— По достоверным данным, сегодня около пяти часов утра в Южной Граниде совершили посадку, по меньшей мере, два корабля пришельцев — вот здесь и... здесь. Непосредственно после высадки из обоих районов выдвинулись танковые колонны противника, наступающие по следующим направлениям...
На карте все выглядело очень грозно. Толстые синие стрелы, походя перечеркивая административный центр провинции город Тамо, хищно смыкались на гранидской столице Шилги. Вот только сегодня, в первый день войны, автор этой картины мог быть либо провидцем, либо фантазером...
— ...Конечно, данное развитие событий является, главным образом, нашим допущением, — поправился майор. — Уже несколько часов мы не имеем связи ни с Шилги, ни с Тамо, ни даже с соседними районами. Поэтому данные мы получаем, в основном, из обрывков радиопередач. Тем не менее, нет никаких сомнений, что город Нейсе оказался или скоро окажется в глубоком тылу противника...
— Другими словами, помощи ждать неоткуда, — внушительно добавил военный комиссар района Нейсе дивизионный генерал Вейн. — Обстановка неясная и тревожная, и я считаю своим долгом объявить в районе Нейсе чрезвычайное положение и принять на себя верховное командование всеми дислоцированными в районе воинскими частями.
— Вы не имеете права этого делать, — негромко, но твердо возразил командир 21-й стрелковой дивизии полковник Гирго. — Я подчиняюсь командованию военного округа, а вы, господин генерал, по-старому, префект, гражданская власть.
— Господин полковник! — вспылил генерал Вейн. — Напоминаю вам, Гранида уже восемь лет управляется не "по-старому", а согласно законам о военном правлении. И вы плохо знаете эти законы. А в них сказано, что при объявлении чрезвычайного положения в любой административно-территориальной единице страны военный комиссар этой единицы имеет право подчинять себе военные формирования.
Полковник Гирго пошевелился, но генерал не дал ему и рта раскрыть.
— Я знаю, полковник, что вы скажете. Да, приказа об объявлении чрезвычайного положения не поступало. Но и не может поступить, раз у нас нет связи. Вы даете гарантию, что она в ближайшее время восстановится? Я — нет. А разве отсутствие связи может стать оправданием пассивности? Мне вручена власть над районом, и мой долг — организовать его оборону. Любыми средствами! Ясно? Я принимаю это решение под свою личную ответственность, и если Шилги или Тамо обвинят меня в превышении власти, разрешаю вам лично арестовать меня и судить. А сейчас извольте подчиняться! То же самое я требую от господ авиаторов, хотя, к сожалению, они вряд ли могут помочь чем-то существенным обороне города.
Оба летчика — и Урган, и его командир бригадный генерал Шоллу — согласно кивнули.
— Боюсь, и мы вряд ли сможем помочь чем-то существенным, — сказал полковник Гирго. — Согласно приказу командующего Южным военным округом, сегодня утром я отправил на соединение со второй танковой дивизией все свои мобильные части — танковый батальон, батальон самоходных артустановок, роту реактивных минометов и дивизион зенитной артиллерии. Так что все, чем я на данный момент располагаю, это два стрелковых полка, укомплектованных по штатам мирного времени, без единого танка и почти без артиллерийской поддержки.
— Позвольте, танки должны быть на заводе, — заметил генерал.
Директор тракторного завода снял и протер очки.
— Совершенно верно. У нас на площадке находится шестнадцать танков, которые мы так и не успели отгрузить...
— Сколько вы можете дать в день? — перебил его генерал.
— Господин военный комиссар, — наставительно сказал директор завода. — Хочу напомнить вам, что наше производство не танкостроительное, а танкоремонтное. Мы сами производим только танковые дизели. Все остальное мы получаем извне. Поэтому больше шести танков мы не сможем дать ни при каких обстоятельствах. Конечно, если не возобновятся поставки.
— Когда вы дадите эти шесть танков? — разочарованно спросил генерал.
