— Конечно, Винн, — бросив взгляд на девушку, покорился Амелл.
Они вышли во двор. Старая магиня довольно ловко для ее лет оказалась в седле. Страж шагнул к Кейтлин, которая оставалась на пороге.
— Я... заеду... когда смогу. Проведать твоего брата.
Девушка кивнула. Потом приподнялась на носках и, едва коснувшись, поцеловала его в щеку.
— Я буду ждать, — негромко ответила она. Дайлен мысленно вознес благодарственную молитву Создателю, попустившему вскочить на лошадь с первого раза и, махнув на прощание рукой, рысью двинулся вслед за Винн.
Часть 1 — 58.
Обратный путь до замка давался труднее. Возбуждение, вызванное ожиданием встречи с подругой, прошло, и на Дайлена вновь навалилась усталость. Скованный ею, он едва держался в седле. Вновь внимание его сузилось до старания не упасть с коня и желания поскорее добраться до постели. Тем мучительнее было подстраиваться под Винн, которая, свернув на главную улицу Редклифа, ведущую прямо к замковому мосту, пустила лошадь шагом. Постепенно мир перед глазами смазывался, утрачивая четкость, и заваливался куда-то вбок...
— Дайлен, я хочу поговорить с тобой.
Почти ткнувшийся носом в жесткую конскую гриву маг резко выпрямился в седле. В голове немного прояснилось. Проморгавшись, он обернулся к Винн, из уважения к старой магине пытаясь изобразить на не желавшем слушаться лице почтительное внимание.
— Ты попросил помочь твоему другу, — несмотря на ее лета, Винн хорошо держалась в седле, хотя едва ли была более опытной наездницей, чем ее молодой спутник. — Не ожидала я, что другом окажется молодая девушка, такая красивая к тому же.
Сон отполз еще дальше. Дайлен взглянул на целительницу с немалым изумлением.
— Разве это что-то меняет? Когда еще Ирвинг заставлял меня ходить на практику по целительству, я не раз видел, как ты лечила молодых, красивых девушек в Круге. Или ты больше им не помогаешь?
Магиня улыбнулась.
— В этот раз я лечила не девушку, а больного ребенка. Но я бы помогла кому угодно, кто нуждался в моей помощи. Однако не поэтому я начала наш разговор.
— В чем же тогда дело? — терпеливо поинтересовался снова начавший клевать носом Амелл. Стрекот ночных насекомых и плеск недалекого озера убаюкивали, и только осенняя ночная сырость, пропитанная запахами нечистот, рыбьих потрохов, выдубленных шкур и готовящейся пищи удерживала готовую уйти в Тень сновидений душу молодого мага в его утомленном теле.
— Я стара, Дайлен. Но глаза мои зрят так же хорошо, как раньше. Я вижу, что вы с Кейтлин уже увлечены друг другом.
— Верно, — осторожно признал Амелл, сон которого опять на некоторое время как сняло рукой. — И... и что же?
Взгляд магини из проницательного сделался цепким.
— Я хочу у тебя спросить. Чем, по-твоему, все это может закончиться?
Дайлен наклонился, пропуская над головой провисшую под тяжестью вывешенной одежды бельевую веревку.
— Я еще не думал об этом. Мы видимся второй раз, но толком не говорили.
— Но она тебе нравится.
— Да, нравится, — Амелл удивленно повернулся к магине. — Но почему ты спрашиваешь? Что-то не так?
— Да, что-то не так, Дайлен. Я знаю, ты умен. Не думаю, что нужно тебе растолковывать, что именно.
Окончательно проснувшись, молодой маг сдвинул брови.
— Все же объясни мне, Винн. Я хочу услышать.
Его собеседница в ответ сощурила глаза.
— Кейтлин — хорошая девушка. Искренняя и простодушная. Она не заслуживает того, чтобы страдать.
Дайлен хмыкнул.
— Не понимаю, к чему ты говоришь мне это. Или ты полагаешь, что... страдать она будет, если я... захочу ее навестить? Я никогда... не думал... О Создатель, я никогда... у меня в мыслях не было причинить ей боль!
