-Что это? — в ужасе спросил Кристофф, наблюдая за невиданным проявлением магии. Потому что он не был наделён ни колдовской силой, ни знаниями заклятий. Но даже он понимал, что это — посторонняя магия в теле его нанимательницы.
-Это — наложенные на неё заклятья. — принялся объяснять парню шаман. И первым делом он ткнул в светлое пятно. — Вот это — свежее заклинание. Очень сильная магия холода. Я не знаю этих чар. Именно это заклятье убивает её сейчас.
-Понятно. — кивнул проводник, думая о том страшном роке, что постиг его нанимательницу. — А это?
-А этто... — запинаясь произнёс шаман, показывая пальцем в пятно черноты. — Это — страшные чары. Тёмная магия. Запретное искусство. Его наложил очень могучий и искусный колдун.
-Так она действительно была проклята? — в ужасе спросил Кристофф. Потому что даже он слышал, какие ужасы таила в себе тёмная магия.
-Ооо. Тут всё не так просто... Видишь? — спросил Дед Папель, указывая на маленькую белоснежную точку в центре пятна черноты. — Это — точно такое же заклятье, что убивает твою девушку сейчас. Но оно старое, очень старое. А это заклятье тёмной магии блокирует его.
-В смысле? — не понял хадорец.
-Старое ледяное заклятье было обезврежено и разрушено, но не до конца. Слишком сильные чары, которые способны восстанавливаться со временем. — принялся объяснять тонкости наложенных на юную герцогиню заклинаний шаман. — А тёмное заклятье не даёт ему возродиться, питаясь магической силой этой девушки. Она достаточно могучая колдунья, но эти тёмные чары отбирают у неё почти все силы. И они повреждены. Но чародей, что создал это заклятье, был великим мастером, и потому оно до сих пор держится, не давая старому ледяному проклятью вновь обрести силу и убить её.
-И зачем ты мне всё это рассказал, Дед Папель? — с трудом спросил Кристофф, пытаясь осознать, понять и принять всё то, что он только что узнал.
-Потому что это твоя девушка, и ты должен принять решение. — произнёс старый троллкин, смотря парню прямо в глаза.
-Какое решение? — в ужасе спросил хадорец, чувствуя, как бешено колотилось его сердце в груди от волнения.
-Если я отступлюсь и оставлю всё, как есть, то она до рассвета обратится в лёд. Навечно. — с грустью произнёс шаман. — А если я попытаюсь снять с неё чары, то я разрушу тёмные заклятья тоже. И старые ледяные чары смогут снова обрести силу. Пускай позже, но это неизбежно. И слившись с остатками нового заклятья, которое я не могу уничтожить полностью, они убьют её.
-И ты не сможешь с этим ничего сделать? — в отчаянии спросил Кристофф, перед которым со всей пугающей чёткостью предстала картина Анны, обращённой в ледяную статую.
-Я не могу. — с горечью произнёс Дед Папель, расписываясь в своём бессилии. — Заклятье слишком глубоко поразило её сердце. Оно сковало льдом саму душу. А душу нельзя исправить. Когда старое заклятье повредило её голову, другой чародей перекроил её разум, чтобы вырезать все следы ледяных чар. Видишь эти тёмные пятна на краю вихря? Это следы его работы. Ей переписали память. Но разум переделать можно, а душу нельзя.
-Но ведь должен быть какой-то способ? — взмолился Кристофф, вцепившись в одно из ожерелий шамана. — Хоть что-то? Не может же быть так, чтобы не было никакого решения. Никакой надежды...
-Если и есть решение, то я его не знаю. — ответил Дед Папель, отрывая руку парня от своих украшений. — Старик Капель знал. Но он же погиб почти четыре года назад. А в свитках магических знаний сказано, что только знак истинной любви может растопить лёд в сердце и оживить душу.
-Что это за знак? — удивлённо спросил парень, уставившись на старого троллкина.
-Я не знаю. — отмахнулся шаман. — Ты лучше скажи, мне проводить ритуал или нет? Если я оставлю всё как есть, она не увидит рассвета. Если я проведу ритуал, то у неё будет время максимум до заката, если держать её в тепле.
