К ним уже бежали остальные. Мальчишка замахнулся на подбежавших, но те были далеко не дураки. Он не успел ударить даже первого из противников, когда в поясницу уткнулась электрошоковая дубинка, и тело Учики пронзил разряд, способный вывести из строя любое двуногое существо. Дернувшись, неистовый мальчишка припал на одно колено, но сознания не потерял. А потому в него дружно уткнулись все остальные дубинки, и их общий разряд ударил снова.

Он упал на бок, конвульсивно дергаясь. Удар тяжелого ботинка развернул на спину. Тогда-то Учики и увидел этот черный ночной глаз, неподвижно смотревший сверху. Когда тупая, пронзающая все мышцы, боль плавными волнами раскатывалась по телу, он, еще не успевший понять, что только что произошло, увидел небесный взгляд. Почему-то вспомнилось язвительное замечание Ватанабэ, когда они садились в машину. Давным-давно...

Удары пришли сразу со всех сторон. Пинали его ожесточенно, можно сказать, остервенело. Очевидно, взрослые вояки-спецназовцы успели испугаться вытворившего невероятное мальчишки. А потому сейчас решили рассчитаться за секундный страх. Он пробовал закрываться плохо слушающимися руками, словно парализованными после ударов шокерами. Но не помогало. Он вяло пробовал сжаться в комок, но упрямые окованные носки ботинок распрямляли тело.

Казалось, что сейчас все и кончится. Его просто забьют насмерть, несмотря на все эти сказки про суперменов. Пытаясь повернуться на бок и свернуться в клубок, закрываясь от ударов, юноша увидел Инори, все еще безжизненно висевшую на руках схвативших ее полицейских. Затем носок чьего-то ботинка ударил в лицо. Дернувшись, Учики вновь шмякнулся на спину. Заскорузлый кусок зрачка в глазу ночного неба что-то перечеркнуло. Вертолет. Сверху летел вертолет. Наверное, тот самый, что должен был забрать их с крыши. Пилот наверняка опешит, увидев, что стало с площадкой. Отдаленный рокот винтокрылой машины унесся за крыши домов.

А спустя пару секунд что-то сильно хлопнуло. То ли ему расшибли барабанную перепонку, то ли просто очень сильно хрястнули ногой по голове. Но хлопок расслышался отчетливо. Только почему-то сразу после него прозвучал еще один. И еще. Удары прекратились. Здоровенные обвешанные броней и снаряжением мужчины начали валиться на Учики как мешки с опилками. В сравнении с их недавней активной деятельностью, правда, ничего обременительного в таком падении не чувствовалось.

Как ни странно, руки и ноги успели отойти от парализующего действия электрошока. Возможно, оцепенение просто выбили ногами сами шокировавшие. Учики принялся стаскивать с себя обмякшие тела, выбираясь на воздух. И тут хлопкам ответило стрекотание. Громкое такое индустриальное стрекотание, больше похожее на грохот. Это были автоматы. Еще старые, последнего поколения, существовавшего на патронах, не разгоняемых магнитным полем, а выстреливаемых с помощью пороха. На полное перевооружение полицейских сил в Японии не хватало времени и сил. Правда, даже эти морально устаревшие автоматы могли убить с гарантией. Вылезать из-под обмякших полицейских как-то сразу расхотелось.

— Мать твою, мальчик!!! — крикнул кто-то. Вжавший голову в плечи Учики выглянул из-под руки давившего на него спецназовца. И увидел, как из-за угла ближайшего дома ему машет незнакомый европеец с широкими залысинами на лбу. В одной руке у мужчины был коробчатого вида пистолет, другой он пытался дать юноше понять, что надо срочно передислоцироваться ближе. Вот только как? Учики опасливо огляделся. Оставшиеся в живых полицейские засели под прикрытием своих машин, в кого-то стреляя. Явно не в одинокого белого человека. Тот выглядывал из-за совсем другого угла.

