В связи с поставленными задачами в первую очередь предстояло снестись с руководителями местных колониальных администраций, в лице— президента аудиенсии Санто-Доминго, по установлению фактической границы на месте по Эспаньоле и Кубе, так как данному президенту административно подчинялась и Куба; вице-королем Новой Испании, так же по установлению фактических границ на местности и вице-королем Перу, по передачи города Икике с портом и прилегающими землями, согласно договора и приложенными к нему картами. Для чего всем трем главам колониальных администраций ушли соответствующие обращения, отправленные в феврале, через купцов из Санто-Доминго, давно поддерживающих тесные торговые связи с Новгородом-Испанским. Однако к практическому выполнению плана по организации новых баз, 'витязи' смогли приступить только в ноябре этого года. И то, по данному времени, этакая скорость исполнения договоренностей, была невидимо высокая. Обычно проходило года полтора-два, пока в Новом Свете приступали к выполнению указаний из Мадрида. А пока шла бюрократическая возня по установлению границ и передачи новых земель Русскому царству, в анклавах Заморской Руси приступили к заготовке пограничных столбов, раскрашенных в косые зелено-красные полосы, в традициях покинутого попаданцами мира-времени.
* * *
В Порт-Иване в апреле закончили строительство пары флейтов, спустив их на воду для окончательной достройки, которую и завершили к сентябрю сего года. На освобожденных стапелях, не мешкая заложили новинку, пару кораблей управлением флота, с планируемым их вводом в строй флота в декабре 1572 года. Хотя стапеля они освободят уже через год, в апреле следующего года. Благо, что стальные силовые наборы и все двигатели были доставленный еще в прошлом году. В июле 'Касатка' доставила в Порт-Иван два комплекта корабельных радаров, для установки на корабли управления.
В середине апреля из гавани Новгорода-Испанского вышли три эскадры. Военные галеоны направились на 'охоту' к берегам Западной Африки, как и в прошлый раз 'промышлять' торговцев 'живым товаром', в основном португальцев. Суда держащие курс на Азоры, везли товары Нового Света собственного производства. В общем данный поход по этому маршруту был последний. Было решено пригласить своих торговых партнёров из Ла Рошеля в Новгород-Испанский. Пришла пора сильнее привязывать этих негоциантов к русским землям Заморской Руси Русского царства. А что для купца более крепче, чем узы прибыли? Ничего святее прибыли для него нет. Вот и решили сильнее приблизить к царству данную группу. Даже потеряв некую сумму из своей прибыли. Партнерам будет объявлено, что этот рейс последний и предложено снарядить им несколько кораблей и пройти с эскадрой до Кариб, где в свою очередь загрузить трюмы своих кораблей колониальным товаром. 'Турецкая' эскадра в этот раз везла 'спецгруз', для 'Крестоносца', в виде дюжины неприметных молодых мужчин, бойцов, более заточенных на проведение тихих силовых операций, чем на незаметный, повседневный, нудный сбор сведений о стране пребывания. Пришла пора поработать диверсантам по турецким сановникам. Снарядили по максимуму, выдали даже 'Винторез' с запасом патронов. Правда боезапас для снайперки был ограничен парой сотен единиц, но и этого было 'выше крыши'. Использовать весь боезапас было не реально.
Через три дня, после выхода выше описанных кораблей, рейд Порт-Росса покинула 'Касатка', освободившая стоянку для прибывшей в Порт-Росс в начале июня 'Белухи.
5 мая вышла в море 'Конвойная эскадра фрегатов', пришло сообщение, что очередной 'Серебряный флот' намеревается вскоре покинуть Гавану. Значить наступила пора русским начать выполнять условия мирного договора по обеспечению проводки судов испанского торговой армады через воды 'Багамского канала'. И снова, к огорчению команд фрегатов ни один залетный пират не появился в пределах видимости русских кораблей.
* * *
Русский форт на Тринидад продолжал существовать и даже развиваться, перейдя на самообеспечением почти всеми продуктами, кроме хлеба, поля под пшеницу и рож только распахали в конце прошлого года, в окрестностях присоединенных деревень аборигенов острова. А огороды распахали и посадили ещё в первый год существования форта и собрали уже третий урожай, с момента основания поселения. В этом году в форт назначили коменданта, русского боярина из уральцев, Воронина Максим Викторович, в то же время являющегося младшим вождем рода Рось племени варроу Быстрая Ласка, прибывшего в начале января вместе со своими двумя женами: Семибогатовой Екатериной Сергеевной -скво Плакучей Ивой и Орехович Ларисой Викторовной— скво Ласковой Зайчихой и детьми. Максим получил данную должность в основном по причине имевшихся у него, хоть каких-то минимальных знаний из того, до переносного мира, по добыче и переработке нефти, ибо в оставленном мире-времени он был студентом нефтехимиком. Вот и поставил ему комфлота задачу, организовать со временем добычу и переработку нефти на месте. Для решение которой Воронин и прибыл в Нефтегорск. Кстати название для форта и разрастающегося при нем поселения предложил так же Максим и естественно назвал форт на вырост-Нефтегорск.