— К завтрашнему утру. Понятно, они будут без боезапаса и экипажей...
— С боеприпасами проблем никаких, — буркнул Гирго. — Но вот с экипажами...
— Наберете из резервистов, — оборвал его генерал. — Я объявляю в районе всеобщую мобилизацию. При этом ваши два полка можно будет смело развернуть в дивизию. Нет, в две дивизии! Решено! К завтрашнему утру подготовьте план обороны города, исходя из этого расчета!
— Мобилизовать можно и три дивизии, — вмешался в разговор худощавый немолодой интендант-полковник, начальник тыла 21-й стрелковой. — А вот чем их вооружать? С противотанковыми средствами у нас сложно, все со складов вывезли в Тороканские Ворота. Не лопатами же?
— Можно и лопатами! — рявкнул генерал. — Пусть тогда копают окопы, строят блиндажи или что там! А насчет противотанковых средств... Если я правильно понял полковника Ургана, среди нас присутствует так называемый эксперт, имеющий опыт встреч с пришельцами еще с Заморья. Мы вас слушаем, капитан авиации.
Кен Собеско встал, чувствуя, что все взгляды обращены к нему.
— По опыту обороны Тороканских Ворот, в которой я участвовал в составе полка Стражей, и боев в Шуане, о которых нам подробно рассказывали, танки пришельцев практически неуязвимы для большинства наших противотанковых средств. С ними справляются реактивные минометы и артиллерия крупных калибров, а также танки "Зверобой". Хотя, по моему мнению, наилучшим оружием против пришельцев являются неуправляемые противотанковые снаряды, у нас их звали "мухобойками", забыл, какое официальное название...
— Постойте! — подскочил директор тракторного завода. — Я понял, о чем вы. У нас есть такие установки, шесть штук. И тридцать ракет к ним. Их прислали в качестве опытных образцов. Чтобы мы наладили производство.
— Так это и надо делать в первую очередь! — воскликнул Собеско. — Нужно организовывать мобильные группы истребителей танков из четырех-пяти человек, и это будет наилучшим выходом.
— А танки? — заинтересованно спросил полковник Гирго.
— Может быть. Если использовать их из засад или укрытий. Танки пришельцев можно поражать в борт или в корму с близкого расстояния, их лобовую броню не берет практически никакое оружие. Но в любом случае, все, что применяется против пришельцев, можно применить только один раз. Они обычно дают возможность стрелять первыми, но их ответный огонь всегда точен. И если у двух человек с мухобойкой есть шанс уцелеть, то у танка — никакого. Впрочем, как мне кажется, задачи, которые мы сейчас обсуждаем, имеют только второстепенное значение. Есть вещи более важные, чем борьба с танками и строительство оборонительных рубежей.
— Вот как? — заметил генерал. В его голосе появились опасные нотки. — Господин эксперт считает, что мы здесь зря тратим время. И чем, позволите узнать, мы должны заниматься?
— Во всяком случае, не противотанковой обороной, — резко сказал Собеско. Он понимал, что говорит лишнее, но властный, самоуверенный, не терпящий возражений генерал вызывал у него неприязнь. Такие люди, как он, узурпировали власть в стране, выбросили из армии, а фактически, из жизни его отца, а его самого заставили покинуть родину. — Главная опасность, которая нам угрожает, — это бомбежки. Необходимо срочно выводить людей из города. Нужно рассредоточить все запасы — боеприпасов, топлива, продовольствия, лекарств. После первого же налета мы наверняка останемся без завода и электростанции, нам надо быть готовыми и к этому и заранее принять меры. Может быть, нам нужно подумать о том, как помочь окрестным хозяйствам собрать урожай и спрятать его в хранилищах. Мы должны зарываться в землю, и как можно глубже. Пока не поздно, перенести под землю склады, цеха, госпитали, электростанции. Я не знаю, сколько у нас еще времени, может быть, его уже нет. Но именно на это мы должны сейчас бросить всех людей и всю технику! А не на окопы и укрепления, от которых все равно не будет никакого толку!