А стреляли они в матово-серебристый корпус бронекостюма. Точно такого же, как тот, что вошел в вестибюль следом за Ватанабэ. Стальная фигура выдвинулась с противоположной стороны улицы и сейчас преспокойно шагала навстречу машинам. Пули автоматов беспомощно щелкали о корпус, оставляя единственным эффектом раздражение Ривареса, раздумывавшего, как бы получше выстрелить. Беда со встроенной пушкой "Доспеха" заключалась в двух вещах: она расходовала энергию всего костюма, рискованно черпая мощь прямо из реактора, а заряд все еще не был достаточно хорошо просчитан, чтобы использовать его с максимальной тактической выгодой. Именно отладкой таких вещей и занималась команда, пока не началась вся эта кутерьма. Поэтому приходилось прикидывать, какими будут последствия, буквально на глазок. Однако размышления никогда не были сильной стороной лейтенанта, поэтому, в очередной раз поморщившись от стука пуль о грудь костюма, он направил на машины правую руку.

Синеватый сноп сорвался с ладони и ударил в основание одной из машин, едва не отшвырнув ее в сторону. А вот прятавшиеся за броневиком полицейские явно стали недееспособны. Один совершенно явно лишился ноги ниже колена, остальные вполне могли отделаться ожогами и ушибами, но вот стрелять сейчас вряд ли смогли бы. Машина, лишившаяся заднего колеса, тяжело осела в образованную в асфальте яму смятым и искореженным бронированным углом. Того и гляди рухнет набок и задавит прячущихся.

Учики, до смерти перепуганный, разглядывал разворачивающийся в полутора десятках метров бой, забыв обо всем на свете. В чувство его привела отборнейшая ругань на английском языке, зазвучавшая прямо над ухом. Сильная рука подхватила за шиворот, выволакивая из-под трупов. Поднимаясь на ноги, юноша увидел перед собой того самого европейца с пистолетом.

— Ходу, ходу! — крикнул мужчина, толкая Отоко в сторону переулка, из которого выскочил. Сам же неизвестный быстро сунул пистолет за пазуху и под грохот звучавших выстрелов подскочил к лежавшей на земле Инори. Ей повезло больше, чем Учики: девушка упала на тело того из державших ее спецназовцев, что умер первым, выпустив безжизненные руки.

Риварес перевел прицел на вторую машину и поспешно выстрелил, чувствуя, что заметившие маневр Мастера солдаты сейчас бросятся палить по беглецам. Как только отметка на индикаторе стала зеленой, лейтенант снова пустил по противнику залп из ладони костюма. Заряд взрыл асфальт меж двумя машинами и ни одной не повредил. Зато полицейские лишились еще парочки своих и принялись поспешно отступать на другой конец улицы.

Мастер уже нес на руках пребывавшую без чувств Инори, а за ним ковылял Учики. Стрельба стихла в два счета, стоило появиться "Доспеху". Юноша, морщась от боли во всем теле, пытался поспеть за незнакомцем. До угла, за которым можно укрыться и не опасаться выстрела в спину, оставалось всего ничего, когда Учики услышал позади звук, в котором смешался скрежет сминаемого металла и тупой тяжелый звук упавшей на асфальт большой тяжести.

Беспомощно дергался засевший в асфальте подбитый фургон, попытался сдать назад водитель второго. Тут-то лейтенант и вспомнил о синтетических мускулах своего костюма. Серебристая фигура быстрыми прыжками сократила дистанцию меж собой и неопасным более автомобилем. Не ожидавший такой прыти водитель резко ударил по газам, пытаясь отодвинуться. Но ловко нагнувшийся человек в наглухо бронированном экзоскелете уже ухватил машину под днищем.

Как оказалось, поднимать машину "вживую" будет потяжелее обычного груза на полигонах. Риварес почувствовал, как безбожно напрягается электромускулатура, передавая сигнал нагрузки на дисплей. Беда была в том, что для лейтенанта напряжение почему-то не заканчивалось отметкой интерфейса. Он ощутил, как вытягиваются мышцы его собственных рук, грозя порваться подобно непрочным канатам. Управление сразу стало неимоверно тяжелым. Ховер про такие случаи начинал говорить нечто непонятно-тарабарское, и лейтенант запомнил только, что все дело в большой чувствительности системы связи пилота и костюма. Вроде как при управлении "Доспехом" важно "волевое усилие, близкое к реальному". То есть, тягать машину пришлось едва ли не собственными силами. А это далеко не легкая атлетика.