* * *
Созданная в прошедшем году Лига ирокезов, с начала весны приступила к наращиванию военного давления на земли Ивановского уезда. Не обходилось ни одного дня, что бы не было столкновения с отрядами 'пяти племен'. То воины сенеков нападут на патруль русских, то рейдовики кайюгов засветятся перед дозорными отрядами уезда и пропадут бесследно для своих единоплеменников, то люди племени онондага попадут на границе под раздачу русской конно-маневренной группы, то бойцы онейда устроят засаду на пограничников Русского царства, то союзники русских разгромят группу могавков, человек в тридцать-сорок, зашедшую на земли уезда. В общем 'весело' было, ни дня без 'представления', естественно эти мелкие 'представления' должны были закончить большой 'премьерой' и она не застала себя ждать. В начале июня от дальних дозоров союзников, выдвинутых глубоко в земли ирокезских племен, поступило сообщения, что замечено движения крупных отрядов ирокезов, от пяти сотен до двух с половиной тысячей воинов, в количестве девяти штук. А вскоре пошли и 'языки', которые пояснили, что согласно решения совета старейшин племенного союза, решено изгнать белых пришельцев с земель своих братьев по языку, заодно истребить и их прихлебателей из числа поутан и лепан.
Ввязываться в летучую войну с местными, русское командование не стало, поставив на разгром армии вторжения в одной генеральной битве. Для чего начали отводить свои воинские отряды и группы с пути индейцев, заманивать объединенные отряды ирокезов к Анастасийску, от которого так же отвели большинство воинских отрядов. Зато собрали за городскими стенами всех переселенцев с округи, с семьями и скарбом, очистив все деревни и хутора от населения. В паре фортов, которые успели построить, готовились сеть в осаду гарнизоны. Но путь на город, набитый мирными землепашцами и ремесленниками с их семьями и имуществом, был открыт. О чем вожди армии вторжение вскоре и узнали, и уже через две с половиной недели, после поступления первых сведений о появлении отрядов ирокезов, их авангард появился у городского рва. А к вечеру подтянулись и основные силы аборигенов.
Тут же из города, за подписью градоначальника боярина Ивана Григорьевичи Выродкова, ушла радиограмма в адрес адмирал-губернатора, с сообщением о начале осады города основными силами индейцев. И уже на вторую ночь, после начала осады, мимо города прошли почти полсотни больших барок, с артиллерией и пехотой на борту. Почти неделю, войска и суда, за исключение конницы, находились в устье Гусьреки, дожидаясь нужного командованию момента. Два полка кавалерии все это время пасли своих коней на лугах, километрах в сорока на северо-восток от Анастасийска и так же по получению радиограммы, благо, что пара комплектов радиостанций в сухопутном мобильном варианте, к этому времени в уезд из Петрограда поставили, выдвинулись к городу. В уезде на 1571 год, собрались большие, для данной местности и времени силы, только конных стрельцов набралось более двух тысяч, из которых и сформировали два тысячных полка и отдельную сотню. Для создание регулярной кавалерии использовали сосланных новгородских и псковских помещиков с их воинами, которые и стали основой вновь сформированных полков. Даже полковников второго полка конных стрельцов назначили бывшего родовитого новгородского боярина Онцифора Михайловича Анциферовича, названного в честь своего предка, именем основателя фамилии, Онцифора. Да и пехоты было в достатке, более пяти тысяч стволов, правда в операции задействовали всего четыре тысячи. И артиллерией бог не обидел, только под Анастасийск выделили более полусотни орудий различного калибра.
Утро второго дня осады принесло огромному, почти десятитысячному объединенному войску ирокезской Лиги, а главное их вождям, много неприятных эмоций, когда они разглядели появившиеся в отдалении, за их спинами, большое войско белых людей, которые приступили к укреплению своего лагеря, а на руслах рек, стоящие на якорях суда северных пришельцев из-за соленой воды, грозно поблескивающих расположенными вдоль бортов пушками, со смертельным действием которого ирокезские воины были уже знакомы, если и не лично, то по рассказам одноплеменников, которым посчастливилось выжить под градом картечи, выпущенной такими пушками.
Однако, когда окончательно развиднелось и солнце с легким ветерком полностью изничтожило предутреннею туманную дымку, отряды Лиги пошли на штурм 'беззащитного' города, обещавшего не только огромную, по меркам аборигенов, материальную добычу, но и защиту стен от войск 'бледнолицых', и заложников-пленников, для защиты от нападения северян и работы на своих полях или для выкупа. Однако уже через три четверти часа, оставив под валами со стенами и бастионами Анастасийска более двух тысяч воинов, лежащих местами валами высотой до полутора метров, ирокезы отхлынули назад, в свой лагерь, где и сидели до следующего полудня. Однако голод не тетка, припасов в лагере почти не осталось, в расчете на городские трофеи, в том числе и съестные, вожди не озаботились принести с собой достаточный запас пищи для войска. Вот теперь их недосмотр и аукнулся оголодавшим воинам, которые вынудили вождей повести их на приступ укреплений, правда, почти везде недостроенных, лагеря воинов пришельцев.
