* * *
— Тебя зовёт наш военный вождь — Корс Филфхариан, — сообщила Лёну валькирия, и в голосе её звучали ноты уважения.
Вольт Громур куда-то исчез — как прибыли они, так и испарился. Может, отправился на наблюдательную вышку — тут каждый человек при деле, спать некогда. Все устали до чёртиков — уже почти год держат оборону. Даже студенты отозваны с учебы и мобилизованы в оборону.
Немолодой, но крепкий мужчина с седоватой бородкой стоял возле стола с разложенными бумагами. Внимательные глаза его острым взглядом окинули фигуру посетителя — того самого мага Румистэля, о котором они с Брунгильдой говорили. Похоже, вид нового мага ему не слишком понравился — вождь коротко кивнул.
— Брунгильда рассказала как ты бился со сквабарами, — заговорил он сразу о деле, — один пятерых — это подвиг. Но, как я понял, ты сражался каким-то другим мечом — не нашим?
— Да, мой меч зовут Каратель, — ответил он, недоумевая. Когда-то Брунгильда сама ему сказала, что его меч особенный и что его имя — Каратель. Было это ужасно давно — в деревне Блошки, где он казнил деревенскую ведьму Марию за преступление.
— Я могу его видеть? — сдержанно спросил архимаг, а в глазах его явно читалось недоверие.
Он много раз демонстрировал Брунгильде возможности своего меча, и она знала, что его оружие способно превращаться в иголку и само находит место за отворотом его куртки.
Не говоря ни слова, Лён вытянул перед собой руку и как будто собрал пальцы вокруг невидимого эфеса, в тот же миг в его ладони послушно образовалась удобная, прохладная рукоять меча, и вырос в ровное, сияющее белое пламя средней длины клинок.
— Ты бился этим? — изумлённо спросил Корс Филфхариан, — У него же лезвие в два раза короче дивоярских мечей! Тебе пришлось вплотную приближаться к сквабарам! Как ты уцелел?
В ответ Лён молча окутался сияющим пламенем, и на нём образовались великолепные доспехи, в которые он наряжался всякий раз, когда хотел того — вот почему ему не требовалось обычное дивоярское снаряжение.
— Да, ты впечатлил меня, — едва переводя дух от непонятного волнения, сказал Корс, — Если бы у нас был хоть десяток таких мечей, мы бы прошли по всей земле и уничтожили всю нечисть.
Вот это и тревожило Лёна: они думают, что можно рано или поздно уничтожить всех чудовищ, зачем и держат границы открытыми. Они не знают наверняка, что и море в этой области уже полно всяческих монстров, и горы Дерн-Хорасада — сплошные дыры в адские миры. Что нечисть будет идти и идти потоком в поисках пищи, пока не иссякнет и не закроется источник, питающий этот исход.
— Почему вы не поставите магическую преграду? — спросил он, понимая, как трудно это объяснять — откуда им знать, каков источник его знаний об этой области.
— Мы делаем, что можем, — ответил архимаг, — день и ночь наши люди стоят перед щитами и насыпями, сдерживая напор чудовищ и прогоняя толпы заражённых. Но у всех есть предел — они выдыхаются, а не все умеют держать щиты.
Лён промолчал: он терялся в догадках и никак не мог увязать известные ему данные в целую картину. Возможно, сжатие области началось не сразу после раскрытия Красного Кристалла — он же просто раньше думал так, без всяких на то оснований. Возможно, был период, когда сначала границы областей были проницаемы. Но он не видел того, он в это время находился на горе, где таял кристалл с телом Пафа и видел всю картину в ускоренном темпе. Он видел как сворачивалось и закукливалось пространство, и думал. что процесс пошёл с самого начала. А оно оказалось совсем не так: для Селембрис это был по меньшей мере год несчастий и напряжённой обороны.