Целительница покачала головой. Очевидно, она ожидала услышать что-то подобное.
— Я уверена, что намеренно ты бы никогда не обидел ее. Но сами... обстоятельства таковы, что ваши... отношения могут обернуться бедой для вас обоих, — она помолчала. — Вспомни. Ты — Серый Страж. У тебя есть обязательства, которые стоят выше твоих личных желаний.
Дайлен ответил не сразу, подыскивая в своем усталом рассудке правильные слова.
— Я... исполнен уважения к Ордену Стражей, — заговорил он наконец. — Стражи не единожды спасли мне жизнь, они же дружбой и участием помогли вернуться к жизни, когда тьмы и злобы на весь мир во мне было больше, чем скверны в крови. Пока жив, я буду следовать всем заветам Ордена, и участвовать во всех его делах. Но еще я... живое существо, с душой и сердцем. Я мужчина. А не только Серый Страж.
— И ты готов пожертвовать счастьем этой девочки во имя собственного... сердца?
Страж-маг усилием воли подавил раздражение.
— Все не обязательно... должно быть так плохо. В чем будет заключаться эта жертва? Если... мы сговоримся с Кейтлин, мы можем пожениться. Стражи — не храмовники. На нас не налагается обета безбрачия. Я знал нескольких братьев из Ордена, которые были женаты, и даже имели детей. Отчего у нас с ней не может случиться так же?
— Любовь безмерно эгоистична, Дайлен, — Винн вздохнула. — Она требует, чтобы любящий посвятил себя одному человеку, тому, кто заполнит весь его разум и сердце, и исторгнет из них остальное. Серый Страж не может быть эгоистичен. Вдруг тебе придется делать выбор — спасать любимого человека или кого-то другого? И что ты тогда будешь делать?
Дайлен дернул щекой. Чем дольше, тем сильнее разговор с бывшей наставницей заставлял его сердиться.
— Я не вижу никаких... обстоятельств, при которых нужно было бы делать такой выбор, — тщательно гася в себе недовольство, проговорил он. — Но если все же придется... надеюсь, я выберу правильно.
Винн вздохнула еще тяжелее.
— Допустим, — она натянула поводья, заставляя лошадь свернуть на дорогу, ведущую к замковому мосту. — Но есть еще кое-что. Ты — маг, Дайлен. Скажи, тебе нравилось в Круге?
Амелл стиснул зубы.
— Я знаю — нет. Ты хотел бы того же для своих детей? Ты готов к тому, чтобы видеть боль этой девушки, когда у нее их отнимут, чтобы навечно запереть в башне посреди озера?
— Хватит! — не выдержал Дайлен, и едва не вылетел из седла, когда конь шарахнулся от звука его голоса. — Проклятье, Винн. Не странно было бы услышать то, что ты говоришь от какого-нибудь храмовника, но от тебя... Что же, из того, что я маг, следует, что я никогда не смогу лечь с женщиной? Что у меня не будет детей? Или как, по-твоему?? Все то время, что провел в Круге, я... много раз был близок к тому, чтобы шагнуть с верха этой башни, как делали многие ее узники до меня! От этого шага меня удерживала только одна мысль — о том, что когда-нибудь, когда придет мое время, я убегу. Поступлю на военную службу, если повезет, сделаюсь даже рыцарем. И у меня будет семья, красивая, добрая жена и дети, что будут встречать меня со службы и любить так же, как я почитал и любил своего отца. Так задумывалось, и так будет, Винн. Если Создатель дарует мне такую семью, я позабочусь о том, чтобы никто не смог отнять ее у меня!
Винн отвернулась от него. Видимый Дайлену строгий профиль ее лица будто бы сделался еще строже. Как и тон ее голоса, в котором теперь хрустел лед.
— Мой долг был предупредить, Серый Страж. Думай. Как поступить — решать тебе.
Часть 1 — 59.
— Маги вернулись, — выглянувшая в окно Лелиана хмыкнула, встряхивая протянутыми между пальцами коричневыми и синими перевязками. — И Страж, и старуха. Интересно, куда они, все-таки, ездили?
— Интересно — спроси. Не немая ведь ты. Говорить умеешь.