Устлав подступы к вражескому лагерю трупами своих одноплеменников, погибших от картечи орудий пришельцев и пуль русских бойцов, ирокезы ворвались в лагерь, что бы натолкнуться на прямоугольники латной пехоты, ощетинивавшихся наконечниками пик с лезвиями бердышей и огрызавшихся залпами отступивших с оборонительного лагерного периметра к пехоте, артиллеристов и стрельцов, вставших в промежутках между отрядами латников. Потеряв изрядное количество воинов на пространстве между периметром и отрядами русской пехоты, индейцы сумели подойти к линиям, очерченными длиной пик и рукоятями бердышей. На которой аборигены и остановились, начав громоздить тела своих воинов друг на друга. Попытки прорваться в промежутки между отрядами, пресекались залпами стрелков, пули которых очень точно поражали врагов и пиками с бердышами пехотинцев из крайних рядов отрядов, в промежуток между которыми туземцы пытались прорваться. Отступившие, за ряды своих воинов, 'единороги' открыли огонь гранатами и бомбами по задним рядам воинов Лиги. Поражение войска, вторгшегося в пределы Ивановского уезда Русского царства, стало достаточно очевидным, но могло затянуться, если враг отступить в свой лагерь.
Окончательную точку в битве поставили два полка конных стрелков, переправившихся по наплывному мосту из барок через реку и ударивших в плотном конном строю в тыл атакующих. Залпы кавалерийских карабинов, потом пистолетов и копейный удар, идущих в первых рядах бывших воинов псковкого и новгородского поместного ополчения, по старой привычки использовавших в этой атаке копья, решил исход сражения. Сходу прорвав в нескольких местах боевой порядок ирокезов, одетые в металлические доспехи всадники, развернулись и ударило по флангам туземцев. Перешедшие в атаку пехотные 'ежи' русских, медленно, но верно, 'перемалывали' воинов аборигенов и вскоре избиваемые со всех сторон ирокезы не выдержали, то один, то другой, за ними целые группы, отбрасывали прочь оружие и садились на землю, обхватив голову руками, ожидая смерти. Другие, буквально проломив строй русских телами своих павших воинов, сумели прорваться к берегам рек и даже броситься в их воды. Но из речных русел не вышел не один. Их трупы унесла вода. Картечь судовых, хотя и малокалиберных 'единорогов', но от этого не ставшей менее смертоносной и пули 'сакмарочек' экипажей барок, сделали свою дело, внеся свой вклад к увеличению подданных в царстве Морены.
К закату солнца все было закончено. Русские успели не только добить сопротивлявшегося врага, но собрать раненных, отделив своих от чужих, оказав последним, из числа тяжелых, последнею милость, быстрый уход в 'страну большой охоты'. Рассортировали трупы, отделив вражеские от своих и даже начали копать могилы, своим, на выросшем в окрестностях Анастасийска кладбище, а ирокезам, километрах в двух от стен города. Правда до ночи не успели, докончили на следующий день, похоронив всех павших в этой битве. Потери русских составили почти три сотни убитых и умерших от ран в течении трех суток после сражения. Трупов воинов Лиги насчитали шесть с половиной тысяч, да более двух тысяч взяли в плен. Сколько тел погибших ирокезов унесли воды рек, никто сказать не мог, но еще с месяц находили на берегах Гусьреки, ниже по течению от места битвы, остатки погибших индейцев.
Похоронив погибших, немного отдохнув и пополнив потери, оба полка кавалерии при поддержки двух тысяч пехоты, так же севшей на коней, пошли в ответный 'визит' на земли союза ирокезских племен. И в течение месяца 'резвились' на их землях, не оставив ни одного селения, ни одного живого индейца, на расстоянии недели пути от границ уезда. Перегнав на земли уезда жителей всех деревень находящихся на этой территории. Таковые ответные действия на долгих семь лет обеспечили спокойствие на границе уезда с ирокезскими племенами.
Плененных воинов и пригнанных жителей деревень рассортировали. Мужчин от 12 лет и старше, согнали во временные лагеря и вскоре начали отправлять мелкими партиями. Самых непокорных в карьеры и шахты Меднограда с Железоградом. Остальных за год перевезли на Урал, где загнали с очередным караваном на постоянное место жительство на Алтай, к Молоту. По устоявшейся традиции у побежденных изъяли детишек обоего полу в возрасте от года до пяти и с большим сбережением, с ближайшим рейсом клипера, с сопровождением, перебросили в Арханегеломихайловск, а из него на Урал в 'Долину знаний'. Корпус и институт принял новое пополнение, что бы лет через десять выпустить из своих стен русских офицеров и их спутниц жизни. Не оставили без внимания и такой ценный для переселенцев ресурс, как девушки и молодые женщины побежденных. Их так же пристроили к делу, еще многие мужчины, жители уезда, не имели семьи. Да и вновь привозимые выкупы из басурманской неволи, так же прибывают одинокими.
