— Да, если армия южных захватчиков отступит, как мы и рассчитываем, то хайтин Кэй сможет больше не беспокоиться о наших тылах, — заметил с другой стороны стола Васато. — Они с Мяо, похоже, вошли во вкус и теперь никак не могут остановиться. Хотя как раз останавливаться нам сейчас и нельзя, пока мы продолжаем активно бить юнь по всем направлениям, это не дает им времени, чтобы опомниться и подготовиться к отпору.
— Первая армия генерала Манчи и та, что осаждает Циндао, вряд ли легко поддадутся панике, — прорычал потомок Шаарад, продолжая разглядывать разноцветное полотно земель, раскинувшееся перед ним. — Если их главнокомандующий не глуп, а он далеко не глуп, то он стянет все свои оставшиеся силы к удобной позиции, чтобы подготовиться к приходу Закатной армии. Генеральное сражение видится неизбежным, но в этом случае оно куда более выгодно для нас, чем для Манчи. Численность сторон будет практически равной, на этот раз даже немного в нашу пользу. Для того чтобы изменить такой расклад, внутренних резервов у юнь недостаточно. Действия сиртаков на юге всерьез подорвали их силы, Ляолян вынужден исполчать крестьян из собственных царских вотчин, но это все равно неполноценная замена даже самым "зеленым" солдатам.
— Мы хорошо проредили их ветеранов, но лучших Манчи сберег при себе. Это тоже стоит учитывать, — напомнил Васато.
— Именно, — подтвердил Куанши. — Последняя примененная хитрость была нашей самой большой авантюрой, куда большей, чем речной поход по руслу Чаанцзянь. То, что все сложилось именно так — большая удача, хотя списывать все на проделки Судьбы тоже не стоит. У нас есть хороший полководец, и это решает гораздо больше.
Две огненных бездны в прорезях роговой маской, скрывавшей истинное лицо Куанши, безмолвно воззрились на сидящего перед ним человека одновременно двумя совершенно разными взглядами. Тайпэн Вань слегка склонил голову, как бы молчаливо соглашаясь со сказанным.
— Это уже чересчур, — несмотря на усталость, Ли не мог не оспорить единого и весьма неожиданного для него мнения тех военачальников, каждого из которых он считал уж куда более умелым и опытным полководцем, чем самого себя. — Последовательные отступления с целью заманивать в засаду все более и более крупные отряды противника, ты использовала еще в свою первую компанию против Фуокан.
— Да, это верно, — ответила Йотока с усмешкой, в исполнении демона прозвучавшей довольно пугающе, — но все-таки не в таких масштабах. И без какого-либо массового применения метательных механизмов.
Полог шатра слегка шелохнулся, и внутрь изящно проскользнула бесшумная тень. Ли ощутил мимолетное ледяное прикосновение, а на столе перед ним появилась дымящаяся пиала, от которой исходил знакомый ромашковый запах бодрящего отвара, приготовленного Удеем. Тайпэн, не задумываясь, осушил фарфоровый сосуд и вновь повернулся к Куанши. Таката присела на левый подлокотник кресла тайпэна и уже привычным жестом перекинула руку на правое плечо императорского вассала, блеснув кровавыми искрами в глазах.
— Этот план предложила ты, — отступать так просто Ли не собирался. — Мне не нужно ни чужой славы, ни незаслуженного уважения.
— Я предложила свой старый план, но это ты усовершенствовал и дополнил его так, что он преобразился в нечто новое. Скромность, конечно, всегда хороша, но только пока не переходит в бессмысленную глупость, — резко добавил после первой фразы Йотоки истинный сын Шаарад. — Тот, кто пытается отрицать собственные заслуги...
Хриплый кашель не дал демону договорить. Видимо, вторая сущность, скрытая в монструозном теле, не пожелала, чтобы фраза была озвучена до конца.
— Он боится не славы, — саркастичный тон къёкецуки заставил Ханя насторожиться. — На самом деле, он боится признаться, что сам отправил на смерть тех, кто погиб ради того, чтобы противник не заподозрил подвоха.
