Посмертие. Второй шанс.

— Высокородный, есть ещё что-то, что нам необходимо знать?

— Есть, Альмиираир. Мой друг Санкаан уведомил меня о том, что Совет всё ещё бездействует и что он сам собирается искать союзников среди глав великих родов. Боюсь, что в своём стремлении помочь, он может вызвать гнев у членов Совета. В частности — у жрецов Покровителей. Сами понимаете, что эти сведения не должны покинуть стены этого кабинета. В этой ситуации для меня уже не важно, сколько запретов Совета я успею нарушить до заключения под стражу. Главное — успеть сделать всё возможное для спасения нашего народа. Медлить, как Вы понимаете, нельзя.

В дверь постучали. Альмиираир крикнул: 'Войди', и в дверном проемё снова возник адъютант, на сей раз с запечатанным свитком в руках.

— Получено сообщение от командующего тысячи Тирнимина.

— Давай его сюда.

Адъютант подошёл к столу, положил перед Альмиираиром документ, после чего удалился из кабинета. Советник сломал печать, развернул документ и начал читать. По мере того, как его взгляд перемещался к концу текста, выражения лица менялось от мрачно до 'окаменевшего'.

— Тирнимин сообщает, что за прошедшие сутки укрепления, закрывающие выход из долины в 'Звенящее Ущелье', несколько раз были атакованы небольшими группами монстров. Трижды это были комбинированные атаки с земли и воздуха. Гарнизон вовремя отреагировал, и все атаки дальше обстрела укреплений камнями и магическими зарядами развития не получили. Потери гарнизона не существенны. Но главное не в этом: во время одного из вылетов на преследование отступающих монстров, отряд углубился на вражескую территорию. По возвращению командир доложил, что ими были замечены несколько очищенных от растительности участков со сложенными по центру пирамидками из валунов.

— Жертвенники, — тихо прокомментировал услышанное Эльнуриэль.

— Время для раздумий и колебаний исчерпано, — Иллонир протянул руку за докладом Тирнимина, — Враг готовится к следующему штурму наших позиций. Это только вопрос времени. Атаки — это не что иное, как попытки определить силы защитников. Ну а относительно жертвенников вам и так всё должно быть понятно. Альмиираир, немедленно подготовь проект приказа для патрулей и сразу же мне на утверждение. После этого вместе с Рилтаммаем займитесь созданием отрядов разведчиков. Эльнулиэль — в первую очередь займись последователями. Никаких поблажек. Никаких. Полная изоляция. Главное — никаких ритуалов. Все попытки пресекать немедленно. Обо всех новостях докладывать незамедлительно. Я в своих апартаментах. Идите.

Эльнуриэль и Рилтаммаай встали, отдали честь, и вышли из кабинета. Иллонир развернул доклад Тирнимина, бегло пробежал и перевёл взгляд на Альмиираира.

— Вот зачем 'рукокрылые' покидали пределы долины. Мы ошиблись в своих предположениях.

— Они искали жертвы.

— Составь донесение Совету, Альмиараир. Главное, что ты должен отобразить в этом документе — мы считаем, что имеющимися силами удержать позиции не представляется возможным. Необходимо начинать немедленную эвакуацию лиэ из ардон.

— Всё так плохо?

— Если враг сумеет отыскать достаточное количество жертв, то всё будет гораздо хуже, чем ты можешь себе представить.

Эпилог

* * *

'Тук!'

Одновременно с глухим звуком удара брызнули ошмётки коры, а каменный снаряд отскочил назад, словно резиновый, и, пролетев пару метров, исчез в траве. На стволе дерева появилось светлое пятно влажного луба.

— Уже лучше. Вот свалишь это дерево, и тебя уже будет не страшно оставлять одного в лесу. Как скоро справишься?