Но, несмотря на особенности работы с мускулами, стальной трехметровый великан сумел приподнять днище броневика и завалить его набок.

— Нечего вам тут разъезжать, — довольно отдуваясь, сказал Риварес. Он обернулся и увидел, что Мастер с детишками уже скрылся. Теперь можно было и...

Сигнал опасности взвыл с почти истерическим надрывом. Повинуясь загоревшемуся слева красному индикатору на дисплее, лейтенант резко дернулся влево, разворачиваясь в сторону неизвестной угрозы.

Крупнокалиберная очередь ударила в стену ближайшего дома, создавая корявый и никому не нужный за отсутствием жильцов вход прямо в какую-то квартиру. Один снаряд все же задел ловко увернувшийся "Доспех", едва не заставив Ривареса от неожиданности крутануться вокруг своей оси. Плечо серебристой фигуры оказалось уже не таким идеально вылепленным как раньше, украсившись внушительной вмятиной.

— Ой... — только и сказал Риварес, уже разглядевший стрелявшего и немедленно пустившийся вскачь по пустой улице. Прочь от побежденных машин, прочь от угла, за которым скрылись товарищи. Потому что стрелял в него, целясь из специально созданной автоматической пушки, бронекостюм K-68, массово производимый только в республике Калифорния, однако в разной степени состоящий на вооружении у самых разных стран.

В отличие от "Доспеха", обладавшего правильными, почти изящными человекоподобными формами, К-68 выглядел куда примитивнее. Это был внушительный пятиметровый бронированный модуль, внутри которого помещался пилот, одетый в специальный костюм и соединенный с системами контроля. Как и "Доспех", эта разработка контролировалась вручную, на основе повторения экзоскелетом движений человека. Вот только не было в ней такого несусветного процента синтетической мускулатуры, вместо нее правила бал классическая гидравлика. Акробатических кульбитов, какие показывали Канзаки и Риварес на тестовых прогонах, такая машина выдать бы не смогла. Зато, в отличие от более компактного и юркого "Доспеха", К-68 был давно отлажен и снаряжен не только встроенным оружием.

Тяжелая стальная махина бросилась вперед, постепенно наращивая скорость. Пилот не переставал стрелять на ходу, надеясь поразить бронекостюм неизвестной ему конструкции, оказавшийся необычайно быстрым. Однако Риварес не зря несколько месяцев тренировался во владении "Доспехом". Ловко подпрыгнув, он одним махом очутился возле одного из заброшенных домов, и, уходя от обстрела, проломил плечом стену, исчезая в здании. Пилот калифорнийского костюма дал очередь в стену, ориентируясь на не визуальные показания приборов. Однако "Доспех" снова выручила его гибкость. Риварес, вломившись в здание, упал на четвереньки посреди какого-то полуподвала и почувствовал только, как пули проходят почти впритирку со стальной спиной его костюма. Как только очередь стихла, он поднял костюм на ноги и со всего размаху понесся к видневшимся у противоположной стены дверям.

Сзади уже грохотала тяжелая поступь настоящего военного экзоскелета. У лейтенанта оставалось два варианта. Первый: уводить противника подальше от грузовика с учеными и детьми, надеясь, что у него сзади не торчит провод питания. Тогда железяка, оставшись без энергии, станет недееспособной в течение получаса. Однако подобный вариант был чреват неожиданностями. Провод все-таки мог болтаться, давая пилоту столько времени, сколько потребуется, чтобы загнать "Доспех". Убежать на расстояние, большее, чем то, которое позволяет провод, вряд ли получится, да и нельзя. Уничтожить транспорт с генератором тоже вряд ли получится, особенно не зная, где он. Плюс, конечно, возможность присутствия рядом еще одного или нескольких таких костюмчиков. Вторым вариантом было попробовать дать бой. С одной встроенной пушечкой против настоящего орудия войны. Если долго и упорно бить, броню К-68 можно пробить ручным зарядом. Но для этого он должен стоять и не двигаться. Можно попробовать сойтись врукопашную: пусть гидравлика у железки мощная, ловкость и синтетические мышцы "Доспеха" дают шанс хотя бы завладеть чужим оружием. Или уничтожить его. Но даже так — рискованно.