— Каждому полководцу, рано или поздно, приходится сталкиваться с решениями подобного толка, понимая и принимая их неизбежность, — прищурился Васато.
— Но Ли еще не приходилось, — все также с легкой поддевкой ответила Таката, ничуть не смущаясь того сурового взгляда, который Хань искоса бросал на нее. — В Ланьчжоу, в Сиане, в имперской столице, в походе и в Таури, и даже в недавней битве Ли никогда не принимал таких решений сам. Случалось, велел другим отдать подобный приказ, или, бывало, перекладывал решение на плечи добровольцев, соглашался с общим мнением или искал поддержки у других военачальников, но сам...
— Ты действительно так думаешь? — голос Ли не дрожал, но внутри у тайпэна все словно сжалось от жгучего озноба.
Хань действительно не знал ответа на вопрос, затронутый мертвым демоном, и сейчас искренне пытался понять, находят ли слова кровопийцы какой-либо отклик в его душе, и насколько близки они могут быть к отвергаемой им истине.
— Я думаю, что на самом деле ты боишься не этих конкретных приказов и даже не взятой на себя ответственности за них, — насмешка исчезла из речи Такаты, сменившись полной серьезностью. — Ты боишься, что потеряешь возможность ценить жизни тех, кем командуешь. Что они перестанут быть для тебя столь же ценными, как и раньше, и тогда ты сам изменишься окончательно и бесповоротно.
— Такая опасность присутствует, — нехотя кивнул тайпэн Вань. — Правда, обычно ей легче всего поддаются выходцы из семей чжэн-гун. Им трудно оценить жизнь простого солдата или крестьянина, ведь с самого детства их приучали к тому, что они не стоят ровным счетом ничего.
— Фамилия Шан тоже принадлежит к высшей знати, — напомнил Васато с укором Ли.
— Лишь два поколения, — усмехнулся в ответ тайпэн. — Я родился энь, а среди моих предков более чем достаточно цзун, чиновников и безродных воинов, чтобы я с умным видом мог рассуждать о подобных вещах.
— Никто не сможет победить твой страх, кроме тебя самого, — прорычал Куанши. — Как говорил Со Хэ — все в руках человека, и даже его Судьба.
— Не волнуйся, — "успокоила" Ли къёкецуки. — Если ты вдруг станешь, хоть в чем-то походить на того мерзавца Анто Гьяня и ему подобных ублюдков, я буду первой, кто с огромной радостью вцепится тебе в горло.
— В последнем и не подумаю сомневаться, — улыбнулся Хань, чувствуя, как холодные пальцы демоны чуть сильнее, чем раньше, сжимают его плечо. — Это ты точно сделаешь с большим удовольствием.
— Молодец, — сверкнула клыками Таката. — Хороший тайпэн.
— Что-то у вас тут слишком тихо и мрачно!
Огненно-рыжий вихрь, влетевший в штабной шатер, сумел мгновенно расшевелить собравшихся, и даже Куанши, напоминавший в моменты задумчивости каменную статую, заметно оживился. Фуёко, сопровождаемая К"си Ёнг, бросила поверх карты несколько бамбуковых тубусов с печатями юньской полевой почты и с крайне довольным видом воззрилась на окружающих. Затем внимание кумицо резко сфокусировалось на "милой парочке", устроившейся в дальнем кресле.
— Вас и на сутки нельзя оставить без присмотра!
— Смотрите, кто заговорил, — с шипением откликнулась къёкецуки, демонстративно придвинувшись поближе к Ли и прижимаясь к нему. — Тебе, хвостатая, напомнить о твоих собственных фокусах?
— Никто особо и не сопротивлялся, — с оттенком гордости хмыкнула оборотень.
— Может быть, лучше расскажешь о том, что тебе удалось узнать, — напомнил Хань, решивший заодно уйти от скользкой темы.