Греф не ответил на подначку и опустил очередной снаряд в кожаный кармашек. Придерживая левой рукой обточенный водой камень, он воздел руки над головой и резко натянул своё оружие, словно огромную рогатку. Потом левая рука отпустила уже достаточно надёжно зафиксированный снаряд, а правая совершила два стремительных круговых движения, после чего, словно продолжая движение, устремилась вперёд. Одновременно с этим ладонь отпустила зажатую полоску кожи.

'Тук!'

На стволе появилось ещё одно светлое пятно. Рядом с предыдущим.

Греф удовлетворённо хмыкнул и обернулся.

— Что случится, Моран?

Ведьма внимательно изучала россыпи светлых пятен на стволах деревьев. Отвечать на заданный ей вопрос она не спешила. Однако Греф уже достаточно изучил характер этой неординарной особы и просто ждал, храня молчание.

— Это впечатляет, — сказала Моран, подойдя к ближайшему дереву и коснувшись кончиками пальцев к влажному от сока месту удара, — Бросив камень с такой силой можно легко убить или покалечить врага. Но против Крылатых Убийц нужно совершенно иное оружие. Ты ведь и сам знаешь это.

— Не хуже тебя, — парировал Греф, — Но до прилёта Крылатых Убийц ещё много делать нужно. И потом, — он усмехнулся, — зачем рубить дерево мечём, если это сделать легче и проще топором?

— А вот это, — ведьма указала на свисающую с запястья его правой руки пращу, — я так понимаю, и есть твой топор?

— Нет, — усмехнулся Греф, — Это просто два ремень, кусок кожи и несколько камень. Мой топор сейчас сидеть, наверное, на камень возле твой дом и пустыми глазами смотреть на озеро.

Идея сделать пращу и начать практиковаться с ней возникла у Грефа после того, как он попытался освоить свои трофеи. Неожиданно для самого себя, он обнаружил, что рукоять клинка лежит в ладони полнее уверенно. Возникло даже ощущение чего-то знакомого, хотя в своей осознанной прошлой жизни ничем подобным он точно не занимался. А ведь возможности были. Теперь предстояло срочно наверстывать упущенное. Первоначальные навыки работы с клинком Грефу преподал пленник. Стоило обратиться с просьбой к Моран, как она сразу же сделала Убийце соответствующее 'внушение'. Ангья Релеенарин, как называл себя сам пленный, показал оборотню основные стойки, удары, связки, а также способы извлечения оружия из ножен и его ношения. Правда, всё это делалось под 'давлением' ведьмы и выглядело как-то неестественно чётко, но всё же. Дальше всё зависело от самого Грефа, и он, почему-то, в своих грядущих успехах на этом поприще не сомневался.

А вот с луком возникли явные проблемы. Нет, сил, чтобы натянуть тетиву, хватало с большим запасом, но вот с меткостью выстрелов дела состояли из рук вон плохо. Для Эйлы это было настолько неожиданной новостью, словно удар грома среди ясного дня. Очевидно, раньше дела обстояли совсем иначе. Необходимо было исправлять ситуацию, и девушка попыталась сделать это. Но уже после первого 'занятия' стало понятно, что стать мастером этого оружия ему если и удастся, то очень нескоро. Научиться на уровне интуиции определять расстояние до цели, учитывать направление и силу ветра, и даже предугадывать его порывы, чтобы сделать необходимые поправки и с нужным усилием натянуть тетиву — на это были нужны годы тренировок, если не вся жизнь. Греф всё это осознал, и немедленно принялся подыскивать альтернативу луку. Нашлась она довольно быстро, хотя и неожиданно. Оборотень стоял не берегу озера, бросал в его воды подобранные камни, и тут в глубинах его разума то ли родилась, то ли вспомнилась откуда-то конструкция простейшего метательного оружия, сносно освоить которое можно было быстро. И когда первый камень вылетел из кармашка пращи, снова пришла уверенность в том, что всё сделано правильно, и именно так и надо.