— Выходит, по-вашему, оборона — вопрос второстепенный? — вкрадчиво спросил генерал.
Вопрос был явно провокационный, но Собеско не смог, да и не захотел удержаться.
— От кого вы хотите обороняться?! Эта война будет проходить без линии фронта. Пока что мы видели только танковые колонны пришельцев, которые приходили, разрушали все на своем пути и шли дальше. В Шуане на пути пришельцев эвакуировали население, чтобы избежать ненужных потерь, и правильно делали. Есть ли хоть одно свидетельство, что в этот раз все будет идти по-другому? Видел ли кто-то у пришельцев хоть что-то, напоминающее пехоту? Нет! То, что происходит сейчас, это не оккупация, а разрушение. Я не знаю, что последует за этим, но это будет нечто иное. Но нам лучше сохранить наши танки и орудия именно для этого иного, а не бросать их в безнадежный встречный бой с танками пришельцев, которые все равно пройдут мимо!
— Вы предлагаете вообще не оказывать им сопротивление? — так же вкрадчиво осведомился генерал.
— Безусловно, оказывать! Всю колонну нам, конечно, не задержать, но я уверен, благодаря мухобойкам мы сможем прихлопнуть несколько штук. Это даст даже больший эффект, чем танковый бой. Но я повторяю, это — не главное. Давайте думать о том, что будет после танков! О том, что скоро зима...
— Достаточно! — оборвал его генерал. — Хватит! То, что вы предлагаете, называется трусость! Когда вся страна изнемогает в неравной борьбе, вы советуете прятаться под землю вместо того, чтобы тратить все силы на оборону от неприятеля! В то время как наш священный долг — вступить в открытый бой с врагом! Пусть мы погибнем, но таким образом мы свяжем и ослабим силы противника и поможем нашим бойцам на других участках фронта. В других обстоятельствах я, возможно, приказал бы вас расстрелять. Но я даю вам шанс, слышите, капитан авиации! Вы предложили создать мобильные группы истребителей танков? Так и возглавьте одну из них. А после боя я решу, что с вами делать. Идите!
Керосиновая лампа, горящая на столе, отбрасывала на стены длинные колеблющиеся тени.
— Хорошо вы устроились, — оценил Дэсс Урган, со вздохом облегчения сбрасывая с плеч тяжелую, пропитанную водой плащ-палатку.
— Неплохо, — согласился Кен Собеско. — Все рядом, на связь пока не жалуемся.
— Тогда я заночую у вас, — решил Урган. — На улице дождь, темень, еще сверзимся куда-то в канаву. А в городе наверняка затемнение, только ни черта оно не поможет. У нас на базе светомаскировка тоже была — не придерешься, а разнесли нас пришельцы в один момент. Причем точно так — у нас ничего подобного даже на показательных бомбардировках не было...
— Есть новости? — спросил Млиско.
— Какие тут новости? — Урган, не отрывая глаз, смотрел на подрагивающий за стеклом лампы язычок пламени. — Впрочем, новостей хватает. Помните слушок про эвакуацию? Оказалось, правда. У пришельцев и в самом деле были какие-то переговоры с горданцами, и они пообещали не трогать Западный континент. И не мешать тем, кто захочет перебраться за океан или в Валез, его тоже, вроде бы, бомбить не будут. По радио говорили, что вдоль всего нашего океанского побережья пришельцы пообещали оставить десятикилометровую зону безопасности, а какие-то дороги объявили безопасными коридорами для эвакуации. Только от нас до ближайшего такого коридора далековато — километров сто двадцать.
— А надолго — эти... зоны и коридоры? — спросил Собеско.
— На тридцать шесть дней. Какой-то странный срок — я вначале подумал, месяц и один день, так в этом месяце тридцать четыре дня, не тридцать пять...
— Ах, какие благородные эти пришельцы, — скривил губы в недоброй усмешке Млиско. — Прямо благодетели со своими коридорами. А что творится за их пределами?
