нормально. Поверь, в этом нет ничего страшного. Просто не смотри вниз. Сфокусируй свое внимание на чем-нибудь другом. Посмотри на пейзаж, который ты сейчас видишь. Только не смотри вниз и все будет нормально.
-Какой же ты дурак, — выдохнула я и пару раз стукнула его по плечу, заставив тем самым весело засмеяться.
Я не знаю, что это было за место, и где Кир его отыскал в нашем городе, но мне открывался необыкновенный обзор на наш город. Дабы не искушать своего читателя, я оставлю его название неизвестным. Но я всегда очень любила свой город — здесь было красиво и даже очень. Летом я обожала гулять именно в парке, потому что там красивые высокие раскидистые деревья, которые летом создают своеобразный купол над тобой — чтобы солнце не мешало прогулке. Но я немного отклонилась от темы. Сейчас окна домов переливались в лучах уходящего солнца. Они так красиво блестели, сверкали, играли разными оттенками цветов. Солнце само по себе сегодня было необычайно яркого цвета, красное, предвещая нам морозы. Когда ты видишь такое чудо, начинает казаться, что ты в этом мире часть чего-то большего. Даже страхи как-то отступают на второй план.
Конечно, это волшебство длилось недолго — я где-то читала, что закат длиться чуть больше двух минут (от момента касания солнцем горизонта и до момента его полного исчезновения). Последний солнечный луч казался ярче остальных — он в последний раз осветил все вокруг своим красным оттенком, как бы прощаясь с жителями до завтрашнего дня, и скрылся из виду. Стало даже как-то грустно — ведь кончился целый день, который, по сути, не играет никакой роли. Но что-то волшебное витало в воздухе, и мне было невероятно легко сейчас. Конечно, куда уж легче, когда ты находишься на крыше десятиэтажки!
-Это самый безумный поступок, который я совершила по твоей вине, — хмыкнула я, ощущая, как на город наступает темнота.
-Зато тебе понравилось, — Кир ничуть не стушевался (а чего я от него ожидала, собственно?).
За всеми этими пейзажами и борьбой со своим испугом я совершенно не обращала внимания на Кира, который, впрочем, по-прежнему меня обнимал. Стало как-то неловко за то, что мы находимся в таком странном положении, поэтому я выскользнула из его рук, ничего не комментируя. Не думайте, что я как по щелчку пальцев тут же перестала бояться высоты. Нет, как раз наоборот — было по-прежнему очень и очень страшно. Но Кир облегчал положение — его поддержка придавала уверенности. Хотя было невероятно страшно (вы что, я же на такой высоте!), но я попыталась договориться со своими страхами и мы заключили дружеское перемирие.
А я и не думала, что бывать на крышах — это так страшно, но одновременно с этим и классно! И вообще, раньше я много чего думала. Например, всего несколько месяцев назад мне казалось, что я никогда не смогу найти общего языка с Кириллом Котайским — мы же слишком разные. Как небо и земля. И что в итоге? Все оказалось совсем не так, как я ожидала. Мы добавили в жизнь друг друга немного красок, и жить стало как-то интереснее, честное слово! Вот раньше я приходила в школу буквально перед началом уроков — вся такая тихая и незаметная, общалась только с Котей и Натой, по необходимости могла перекинуться парой слов со своими одноклассниками — а во все остальное время для меня существовал только Женя. Сейчас все стало по-другому. То ли я изменилась, то ли мир вокруг меня стал другим миром.
Все это заставляет задуматься о том — насколько порой наши предположения оказываются ошибочными. Ты идёшь в магазин и всегда берешь те продукты, в которых ты совершенно уверена, при этом боишься лишний раз взять что-то другое, в то время как это самое другое может оказаться намного лучше. Конечно, я провела странную параллель между Киром и продуктами, но на этих примерах лучше всего заметно, какие мы иногда глупые. А еще говорят: кто не рискует, тот не пьет шампанское, ведь так?