— Генералы на грани паники, офицеры приканчивают запасы вина и осхе, а солдаты болтают о том, что пора возвращаться домой, — Фуёко картинно оперлась руками на столешницу, словно актер, красующийся на сцене перед зрителями. — Дорога на Циндао открыта, а то, что осталось от юнь в Генсоку, уже не армия. И, кстати, Ли, ты оказался прав, мои сестры действительно напрямую замешаны в столь быстрой и своевременной передаче сообщений и сведений между войсками Манчи.
— О, еще бы, — насмешливо фыркнула Таката. — На свете похоже нет такой подлой выходки, в которой, так или иначе, не был бы замешан кто-то из вашей рыжей породы.
— Столкнуться с кем-нибудь из них напрямую я, к сожалению, так и не смогла, — продолжила кумицо, игнорируя колкие замечание ухмылявшейся къёкецуки, — но следы были отчетливыми, а запахи очень знакомыми.
— И если это так, — заметила Ёнг, молчавшая все время до этого, — то генерал Фанг не более чем очередная марионетка. А хорошо это или плохо — пока не ясно.
— Зато ясно другое, — ответил Ли. — Мы идем на закат в земли Чжу, чтобы освободить столицу провинции и дожидаться подхода Закатной армии.
— Если каган Альлык не ошибся, а на пути у тайпэна Суня не возникнет неожиданных препятствий, то уже к началу осени мы сможем выступить в направлении пограничных крепостей, — коготь Куанши очертил намеченный рубеж на карте и замер, указывая на замок Цзянмэнь, самый крупный оборонительный комплекс, захваченный армией Юнь в первые дни войны.
— Это если Манчи отступит из Хэйдань, — напомнил Васато. — Но даже если так, раньше, чем к середине зимы мы не сможем взять в полноценную осаду главные опорные базы юнь, а царская армия тоже никуда не исчезнет.
— В любом случае, это явно лучше того, с чего нам пришлось когда-то начинать, — с явным облегчением улыбнулся Хань. — Главное, чтобы те жертвы, что уже пришлось принести, не стали бы вдруг напрасны.
Взгляды людей и демонов скрестились на главе военной разведки, и даже ей не удалось не вздрогнуть от этого.
— Тайпэнто не передавал мне никакой информации касательно возможности начать мирные переговоры с ляоляньским двором, — сухо бросила Ёнг. — И без личного решения Единого Правителя этот возможный ход по-прежнему будет оставаться лишь чьей-то случайно высказанной вслух идеей.
— Очень надеюсь, что так оно и будет, — кивнул Ли. — Позволить дать Юнь очередную передышку на несколько десятилетий, чтобы собраться с новыми силами было бы для Империи самой большой ошибкой.
— Не волнуйтесь об этом, тайпэн, — полководец из рода Шан был настроен не менее решительно, чем его молодой побратим. — Не вы один придерживаетесь этой позиции. Никто в Хэйан-кё не позволит одному человеку решать за всех, и тем более за Избранника Неба. Мы изгоняем врага со своей земли, но война от этого не заканчивается.
Стены роскошного кабинета, к которому генерал Манчи уже начал понемногу привыкать, впервые вызывали у него раздражение. Пока подавить остатки проимперских сил сопротивления в Хэйдань до конца так и не удалось, и ставка главнокомандующего по-прежнему оставалась в Надбанту. Но вскоре это, похоже, должно было измениться, но совсем не так, как изначально рассчитывал Юнь.
Последние известия из Генсоку впервые с начала компании выбили генерала из колеи, и это не осталось незамеченным окружающими. Несмотря на полное отсутствие внешней информации, тайпэн Гэнь, ставший неизменным противником Манчи за доской каргёцу, был достаточно проницательным человеком, чтобы догадаться о случившихся изменениях на театре военных действий.
— Мне кажется, мы оба прекрасно понимаем, что объяснять происходящее одним лишь темным колдовством было бы, по меньшей мере, глупо, — несмотря на тяжесть цепей и свинцовых грузил, Цурума выглядел куда более бодрым и веселым, чем Юнь. — Похоже, мальчик начинает обыгрывать вас в вашу же игру и по вашим же правилам.