Он бы и дальше молчал, но тут Корс сдвинул с места большую карту, на которой легко узнавалась поражённая область: вот оно, море Неожиданностей, вот горные цепи, вот острый треугольник, на котором когда-то стоял Дюренваль, вот на другой стороне моря длинная коса, в основании которой звездой сияет Дерн-Хорасад, как центр этого маленького мира, а вот вокруг моря множество значков — дубовый лист, это же всё города и страны! А по периметру этого огромного участка — замкнутая линия, расчерченная на отрезки с подписями, цифрами, крестиками и знаками — оборонный вал!
Он думал, архимаг пригласит его к карте, но тот небрежно скинул её на пол, а под картой обнаружилась книга, раскрытая на середине. На одной странице была какая-то картинка, а другую закрывала рука старшего мага.
— Скажи, Румистэль, — со странной торжественностью заговорил Корс Филфхариан, — сколько магических языков ты знаешь?
Этот вопрос застал Лёна врасплох. А какие магические языки он знает?
— Ну, всеобщий, рунный, — несколько обескуражено произнёс он и замолчал. Упоминать цветное письмо не имело смысла — ему знакомы несколько символов из этого языка да ещё иногда приходят на ум фразы или слова.
Валькирия и архимаг переглянулись, и было заметно выражение разочарования на их лицах: они явно ожидали другого.
К чему-то велась вся эта игра, было у Лёна такое чувство, что его старательно проверяли, и вот последнего испытания он не прошёл.
— Значит, ты не сможешь прочитать что здесь написано, — заметно упавшим голосом произнёс военный вождь.
— Думаю, что нет, — вежливо ответил Лён. Хорошо было бы сейчас раскланяться и отвалить, потому что, судя по всему, как-то дивоярцы с этой проблемой справились в этом далёком прошлом: земля Селембрис жива и процветает. Ни болезней, ни сквабаров нет, а область Дерн-Хорасада закрыта навсегда. Вот сейчас надо придумать подходящий предлог и удалиться, а затем простым переносом в пространстве перескочить границу области и заглянуть в город Гедрикса.
— Это очень старая книга, — покачала головой Брунгильда, — и в ней написано как раз о том как поставить непроницаемую преграду — на века.
А он что может сделать?
— Когда-то наши предки-маги нашли заброшенный летающий город эльфов, — так же покачивая головой, произнёс Филфхариан, — Многие поколения минули, пока мы научились пользоваться его чудесами и стали продолжать дело, которое почему-то оставил великий народ. Многое ещё нам неизвестно. Вот эта книга одна из таких, содержащих тайное знание. Здесь нарисовано устройство, какие мы нашли в Дивояре. Но вот как действует оно — не можем прочитать. Я изучил много языков, в том числе и ныне мёртвых, но никогда не видел такого: либо это очень древний язык, либо это тайнопись.
Произнося всё это и смотрел на Лёна, как будто говорил: ну давай, ну напрягись и вспомни.
Своими словами и скрыто звучащей просьбой Корс накладывал на душу Лёна такую тяжесть, как будто уже видел в своем госте спасение, а тот взял и подкачал. Нельзя было так уйти, даже не попытавшись. И Лён уже искоса поглядывал на плотные желтоватые страницы книги, которую в жизни никогда не видел. Была у страниц какая-то странная крупно-зернистая структура, хотя сами они выглядели гладко.
С вынужденным чувством он подошёл к столу, и Корс повернул к нему развёрнутую книгу.
Рисунок ничего Лёну не сказал, а вот текст... минуту-две он тупо созерцал ровно написанные строки, в которых говорилось: "Преобразователь пространства создает виды непроницаемых барьеров в зависимости от настроек. Для этого надо...". И так далее — подробные инструкции с указанием цифрами и знаками. На современном русском языке!
— Не знаешь, — тяжело вздохнул Корс, по-своему истолковав молчание гостя. — Ну, что ж...
— Где у вас находятся эти приборы? — спросил Лён.
— Ты можешь сказать что здесь написано?!!
— Да. Могу, хотя и не понимаю, откуда взялся здесь этот текст — на этом языке пока не говорит ни одно живое существо во всей Вселенной. Его время ещё не наступило.
