Верхний ярус полуразвалившейся башни напоминал гнилой пень, но внизу, как оказалось, до недавнего времени кто-то жил. Подновлённый потолок, загородка для скота, примитивный очаг из камней.... Весь ценный скарб жильцы забрали с собой, в том числе и фураж... если он у них был, конечно. Всё, что Инии удалось обнаружить после тщательных поисков, это немного сена и две старые дырявые попоны. Из оного богатства девушка соорудила некое подобие тюфяка для Виа, после чего пустила лошадей пастись, наполнила водой из родника грубо выдолбленное корыто и собралась на охоту. Это коням хорошо, а люди травой сыты не будут... да и арранэ тоже.
Отойти далеко от башни она не успела. Вой протестующего воздуха ударил по ушам, деревья застонали под ветром, графская дочь не удержалась на ногах и, падая, заметила знакомое сияние. Только не серебряное, а золотое, как солнце в полдень. На всякий случай Иния уткнулась носом в землю, закрыла глаза и лежала, пока в перелеске вновь не воцарились тишина и покой. Поднявшись наконец на ноги и отряхнувшись, девушка от души выругалась. Что бы за чертовщина тут не происходила, она распугала всё зверьё в округе на пару дней пути. А ягод или грибов весной в лесу не бывает, хоть с чертовщиной, хоть без. Стоило осознать сей факт во всей его полноте, как голод напомнил о себе с новой силой. Ну что за...! Иния набрала в грудь воздуха, чтобы облегчить душу отчаянным загибом — и тут из кустов вышел... не человек. Графская дочь застыла, забыв дышать. Высокий, широкоплечий мужчина с золотыми волосами, мягкими волнами падающими на спину, мечта любой женщины от шести до шестидесяти, прошёл мимо, словно после недавних событий леди иль Ноэр превратилась в невидимку. Медленно выдохнув и обретя способность соображать, Иния кинулась следом. Всю одежду мужчины составляла золотая чешуя, повторяющая каждый изгиб тела. Такую же, только серо-стальную, одно время Виа носила, не снимая. И эти черты лица, это отстранённое совершенство, недоступное людям, и сила, кроющаяся в каждом движении.... Он — арранэа, и это ещё не значит, что он друг.
О том, что она, человек, собирается делать, догнав его, Иния не думала. Как и о том, что она вообще может сделать в подобной ситуации.
Ворвавшись в башню, графская дочь остановилась, словно натолкнувшись на стену. Он уже был тут. Сидел рядом с Виа. Тёмное золото волос и светлое — чешуи, казалось, освещало полутёмное помещение. Чуть обернувшись, он спокойно произнёс:
— Ты вовремя. Принеси воды.
И Иния, проглотив все вопросы вместе с возмущёнными воплями, молча отправилась к роднику, прихватив у выхода черпак, которым она носила воду для лошадей. Пока девушка ходила, арранэа успел, наплевав на приличия (если они вообще для него хоть что-то значили), снять с Виа рубаху и разжечь костёр. Если, конечно, огненный шар, лежащий на каменных плитах, можно так назвать... Мятый черпак без ручки мужчина взял и поместил прямо в пламя. Посудина осталась висеть в воздухе, будто так и надо, и, само собой, огонь никак не повредил голой руке. Вода вскипела почти мгновенно, арранэа успел только оторвать рукава рубахи. Прокипятив материю, он принялся аккуратно промывать раны. Кипятком! Впрочем, ощутив странное, согревающее до костей тепло, внезапно заполнившее сырое и промозглое помещение, Иния поняла, что видит только внешний слой, оболочку творимой магии. И действительно, багровое пятно ожога бледнело и исчезало на глазах, словно смываемое водой, да и следы когтей вроде затягивались.... Интересно, этот арранэа — лекарь, или у них там любой так может?
Фразу, произнесённую Виа на родном языке, Иния не поняла. Кроме первого слова — "папа". Эльфийский, которому учил девушку Аллиэль, всё же несколько отличался от наречия, используемого арранэ. В этих языках смысл слов зависел от интонации, ритма и тональности, так что привычка графской дочери к более напевному произношению эльфов мешала понять, о чём Виа беседует с... отцом?! Только какие-то обрывки....