Ведьма положила ладонь на повреждённый участок коры и закрыла глаза. Едва слышное пение без слов исторглось из её горла, и было немедленно поглощено шелестом листвы и веток на ветру. Уже знакомое, даже привычное, ощущение вспышки некой невидимой энергии пронеслось где-то в сознании Грефа, и когда тонкая ладонь Моран оторвалась от дерева, то он совсем не удивился, когда увидел на месте размочаленного луба тонкую молодую кору.

— Племя собралось и приступило к восстановлению селения, — сказала ведьма так, словно от момента вопроса и до ответа на него и происходило вовсе никакого разговора.

Сказать, что эта новость застала Грефа врасплох, было бы неверно. Он ожидал этого сообщения вот уже несколько дней, так что ничего неожиданного в словах Моран не услышал. Но, тем не менее, в его душе словно натянулись и завибрировали невидимые струны. Слова ведьмы означали, что скоро наступит время тех событий, от которых зависит выбор пути, по которому предстоит шагать в будущее и самому Грефу, и многим другим людям этого мира. И первым в их списке значился Большой Совет людей племени Быка. Совет, на котором ему предстоит 'сдать зачёт на политическую зрелость'.

Желая избавиться от избытка нахлынувших чувств, Греф снова зарядил пращу и метнул камень в ствол дерева росшего на противоположной стороне поляны. Снаряд не долетел до цели примерно десяток метров и исчез в кустарнике, хотя праща была раскручена хорошо.

— Далеко лететь для камень, — прокомментировал оборотень свой промах, — Ядра нужно. Свинец лить нужно.

Наткнувшись на внимательный взгляд Моран, он понял, что последний момент её явно интересовал, хотя разговор на эту тему у них уже состоялся. Сам по себе этот легкоплавкий и одновременно тяжёлый металл, был ведьме известен — Греф случайно обнаружил среди её вещей довольно массивный кубок, узнал материал, из которого тот был отлит, и немедленно расспросил её о происхождении этой вещи. Оборотню поведали две вещи. Оказалось, свинец был знаком его соплеменникам, равно как медь и производная от этих двух металлов — бронза. Однако, кубок ведьмы не был изготовлен умельцами племени — они производили куда более необходимые вещи: лезвия топоров, клинки, наконечники стрел и копий. А в качестве материала для посуды местные племена использовали повсеместно встречающиеся глина и дерево. Греф и сам успел в этом убедиться. А этот свинцовый сосуд, как оказалось, Моран однажды нашла в одной из пещер на берегу озера и теперь использовала его в некоторых своих ритуалах. Почему именно так? На этот вопрос она ответила коротко: 'Надо так'.

Металлы ценились людьми этого мира высоко. Не так, что бы уж совсем 'на вес золота', но всё же очень дорого. Так что озвученная Грефом мысль, использовать свинец для изготовления снарядов для пращи, по своей сути одноразовых, даже у рыжеволосой ведьмы вызвала почти что изумление. Для мастеров она же наверняка будет просто святотатством. Однако сам оборотень был абсолютно уверен в том, что камни могут использоваться для тренировок или в случае крайней нужды. Откуда пришла к нему в голову такая уверенность, он тоже не знал.

— Когда Совет? — решил Греф не развивать интересующую Моран тему.

— Когда старейшины решат — тогда и Совет, — улыбнулась та, — Нам сообщат. Уже недолго ждать.

— Хорошо.

Греф уже понял, что если Моран в чём-то уверенна, то именно так и будет. Следовательно, их действительно оповестят о дне проведения Большого Совета. Ну а место ему и так известно. Да и вряд ли без их участия там обойдутся, ведь именно они являются виновниками ряда событий, требующих скорейшего обсуждения и принятия соответствующих решений.

— У тебя ещё есть вопросы к Убийце?

— Много, — удивился такому вопросу Греф, — Что случиться?

— Тогда тебе стоит поторопиться узнать ответы на них. Я не могу приказывать ему до конца дней моих. У него есть сила.

— Он может побеждать тебя?

— Не сейчас, — усмехнулась ведьма, — Не так быстро. Спустя несколько лун, может быть. Но я не хочу сражаться с ним, когда он освободит свой разум. Мне дороги моя жизнь и мой дом.