— Так я и спрашиваю — у тебя.
— Спросить у них самих толку больше.
Бывшая послушница махнула рукой и, подув на шелковые перевязки, принялась ловко их переплетать, сотворяя причудливый узор.
— На самом деле можно было бы догадаться, — она, наконец, справилась с узором и, приблизившись к сидевшей прямо Морриган со спины, принялась вплетать перевязки в жесткие темные волосы ведьмы. — Если бы с Дайленом не ездила и Винн. Что они могли делать в городе вдвоем — ума не приложу.
Морриган промолчала. Рыжая собеседница закончила с одной из ее прядей и, приподняв волосы целиком, стала критично оглядывать шею и плечи.
— Что ты там делаешь?
— Ничего особенного, — Лелиана так и эдак примеряла тяжелые волосы Морриган к воображаемым прическам, потом, вздохнув, отпустила и взялась за другую прядь. — Просто ты очень красивая.
— Я и сама это знаю.
— Но ты всегда одеваешься в такое тряпьё... Конечно, сквозь прорехи в одежде видна кожа, а это интересно мужчинам. Но все же...
— Уверена, что правильно ты выбрала, в послушницы уйдя?
— Но так ведь я больше не послушница! — Лелиана рассмеялась и отступила на шаг, залюбовавшись своими трудами. — И не всегда ею была. Нет, ну на самом деле, Морри. Послушай. Мы добудем тебе красивое платье. Шёлк... нет, пожалуй, бархат. Бархат тяжелее, он лучше защитит от ферелденских холодов. Тёмно-красный бархат... да... и золотая вышивка. Конечно, с глубоким декольте. Мы же не станем скрывать твоих пре... достоинств. Ну, что скажешь?
— Не называй меня Морри.
— Будет прелестно, обещаю! — бывшая послушница вспушила чужие волосы. — А ещё нужны будут туфли! О, туфли! Надо будет вместе пройтись по лавкам, когда мы окажемся в Денериме! Ведь мы там окажемся, я уверена!
Ведьма повела головой. Ее тяжелые пряди выскользнули из ладоней рыжей и рассыпались по плечам.
— О чем-то кроме нарядов еще думаешь ты?
— Конечно, думаю, — после нескольких неудачных попыток поймать ее волосы в то время как ведьма отстранялась, Лелиана махнула рукой, легко вскочила на кровать рядом и, перекатившись на живот, замерла, уложив голову на скрещенные кисти. — О том же, о чем и ты.
— О том же?
— Ну, не совсем о том же, — рыжая хмыкнула. — О другом, но из того же Ордена.
— О чем говоришь ты?
— О, Морриган, не притворяйся глупой. Я, разумеется, говорю о Сером Страже. Скажи, — тон Лелианы из игривого сделался заговорщицким. — А это правда, что можно сделать приворот на жизнь? Не те дрянные зельишки, которые используешь на один вечер, а... навсегда?
Морриган усмехнулась и, подняв руки, в несколько движений разрушила плод долгого кропотливого труда собеседницы.
— Приворот можно, — повернувшись к Лелиане, она оперлась о постель рукой. — Но зачем тебе это? Собственных чар уж не хватает?
— Ну, приворотом-то надежней, — бывшая послушница рассмеялась, как всегда переводя все в шутку. — А скажи... его... ну, приворот, то есть, на женщину можно сделать тоже?
Ведьма покачала головой.
— Конечно, нет. Делается это на тех только животных, у которых ум руками можно трогать.
Некоторое время Лелиана молчала, переваривая услышанное.
— Жаль, — платье соскользнуло у нее с плеча, и она не торопилась его поправлять. — Но если ты действительно умеешь привораживать мужчин, отчего не воспользуешься этим сейчас? Для себя?
Взгляд Морриган из насмешливого сделался раздраженным.
— О чем ты там болтаешь все время?
Рыжая перевернулась на спину, заложив за голову руки. Саму голову она держала запрокинутой так, чтобы не выпускать из виду досадливо кусавшей губы ведьмы.