Да, сейчас, наверно, на Земле Кирилл и Мефодий знакомят племена руссов с придуманным специально для крещения Руси новым алфавитом, и язык технического описания для всех просто абракадабра. Здесь, на Селембрис, маги и то разговаривают более связно, несмотря на то, что ушёл он в прошлое куда как больше, чем на тысячу лет. Хотя, кто знает — время здесь и там течёт неодинаково.
— Эти магические вещи находятся в Дивояре, — с нескрываемым торжеством произнёс Корс Филфхариан, — мы покажем их тебе, пришелец. Но скажи нам, не принадлежишь ли ты к тому таинственному народу, который создал такие удивительные Приборы? Я правильно произношу их название?
Только этого ему не хватало — чтобы его приняли за эльфа. Он похож на остроухих? Нет, язык инструкций не был эльфийским, и вряд ли можно как-то объяснить такой странный факт, как описание работы, сделанное на современном Лёну русском языке. Он устал от загадок и хотел всего лишь помочь дивоярцам. Ему надо было возвращаться, чтобы исполнить то, за чем он пустился в свой путь — изловить тролльчиху и доставить её в Ворнсейнор к королю Алаю. Но путешествие затянулось, и Лён опасался, что оно поднесёт ему ещё какой-нибудь сюрприз.
Путь до Дивояра был неблизким, хоть и виден был небесный город из любой точки Селембрис — странное и необъяснимое явление. Так оно было и во времени Лёна. Днём и ночью плыло по небу светящееся облако, с которого лились хрустальные струи — восемь рек, исходящие из вечного источника, — Звезды на центральной площади перед Университетом.
В какой-то миг, когда лунные кони встали своими серебряными копытами на голубую почву Дивояра, показалось ему, что он вернулся в свое время, потому что рядом с ним была Брунгильда — очень похожая на саму себя, разве только моложе и стройнее. Но сам город, его вечные ворота, и лунные стада, пасущиеся на его облачных лугах, и жемчужная мостовая, и хрустальная арка — всё те же. Здесь было всё до щемления в сердце знакомо: и площадь Звезды, и Университет, и цветные секторы жилых кварталов. Подумалось, что вот пойди сейчас в Зелёный сектор, и найдёшь там монстрозоолога Вэйвэ Валандера, и он увлечённо рассказывает молодёжи про то как они с Магирусом Гондой добывали для монстропарка особенно занятных чудищ.
Но улицы летающего города оказались на удивление безлюдны, и не летали толпы студентов над башнями Университета. Совершенно очевидно, что все заняты на обороне области Дерн-Хорасада.
— Наверно, ты устал с дороги, Румистэль? — обратился к Лёну военный вождь, — Брунгильда, помоги гостю найти подходящий дом, где он сможет отдохнуть и привести себя в порядок, а я пока пойду и расскажу новость главе Совета.
Лён сразу направился в Аметистовый сектор — к своему новому жилищу, которое толком не успел ещё освоить, а Брунгильда — за ним. На прощание она почему-то переглянулась с Корсом, но Лён этого не видел.
Свой дом он нашёл сразу — тот стоял свободен.
— Вижу, я тут не нужна, — с улыбкой заметила Брунгильда, — ты найдёшь здание Совета?
— Конечно, — рассеянно кивнул Лён. Ещё бы он не нашёл здание Совета! Ещё хотелось заглянуть в те комнаты, где они прожили с Пафом целый год, пока тот не стал королём Сильвандира.
Он подошёл к двери и протянул к ней руку, ожидая встретить отказ, ведь тут, в этом времени, он не был инициирован на это жилище. Оно случится позднее, через тысячу лет. К его удивлению, дверь мягко отворилась, как будто он был хозяином этому дому.
Внутри всё было так же, как оставил он в далёком будущем — всё на тех же местах, как будто никто тут не жил за эту тысячу лет. И вазы, и вещицы, и шкатулка в самоцветной комнате. Но не было его вещей, которые он спрятал перед уходом в свой долгий поход.
