В последний момент Лили постаралась увернуться. Удар пришёл ей не в переносицу, как слизеринец, видимо, рассчитывал, а вскользь, в скулу. Но и этого хватило, чтобы заставить хрупкую девушку повалиться на пол, словно куль с мукой.

Лили почувствовала, как Розье наваливается на неё всем телом и отчаянно закричала, пытаясь сбросить насильника с себя.

Он был сильнее.

Она проиграла.

Его руки держали её руки над головой, коленями он раздвигал её ноги, почти распиная, пригвоздив её тело собственным телом у полу. Ни руками, ни ногами двинуть Лили уже не могла.

Но у неё оставались зубы. И она со всей силы вонзила их ему в щеку.

Последующие удары были уже прямыми и оглушающими. Её голова моталась, как у тряпичной куклы. Боль одновременно вспыхивали на лице и в затылке.

'Он сейчас меня убьёт', — отстранённо, как о ком-то другом, подумала Лили.

И провалилась в темноту.

* * *

Лили пришла в себя от ощущения, что в лицо ей веет теплый ветерок, от которого боль угасает, затихает, уходит.

Какое-то время она просто наслаждалась этим.

Потом начала прислушиваться к звучащим в комнате голосам.

— Эван! Ты что творишь, мать твою?!...

— Оставь, Блэк! Не вмешивайся не в своё дело, или я за себя не отвечаю!

— Судя по тому, что я вижу, ты не за что не способен отвечать. Посмотри, что ты наделал?

— Какая разница? Какая разница, Блэк? Она же всё равно смертница! Не имеет значения, что я с ней сделал, или, точнее, что хотел сделать! После того, как мы с ней закончим, никто уже ничего никогда не узнает!

— Я знаю. И вряд ли смогу забыть, на что ты способен, Эван.

— Я начинаю склоняться к мысли, Регулус, что твой шизанутый гриффиндорец-братец прав — ты ни на что не годен! Ты безнадёжен.

— Мой братец несколько иное имел ввиду, — с сарказмом прозвучало в ответ. — Эван, Тёмный Лорд, которому мы служим, говорил, что в случае необходимости магглов можно уничтожить. Но он не говорил, что их необходимо уничтожать поголовно, а перед смертью мучить, и уж тем более — насиловать. Не понимаю, не могу понять, что хорошего в пытках? Как это может нравиться? Что у вас с Беллой с головой творится?!

Лили открыла глаза и сделала попытку подняться на ноги.

— Прочухалась, мугродье? Повезло тебе. Рэг решил поиграть в благородного рыцаря, защищающего честь кухарки. К тому же он не плохой лекарь...

— Хватит трепаться, — прервал его брат Сириуса. — Уходим.

Розье снова ухмыльнулся, посылая Лили воздушный поцелуй.

— Оставляем тебя наедине с твоим другом, красотка. Луна взойдёт, — он бросил взгляд на запястье, где блеснули дорогие часы, — где-то через час. Развлекайтесь. Доброй вам ночи.

Слизеринцы скрылись.

Лили подошла к фигуре, брошенной посреди камеры. Та была скручена и завернута во что-то темное, напоминающее саван.

Она уже знала, кого увидит, когда отбрасывала капюшон с лица.

Ремус Люпин...

Ремус Люпин — друг Джеймса Поттера, староста Гриффиндора, парень, чьё самообладание и невозмутимое спокойствие уже сейчас стало на факультете почти именем нарицательным, легедной.

Ремус Люпин, однокурсник, который через час-другой превратится в ужасающее чудовище их тех, на кого даже лучшие из авроров осмеливались охотиться числом не меньше, чем четверо.

Да поможет им бог.

Глава 35

Длинная лунная ночь

Ремус открыл глаза. Их взгляды встретились.

— Лили? — приподнялся Люпин на локтях. — Что случилось? — попытался он оглядеться. — Где мы?

— В каком-то то ли подвале, то ли подземелье.

— А если точнее?

— Точнее не знаю. Ведь я вижу тоже, что и ты.

— Но как мы сюда попали?

Лили пожала плечами:

— Господа слизеринцы помогли.