— Отвары?

— Отвары? Да, они помогают. Но если он будет пить их постоянно, то его разум просто угаснет, как костёр, в котором сгорели все ветки. Много проку от гаснущих углей?

— Он умирать от отваров?

— Умрёт его разум. А тело — я бы и так принесла его в жертву Предкам.

— Хорошо. Я понимать. Ты узнать у него всё, что нужно тебе?

— Он указал мне тропу. Этого достаточно. Пути знаний Крылатых Убийц и шаманов наших плёмён идут через одни леса, и не очень далеко друг от друга. Шагать по ней я могу и сама.

— Одна?

Моран внимательно посмотрела Грефу в глаза, и тому на мгновение показалось, что его сейчас ударят. И будет ему после этого удара ой как больно.

Но пронесло. Рыжеволосая ведьма вздохнула, словно только что несла на своих плечах что-то тяжёлое, а теперь освободилась от этой ноши. Её взгляд соскользнул с лица оборотня на стволы деревьев.

— Ты бы не ломал мне деревья понапрасну, — Моран в очередной раз посмотрела на иссечённые камнями стволы, — Не надо здесь лишних следов. На берегу много валунов, которым, в отличие от деревьев, не больно. А провести тебя по тропе знаний Убийц я смогу. И проведу до тех пор, пока ты не научишься шагать по ней сам. Не сомневайся. А как далеко ты уйдёшь по ней — зависит только от самого тебя. Запомни это.

Ведьма повернулась и почти мгновенно скрылась в кустарнике, словно растворилась в нём. Такое искусство Греф уже не раз наблюдал у воинов, но оказалось, что эта рыжеволосая женщина вполне может поспорить с ними. А может случиться и так, что она окажется лучше многих из них.

— Она права: воин не должен оставлять следов, которые сохраняются долго. Они могут привести к нему врага.

Голос раздался из-за обширно разросшегося куста, расположившегося метрах в десяти от места разговора. Охотница тоже умела передвигаться скрытно. Однако присутствие Эйлы на опушке леса Греф заметил едва ли не с момента прихода Моран, хотя виду и не подал. Да и зачем лишний раз напоминать девушке, которая явно относится к тебе с симпатией, что ты далеко не обычный человек, если вообще человек ещё. С последним утверждением Греф был в корне не согласен, невзирая на все изменения своего тела. 'Я думаю, как человек, и чувствую тоже. Я нужен этим людям. Все остальное — не важно', — твердил он себе в минуты сомнения, стараясь задавить подобные мысли в зародыше.

Эйла покинула своё укрытие, подошла и посмотрела ему прямо в глаза.

— Ты ведь знал, что я здесь?

В тоне, которым был задан вопрос, явственно чувствовался вызов.

— Ты хорошо прятаться, — решил уклониться прямого ответа Греф.

— Ты хотел сказать, что я стала лучше скрываться за последние дни, — улыбнулась она, но где-то в глубине его глаз мелькнуло что-то очень далёкое от веселья.

Греф поднял руку и прикоснулся пальцами к кончику непослушного локона, который выбрался из-под стягивающего волосы ремешка и теперь нахально лежал на плече девушки. Уже в который раз за последние несколько дней он снова задал себе вопрос: 'А может плюнуть на всё, и будь что будет?' А предмет вопроса стоял прямо перед ним и настоятельно требовал ответа. И ведь нужно было что-то решать. Даже Лангак, совсем ещё молодой вождь, и тот, отправив Эйлу вместе с ними, дал понять, что Грефу следует решить назревающую проблему. А тот, кто должен её решить, всячески избегает этого.

'В конце то концов, мне придётся объясниться с ней. Не могу же я вечно делать вид, что ничего не понимаю. Сколько ещё я смогу делать вид, что ничего не происходит, а если и происходит, то мне это безразлично. Какой смысл в том, чтобы скрывать правду? Тем более, от самого себя. Я же живой, и умирать пока не собираюсь'.