И ведь он совсем один...

Тут в лихорадочно крутящей мысли голове Ривареса щелкнуло. Выскакивая в ореоле из щепок и бетонной крошки на соседнюю улицу через вышибленную парадную дверь, пилот пригнувшегося бронекостюма вспомнил, что он вовсе не один. Канзаки там черт знает чем занимается!

Так, работает ли связь?!

Не отрываясь от контроля двигательных функций доспеха, лейтенант движением зрачков вывел на дисплей значок внутренней связи и активировал функцию. Молясь, чтобы сработало.

Через пару секунд статичного шороха в эфире прозвучало:

— Э... Риварес, ты?

— Канзаки, чтоб тебя! — заорал он, видя, как из-за угла вываливается кургузая высоченная фигура противника. — Ты где там?! У меня калифорнийский костюм на хвосте!

— Вот черт! Неужели полиция зашевелилась?!

— Судя по всему! Ребята в правительстве среагировали быстрее, чем планировал англичашка! Черт, некогда! Мне нужна помощь!

— Я сейчас!

Вот за что он так ценил доставшуюся в напарники Мегуми, так это за сообразительность, проявлявшуюся редко, но метко. Обрубив связь, она наверняка уже неслась на помощь. К счастью, найти его с помощью аппаратуры "Доспеха" будет несложно. Важнее дожить.

Анна не злилась.

Совсем.

Ни капельки.

Она просто сейчас переполнилась холодной спокойной ненавистью. С таким чувством в душе можно жить очень долго, а потом выплеснуть его в один миг. Такая ярость не затмевает рассудок, она не заставляет творить глупости. Она просто четко определяет, кого нам хочется уничтожить.

Анне хотелось уничтожить Ватанабэ. Распилить тупой ножовкой на части и скормить свиньям. Сыграть головой в футбол. Пиная прямо в наглый рот, посмевший ее поцеловать.

Как же так?! Как так вышло, что ей не только не проиграли, ее еще и унизили?! Он поцеловал ее и выкинул, спустил с лестницы! Все естество Анны так и закручивалось в тугой ненавидящий узел.

Пролетев этажа три-четыре, она ухитрилась-таки сориентироваться и ухватиться за перила, как и в прошлый раз. Правда, теперь она чуть не лишилась обеих рук и подтягивалась заметно медленнее. Все-таки сосредоточенность и координация очень важны в таких делах, иначе выжить при подобном падении мог бы кто угодно.

Наверх возвращаться не стоило. Раз Ватанабэ ухитрился выжить после выстрела в голову, ей с ним не тягаться. Анна трезво оценивала свои пределы. Однажды ее уже научили не зарываться. К тому же, толстяк недвусмысленно дал понять, что отпускает ее восвояси. Но почему? Ведь, как и тогда, у школы, он мог бы победить, причем без особых трудностей. Странно... Или это он так расплатился за поцелуй?

Последняя мысль снова заставила шевелиться холодный комок под сердцем. Спокойно. Будет еще на него управа. Да и нет смысла сейчас возвращаться. Девчонка все равно, по большому счету, не нужна. А вот спуститься вниз и попробовать перехватить настоящих наследников стоило. Что-то подсказывало, что Фрэнки не преуспеет.

Она неслышно бежала по ступенькам вниз. Черт бы подрал многоэтажки! Дернул же ее нечистый в этот раз нацепить обувь с каблуком. Конечно, попинать Ватанабэ такой обувкой было бы приятнее, но вот бегать... Особенно по лестницам высотных зданий, на крышах которых даже наличествуют вертолетные площадки. Возможно, Фрэнки и не был таким уж дураком. Он уже внизу.