Мысли её не отличались позитивным настроем. Хотелось метаться, словно перепуганная курица. Ещё бы! Ведь совсем немного и её съест большой и страшный серый волк. Кажется, когда-то она мечтала сыграть Красную Шапочку в школьном театре? Пожалуйста, мечты сбываются. А где оно — воображаемое счастье?

— Нужно выбираться, — решительно заявила Ремус, поднимаясь на ноги.

— Было бы неплохо, — поддержала идею Лили, — только вот вряд ли получится. Сомневаюсь, что тебе оставили палочку. Мою — так точно забрали. А луна вот-вот взойдёт. Собственно, наши противники и не скрывали, чего добиваются.

— Они думают, что я убью тебя?

— Они явственно дали понять, что очень на это надеются.

— Зачем им это?

— Какая разница — зачем? Главное, что у нас проблемы.

— Проблемы! — фыркнул Ремус. — Проблемы не то слово! Лили, если мы отсюда не выберемся в ближайшее время....

Слова: 'Я тебя убью', повисли в воздухе.

Лили молча наблюдала за тем, как Рем медленно кружит по камере, настороженно вглядываясь в стены и по-звериному принюхиваясь к витающим в помещении запахам.

Было страшно.

Впрочем, в последнее время часто было страшно. Но этот страх был какой-то особенный. Он отличался от того, что ей удалось пережить прежде. Бояться человека, которого знала с детства, неприятно. Особенно с учетом того, что он, вроде как, и не виноват.

В смысле, когда Рем будет когтями отрывать ей голову, Лили, вроде даже обидеться на него неприлично, да?

Люпин замер на мгновение над чем-то, на что Лили раньше попросту не обращала внимание. Потом наклонился. Зазвенело нечто, похожее на цепи. Это и были цепи. Ремус принялся разматывать эти проржавевшие железки, перекинул их через арматуру, к которой несколькими часами ранее была привязана сама Лили.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась она.

Хотя и так догадывалась, и даже смутно надеялась — а вдруг поможет? Цепи, на её взгляд, выглядели вполне внушительными, несмотря на то, что ржавчина их изрядно пожевала своим беззубым ртом.

Рем ещё немного позвенел, будто проверяя сооруженную им узду на крепость, а потом обернулся:

— Сейчас очень пригодился бы волчий аконит.

-Что?.. — не сразу сообразила Лили, потом кивнула. — Да, пригодился бы. Жаль только, что никто из нас не догадался таскать его с собой за пазухой.

— Не смешно, — дёрнул плечом Рем.

Он действовал так спокойно и уверенно, что в душе у Лили затеплилась надежды. В конце концов он же Мародёр, а Мародеры умеют выходит сухими из воды. Вдруг как-нибудь всё наладится. Лили ещё не знала — как, но надеялась на положительный исход.

— В свое время эти цепи могли выдерживать до одиннадцати тон, — проинформировал Ремус.

— Звучит обнадёживающе.

— Я бы не слишком надеялся. У оборотней чудовищная сила, Лили.

— Но это всё-таки лучше, чем ничего, правда?

Рем неопределённо повёл плечами.

— Правда.

Он снова потянул за цепи. Лили начала подозревать, что он делает это лишь за тем, чтобы хоть что-то делать.

'Гриффиндор — это диагноз', — не раз говорил Северус. И был прав. Гриффиндорцы не сдаются даже тогда, когда знают, что провал неизбежен. Они просто не могут принять неизбежное со смирением. Вот и всё.

— Рем? Ты как?

— Пока человек.

Устав греметь цепями, Люпин выпрямился и принялся снимать с себя одежду.

— Что ты делаешь? -возмутилась Лили.

— Раздеваюсь. После того, как обращусь обратно, очень хотелось бы, чтобы одежда была целой. Не хочу пробираться в Хогвартс с голой задницей, — последовало объяснение.

Покончив с одеждой, Рем набросил цепи на себя, обмотав их вокруг шеи и талии.

Лили безмолвно наблюдала за его манипуляциями, не слишком, впрочем, понимая, как все эти садо-мазохистские ошейники могут им помочь.