— Ему удается достигать определенных успехов, но они вряд ли изменят ситуацию хоть сколько-нибудь кардинально, — Манчи понимал, что следует взять себя в руки, но после известий о гибели ляоляньских наемных убийц и поражении наследника рода Цучи, уже ничто не казалось генералу более зыбким, чем что-либо связанное с тайпэном Ханем. — Прежде ему и его войскам почти всегда приходилось обороняться, а мои полководцы были вынуждены предпринимать активные действия в наступлении. Теперь все изменится строго в обратную сторону.
— И этого, по-вашему, будет достаточно? — Цурума откровенно смеялся, впервые видя своего противника столь сильно испуганным.
Сегодняшний вечер начинался вроде бы вполне обыденно — с неспешного состязания в любимую игру всех стратегов со времен первого Императора династии Цы. Сразу после ужина полководцы встретились за круглым столом с нефритовой доской и золотыми фигурками. У каждого из них эти вечерние, а порой и ночные схватки давно уже стали входить в привычку. Но в этот раз доиграть спокойно им так и не дали. Гонцы с важными посланиями прерывали их поединок трижды, и после последнего донесения Юнь, отшвырнув письмо в сторону, вскочил со своего места и начал рассерженным тигром заметаться по комнате. Это было настолько непохоже на обычное поведение всегда спокойного и вызывающе надменного генерала Манчи, что особенностью момента прониклись даже его личные телохранители. Чем дольше воины главнокомандующего продолжали следить за своим взбудораженным начальником, тем сильнее они начинали нервно теребить кисточки из золоченого шелка, украшавшие их доспехи и рукояти мечей.
— Ему просто везет, а возможно все дело действительно лишь в запретной магии, — одернул сам себя Юнь, но это вызвало лишь новую злорадную улыбку на лице у Гэня.
— Это лишь пустая отговорка, генерал. В конце концов, вам придется признать, что вы столкнулись с кем-то, кто превосходит вас. Может ли он сравниться с Йотокой Юэ или с вашим легендарным предком, я не знаю, но для генерала Юнь Манчи — это точно, как минимум, равный соперник.
— Допустим.
Царский генерал вздрогнул от сделанного им допущения, но его сила воли легко позволяла ему быстро вернуться к реальности. Ведь если принять слова Гэня как неизбежную истину, то все сразу становилось гораздо проще. Да, у главнокомандующего Ляоляна были серьезные трудности, но они не были неразрешимыми. И если сделать нужные правки, перестать считать Ханя везучим щенком и пересмотреть план компании, то ничего действительно катастрофического пока не предвиделось.
Тайпэн Императора тоже заметил, как Юнь во второй раз переменился за этот вечер, замерев на месте и словно прислушиваясь к далекому шепоту. А затем плечи генерала привычно раздвинулись в стороны, а у фигуры вновь появилась гордая осанка. Слегка повернув голову, Манчи искоса посмотрел на Цурума и слегка улыбнулся.
— Знаете, Гэнь, у моей семьи осталось немало наследия, которое мы не выносим на суд других. В том числе, это касается и того, чему учил своих сыновей и внуков генерал Фу. У него есть одно забавное высказывание, относительно того, когда тебя "обыгрывают по правилам". Хотите узнать, какое?
— Разумеется, — с неподдельной заинтересованностью ответил тайпэн.
— Если ты заставил противника следовать своему плану, но он все равно побеждает, значит это уже его план. Чужой же план необходимо обязательно разрушить, быстро и действенно, а значит...
Два быстрых шага в сторону стола Юнь сделал, пока Цурума еще пытался осмыслить услышанное. Нефритовая доска, разделенная десятками линий, взметнулась в руке генерала. Крошечные фигурки, каждая из которых была искуснейшей работой настоящего мастера, полетели на дорогой ковер, устилавший пол. Острый каменный угол ударил Гэня в висок. Кровь брызнула совсем несильно, но вассал Нефритового Трона тут же беззвучно повалился на бок. Никто из телохранителей Манчи так и не пошевелился.