Вымывшись в роскошной, как всё здесь, ванне, одевшись в чистую одежду, он почувствовал себя прекрасно — это был его дом. И пошёл с ещё мокрыми волосами в обход своих владений. Двойственное чувство владело им: как будто растворился он меж временами и ощущал себя одновременно и во времени, где остались его друзья, и этим временем, где был он сам себе незнакомым, зато все остальные были почти те же.
Он шёл по этим дивным апартаментам, переходя из комнаты в комнату и, чтобы избавиться от ощущения нереальности, вёл по стене рукой, касаясь пальцами прохладных самоцветных мозаик. Одна особенно его заинтересовала: меж двух колонн из полупрозрачного материала красовалась надпись на языке, которого он не знал: выложенная по кругу разноцветными драгоценными камнями цветная надпись эльфийских символов. Рубины, сапфиры, бериллы, изумруды, аквамарин и другие камни складывались в слова, а посередине сиял, рельефно выложенный из светлых изумрудов настоящий с виду, хоть и меньше по размеру Живой Кристалл, подобный тому, какой разбил Гедрикс!
Вне себя от изумления, Лён прикоснулся к нему пальцами, и от этого слабого прикосновения цельная стенная панель мягко разошлась, открыв проход в новое помещение.
Едва войдя внутрь, он понял, что уже видел это помещение — во сне! Восьмиугольная комната с четырьмя витражными окнами, искусно сложенными из драгоценных камней всех оттенков, отчего изображения казались объемно-живыми. Четыре портрета были на этих окнах, которые не вели никуда и не могли смотреть на улицу — он помнил расположение комнат в доме!
Мужчина в плаще из чернобурки — таком, какой подарил Лёну Паф! — с мечом Джавайна в твёрдо сжатой руке. За его спиной был вид Северных Ворот Дерн-Хорасада! Золотая корона охватывала его лоб и пепельные волосы, и подобные мрачным тучам глаза в упор смотрели на Лёна. А за ним лежит в мирной позе крылатый Грифон и смотрит умными глазами, как будто узнает. Это Гедрикс!
Второй тоже знаком: чистые синие глаза, русые кудри, расшитый серебром лазоревый кафтан, и тот же меч Джавайна. За спиной его далёкие заснеженные горы и видно вдали глубоко-синее море, и серебристые облака плывут по небу. Белый конь за его спиной, крылатый лунный скакун Дивояра! Это сын Борея — Елисей!
На третьей картине такой знакомый — как живой! — Финист, сын Огненной Саламандры. В своих красных доспехах и с красным огненным драконом позади — это Горай! Фон за его плечами не оставляет никаких сомнений: огненный мир, где текут реки лавы и идут дожди из раскалённых углей.
И вот четвертая картина: на ней он, Лён. Хотя, нет, это не он, потому что нет у него такого пронзительного взгляда, и лицо его не так прекрасно. И не было никогда у него белого крылатого дракона. Это Румистэль — таинственный герой, имя которого он себе присвоил. И за спиной его чернота космоса, пронизанная звёздами и летящей кометой.
Ну вот и всё, он нашёл то место, где пряталась эта тайна. Но что за ней? Зачем всё это сделано и какой в этом смысл, кроме невообразимой красоты? Вспомнились ему собственные бредни: вот он приходит в эту тайную комнату и складывает найденные эльфийские осколки в высокую прекрасную вазу посреди комнаты. Вот она, эта ваза — ростом в половину человеческого роста. Но вот заглянул он в неё с тайной надеждой, что найдет полный клад кристаллов, а там пусто.
Ну что ж, ещё одной тайной больше.
Он оделся и вышел из дому, который сам закрыл за ним дверь. Направился к зданию Совета, по дороге пролетев над картой Дивояра, где всё было точно так, как в далёком будушем, кроме одного: не мелькали над улицами и домами крохотные фигурки диворяцев, потому что Дивояр был пуст.