— Ты обратишься сразу же, как взойдёт луна? — поинтересовалась она.

— Иногда удаётся замедлить процесс. Случается, что даже на несколько часов. Но раньше в такие моменты со мной были Бродяга и Сохатый. Их присутствие каким-то образом сдерживало живущего во мне зверя.

— А моё присутствие не может подействовать на тебя так же благотворно?

— Вряд ли.

— Почему? — с вызовом вскинула голову Лили. — Потому что я девушка? Или потому, что ты мне недостаточно доверяешь?

— Потому что ты не анимаг, как они.

— Понятно, — протянула Лили, хотя ничего ей понятно не было. — А надолго ты останешься волком? Ну, или тем, во что ты там перекинешься?

— Несколько часов. Может больше. Может -меньше.

После этих слов Рем надел на ноги нечто вроде колодок, которые очень оперативно соорудил прямо на месте из подручных средств.

— У тебя золотые руки, — похвалила Лили.

Судя по угрюмому молчанию её похвалы были нужны Рему, как рыбе зонтик.

Всё началось внезапно.

Люпин упал на четвереньки и по его спине словно заходили волны. Больше всего это походило на то, как будто гигантские черви прогрызают себе в его теле туннели.

— Рем!

— Нет! -заорал он. — Отойди!!!

И Лили против воли отпрянула. Но тут же, словно стыдясь собственного испуга, вернулась на место, положив свою ладошку на его скрюченные в агонии пальцы.

Ремус тяжело дышал, будто после изнурительной пробежки. Все тело его покрылось капельками пота.

Через какое-то время усилием воли ему удалось вернуть контроль над собой. Подняв голову, он посмотрел на Лили долгим, усталым и обречённым взглядом.

— Прости.

Лили почти с материнской нежностью коснулась пальчиками вздувшихся вен на его лбу:

— Не за что извиняться, друг мой. Ты ни в чем не виноват. И чтобы не случилось — это будет не твоя вина.

Рем снова начал хватать ртом воздух, судорожно и жадно, будто его душила астма.

— Рем! -позвала испуганная Лили. — Рем!

То, что ломало его тело, не походило на конвульсии или судороги. Выглядело это так, будто невидимая, жестокая исполинская рука дергала за конечности, выворачивая их под неестественным углом, выкручивая из суставов. Рем то рычал, то кричал, то сдавленно стонал. Смотреть на это, слушать это было выше человеческих сил и Лили спрятала лицо в ладонях.

— Больно... больно... — кричало агонизирующее нечто голосом, совсем на голос Люпина не похожий. — Жжет! Жжёт!!! Горит! Всё горит!!!

Смотреть было страшно, не смотреть — ещё страшнее.

Лили пришла в голову мысль, что вместе с лунными лучами в это тело проникало нечто, врывающееся в наш мир прямиком из Ада. Пока ещё Ремусус Люпин был здесь, вместе с этим страшным чудовищем, но это только пока. Это демон, вселяясь в чужую плоть, безжалостно ломал кости, стирая знакомые Лили черты и вылепляя из мышц, кожи и сухожилий нечто совершенно не похожее на лицо его друга.

Не в силах бесстрастно смотреть на его нечеловеческие мучения, Лили обняла друга за плечи, прижималась щекой к горячей, несмотря на подвальный холод, спине.

— Жжет, -снова сорвалось с сухих, потрескавшихся губ. — Жжёт...

— Тс-с! — Лили принялась укачивать его, словно маленького. — Все хорошо, мой милый, всё хорошо. Мы справимся с этим.

Мысль о том, что даже если она-то и выйдет отсюда живой, эта пакость повторится с ним в следующее полнолуние, и в следующее, и в следующее. И ничего на самом деле не будет хорошо. Но всё, что Лили могла сейчас сделать, это лгать, не исключено, что только самой себе. Но всё равно она не могла не шептать, не укачивать, не утешать.

На мгновение взгляд Ремуса стал осознаннее.

— Уходи, — прошептал он.

— Нет, — покачала головой Лили.

— Уходи! Пожалуйста...