— То есть ты готова смириться с поражением. — затянутый в золотую чешую лекарь внезапно перешёл на человеческий язык, небрежным жестом ликвидировав огонь и поставив черпак с кипятком на пол.
— Со своим. Эту тварь необходимо остановить, и теперь на это способны только вы, Круг Старейших. И только если найдёте источник силы. В нашем мире он остался один. Ты знаешь, какой.
— Последовать путём этого... Спасителя? Собрать уцелевших людей и перебить их?
— При чём здесь люди? Смерть любого из нас даст столько силы, сколько не вычерпаешь из тысяч их жизней. Круг сможет эту силу собрать и направить. — дальше Виа вновь воспользовалась родными словами, Иния разобрала только что-то про ошибку и её исправление.
Мужчина вскочил на ноги, как золотая молния.
— Вот теперь мне действительно хочется тебя выпороть. Я никого не стану класть на жертвенник, ни по его воле, не против! Мы найдём иной путь. А то, что предлагаешь ты — это не самопожертвование, а трусость. Убейте меня, и делайте, что хотите! — он не кричал, но этот тон и этот взгляд... лучше бы кричал.
— Но наш мир лишён Силы! Как иначе ты остановишь тварь, вобравшую жизни тех, кто погиб сегодня? Ты же сам сказал, что артефакта не было, что мы ошиблись....
— Подожди. Об ошибках — после. Ответь на два вопроса: где эта тварь, впитавшая достаточно Силы, чтобы прийти в наш мир, и куда делся Аэтиар?
— Так это был... Я не убила его?
— Дракона сложно убить, но он бы умер... без посторонней помощи.
— Митхал, маги... не их уровень. Сам Спаситель? Вряд ли. Мог бы он действовать в нашем мире без направляющей — зачем ему тогда Говорящий? Нам до сих пор известны не все переменные... и если не артефакт, то что? Сила могла быть аккумулирована, но не перенацелена, все внешние условия.... — Виа замолчала, уставившись куда-то в пространство невидящим взглядом.
За истёкшую зиму Иния успела выучить, что сие обозначает: проблема повернулась под неким неожиданным углом, и в новом ракурсе возник намёк на её решение.
— Зак. Элльвайн, вождь... молодость и сила... А то и не он один! Мы идиоты. Труднее всего заметить очевидное, так?
Арранэа молчал, выжидающе глядя на дочь.
— Кто сказал, что Силу можно аккумулировать исключительно в кристалл? Чем человек не подходит? А потом его останется только зарезать на алтаре.... Мы должны успеть. — заканчивая фразу, Виа уже стояла и завязывала на талии рубаху, лишившуюся рукавов. Иния молча сняла с плеча перевязь и протянула оружие законной владелице. Похоже, про свежие рубцы та просто забыла.
— Ну и что ты там собираешься делать? — внешне невозмутимо спросил арранэа. — Против Силы нужна Сила, если я ничего не путаю.
Виа на миг замерла, глядя на отца, и ответила, процитировав двустишие на родном языке. Или, может, не процитировав, а сочинив, кто её знает? "...Тёмное пламя в сердце дракона...".
— Это тоже Сила. — добавила она по-человечески, и, на ходу подтягивая ремни, вылетела из башни, с разбега запрыгнула на Тайфуна, подняла коня в галоп и исчезла за деревьями.
Иния бросилась седлать Рыцаря, хотя прекрасно помнила, как именно может перемещаться в пространстве вороная тварь при наличии необходимости. Но не торчать же здесь?!
Арранэа покинул башню последним. Какое-то время он стоял, наблюдая за суетой девушки, а потом, пробормотав что-то про людей и молодость, распорядился:
— Убери своего зверя подальше. Сейчас я сменю облик. Если не боишься — садись сверху. Всё равно иначе ты никак её не догонишь.
— А конь? Не могу же я его здесь бросить? — спросила Ини, сама удивляясь собственной наглости.
