Кровавые обещания. Книга 4

Поскольку я молчала, они, видимо, решили, что убедили меня, в особенности Эйб.

— С помощью Оксаны ты, скорее всего, будешь чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы улететь завтра, — добавил он. — Я закажу билет на утренний рейс.

— До тех пор с ней все будет в порядке? — Мягко спросила Оксана.

— Не знаю... — Что способна натворить Эйвери за два дня? Сбить с толку и запутать Лиссу еще больше? Это, конечно, ужасно, но вряд ли представляет угрозу для жизни. Конечно, конечно... с Лиссой за это время ничего не случится... — Дайте мне посмотреть.

Глаза Марка слегка расширились — он понял, что я собираюсь сделать. А потом все окружающее исчезло — я уже была не здесь. Я была в сознании Лиссы. В первое мгновение мне показалось, что я снова стою на мосту и гляжу вниз, на несущие холодную смерть черные воды.

Потом до меня дошло, что на самом деле я — или, точнее, Лисса — видела. Она стояла на карнизе окна в каком-то здании кампуса. Была ночь. Я не могла вот так, с ходу, сказать, что это за здание, но это не имело значения. Лисса находилась примерно на шестом этаже, на ней были туфли на высоких каблуках, и она смеялась, глядя на угрожающе темную бездну внизу. Я услышала голос Эйвери у нее за спиной.

— Лисса, будь осторожна! Опасно стоять там.

Однако ее слова несли в себе тот двойной смысл, который пронизывал все, что делала Эйвери. Она вроде бы предостерегала Лиссу, но я чувствовала, как в душе у Лиссы нарастает безрассудство, будто внутренний голос говорит ей: как прекрасно — стоять там, где она стоит, и о чем тут беспокоиться? Так действовало принуждение Эйвери. Потом я ощутила щекотку в мозгу, и раздраженный голос произнес: "Опять ты?"

И — бац! — я снова вернулась в спальню в Новосибирске. Эйб выглядел взволнованным, по-видимому решив, что я впала в ступор, а Марк и Оксана пытались объяснить ему, что произошло. Я замигала и потерла голову, приходя в себя; Марк испустил вздох облегчения.

— Смотреть на это чуднее, чем делать самому.

— Она в беде. — Я снова попыталась встать. — Она в беде и... Я не знаю, что делать...

Они были правы, говоря, что невозможно оказаться рядом с Лиссой в ближайшее время. И даже если бы я воспользовалась советом Эйба и связалась со школой... Я же не знаю, где точно сейчас Лисса. И вообще не факт, что мне поверят. Мелькнула мысль снова проникнуть в ее сознание и извлечь из него ее местоположение, но Эйвери, скорее всего, снова вышвырнет меня. Насколько я успела понять, при Лиссе не было ее сотового телефона. И неудивительно — существуют строгие правила, запрещающие брать их на уроки, и обычно она оставляла свой в спальне.

Однако я знала, что кое у кого он есть. И этот кое-кто поверит мне.

— Здесь есть телефон? — Спросила я.

Эйб дал мне свой, и я набрала номер Адриана, удивляясь, что он сохранился в памяти. Адриан злился на меня, но беспокоился за Лиссу. Он поможет ей, как бы ни сердился на меня. И он поверит мне, когда я расскажу ему о безумных кознях с использованием духа.

Однако мне ответил не он, а его автоответчик.

"Я знаю, как сильно вы скучаете по мне, — произнес его жизнерадостный голос, — но оставьте сообщение, и я при первой же возможности облегчу ваши страдания".

Я отключилась, чувствуя, что потерпела поражение. Внезапно в голове родилась одна из моих безумных идей, и я подняла взгляд на Оксану.

— Ты... ты можешь делать такие вещи... проникать в сознание человека и читать его мысли. Так как ты поступила со мной?

Она состроила гримасу.

— Да, но мне не нравится это делать. Думаю, это нехорошо.

— А можешь ты, проникнув туда, применить принуждение?