-Делай свой ритуал, шаман. — твёрдо сказал Кристофф, направляясь на выход из дома. — А я найду ответ на вопрос, какой знак истинной любви может спасти её.
Выйдя на улицу, хадорец почти сразу воткнулся в толпу разгневанных троллкинов, что воинственно потрясали горящими факелами и оружием, слушая речь вождя. Бухенстильд призывал всех воинов с оружием в руках защитить их женщин и детей от нависшей угрозы, отстояв в бою свои земли и честь клана, на которые снова покусился давний враг.
-Что тут происходит? — в ужасе спросил Кристофф, обоснованно полагая, что эта толпа собралась для того, чтобы убить Анну. А может быть, и его заодно.
-Тарны снова вышли на путь грабежа и войны! — возвестил Бухенстильд, услышав вопрос из толпы. — Они вновь пришли на наши земли! Они окружают нашу долину! Они напали на наших разведчиков у Седой Горы и убили почти всех! Только Жиль сумел уйти, и принести нам эти печальные вести.
И с этими словами вождь показал на израненного пигмитролля, что сидел возле его ног. Пигу досталось по первое число, и казалось, что на нём не осталось живого места. Лишившись правой руки, весь в пропитавшихся кровью повязках, он даже кружку держать не мог. Поэтому его отпаивали пивом сородичи, помогая по мере сил прийти в себя под пристальным взором Бумхильды.
-Тарны пролили кровь клана! И должны заплатить за это своей кровью! — громогласно возвестил Бухенстильд, потрясая мечом над головой. — И мы заставим их в ней захлебнуться! Они идут на Седую Гору! Они не так далеко, чтобы мы не смогли их догнать! И они не увидят рассвета!
-Даа! — взорвалась кровожадным ликованием толпа, потрясая оружием. — Убьём их всех! Пусть заплатят кровью за своё вероломство! Смерть им! Смерть!
-Берите только оружие и доспехи! Бросьте к чёрту спальники и рюкзаки! Пойдём налегке! — приказал вождь, подавая пример всему клану. — Зовите всех больших братьев! Тарнам помогают друиды с их монстрами! Поэтому мы должны быть готовы ко всему! И мы будем готовы!
-Даа! Возьмём старших братьев! — взревели троллкины пуще прежнего, всё больше и больше охватываемые кровожадной злобой и охотничьим азартом. — Пусть развлекутся! Билл давно никого не убивал!
-Выходим через пять минут! — возвестил Бухенстильд, взмахом меча указывая на ворота. — Попрощайтесь со своими жёнами и детьми! Потому что не все смогут увидеть их снова! И забудьте про жратву! Она нам не к чему! Сегодня мы будем завтракать трупами наших врагов!
И повинуясь его словам, троллкины разбежались по своим домам и пещерам, чтобы ещё раз проверить доспехи и оружие, сбросить всё лишнее, проститься с родными и близкими, и снова выйти к воротам. Клан готовился к битве за свою жизнь, поэтому в бой собирались идти все свободные мужчины. И для битвы они доставали лучшее оружие — мечи, топоры и молоты, а так же самопалы, винтовки и мушкетоны, которые были когда-то украдены или собраны с полей сражений ещё в Торнвуде.
О старших братьях тоже не забыли, и троллей снаряжали оружием и бронёй. Которую согласны были носить только Билл и Лори. На Хью и остальных нацепить хоть какие-то доспехи не получалось даже с боем, потому что они их попросту съедали. Что ещё взять с диких троллей, выросших на берегу кипящего озера в облаках ядовитых испарений и привыкших питаться камнями. Для них металл был лакомством.
Со всеми троллями разом мог совладать только Хелбух — кузнец клана, который был своего рода колдуном. Но не обычным колдуном. Он не знал ни ритуалов шамана, ни особо сложных заклинаний. Он был варлоком — разговаривающим с монстрами. Он был одним из немногих, кто был способен подчинить своей воле даже самых диких и свирепых старших братьев. И наполнить их невероятным гневом, превратив в чудовищное оружие войны. А те, в свою очередь, питали его энергией своей неукротимой, животной ярости, позволявшей ему колдовать и демонстрировать чудеса боевого искусства.