Тот вздохнул, бросил критический взгляд на лошадь и произнёс:
— Ладно, возьму и его... надеюсь, он это переживёт. Ну не буду же я сажать это копытное себе на загривок. — пояснил он в ответ на удивлённый взгляд графской дочери. — В лапах полетит.
Аллиэль не сомневался, что ребята замыслили какую-то авантюру — но это, в конце концов, их решение и их выбор. Возможно, эльфа в каком-то смысле и можно назвать учителем этих молодых людей... возможно. Но не нянькой!
Топот четырёх пар копыт не успел затеряться в нагромождениях скал, как Дух погнал Шороха в противоположную сторону. Впрочем, сие отнюдь не означало, что эльф направился в заснеженные просторы Кар Тага. Поднявшись в галоп, единорог темпе на пятом бесшумно растаял в воздухе. Вместе со всадником, разумеется.
Дымка рассеялась, явив взгляду мешанину острых скальных изломов, уступов и обрывов. Шорох замер на площадке, размера которой единорогу едва доставало, чтобы развернуться. Внизу и в стороне Аллиэль без труда разглядел тех, кого искал. Не только арранэ способны ощущать присутствие сородичей.... Прах побери, он был бы счастлив ошибиться — но худшие догадки и предположения облекались плотью прямо на глазах. В буквальном смысле слова: эльфийское зрение позволяло наблюдать происходящее во всех подробностях.
В первый момент распростёртый на уступе ало-золотой дракон показался Духу мёртвым. Некогда роскошная, игравшая сочными красками чешуя потускнела и оплавилась; могучие крылья безвольно раскинуты и, похоже, изломаны; гордая голова беспомощно свисает над пропастью.... Ало-золотой — Страж Огня, бич и проклятье эльфов в дни Безумия, когда таких звали Огненными Убийцами... а Виа, похоже, и впрямь Воин. Тёмный Воин, что бы она про себя не думала. Как Алькэтар.... Никому другому не под силу расправиться с Алым Стражем в поединке один на один.
Маленькая хрупкая фигурка легко коснулась оплавленной чешуи — и дракон с видимым трудом приподнял голову. Общались они, как и следовало ожидать, мысленно. Но вот того, что произошло дальше, Аллиэль не ожидал и ожидать не мог. Взмахнув широченными рукавами бело-голубого одеяния, эльфийка развела руки в стороны, описала ладонями замысловатую фигуру и медленно, благоговейно взяла из сгустившегося перед ней сияния нечто продолговатое, похожее на кристалл хрусталя, заполненный молочно-серебристым светящимся туманом.
Эльхорн!!!
Плод Серебряного Древа! Но... оно же дало единственную завязь! Последний раз Дух посещал Ледяной Чертог лет триста назад, и отец показал сыну сияющее чудо, на которое уже перестали надеяться. Эльхорн, средоточие Силы Жизни! Когда он созревает, Хранящий Жизнь может взять его у Древа, и тогда.... Неужели мать самовольно сорвала драгоценность?! Ведь невозможно же, просто никак невозможно, чтобы отец тоже участвовал в этом... новом Безумии!
Положив мягко светящийся плод на грудь умирающего дракона, Ланиэль вновь раскинула руки. Похожее на песню эльфийское заклинание отчасти успокоило Аллиэля. Получи мать эльхорн с согласия Хранящего Жизнь, ей не потребовались бы никакие ритуальные воздействия, хватило бы мысли. Отчасти — потому что даже украденный, плод Древа давал огромное могущество, противостоять которому в этом мире мог только отец... ну, возможно, ещё Владыка Огненных Островов, хотя это уже под большим вопросом. Серебряное Древо посадили после войны, когда стало очевидно, до какого плачевного состояния Безумие довело баланс Сил, так что драконы о нём, скорее всего, ничего не знают и, соответственно, не представляют, что такое эльхорн и как с его обладателем можно бороться.
Значит, отец. Хранящий Жизнь.