На ее лице возникло выражение отвращения.

— Конечно... В принципе схожие вещи. Но проникнуть в сознание человека — это одно, а заставлять его делать что-то против воли — совсем другое.

— Моя подруга на грани того, чтобы сделать кое-что очень опасное для жизни, — сказала я. — То, что может убить ее. Наша связь позволяет мне только наблюдать, но я не могу ничего внушить ей. Если бы ты проникла в сознание моей подруги и принудила ее покинуть опасное место...

Оксана покачала головой.

— Допустим, моральные принципы не проблема. Я не могу проникнуть в сознание того, кто находится не здесь и с кем я никогда не встречалась.

Я провела рукой по волосам, чувствуя, как меня захлестывает волна паники. Хорошо бы Оксана умела проникать во сны — это дало бы ей возможность воздействовать на расстоянии. Тот, кто способен проникать в сознание спящего человека, возможно, способен сделать следующий шаг и проникнуть в бодрствующее сознание.

Меня осенила еще более безумная идея. Ну и денек!

— Оксана, ты ведь можешь проникнуть в мое сознание?

— Да.

— Если я буду в голове моей подруги, можешь ты проникнуть в мое сознание, а через меня и в ее? Могу я стать связующим звеном между вами?

— Никогда ни о чем таком не слышал, — пробормотал Марк.

— Это потому, что мы редко сталкиваемся с пользователями духа и "поцелованными тьмой", — заметила я.

Эйб смотрел на нас с непонимающим видом. На лицо Оксаны набежала тень.

— Не знаю...

— Это либо сработает, либо нет, — заговорила я. — И если нет, то никто не пострадает. Но если ты дотянешься до нее через меня... то можешь принудить ее. — Она начала возражать, но я перебила ее: — Да знаю я, знаю... Ты считаешь, что это нехорошо. Но не права Эйвери. Это она поступает подло. От тебя требуется одно — принудить Лиссу, которая в любой момент может выпрыгнуть из окна, не делать этого! Останови ее сейчас, а через день я уже буду там и все улажу.

И в процессе улаживания попорчу красоту Эйвери, украсив ее хорошенькое личико синяком.

Жизнь моя складывается на редкость причудливым образом, и я привыкла, что люди — в особенности взрослые — не воспринимают всерьез мои странные идеи и заявления. Это оказалось чертовски трудно — убедить людей в том, что Виктор похитил Лиссу, а как нелегко было заставить стражей поверить, что на школу напали! Поэтому в ситуациях такого рода я всегда ожидаю встретить сопротивление. Однако что касается Марка и Оксаны, они большую часть жизни боролись с духом. Безумие для них было вариантом нормы, и спустя несколько мгновений Оксана прекратила спорить.

— Хорошо, — сказала она. — Дай мне твои руки.

— Что происходит? — Спросил Эйб, по-прежнему в полном недоумении.

Мне доставило удовольствие увидеть его, в виде исключения, в таком состоянии.

Марк прошептал что-то Оксане по-русски и поцеловал ее в щеку. Он не осуждал ее, просто предупреждал о необходимости быть осторожной. Я знала — будь она на месте Лиссы, он хотел бы для нее того же самого. Их любовь была так глубока и сильна, что даже моя решимость поколебалась. И еще их любовь напомнила мне о Дмитрии, но я заставила себя не думать о нем, иначе не смогла бы остановиться и заново окунулась в случившееся этой ночью...

Ощущая, что живот свело от страха, я сжала руки Оксаны. Мысль о проникновении в мою голову мне не нравилась — по сути, ханжество, учитывая, что сама я постоянно проникала в сознание своей лучшей подруги. Оксана еле заметно улыбнулась мне, хотя чувствовалось, что она нервничает не меньше меня.

— Прости, — сказала я. — Мне претит поступать так с людьми...

И потом я почувствовала то же самое, что происходило, когда Эйвери вышвыривала меня. Очень похоже на реальное физическое прикосновение к мозгу. Я тяжело задышала, глядя в глаза Оксаны и чувствуя, как на меня накатывают волны жара и холода. Оксана проникла в мою голову.