Он, видимо, уже не до конца осознавал действительность. Куда ей идти?

— Я здесь. Я с тобой, Рем, — сказала Лили устало.

В следующий миг это началось снова.

Его тело бросало, будто куклу, вверх и вниз, руки и ноги выворачивались, изгибались. Мышцы рвались, не выдерживая напряжения. Кости хрустели.

Вскоре крики боли сменились звериным рычанием. Острые клыки лязгнули рядом с рукой Лили.

Подпрыгнув, Рем легко приземлился на четвереньки и закружился на месте, подскакивая, как чудовищный мяч и издавая угрожающее урчание.

Подняв голову, он уставился на Лили. Таких глаз она никогда и ни у кого не видела. Они светились ярким желтым свечением, в них горел неутолимый голод и неукротимая злоба. Демон окончательно завладел телом. Рема здесь больше не было.

Склонив голову к плечу, чудовище какое-то время смотрело на Лили, а потом резко прыгнуло.

Лили каким-то чудом успела отбежать к противоположной стене. Цепи, которые Рем предусмотрительно надел на себя, спасли её жизнь — они оказались слишком коротки, и монстр повалился наземь, не сумев в этот раз до неё добраться.

Лили в ужасе вжимаясь в стену, обречённо наблюдая, как это беснующееся нечто скребёт по полу, будто собака на поводке.

К сожалению, развлекалась этим тварь недолго. В два прыжка оно оказалось у того места, где цепи крепились к земле, и потянуло крепление на себя. То не сразу, не то, чтобы совсем легко, но поддалось. Раздался неприятный металлический скрежет и чудовище выпрямилось, торжествуя.

Оно было свободно. В глазах твари Лили читала свою смерть.

Она не пыталась спастись. Бежать было некуда. Оружия нет. Оставалось только молиться.

— Эванс! Ко мне! Быстрее!

В открывшемся светлом проёме она увидела человеческую фигуру и, не раздумывая, рванулась к ней.

Оборотень прыгнул наперерез, но ярко-алое, режущее проклятие ударило в него, отбрасывая.

Для любого другого существа заклятие такой мощности и силы если и было не смертельным, то наверняка — поражающим.

Оборотень лишь на миг замедлил движение.

Правда, этого мига хватило, чтобы Лили успела пролизнуть в открывшийся для неё проход.

Огромное нечто в дикой ярости ударилось в закрывшуюся за ней дверь, издав рык невероятной силы. Стены содрогнулись, словно от взрыва.

— Господи, Боже мой! -сорвалось с губ Лили.

— Бога нет, Эванс. Его придумали глупые магглы.

Магический огонёк, зажегшейся на конце палочки, высветил бледное строгое юношеское лицо.

— Регулус Блэк? — выдохнула Лили.

-Что? Помог тебе твой бог сегодня? -презрительно повёл он плечом.

— Помог. Послал тебя.

Рычание за стеной не только не стихало, но усиливалось. Казалось нечто, поселившееся в теле Рема, задалось целью разнести всё в пух и прах к чертовой матери и, судя по тому, как сотрясались стены, его цель была не так уж и недостижима.

— Спасибо, Блэк, — поблагодарила Лили.

— Ты не должна меня благодарить.

— Может, и не должна. Но хочу.

Лицо Регулуса выглядело бледным, как лист бумаги, а глаза казались черными, хотя на самом деле они были переменчиво-серыми. Лили читала в них потрясение.

— Пошли, Эванс. Глупо торчать тут.

— Как же мы уйдём? Я не могу оставить Рема.

— Идём, Эванс, — раздражённо бросил слизеринец через плечо. — Ничего с твоим другом не случится. Прорычится, вывернется наизнанку, снова станет человеком. А вот с тобой нет таких гарантий.

Туннель, по которому они шли, был совсем не похож на тот ход, который вёл из Хогвартса в Хогсмед. Он был довольно просторный, рядом свободно можно было идти втроем и ещё место до стены останется. Потолок выглядел странно, будто одна треугольная арка переходила в другую, создавая пространство, как в готическом соборе. При этом и стены, и потолок, и пол были не земляные, а облицованные каменными плитами.