Да, а ведь когда-то кланом руководил Бушгавг — настоящий варлок, а не бывший чемпион Бухенстильд с самоучкой Хелбухом, что с молотом обращался у себя в кузне лучше, чем в бою. Когда-то клан мог выставить до сотни воинов, а не три с половиной десятка кое-как вооружённых ополченцев. Кристофф помнил эти времена. Помнил тех воинов, что заставили рейдеров Тарн кровью заплатить за жизнь отца, матери и всех остальных, вырезав под корень всё то поганое племя. Но, эти времена остались в далёком прошлом. Потому что прежний вождь погиб вместе со Стариком Капелем и своей свитой, когда отправился по осени на совет всех кланов по призыву Мадрака — великого вождя союза кланов Торнвуда. Когда на переговорах на них вероломно напали давние союзники — друиды.
С тех пор прошло почти четыре года. Много воды утекло, и много крови. Клан обнищал и был обескровлен сперва поражениями на поле боя, а потом и переездом, более похожим на бегство. Ведь что могут сделать даже самые отважные, умелые, бесстрашные и стойкие воины, когда на каждого приходится по сотне врагов, до зубов вооружённых самыми смертоносными изобретениями человечества? Кто может устоять перед имперскими легионами и королевскими полками, что сошлись в безудержной бойне, сметая всё на своём пути? Две великих армии были подобны жерновам, которые перемалывали всё, что оказывалось между ними. Крепости и форты стирались с лица земли, города пылали, а немногочисленные деревни обращались в пепел. И этой войне не было видно конца и края.
-А ты, Кристофф, пойдёшь с нами? — спросил Бухенстильд, подходя к парню и кладя ему на плечо свою здоровенную четырёхпалую руку. — Знаю, ты давно не пачкал топор в крови Тарнов по своей воле. И сегодня тебе выпал отличный шанс. За сани отомстишь, в конце то концов.
-Я не могу. Анна всё ещё в опасности. А я перед ней в долгу. — с грустью произнёс хадорец. — Я бы с радостью присоединился к вам и снова пустил Тарнам кровь. Но, сперва я должен узнать, что такое знак истинной любви. Только это может снять проклятье ледяной ведьмы.
-Ну, брат, с этим я ничем помочь не могу. — честно признался вождь, убирая руку. — Я и так оставляю здесь Деда Папеля и всех его помощников. Хотя, в бою от их заклятий было бы больше проку, чем тут.
-Когда я снова буду в Аренделле, я сообщу в комендатуру о Тарнах. — пообещал Кристофф, надеясь подбодрить вождя. — Имперцы будут не рады такому соседству. И наверняка проведут зачистку поскорее.
-Лучше не надо. — поспешно отмахнулся Бухенстильд. — А то они и нас зачистят заодно, пусть и ненароком.
-Эээх. Жаль, что сегодня я бесполезен. — с грустью вздохнул парень, понимая, что не сможет помочь клану, который помог ему. Уже который раз.
-Ты уже сделал своё дело. — доверительно сказал вождь, потрепав по голове хадорца. — Если бы я не знал, кто скрывается на вершине Седой Горы, я бы не решился атаковать первым.
-А что изменилось от того, что я тебе рассказал о ледяной ведьме? — непонимающе спросил Кристофф, силясь постичь логику троллкина, который явно что-то задумал.
-Эхх. Молодой ты, парень. И много ещё не понимаешь. — с улыбкой произнёс вождь, склоняясь к хадорцу и шепча ему на ухо: — Тарны — игрушка в руках друидов. А друиды заварили всю эту кашу ради того, чтобы добраться до ледяной ведьмы. Мы расстроим их планы. И тем самым отомстим и за Бушгавга, и за Старика Капеля, и за всех погибших братьев.
-Думаешь, там будет так много друидов? — с сомнением спросил Кристофф, всё ещё до конца не понимая замысла Бухенстильда.