— Бомбежки, — мрачно сказал Урган. — Сплошные бомбежки. С Тамо связи до сих пор нет, но удалось связаться с Шилги. Там, честно говоря, растеряны: война идет как-то не так, как ожидалось. Только на территории Граниды сели, по меньшей мере, три вражеских корабля, а всего их, наверное, многие десятки. Они атакуют по всему Приморью и Северному Заморью. Твоими танками, Кен, никто сейчас и не интересуется. Нас просто уничтожают с воздуха. Эти самолеты пришельцев раньше просто прокладывали путь танкам, а теперь они везде! В первую же ночь разбомбили половину аэродромов, сейчас добивают остальные. Пришел приказ от штаба ВВС — всех живых летчиков отправлять на побережье, в Лешек, там что-то сейчас формируется... или не формируется. В общем, собирайся. Я сегодня отправил своих, завтра сам еду.
— Да какой я сейчас летчик?! — хмыкнул Собеско. — И самолеты самолетами, а танки тоже нельзя недооценивать. С воздуха территорию не захватишь и не удержишь: пришельцы будут обязательно использовать наземные силы. К тому же, я командир, у меня люди, которых надо, прежде всего, обучить. Командовать-то найдется кому, а кто их научит?! И вообще, я штабу ВВС сейчас не подчиняюсь!
— Капитан Собеско!... — Урган громко втянул в себя воздух.
— Что капитан? — устало перебил его Собеско. — Мы едва справились с силами, которые выставил только один корабль. А что теперь? Ни авиации, ни противовоздушной обороны у нас, считай, уже нет. И я не верю, что эти новые части в Лешеке смогут что-то изменить. Я не буду никуда дергаться, просто хочу сражаться там, где застала судьба, и тем, что есть в руках. В воздухе мы уже проиграли, Дэсс! Все, что нам остается, — это попробовать взять реванш на земле!
— Может быть, — скрипнул зубами Урган. — Мы проигрываем, проигрываем, мы знали, что готовится новый удар, но не были готовы к такому... Но упаси тебя Единый повторить это при нашем генерале.
— Расстреляет? — иронично спросил Млиско.
— Может. Он на такие дела мастер. Сегодня в городе двоих уже расстреляли. Одного за кражу, второго — в общем, тоже за кражу. Цистерну солярки хотел утаить.
— Лихо, — одобрил Млиско. — Вот так и надо воспитывать в народе бескорыстие и любовь к ближнему. Помню, служил я в Шинтаре в городской страже...
Собеско интересовало совсем другое.
— Выходит, в городе начались реквизиции?
— Оно самое. Штаб обороны взял под свой контроль все запасы горючего и лекарств. А также реквизировал весь грузовой транспорт и строительную технику. Я так думаю, надо вводить и рационирование продовольствия, но полковник Гирго пока отговорил генерала. Просто, если понадобится, реквизиции у крестьян проводить именно ему, а он сам местный, да еще из фермерской семьи, вот он и не хочет портить отношения с людьми.
— А для чего строительную технику? — лениво поинтересовался Млиско. — Он, что, всерьез хочет окружить весь город окопами и рвами?
— Нет, — впервые за весь вечер улыбнулся Урган. — Знаешь, Кен, после того, как тебя выперли с заседания штаба, до всех как-то дошло, что ты советовал вполне разумные вещи. Конечно, генерал что-то еще порывался говорить про окопы и танкоопасные направления, но к мнению двух полковников и одного бригадного генерала ему пришлось прислушаться. Сейчас в городе все запасы стараются распределить по как можно большему числу точек. Недалеко от водокачки начали рыть роскошную пещеру, туда хотят перевезти станки и материалы с завода. А на нашей базе бросили латать полосы, все равно, уже ни к чему, и принялись расширять подземный командный пункт и ангары. Если повезет, через два дня перевезем туда продовольствие с военных складов. И, конечно, ускорили эвакуацию, этим Дорожный Патруль занимается.