— А теперь отправляйся к своей подруге, — сказала она.

Что я и сделала. Лисса по-прежнему стояла на карнизе. Хорошо хоть не валялась на земле, но я по-прежнему хотела, чтобы она слезла оттуда и вернулась к себе в комнату, пока ничего не произошло. Действовать, однако, предстояло не мне. Я была всего лишь посредником, образно говоря. Оксане предстояло уговорить Лиссу слезть с карниза. Правда, я никак не ощущала ее присутствия. Оказавшись в сознании Лиссы, Оксану я больше не воспринимала. И никакого щекотания в мозгу.

"Оксана? — Мысленно окликнула ее я. — Где ты?"

Ответа не последовало — по крайней мере, от Оксаны. Ответ пришел от совершенно неожиданного источника.

"Роза?"

Это голос Лиссы прозвучал в моем сознании. До этого она смеялась над чем-то вместе с Эйвери, но сейчас внезапно оборвала смех и замерла в окне. Я почувствовала, какой ужас и смятение охватили ее, когда она подумала, что я ей причудилась. Она повела взглядом по комнате, поверх головы Эйвери. Та поняла — что-то происходит; ее лицо напряглось. Я испытала знакомое ощущение ее присутствия в сознании Лиссы и не удивилась, когда Эйвери снова попыталась вытолкнуть меня.

Но не тут-то было.

Когда прежде Эйвери вышвыривала меня, это всегда ощущалось как реальный толчок. У меня создалось впечатление, что, попытавшись сделать это сейчас, она почувствует, будто наткнулась на кирпичную стену. Ей не удавалось выкинуть меня с прежней легкостью. Сейчас со мной была Оксана, и вместе мы стали сильнее. Лисса по-прежнему могла видеть Эйвери, и я заметила, как эти восхитительные серо-голубые глаза расширились от шока, когда до Эйвери дошло, что она не в состоянии управлять мной.

"Вот так-то, сука!" — Подумала я.

"Роза? — Это снова был голос Лиссы. — Я схожу с ума?"

"Убить меня? — Недоверчиво спросила Лисса. — Это немыслимо".

Я почувствовала в Лиссе импульс, почувствовала, как она слегка изменила положение и начала опускать одну ногу. И потом как будто что-то глубоко внутри остановило ее. Нога осталась на прежнем месте... Лисса зашаталась...

Это работа Эйвери. А что же Оксана? Я думала, что, вклинившись между нами, она может пересилить принуждение Эйвери; но нет, сама она активности не проявляла. Ее сила позволила мне реально контактировать с Лиссой, но сама Оксана оставалась пассивна. По правде говоря, я ожидала другого — что Оксана, используя меня как мост, проникнет в сознание Лиссы и принудит ее. А получилось в некотором роде наоборот. Только вот я принуждением не владела. Все, чем я располагала, это легендарный ум и сила убеждения.

"Лисса, ты должна сопротивляться Эйвери, — мысленно заговорила я. — Она пользователь духа и применяет к тебе принуждение. Я не знаю никого, кто владел бы принуждением лучше тебя. Сражайся с ней".

В ее голосе прозвучал страх.

"Не могу... Сейчас не могу".

Я мысленно застонала. Конечно! Вот почему Эйвери всегда подсовывала Лиссе алкоголь. Он вызывает оцепенение духа, что не раз своими выходками демонстрировал нам Адриан. Эйвери поощряла пьянство Лиссы, понимая, что это ослабит ее способности как пользователя духа и уменьшит сопротивление. Сама Лисса никогда не знала точно, сколько выпила Эйвери. Оглядываясь назад, я понимала, что Эйвери часто не столько пила, сколько лишь делала вид.

"Тогда используй обычную силу воли, — продолжала я. — Ты же знаешь, так можно сопротивляться принуждению".