-Дело не в количестве убитых друидов, а в масштабности сорванных планов. — самодовольно заявил вождь своему собеседнику. — Захватить ледяную ведьму великой силы и сделать её одной из них — весьма хитрый план. А главное — очень важный для них. Иначе они бы не гнали Тарнов в такую даль. И мы сорвём его! И за этот провал друиды сами накажут провинившихся так, что мы и вообразить не сможем. У этих подлецов всегда на уме были одни интриги. Они протягивали нам руку помощи, держа за спиной наточенный топор. Но нас им больше не обмануть!
-Бухенстильд! Хватит лясы точить! Вам выходить уже пора! — громогласно заявила Бумхильда, подходя к мужу и вручая тому шлем. — Только постарайся вернуться живым. Договорились?
-Уж постараюсь... — проворчал троллкин, нахлобучивая шлем на голову.
-А ты, тётушка Бумхильда, не знаешь, что может быть знаком истинной любви? — спросил Кристофф без особой надежды, словно ткнув пальцем в небо.
-Возможно, поцелуй любимого. — ответила троллкинша, немного задумавшись. А потом быстро взяла за загривок своего мужа и крепко поцеловала его взасос. — Я люблю тебя, милый. Не оставь свою жену вдовой.
-Дуния поможет, так не оставлю. А теперь пора. — утешительно произнёс Бухенстильд, отходя от жены и вскидывая меч над головой, обращаясь к воинам клана: — Пришло время битвы! Так не посрамим честь предков и клана! Все за мной бегом! Кто отстанет, сам в Кипящее Озеро выкину! Вперёд!
И все собравшиеся на битву троллкины с дружным рёвом и воем понеслись за своим вождём. Вместе с ними бежали и старшие братья — пятеро троллей. А ещё с дюжину пигмеев в довесок, вооружённых невесть откуда взявшимися ножами и пистолетами. Итоговый отряд был уже достаточно грозной силой, пускай и не шёл ни в какое сравнение с былой мощью клана. Но Бухенстильд вёл очень рискованную игру, оставив деревню практически без защиты. Троллкиншы, конечно, не сдадутся без боя и смогут за себя постоять, но против рейда Тарн они не выстоят.
Поглощённый этими тяжкими думами, Кристофф присел на камень возле дверей дома шамана, ожидая завершения ритуала. Ему всё никак не давал покоя вопрос о знаке истинной любви. Поцелуй любимого? Да что за бред? Люди даже лошадей целуют. Но ведь это не значит, что между человеком и животным может быть истинная любовь! Или всё же может? И как понять, что это истинная любовь? В чём вообще измеряют истинность любви? Не в килограммах же! Чёртовы колдовские шарады...
За тяжестью мыслей дала о себе знать и тяжесть накопившейся усталости. Проводник так и продолжал сидеть, ожидая свою нанимательницу, когда сон всё же взял верх, утягивая его в объятия сладостного забытья.
Варавский шёл по скудно освещённым коридорам замка Аренделл, погружённого в тревожную тишину зимней ночи, нарушаемую разве что приглушённым стуком его каблуков о паркет. Лунный свет проникал внутрь через окна, смешиваясь с отблесками северного сияния, придавая обстановке мистический зеленовато-серебристый оттенок. И свет одинокой свечи в руках старика лишь немного разгонял тени, освещая тому путь к намеченной цели.
И снова кайязь мысленно поблагодарил прабабку Императрицы, что отменила сословный ценз ещё сто лет назад. Тогда, после тяжелейшего поражения в Торнвудской Войне, королева Аюн Ванар Пятая столкнулась с нехваткой кадров — так много благородных господ полегло на полях сражений. И с тех самых пор для простых людей была открыта дорога и в армейское командование, и во власть. Конечно, за сотню лет многое изменилось. Теперь деньги и связи значили даже больше, чем громкий титул. И именно поэтому для Варавского почти все двери в замке были открыты.
Почти, но не все. Покои герцогини Эльзы всё ещё были недоступны для всех, кроме коменданта и висконта Хавронского. Но старика и не интересовали те магические секреты, что пыталась спрятать от посторонних старшая сестра. Связываться с колдунами — себе дороже. Она же явно была под крылом у Ковена Серых Владык, а знакомство с оперативником этой организации совершенно не входило в планы кайязя. Потому что такие встречи даже ему не сулили ничего хорошего.