Ланиэль тем временем демонстрировала, до каких высот в Искусстве может довести чистая, незамутнённая ненависть. Ало-золотой дракон исчез; вместо него рядом с эльфийкой лежал атлетического сложения красавец с буйной чёрной шевелюрой, на обнажённом теле которого не осталось ни малейшего следа ожогов или иных травм. Жестом фокусника мать извлекла откуда-то плащ и прикрыла наготу арранэа. Забавно: Виа просто Искусством называет все, что относится к умению набить лицо ближнему своему, а для эльфов Искусство — это в первую очередь мастерство контроля над потоками Силы. И Ланиэль, следует признать, достигла в нём чуть ли не совершенства. Буквально за уши вытащив дракона с того света, она небрежным жестом открыла вход на зелёную тропу. По своему опыту Аллиэль помнил, какая это мука — тащить арранэа путём эльфов, даже с помощью единорогов. А уж в одиночку...! Мать же и не поморщилась. Да, эльхорн открывает доступ к Силе, для этого мира чуть ли не запредельной. И, если её объединить с тем, что дала недавняя бойня.... "А ведь именно это и произойдёт, если наши усилия не смогут переломить ход событий." — внезапно понял Дух.
Мать исчезла в зеленоватой дымке следом за арранэа, но Аллиэль не трогался с места. Солнце клонилось к закату, хотя жара ещё и не думала спадать. Битва окончена, и артефакт уже наверняка на пути к алтарю. Большую часть дикарей уничтожил драконий огонь, так что Силы Спаситель получил куда меньше, чем мог бы....
Нет, нельзя рассчитывать, что этого достаточно для победы!
Но, как Аллиэль не старался, местонахождение артефакта определить не мог. Если бы не высказывания Виа, он и вовсе бы уверился, что они ошиблись и никакого артефакта не существует. Хотя нет, ведь это означало бы, что Спаситель уже победил — и где же он? И куда, а, главное, зачем направилась мать в компании арранэа? Нет, остался некий этап, скорее всего — последний, и помешать врагу его реализовать — единственный шанс на победу.
Дух не нуждался в сложных вычислениях для определения направления проложенной матерью тропы — он и так знал, где произойдёт решающая схватка. И когда.
Бросив оценивающий взгляд на солнце, Аллиэль прикинул, сколько времени уйдёт на дорогу, сколько — на всякие формальности, сколько — на объяснения... По всему выходило, что, соблюдая формальности, никак не успеть. Да, Хранящий Жизнь отказался от сына и запретил ему появляться в Ари-Вайле, а для эльфа воля родителя свята, даже если оный родитель и не является Владыкой Зелёного Мира... а куда деваться?
С диким... или нет, скорее истерическим ржанием тёмно-гнедой единорог прыгнул в пропасть, — и исчез, растаял, не долетев даже до нижнего уступа.
Когда ураган, поднятый взмахами гигантских крыльев, играючи, словно жёлтый осенний лист, отбросил его на груду валунов, принц поверил, что жрецам северян и впрямь подчиняются изрядные силы. Два чудовища в небе, по мнению Кодара, не могли быть ничем иным, кроме как порождениями магии. Понятно, чьей — северных жрецов и императорских кудесников. Изящество, с которым твари пластали воздух, приковывало взгляды, заставляло забыть о кипящей вокруг битве и смотреть, не отрываясь. Впрочем, дикари опомнились на удивление быстро, словно в своём Кар Таге видели таких зверей ежедневно; и бойня вскипела с новой силой. Кодар выбросил крылатых бестий из головы, сосредоточив всё внимание на сверкающих вокруг лезвиях. Тем неожиданней оказался вихрь, взметнувший языки пламени в опасной близости от вросших в склон дружинников. К чести его высочества следует отметить, что сориентировался он в доли секунды.
— За камни! В укрытие! — заорал принц во всю мощь глотки.
Оказавшийся рядом парнишка-сигнальщик изо всех сил задул в рожок. Рыцари бросились бежать, потерявшие коней прыгали за спины товарищам или просто цеплялись за стремена. Небывалый огненный смерч ширился, захватывая всё большую площадь, и лошади даже под двойным весом мчались, не сбавляя хода.