И это была правда. Принуждение не означает, что ты автоматически получаешь билет к мировому господству. Одни люди сопротивляются лучше других, хотя со стригоями или пользователями духа дело обстояло сложнее.

Я почувствовала, как Лисса укрепляет свою решимость, снова и снова повторяя мои слова о том, что она должна быть сильной и спуститься с карниза. Она старалась вытолкнуть прочь импульс, внедренный Эйвери, и, не понимая как, я внезапно обнаружила, что выталкиваю его вместе с ней. Мы с Лиссой соединили свои силы, чтобы вместе вышвырнуть Эйвери.

В физическом мире Лисса и Эйвери не отрывали друг от друга взглядов, пока шла эта мысленная борьба. Внезапно на глубоко сосредоточенном лице Эйвери возникло выражение шока — она заметила, что я тоже участвую в схватке. Сощурив глаза, она заговорила, и ее слова были обращены ко мне, не к Лиссе.

"Ты не хочешь путаться у меня под ногами", - прошипела она.

Не хочу?

Я почувствовала проникновение в свой мозг, а потом волну жара. Только сейчас это была не Оксана, а Эйвери, которая рылась в моих мыслях и воспоминаниях. Теперь я поняла, что имела в виду Оксана, говоря о проявлении агрессии и насилия. Одно дело просто смотреть глазами другого человека, а другое — проникать в его самые интимные мысли.

И потом мир вокруг исчез. Я стояла в незнакомой комнате. На мгновение мелькнула мысль, что я снова в поместье Галины — судя по атмосфере богатства и роскоши. Но нет. Приглядевшись, я поняла, что все здесь другое — мебель, убранство. Особняк Галины был прекрасен, но вызывал холодное, безликое ощущение. Это помещение выглядело привлекательным и явно любимым. В углу стояла плюшевая кушетка со скомканным одеялом на нем. И хотя нельзя сказать, что в комнате царил беспорядок в полном смысле этого слова, повсюду валялись вещи — книги, фотографии в рамках, — свидетельствующие о том, что комната не просто напоказ, а ее действительно используют.

Я подошла к небольшой книжной полке, взяла одну из фотографий и едва не уронила ее, увидев, кто на ней. Это были Дмитрий и я — однако я ничего такого не помнила. Мы стояли рука об руку, наклонив головы друг к другу, чтобы оба попали в кадр. Я широко улыбалась, он тоже, очень радостно — такой улыбки я никогда у него не видела. Она смягчала характерную для него суровость выражения и заставляла выглядеть сексуальнее, чем я могла себе представить. Прядь мягких темных волос выскользнула из конского хвоста и упала на щеку. За нашими спинами раскинулся город, который я сразу же узнала: Санкт-Петербург. Я нахмурилась. Нет, такой фотографии не могло существовать на свете.

Я все еще изучала ее, когда услышала, как кто-то входит в комнату. Когда я увидела, кто это, сердце остановилось. Дрожащей рукой я поставила фотографию обратно на полку и отступила на несколько шагов.

Это был Дмитрий.

На нем были джинсы и обычная тенниска, обрисовывающая его великолепную мускулатуру. Волосы распущенные, слегка влажные, как будто он только что принимал душ. Он держал в руках две кружки и при виде меня улыбнулся.

— Все еще не оделась? — Он покачал головой. — Они могут появиться в любую минуту.

Я оглядела себя и увидела, что на мне фланелевые пижамные штаны и безрукавка. Дмитрий вручил мне кружку, и от потрясения я не додумалась сделать ничего лучше, как взять ее. Заглянула в нее — горячий шоколад, — подняла взгляд на Дмитрия. Никаких красных глаз, никакого злобного выражения лица. Только исключительная теплота и любовь. Это был мой Дмитрий, тот, который любил и защищал меня. Чистый сердцем и душой.

— Кто... Кто может появиться? — Спросила я.

— Лисса и Кристиан. Они придут к нам на ланч. — Он недоуменно посмотрел на меня. — С тобой все в порядке?