— Я не дурочка, Морриган, — напомнила она немного другим тоном. — Все-все вижу. И... если не хочешь, чтобы, в конце концов, это увидели другие, тебе стоит обдумывать тщательнее все, что ты говоришь и делаешь.
Ведьма подняла брови, забираясь на кровать с ногами.
— Глупости ты бормочешь.
— Ну, конечно, — Лелиана вновь перевернулась на живот. — А ты, разумеется, всегда говоришь по уму. Только ты понятия не имеешь, кто из Стражей глянулся мне, а вот твое пристрастие сразу бросается в глаза. Ты что, никогда не обольщала? У такой красавицы, как ты, это должно быть в крови! Ни за что не поверю, что ты не знаешь, каково это — быть с мужчиной!
— Ты имеешь в виду, если не привязан он, пойманный, и не ждет участи накормить мою магию своими телом и душой? Нет.
— Оно и видно, — не стала ужасаться бывшая послушница и зевнула. — Ты красива, но совсем не умеешь этим пользоваться. В том, что на тебя ведутся мужчины, нет твоей заслуги. Любая крестьянка знает об обольщении больше тебя.
Морриган не ответила. Ее темные волосы лежали на спине и плечах, скрывая полуобнаженную грудь. Тонкие пальцы перебирали густые пряди.
— Мой тебе совет, перестань над ним насмехаться, — зевнув шире, поделилась Лелиана. — Ты совсем его зашугала. Уверена, даже этого хватит, чтобы...
— Уверена, что Командору рыжему тоже немного нужно, чтобы к ногам твоим упасть. Разумеется, так трудно углядеть, что-то, когда он глазами тебя пожирает, и ты отвечаешь ему тем же.
— Я? — Лелиана стушевалась на какой-то миг. На ее лице несколько раз сменились смущение, недоверие и самодовольство. — Вовсе он не пожирал меня глазами. Или пожирал? Нет, правда — пожирал?
Морриган поднялась, пересекла комнату и решительно распахнула дверь.
— Постель у тебя своя есть. Сегодня поспать пораньше лечь я хотела бы.
Лелиана встала и потянулась с кошачьей грацией.
— Кого ты пытаешься обмануть? Опять побежишь по своим делам на четырех лапах и вся заросшая этой ужасной шерстью?
— Рыжая, предупреждаю...
— Я уже ухожу, — проходя мимо ведьмы, Лелиана не удержалась и подмигнула. — Мы так хорошо понимаем друг друга, не находишь? Нам нужно было бы родиться сестрами.
Морриган коротко выдохнула. На сегодня предел ее терпеливости был уже исчерпан.
— Это было бы ужасно, — сквозь зубы процедила она вслед.
Часть 1 — 60.
На следующий день, спустившись по ступенькам на задний двор, первыми, кого увидел Айан, были спасенный из Лотеринга коссит и его собственный волкодав мабари, нос к носу застывшие на траве под стеной замка. Не отводя взгляда и не шевелясь, они сидели на локоть друг от друга и периодически оглашали воздух грозным рычанием. На появление хозяина Иеху отреагировал чуть напрягшимся затылком. Стен даже не повернул головы.
Миновав эту странную пару, Айан прошел дальше, на вытоптанное ристалище, где, судя по их взмыленному виду, уже давно упражнялись с оружием Алистер и Дайлен. Тут же на грубой деревянной скамье рядом с Лелианой сидела изумительной красоты темноволосая девушка в теплом бархатном платье, в которой споткнувшийся от неожиданности Кусланд только со второго взгляда признал Морриган.
— Хорошо! — донесся до него голос Алистера, едва успевшего принять удар мага на свой щит. — А так?
Избегая лезвия меча товарища, полоснувшего его по ногам, Дайлен успел в прыжке уйти в сторону, но потерял равновесие, и упал на бок. Быстро перекатившись, он вскочил и попытался зайти противнику за спину, но как бы ни старался, Алистер неизменно оказывался к нему лицом.
— Ну, давай, — подзуживал сын Мэрика, в глазах которого было безудержное веселье осознанного превосходства. — Покажи, на что ты годен!
Заметив Командора, он мгновенно посерьезнел, опуская меч. Амелл опустил свой, оборачиваясь.
